Огонь с небес

Это… Александр задумчиво скосил глаза в сторону, так оно и есть. Из-за того, что в полёте пушечный снаряд очень-очень быстро вращается, то на излёте он и падает на землю почти вертикально. Всё равно почти вертикально, даже если пушка стреляла под небольшим углом возвышения.

– А тут, понимаешь, – между тем продолжил Суслик, – зелёный свет сперва именно в лобовом стекле дыру пробил. Чтобы под таким углом обычная фугаска залетела, пушка должна была на вершинах ёлок и берёз сидеть, и ствол под углом в землю. А, главное, выстрелов я не слышал. Пушки, они, того, на всю округу бахают. Говорят, с крыш домов даже черепица слетает. А тут что-то сверху пшикнуло и точно в лобовое стекло второго грузовика угодило.

Если подумать, то Суслик и в самом деле несёт полный бред, хоть и трезвый. Зелёный свет с небес, от которого грузовик, большая и мощная машина, вспыхнул словно бензин в ведре от горящей спички. Однако, Александр на миг скосил глаза в сторону, слова Суслика подтверждаются. Ведь по дороге в Дубуяну Александр сам видел сгоревший грузовик. Машина и в самом деле выгорела до голого железа. На ней сгорело всё, что только может гореть. Ещё и прямоугольные дыры в стенах кабины и снятый двигатель. Получается, либо финны, либо немцы взяли образцы для исследования.

– Хорошо, я понял: луч яркого зелёного света сперва пробил лобовое стекло второго грузовика и разорвался словно фугасный снаряд где-то под днищем грузовика. После чего грузовик очень быстро и очень сильно загорелся. Я правильно всё понял?

– Точняк, гражданин начальник, – Суслик кивнул, – будто с языка сняли.

Бред. Александр на миг закатил глаза. Пушка с вершин ёлок и берёз стреляет зелёным светом.

– Хорошо. А стрелял-то кто? Ты видел?

– Понимаете, гражданин начальник, – Суслик задумчиво зашевелил пальцами, – тут такое дело. Я в момент выстрела вперёд по ходу движения смотрел, мало ли партизаны на дорогу выскочат. Жить-то всем хочется. Свет зелёный и вправду с высоты ёлок и берёз упал, но только ни самолёт, ни шара воздушного я там не видел.

– А что же ты видел? – с вызовом поинтересовался Александр.

– Ну-у-у…, – Суслик неопределённо замахал руками. – А вы точно ругаться не будете?

Глазами собаки, которую уже побили и вот-вот побьют опять, Суслик уставился на Александра.

– После зелёного света с вершин ёлок и берёз мне уже ничего не страшно. Говори всё как оно есть, – не без иронии разрешил Александр.

– Я тогда не пьян был, как и сейчас не пьян. И больным тоже не был. Это всё не бред, это всё…

– Да говори же! – сердито потребовал Александр.

– Это, это, это…, – Суслик с трудом собрался с мыслями. – Это знаете, как в жаркий день воздух над камнем или крышей там мерцает и колышется, будто сквозь воду смотришь?

– Э-э-э…, – Александр на миг задумался, – ну знаю.

– Так вот, нечто подобное я над лесом заметить успел, – произнёс Суслик. – Такая… Такая тучка прозрачная, как будто через воду смотришь. Только и заметил её, что из неё прозрачной зелёный свет вылетел.

– Хочешь сказать, – Александр как мог выгнал из собственного голоса иронию, – призрак зелёным светом по второму грузовику пальнул?

– Может и призрак, – покладисто согласился Суслик, – но по грузовику второму он и в самом деле пальнул. И уж точно это не было что-то привычное, самолёт или воздушный шар. Мне и позже подобное видеть довелось. Так что в первый раз мне не померещилось.

– То есть, ты хочешь сказать, что с подобным мерцающим воздухом ты и позже встречался? – на всякий случай уточнил Александр.

– Встречался, – печально выдохнул Суслик, – это когда я…

– Потом расскажешь, – оборвал беглого полицая Александр. – И так, прозрачное облако выстрелило во второй грузовик зелёным светом. Что произошло дальше?

