Вот так и получилось, – Суслик тяжко вздохнул, – что я подёргался, подёргался, да и повернул обратно в Дубуяну.
– И не страшно было? – не без злорадства поинтересовался Александр.
– Страшно, ещё как, – нехотя, сквозь зубы, признался Суслик. – Да только когда брюхо к позвоночнику прилипло, а ночной холод доконал окончательно, храбрость, она, того, прорезалась сильно. Немцы эти чёрные на своих двоих укатили. Ну, это, – Суслик неопределённо махнул рукой, не побили их как ранее нас с финнами. Вот я и решил, что тому чудо-юдо лесному не до меня будет. А в Дубуяне, по крайней мере, избы тёплые и дров полно. Я, это, когда ещё у финнов при кухне был, несколько раз в деревню за дровами наведывался.
– Понятно, дальше.
– Нашёл я в деревне сарай добротный, тёплый и в нём обосновался. Но вы знаете: избу ещё протопить надо, дров много требуется. А мне много ли одному места надо? А так печку сложил и экономия хорошая.
– Чем всё это время питался?
– Вот уж точно, что бог послал, тем и питался, – Суслик нервно сглотнул. – Сперва по деревне прошёлся, всё съестное, что удалось найти, всё до крошки подобрал. Ну, это, что ещё испортиться не успело. А тут осень, грибы, ягоды. Что собрал, что сумел впрок насушить. Потом у меня винтовка была с патронами. Какая-никакая охота получилась. Птицу бил, кабанчиков несколько раз добыть удалось. Ну и прочее по мелочи. Силки на зайцев ставил, даже мышами не брезговал.
– Всё равно голодал сильно?
– Всё равно голодал сильно, – эхом отозвался Суслик. – Сам не знаю, как зиму пережил. Весной, оно, несколько легче стало. Да только я сам чуть диким волком не завыл. И вот тогда я понял, что ещё одну такую зиму просто не переживу.
– Опять храбрость прорезалась?
– Да, прорезалась, – с тихим вызовом признался Суслик. – Зимой, особенно в непогоду, времени для раздумий вагон и тележка было. Вот и думал, думал, прикидывал всё, размышлял.
– И чего надумал?
– А чего ещё я мог надумать? – глухо пробурчал Суслик. – Война закончилась, наконец-то, вот я и решил всё же к финнам податься. Но чтобы сразу к стенке не поставили, решил выдать себя за местного ингерманладца, типа, представителя родственного финнам народа, который пострадал от новоявленных жидов-комиссаров. Не зря же эти самые ингерманландцы во время оккупации от финнов немалыми поблажками пользовались.
– И ты, со всей своей славянской харей, всерьёз надеялся сойти за этого, как там их, – Александр на миг задумался, – ингерманландца?
– А что мне было терять? – тихо возразил Суслик. – Пока сообразят, пока разберутся, много воды утечёт.
– А если бы тебя всё равно обратно выдали?
– А если бы меня обратно всё равно не выдали? – вопросом на вопрос ответил Суслик. – Говорю же, я сам чуть диким волком от жизни такой дикой не завыл. Вот и решил рискнуть. А иначе бы я в этой Дубуяне вконец с голодухи копыта бы отбросил.
– Понятно, дальше.
– Дальше? – словно попугай, повторил Суслик. – А, ну да. Оголодал я сильно, а дорога дальняя, да всё через лес и болота. Вот я и решил, того, магазин в Четвёрочке ограбить. Благо посёлок небольшой, лес к домам вплотную подходит, удрать и спрятаться легко. Я, это, сперва на день под кустом на площади в разведку залёг, наблюдал, значит. Где этот самый магазин находится, как рано продавщица закрывает его и уходит. В ту же ночь, так сказать, пошёл на дело. Вы бы ни за что меня не поймали, да только жадность меня сгубила.
– Это каким же образом жадность тебя сгубила?
– Взломать замок – смех один, ломиком разок провернул, он и сломался. Я как в магазин забрался, как свечку зажёг, так глаза сразу во все стороны разбежались. Еды-то, еды, – Суслик печально понурил голову. – Я-то сначала думал сидр доверху набить и сразу в лес, и пёхом, пёхом, пёхом на запад. А тут… Крупа, сахар, чай, водка. Сам не заметил, как вместо одного сидора ещё два мешка всякой снеди набил.