– Э-э-э…, – Суслик собрался с мыслями. – Водила первого грузовика, в котором я ехал, с перепугу рванул по тормозам. Грузовик встал резко. И тут мне круто повезло, – с плохо затаённым восторгом выдал Суслик.

– И каким же образом тебе круто повезло? – Александр невольно подхватил словесную игру.

– От неожиданности меня из кузова вперёд выбросило, – охотно продолжил Суслик. – Сперва я через крышу кабины перекатился, потом на капот брякнулся и после свалился на землю. Но очень удачно свалился, прямо на ноги. И сразу в лес рванул. А у меня за спиной ка-а-ак бахнет! – Суслик всплеснул руками. – То самое облако прозрачное и по первому грузовику шмальнуло. Я когда оглянулся, так увидел, как грузовик головной пламенем весь объят уже. Кто не успел выпрыгнуть, тот вспыхнул, словно свечка.

Даже нет, не как свечка. Это будто каждого бензином щедро облили, а потом подожгли, – уточнил Суслик. – Я даже не знал, что люди так гореть умеют.

От волнения на лбу у Суслика выступила обильная испарина. Конкретно напугался беглый полицай, ой конкретно, если даже год спустя его до сих пор бросает в пот от пережитого ужаса.

– Дальше, – Александр деловито окунул стальное перо в чернильницу.

– Ну, это, – пусть и без прежнего энтузиазм, но, всё же, продолжил Суслик, – я в лес рванул. Чего уж там врать. Так рванул, что аж пятки засверкали. О каком-то там поиске какого-то там метеорита и думать забыл. Как только в лесу не заблудился, то господь лишь ведает. Повезло, одним словом, я на железную дорогу вышел. И уже по ней, прямо по шпалам, до Четвёрочки добрался.

– Ещё кто из твоего отряда выжил?

– До сих пор понятия не имею, – Суслик пожал плечами. – Ни ждать, ни проверять я не стал. Так на своих двоих и дошёл до Четвёрочки. Да и в будущем никого из…, – Суслик на миг замялся, – полицаев того отряда я не встречал более. Пусть не по именам, но по лицам я знал всех.

– Понятно, дальше.

– Сперва я до Четвёрочки добрался. Здесь, как я уже говорил, тогда финский леспромхоз работать пытался. Главное же, местный начальник, имя уже и не скажу, у финнов имена заковыристые больно, сперва наорал на меня, за дезертира принял, чуть в морду кулаком не двинул. Это с его подачи меня связанного под конвоем в Кондопогу увезли.

Уже в Кондопоге такое началось, – Суслик вздохнул так тяжко, будто землю продал, а деньги пропил. – В общем, не поверил мне никто. Меня лично Ари-Матти Копела допрашивал.

– Это финский комендант Кондопоги? – уточнил Александр.

– Он самый, – Суслик кивнул. – Я, дурак, ему всё как на духу рассказал, прямо как вам сейчас. А он разорался, кулаками размахался. Вон, – Суслик машинально потёр левую скулу, – заехал пару раз. Всё твердил, типа, это партизаны на нас напали. А я, трус такой, убежал с поля боя, да ещё кучу сказок для собственного оправдания насочинял.

– Это точно, – невольно согласился Александр.

Если бы Александр лично не был в Дубуяне, лично не видел бы странные следы, особенно оплавленный валун, то, как и финский комендант Кондопоги, ни за что бы не поверил бредовому рассказу трусливого полицая. А так, чёрт побери, бред, конечно, но концы с концами очень даже хорошо сходятся.

– Что было дальше? – потребовал Александр.

– Дальше? – Суслик будто очнулся от сна. – Меня из кабинета майора Ари-Матти Копела прямо в тюрьму отправили. Ох и страху же я натерпелся. Думал, с утра пораньше к стенке поставят и пристрелят, как собаку. Зря я тогда вернулся, нужно было сразу ноги делать. Так, опять же, куда? Однако на следующий день, с утра пораньше, в Кондопоге отряд военных объявился. Как я позже узнал, то были финские фронтовые разведчики, сводный отряд. Фронт-то рядом, вот, видать, и привлекли дармоедов. Наступление Красной армии несколько позже началось.

– Какого числа в Кондопоге появились финские фронтовые разведчики? – спросил Александр.

– Э-э-э…, дай бог памяти, – Суслик зашевелил губами, – пятого июня. Да, точно, 5 июня, это как раз понедельник был.

Вот ещё одно совпадение с показаниями коменданта общежития Раи Малюковой, отметил про себя Александр.

– Я уж думал меня того, на расстрел повели. Однако я оказался в кабинете коменданта Кондопоги, – продолжил Суслик. – А там ещё один финский майор оказался. Как я позже узнал, Йере Турунен, командир того сводного отряда. Господин Ари-Матти Копела велел майору тому всё рассказать. Ну я и рассказал. А этот майор и говорит мне, что я с ними пойду, дескать, проводником буду. Я тут попытался было объяснить, что я ни разу не местный житель, что за пределами Кондопоги бывал редко и то ненадолго. Но фронтовой майор кулаком стукнул и приказал.

– Как это приказал? – потребовал уточнить Александр. – Он что, по-русски говорил?

– Конечно говорил, – тут же подтвердил Суслик. – И очень даже хорошо говорил. У меня лично сложилось впечатление, что он сын белоэмигранта. Акцент такой финский в его словах всё же проскальзывал, но зато он отлично понимал всякие присказки типа «груши околачивать» или «валять дурака».

– Понятно, дальше.

– Финны на столе карту расстелили, велели показать, где на нас зелёный свет упал.

– На той карте Дубуяна была отмечена? – спросил Александр.

– Была, – Суслик кивнул. – И дорога до неё тоже была отмечена. И вообще карта такая первоклассная была, подробная очень.

Александр так и замер со стальным пером в правой руке. По сердцу будто холодный напильник прошёлся. Финны всё же знали о существовании Дубуяны, раз эта крошечная деревня всё же была отмечена на их картах.

– Дальше, – Александр не сразу стряхнул нервное наваждение.

– А дальше финны меня в грузовик, в кузов, запихнули, мы и поехали.

– Численность финского отряда, вооружение, транспортные средства?

– Насчёт численности точно сказать не могу, – Суслик виновато развёл руками. – Может, тридцать, может, человек сорок. Но все как один с пистолетами-пулемётами «Суоми». Пулемёты были, трофейные Дегтярёва, ещё четыре штуки, это точно. Два на полугусеничных бронетранспортёрах «Ганомаг» стояли, и ещё два они с собой таскали.

– В финском отряде было два «Ганомага»? – уточнил Александр.

– Да, и четыре немецких грузовика Опель-Блиц. Вообще силища, любой партизанский отряд в ужасе в лес убежит и сам в болоте утопится, – Суслик аж раздулся от гордости за финскую армию словно индюк, впрочем, почти сразу сдулся вновь.

До Четвёрочки без проблем добрались. Здесь опять буквально на полчаса притормозили. Майор финский о чём-то со здешним главным переговорил, и отряд дальше двинулся. И вот тут, гражданин начальник, – Суслик аж приподнялся со скамьи и обхватил руками прутья решётки, – самое странное начинается.

– И что же?

– Я финскому майору ещё в Кондопоге рассказал и примерно на карте указал, где на нас свет с небес упал. Однако на месте том ни грузовиков, ни трупов не оказалось. Вообще, – Суслик шлёпнул ладонью по стальному прутку решётки.

– И что? Тебе за враньё морду набили? – насмешливо спросил Александр.

– Нет, – Суслик энергично затряс головой, – это же разведчики, следопыты. На дороге трава горелая осталась и следы от шин. Они как раз в том месте оборвались. Финны вокруг прошлись, вроде как кровь где нашли клочки одежды на кустах. Да! Ещё несколько винтовок брошенных нашли, «мосинки», которыми мы все вооружены были.

– Понятно, дальше.

– А дальше прежним образом мы уже не поехали, – Суслик присел обратно на скамью. – Это, финны, пешком осторожно вперёд пошли. Оба броневика чуть позади по дороге, а разведчики эти через лес рядом и чуть впереди. Перетрусили они или нет, то сказать не могу. Но то, что гибель нашего полицейского отряда восприняли всерьёз, это точно.