Меня так никто и не заметил, как я магазин вскрыл и добычу вынес. Из посёлка легко выбрался. А потом, сами знаете, устал сидр и два мешка по лесу тащить. И лишь тогда до меня допёрло, что дурака свалял. Мне бы пожрать как следует, самое нужное отобрать, в единственный сидр сложить, остальное бросить и дёру, дёру, дёру на запад. Да опять же жадность проклятущая сгубила. Я же так отощал, так отощал. А тут жратва нормальная, чай, водка. Как такое богатство бросить? Застрелиться и то легче. Вот я и решил один мешок пока спрятать, а второй всё-таки утащить.
Я, это, пока по лесу шлялся, лодку нашёл, маленькую совсем. Кажется, она ботник называется, охотники с неё птицу бьют. Вот на ботнике этом я и уплыл от Четвёрочки подальше.
Господи, в то утро я впервые за много месяцев пожрал по-человечески, брюхо до самого верха набил. Знал бы как утрамбовать, обязательно утрамбовал бы и ещё пожрал. Мне бы опять за ум взяться, опять лишнее бросить и ходу, ходу, ходу на запад. Так, опять же, жадность не дала. Ведь ночью в лесу я первый же попавшийся мешок под корнями дерева заныкал. А в нём водка была, четыре бутылки. Уж как мне до усрачки захотелось нормальной водки испить! – лицо Суслика аж раскраснелось от вожделения. – Я же столько лет нормальной советской водки не пил, всё самогон палёный, от которого потом башка по швам трещит.
В общем, не выдержал я. Как ночь настала, ботник к прежнему месту подогнал и за мешком припрятанным отправился. Сам чёрт меня к этому мешку поганому вывел, нет чтобы в лесу ночном заблудиться, а там и вы со своим пистолетом нарисовались, – зло закончил Суслик. – Кстати, а как вы сумели мешок найти?
– Ясно дело как, – Александр усмехнулся. – У Василия Потапова, местного заядлого охотника, собака имеется, на след натасканная. Вот она к мешку тобой припрятанному и привела. Остальное дело техники.
– И не страшно было меня в тёмном лесу ловить? Заплутать не боялись?
– Что б ты знал, Суслик, – Александр выпрямился на стуле, – я в войну тылы Красной армии охранял, шпионов, диверсантов, недобитков всяких ловил. Что, что, а ходить по ночному лесу и в засаде сидеть я умею.
– А-а-а, понятно, – грустно протянул Суслик. – Ну всё против меня.
– Где второй мешок, сидр и прочее, что ты сожрать не успел? – Александр продолжил допрос.
– Понятно где: в ботнике, на берегу, дожидается. Я думал на этот раз точно на запад рвану.
– Хорошо, – Александр поднял исписанный листок протокола, – сегодня днём схожу, принесу, что ты сожрать не успел. Радуйся, дурень, на тебе всё меньше ущерб висеть будет. Ту же водку, как положено, в магазине продадут.
– Так я и радуюсь, – хмуро произнёс Суслик. – Может теперь пожрать дадите? Заключённых, вообще-то, кормить полагается.
– Дам, дам, – Александр кивнул, – столовая скоро откроется. А, может, и не дам, – Александр раздвинул на столе веером исписанные листы протокола. – Не сходятся твои показания, Суслик, не сходятся.
– Как это не сходятся? – Суслик встрепенулся и ухватился обоими руками за прутья решётки, перспектива остаться без завтрака напугала его не на шутку. – Я же вам всё рассказал, как на духу.
– Всё, да не всё, – Александр положил перед собой очередной чистый лист. – Начнём с того, что ты всю Дубуяну как следует обшмонал.
– Так я уже признал это.
– А бывшие лагеря немцев и финнов?
– С финнами никак не получилось, – Суслик набычился. – Там такая война была, воронка на воронке. Что сумел той ночью после разгрома финнов унести, только то мне и досталось. А что не сгорело, то после либо немцы подобрали, либо сами финны. Ну, эти, которые выжить сумели. Там, рядом в лесочке, братская могила, финская. Либо немцы всех убитых финнов закопали, либо финны, кто выжил, сами убитых закопали. Но надписи на дощечке могильной точно финские. А с бывшим лагерем немцев так вообще голяк полный оказался. Фрицы забрали с собой всё ценное.