Как я и предполагал, Дубуяна рядом совсем оказалась, буквально через два поворота. Меня обратно в кузов головного грузовика загнали, однако я тент чуть в сторонку сдвинул и всё видел.

От волнения защипало кончики пальцев, а дыхание едва не застряло в груди. Александру стоило немалых трудов как ни в чём не бывало продолжить допрос. Сейчас! Неужели именно сейчас они подошли к самому главному?

– Население Дубуяны как встретило финнов? – нарочито спокойным тоном спросил Александр.

– Да некому было финнов встречать, – как ни в чём не бывало ответил Суслик.

– Как это некому? – Александр напрягся всем телом, а голос предательски дрогнул.

– А вот так, гражданин начальник, некому, – ответил Суслик. – Финские разведчики и броневики через деревню первыми прошли. Грузовики чуть позже заехали. Так я смотрел, смотрел, но никого из местных так и не увидел.

– Вообще никого? – спросил Александр, а у самого внутренности покрылись холодом.

– Вообще никого, гражданин начальник, – Суслик кивнул. – Даже больше: собаки и те не брехали. Ни коров, ни кур, ни кошек, вообще ни одной живой души. Все двери настежь, ни одна труба не дымит. Да я и сам удивился. Вроде как не говорили, что Дубуяна заброшена, она же жилой должна быть.

– Вы уверены, – от волнения Александр и сам не заметил, как перешёл на «вы». – Дубуяна точно оказалась пустой?

– Да уверен я, уверен, – отмахнулся Суслик.

– А куда, тогда, делись два-три десятка местных жителей? – с нажимом, стараясь не сорваться на визг, спросил Александр.

– Да не знаю я, – Суслик недовольно нахохлился, – до сих пор не знаю. Финны, того, тоже удивились. Майор главный меня тоже спрашивал, куда это все местные делись. Дескать, ему допросить некого. И тоже интересовался, между прочим, видел ли я местных жителей ещё в тот раз, когда нас из Кондопоги направили. Но я и тогда, в первый раз, никого из местных не видел, и не слышал даже.

Суслик продолжает что-то там лепетать, однако Александр уставился прямо перед собой ничего не видящими глазами. Стальное перо тихо выскользнуло из пальцев и шлёпнулось на стол. Что же получается? Оккупанты, ни финны, ни тем более немцы, к гибели его семьи не имеют ни малейшего отношения? Как? Как такое вообще возможно?

Александр слабо качнулся на месте, стул под ним тихо скрипнул. Как, оказывается, просто было жить, когда он точно знал, кто убил его семью. Нет, конечно, не конкретные имена и звания, но враг, общий, буквально один на всю великую и огромную страну страшных враг – фашизм. А что теперь? Александр с трудом сфокусировал взгляд на Суслике. Беглый полицай с удивлением уставился на него в ответ.

Стыдно признать, однако до самого последнего момента Александр наделся едва ли не на чудо. И вот чудо не произошло. И как теперь дальше жить с этим?

– Гражданин начальник, что с вами?

Будто сквозь морок пробился встревоженный голос Суслика.

– Не твоё дело, – Александр с трудом взял себя в руки, едва ли не в прямом смысле встряхнул себя за шкирку.

Чудес не бывает, а так же мистики и прочей чертовщины. Чтобы не произошло в Дубуяне, а так же вокруг неё, в любом случае должно быть объяснение. И не абы какое, а материалистическое и строго научное.

– И так, ещё раз, – Александр подхватил со стола стальное перо, – ты уверен, что, на момент приезда сборного финского отряда фронтовых разведчиков местных жителей в деревне Дубуяна не было?

– Уверен, гражданин начальник, – охотно поддакнул Суслик. – Мне потом довелось, и не раз, прогуляться по деревне. Кругом бардак и не более того. Мне ещё тогда показалось, будто все местные сбежали и бросили всё.

– Как давно жители Дубуяны покинули деревню? – спросил Александр.

– Не могу знать, – ответил Суслик. – Но, знаете, по моему скромному мнению, это произошло буквально накануне появления финнов. Дня два, может, три, но уж точно не больше.

– С чего такая уверенность?

– Видите ли, – Суслик в задумчивости пошевелил губами, – тем же вечером господин майор позволил мне пройтись по деревне. Одежда там кое-какая осталась. Финны ей побрезговали, а мне переодеться не помещало бы. Так вот, – продолжил Суслик, едва Александр глянул на него, – во всех без исключения избах ещё оставался жилой дух: запах, тепло, даже еда. Конечно, хлеб, что на столе был, засох, а вот завёрнутый в чистое полотенце и убранный в ящик, сохранился очень даже ничего. Я его потом с огромным удовольствием съел. Иначе говоря, в избах ещё не было холода, сырости и общей заброшенности. Столы и лавки ни чуть не запылились. А такое возможно, если люди покинули избы буквально за день или два до моего появления.

Логично, нехотя согласился Александр. Дух человеческого жилья и в самом деле очень быстро улетучивается из заброшенных домов и квартир.

– Хорошо, я понял. И так, ты, вместе с финским отрядом фронтовых разведчиков, заехал в покинутую местными жителями Дубуяну. Что дальше?

– Финны через деревню проехали. На том конце луг большой оказался. Там местные жители скот пасли. Вот на этом лугу финны свой лагерь и разбили. Там… Палатки растянули, даже навес быстро соорудили. Посты, костры и прочее как полагается. Они даже нужник выкопали.

Я-то, дурак, надеялся, что меня отпустят, – Суслик печально вздохнул. – Проводник из меня никакой, окружающую местность хуже самих финнов знаю. Я даже согласился бы пешком и в одиночку в Четвёрочку убраться. Уж больно место мне не понравилось. Страшное место, проклятое. В воздухе буквально что-то такое непонятное и жуткое витало. Да только господин майор меня так и не отпустил, к кухне чернорабочим представил, военному кашевару помогать приказал. Этот кашевар по-русски ни бельмеса, только ругался на своём, да пальцами мне тыкал, что делать надо.

– Понятно. Что дальше? Чем финны занимались?

– А чёрт его знает, чем они там занимались, – недовольно буркнул Суслик. – Говорю же, я по-фински ни бельмеса не понимаю. Господин майор мне ничего не докладывал, а выходить за пределы лагеря без его особого разрешения запретил. Прямо так и сказал, что если высуну нос, то схвачу пулю от часового без всякого предупреждения. Вот я и сидел при кухне тише воды и ниже травы.

А так, похоже, финны искали что-то, может тот самый метеорит. Я сам много раз видел, как небольшие группы разведчиков от трёх до пяти человек уходили из лагеря в севером направлении. Они же потом докладывали господину майору и с умными мордами по карте той, подробной очень, пальцами водили.

– Понятно. Что дальше?

– А дальше, – Суслик вздохнул в притворном ужасе. – Да вы сами видели, что там произошло?

– Здесь вопросы задаю я. Что конкретно произошло? – потребовал Александр.

– Два дня всё тихо было. Ну, это, финны своими делами занимались, я при кухне самой грязной работой занимался. А на третий день, ближе к полудню, мне приспичило. В свой нужник финны меня не пускали. Отошёл я за яму выгребную. Только все дела свои сделал, как слышу…, – Суслик выждал эффектную паузу, – пулемёт застрекотал. Следом шум, гам, крики, выстрелы. Ещё пулемёт застрекотал. Финны забегали, засуетились. Но я-то ждать и выяснять не стал, сразу в лес рванул, только пятки засверкали. И не зря! – с гордым видом выдал Суслик.

До опушки добежал и под куст рухнул. Вот тогда я всю суету эту со стороны увидел. В центре лагеря оба бронетранспортёра стояли, «Ганомаги» эти. Так финны с их из пулемётов стрелять начали. Так часто, так настырно, как у нас в армии говорили, на расплав ствола. И всё поверху, поверху, словно зенитчики воздушный налёт отбивают. Я даже на локтях приподнялся. Уж больно мне интересно стало, кого это они там сбить пытаются? Да только так ничего и не успел рассмотреть.

– Что? Снова зелёный свет с небес? – с плохо скрытым сарказмом поинтересовался Александр.

– Он самый, – Суслик даже не улыбнулся. – Откуда-то с высоты этот самый свет зелёный падать начал. Первый раз по бронетранспортёрам попало. Бахнуло так, что оба пулемёта враз заткнулись. А потом ещё, ещё и ещё, и всё по лагерю. Я от страха за дерево спрятался, в землю вжался. Не дай бог, думаю заметят меня. Убьют же!

Александр в задумчивости качнул головой. Вот уж точно, что трус умирает тысячу раз. Зато именно заячья трусость аж целых два раза спасла Суслику жизнь. Прояви он хоть каплю храбрости, то мог бы запросто остаться в финском лагере навсегда.

– Однако бог есть и он меня любит! – в возбуждении Суслик вскочил на ноги и навалился всем телом на прутья решётки. – Светопреставление быстро закончилось. Я из-за дерева выглянул… Всё, тишина. В финском лагере никто более не кричит, не стреляет, только дым валит. Это всё, что может гореть, гореть начало. Ну я боком, боком, боком и в лес бежать.

– Что? Опять чуть не заблудился и к железной дороге вышел, чтобы потом по шпалам в Четвёрочку вернуться?

– Не-е-е! – от ужаса Суслик даже побледнел. – Меня в первый раз чуть не расстреляли, когда решили, будто это партизаны напали. А тут финны, целый отряд, да ещё фронтовые разведчики. Господин майор Корпела, это комендант Кондопоги, ещё решит, будто это я партизан на разведчиков навёл, да ещё и разгромить помог. Меня бы тогда точно к стенке поставили бы.

Правда, – Суслик смутился, – это я потом всё сообразил и обмозговал. А тогда я просто в лес дёрнул. Подальше от лагеря финского. Как не заблудился, то господь лишь ведает. Но финнам тогда крепко досталось, гражданин начальник.

– С чего ты решил, что крепко? – спросил Александр.

– Это на лугу грохот страшный был, будто судный день пришёл. Однако и в лесу я выстрелы слышал, – охотно пояснил Суслик. – Ведь финнов, разведчиков этих, в лагере меньше половины было, остальные по лесу шатались. Уж не знаю, что они искали: то ли куда тот метеорит странный упал, то ли чертей ловили. Да только черти эти точно говорю в контратаку перешли.

– Логично, – согласился Александр. – Что дальше?

– Я до темноты по лесу бегал, – Суслик стыдливо опустил глаза, – всё от выстрелов шарахался. А тут, понимаешь, непонятным образом опять на Дубуяну вышел. Едва не обделался, когда в потёмках деревенские избы различил. Хотел было обратно в лес рвануть, да темно и холодно, да и жрать как захотелось. Вот и не дёрнул обратно в лес.

Про себя Александр лишь усмехнулся. Суслик трус первостатейный, если что и может придать ему храбрости, так это пустое брюхо. Несложно догадаться, что произошло дальше, однако Александр всё равно старательно записал показания беглого полицая.

– Не знаю, сколько я в темноте сидел. Может, час, может, больше, – продолжил Суслик, – но всё тихо было. Тогда я обратно в лагерь финский побрёл. Дошёл, а там такое творится, – Суслик перешёл на драматический шёпот. – Всё, что могло сгореть, уже сгорело. Вонища. И трупы разведчиков этих финских валяются. Я даже свет зажигать не стал, чтобы не пугаться ещё больше. Погорели они все сильно. Ну или большая часть точно погорела.

– Зачем ты вернулся в разгромленный лагерь? – спросил Александр.

– Так понятно зачем, – Суслик даже удивился, – за едой. Я же точно знал, где у кашевара финского продукты лежали. На моё счастье уцелели они. Ну, пусть не все, но вполне достаточно. Я, это, в мешок, сколько влезло, и обратно в лес. Ах, да, ещё винтовку, «мосинку», прихватил. Одну из тех, что в лесу разведчики подобрали. Господин майор мне в качестве личного оружия её выдал. И патроны взял сколько было. И уже с богатством этим в лес и рванул.

Первым делом, как вновь в лесу оказался, так это пожрал. Сухари, кажется, прямо так в сухомятку умял. А потом дальше на юг двинул. К железке вышел. И лишь тогда я задумался, крепко задумался, а что дальше делать?

Возвращаться обратно в Кондопогу не рискнул, говорил уже почему. К партизанам? Так их ещё найти надо. Да и где гарантия, что уже они сразу к стенке не поставят, либо к берёзе какой? Куда не кинь всюду клин. Впрочем, одно я понял твёрдо – финны будут выяснять, что с отрядом разведчиков фронтовых приключилось. У них связь по рации была, сам видел. Вот так я и решил несколько дней в лесу перекантоваться, благо лето на дворе, а у меня целый мешок жратвы и «мосинка» с патронами.

– Понятно, дальше.

– А дальше самое страшное началось, – хмуро произнёс Суслик. – Я, это, как рассвело, решил ближе к дороге на Дубуяну перебраться.

– Это ещё зачем? – не понял Александр.

– Так, это, разведчиков финских искать кто будет, так непременно по дороге на Дубуяну пройдёт. А я хоть знать буду. А когда они обратно, того, пройдут, значит, того, закончили поиски.

– И как? Прошли?– не без ехидства спросил Александр.

– Как дурак четыре дня у дороги просидел, лишний раз на открытое место выйти боялся, – Суслик сердито насупился. – А на пятый день я глазам своим не поверил – немцы прикатили. Форма-то вроде обычная, как у пехоты обычной, только чёрная. Ещё у каждого на одной петлице по две молнии. Я сразу сообразил, что это эсэсовцы будут. И вот тогда я бога всей душой возблагодарил, что на месте остался, что в Кондопогу не сунулся даже. Финны – ещё те сволочи, а эсэсовцы так вообще нелюди.

– Так на что ты надеялся? – спросил Александр.

– Да ни на что я не надеялся, – хмуро бросил Суслик. – Выжить просто хотел, и ничего более.

– Понятно. Сколько эсэсовцев проехало в Дубуяну? Количество, транспорт, вооружение?

– О-о-о…, – с восторгом протянул Суслик. – Я-то думал, что это финнов много было, а немцев ещё больше оказалось. По дороге не меньше шести-восьми одних только грузовиков прошло. Ещё не меньше трёх полугусеничных транспортёров с такими, – Суслик показал руками, – характерными наклонёнными бортами. Не знаю, как они там у немцев назывались. Да! Ещё два танка. Таких…, – Суслик замялся, – таких не слишком больших. Башня такая закруглённая, что ли. И да, ствол такой гладкий, без конца.

– В смысле, без дульного тормоза? – уточнил Александр.

– Точно, – радостно выдохнул Суслик, – без тормоза дульного.

– Танки? – с грозной миной на лице переспросил Александр. – Ты в лесу, случаем, со страху умом не тронулся?

– Никак нет, гражданин начальник, – Суслик даже обиделся. – Были танки, две штуки. Но больше всего меня удивили два грузовика на гусеницах.

– На гусеницах? Это как? – недоверчиво спросил Александр.

– Да, на гусеницах, – Суслик кивнул. – Кабина такая обычная, без брони вообще, и кузов с тентом, как полагается. Только вместо колёс гусеницы как у танка. Да, – Суслик вздёрнул голову, – как раз из-за этих грузовиков на гусеницах немцы медленно ехали. Пешком не догнать, а вот на велосипеде обогнать можно.

Дела-а-а… Александр расстелил перед собой очередной чистый лист бумаги. Суслик хреново разбирается в немецкой технике, однако его описания более чем точны. Танки явно Панцер 3. Их выпуск прекратили ещё в сорок третьем, ибо сильно устарели. Однако немцы продолжали использовать их против партизан.

Грузовики на гусеницах должны быть грузовые трактора Steyr RSO/01. Приходилось с такими сталкиваться. Маленькая скорость и буквально запредельный расход топлива не позволяли использовать их для перевозки личного состава и грузов на большие расстояния. Зато грузовые трактора обладали очень хорошей проходимостью. Если разобраться, то самое то для карельских лесов и болот.

– Понятно, дальше, – приказал Александр.

– А дальше война началась, гражданин начальник.

– В каком смысле? – не понял Александр.

– В двойном, – охотно пояснил Суслик. – Я так и сидел возле перекрёстка железной дороги с грунтовкой на Дубуяну. На север даже не думал ходить. Однако те, или тот, кто финский лагерь с землёй перемешал, потом и с немцами в форме чёрной сцепились. Я то и дело слышал выстрелы, в том числе из пушки. Я так понимаю, то танки стреляли. Уж в кого, понятия не имею.

Но самое удивительное, это когда у меня над головой воздушный бой развернулся. И ладно бы фрицы с нашими советскими соколами сцепились. Так нет же. Я, это, специально на открытое место выскочил, глаза поднял, да так и замер с раскрытым ртом. Немецкие истребили, уж не знаю, как они там называются, незнамо с кем сцепились. За дальностью разглядеть не сумел, но если это и был самолёт, то дюже странный.

– Что значит дюже странный? – Александр перебил Суслика.

– Как бы это выразиться? – Суслик задумчиво пожевал губы. –Достаточно далеко было, подробностей не разобрал. Но мне показалось, только не смейтесь, будто в воздухе…, – Суслик собрался с духом и выдал скороговоркой. – Будто в воздухе тарелка летала.

– Тарелка? – от удивления стальное перо едва не выскользнуло из пальцев, Александр во все глаза уставился на беглого полицая.

– Ну уж точно не ангел небесный, – даже не пытаясь скрыть сарказм, произнёс Суслик. – И уж точно не обычный самолёт с крыльями, хвостом и пропеллером. И эта самая «тарелка» разделалась с немцами в два счёта.

Гражданин начальник, я сам видел, как эта «тарелка» зелёным светом во все стороны палила. Очень скоро один истребитель как бензин в ведре вспыхнул. Ну, как грузовики на моих глазах. А другой удрать хотел, но не успел. Правда, «тарелка» за ним не шибко вслед рванула. Так это, пальнула на прощанье. Попала или нет, то я не знаю, и самолёт, и «тарелка» за деревьями скрылись.

Александр лишь качнул головой. Суслик несёт такое, что даже самый талантливый писатель-фантаст нервно курит в сторонке. И как только на такой протокол отреагирует капитан Давыдов? Ясно дело, что глава районной милиции будет не в восторге. Однако допрос нужно довести до конца. После можно и нужно будет разобраться, что в словах Суслика правда, а что бред сивой кобылы.

– Понятно, дальше.

– А потом Красная армия в наступление перешла. Я не сразу сообразил, что это за грохот такой. Отвык, понимаете, за три года мирной жизни. Подумал сперва, что это фрицы с чертями в лесу опять сцепились. Однако артподготовку ни с чем не перепутать. Да и по железной дороге движение в разы выросло.

Про числа не спрашивайте, – сразу же предупредил Суслик. – Когда немцы из-под Дубуяны рванули, то не знаю. Сбился со счёта. Только рёв движков на дороге услышал.

– Неужели немцы только раз проехали в сторону Дубуяны, а потом обратно? – с недоверием спросил Александр.

– Нет, конечно же, – отмахнулся Суслик. – Немцы по дороге между Четвёрочкой и Дубуяной регулярно ездили. Но то были один грузовик, максимум два. А тут целая колонна прошла. Когда я на дорогу выскочил, то всё, ушли немцы, только на земле следы от шин остались. А потом Красная армия прошла.

– Как это понять «Красная армия прошла»?

– Э-э-э…, – Суслик на миг задумался. – По железной дороге и по грунтовке передовые отряды прошли. А потом по железке эшелоны пошли. Я сразу понял, что это Красная армия: паровозы знакомые, и на каждом большие красные звёзды. Вот так я и понял, что Восточной Карелии больше нет, что она снова стала Карело-Финская ССР.

– Понятно, дальше?

– А дальше я окончательно растерялся, – Суслик расстроился так, будто продал любимую тёщу на корм людоедам. – Возвращаться в Кондопогу просто опасно. Пока там советская власть устаканится. Пока там органы все положенные облавы, зачистки и проверки проведут. Если сунуться, так могут и стенке поставить, лишь бы только под ногами не путался.

Бежать в Финляндию? – от столь глупой мысли Суслик сам же и рассмеялся. – Так фронт же. Его ещё перейти надо, а потом доказать финнам, что не шпион, а политический беженец. А им тогда тоже не до рядовых вспомогательной полиции было. Тоже могли запросто к стенке поставить, лишь бы только под ногами не путался.