– Понятно, с этим разобрались, – Александр на миг оторвался от записей. – По твоим словам, всё это время, пока ты жил в Дубуяне, ты занимался охотой и собирательством.
– Да, занимался, – Суслик кивнул.
– А как же тогда чудо-юдо лесное? – делано удивился Александр. – Неужели так ни разу и не встретились?
– Гражданин начальник, чудо-юдо лесное где-то на севере от Дубуяны обитает. А я в ту сторону не ходил никогда. Да, боялся. А встречаться… В основном, так сказать, косвенным образом. То и дело на круги натыкался, осенью и весной трава хитрым образом заворачивалась. А зимой, бывало, и снег проседал.
– Круги одинаковые? Или каждый раз разные?
– Э-э-э…, – Суслик задумчиво нахмурил лоб. – Каждый раз линейкой не измерял, но мне кажется, что два, нет, даже три определённых размера всего. Иногда казалось, будто кто-то надомной пролетал, будто сова огромная, волосы на голове так странно шевелились и холодом так окатывало.
– Но, всё-таки, встречался? – с нажимом спросил Александр.
– Один раз, было, – нехотя признал Суслик. – Но только вы, это, не смейтесь. Всё было, как я скажу.
– Суслик, – Александр демонстративно поднял исписанные листы протокола и выразительно потряс ими, – ты тут такого наговорил, что тебя в любую психушку без обследования с руками оторвут. Так что ты уже ничем меня не удивишь и не рассмешишь. Продолжай, давай.
Показания Суслика и в самом деле словно диагноз для психушки. Александр и в самом деле уже устал удивляться, да и смеяться никак не хочется.
– Так вот, – с воодушевлением продолжил Суслик, – мне тогда кабанчика подстрелить удалось. То, что подранка бросать неприлично, фигня это всё. В первую очередь я жрать хотел, вот и рванул за недобитком по следу кровавому. Вот так я и забежал гораздо северней Дубуяны, чего никогда раньше и позже не делал.
Иду я по следу, иду, крови всё больше и больше, доходит, тварь божья, значит. Я уже представляю, как тушку ошкурю, как потом мяса наемся. А тут, – Суслик всплеснул руками, – вижу, на полянке кабанчик мой лежит, на боку, копытами еле шевелит, вот-вот сдохнет окончательно. А над ним марево такое, так, – Суслик зашевелил пальцами. – Ну, как я вам уже говорил, когда в самый первый раз зелёный свет на грузовик упал. Мне тогда чудом удалось ноги унести.
– Я тебя понял, продолжай.
– Так вот, – Суслик нервно сглотнул. – Марево такое над кабанчиком моим висит, будто тоже ждёт, пока тварь божья сдохнет окончательно. Я от ужаса на месте так и замер. Почему и сумел хорошо всё разглядеть. Это, знаете, даже удивительно. Вроде эта хрень прозрачная, но воздух так интересно вокруг себя закручивает, что контур проступает. Ей богу, будто тазик в воздухе висит.
– Круглый объект с выпуклым дном? – уточнил Александр.
– Точно, – Суслик кивнул, – только, вроде как, прозрачный. Марево, одним словом. И вдруг этот самый объект с выпуклым дном ко мне полетел. Как я только не обделался, только господь ведает. Я тут же развернулся и прочь со всех ног рванул. Этот объект круглый за мной.
– Ты что, оглядывался?
– Нет, – Суслик энергично махнул рукой, – но слышал, как он за мной летел. Звук такой. Чем-то на шелест похож. Если сами услышите, то сразу поймёте. Так вот, за мной этот объект летит. А у меня в левой руке «мосинка», а она тяжёлая. И-и-и…, – Суслик нервно сжал кулаки, – бросил я её. Что было сил и страху в сторону бросил, а сам в другую повернул. И тут же, вот непруха, о какой-то ствол поваленный споткнулся. У меня потом нога сильно болела, а тогда я кубарем на землю полетел. Но полетел очень удачно, кувырнулся через спину и так ловко на ноги поднялся. Вот таким макаром я и обернулся тогда. И, вы не поверите, – Суслик привстал с лавки и опять повис на прутьях решётки, – тот тазик прозрачный за винтовкой повернул, пролетел и над ней, родимой, завис.
– И что дальше? – против собственной воли, Александр заинтересовался рассказом беглого полицая.
– Я что ещё могло быть дальше? – чуть не плача, переспросил Суслик. – Я развернулся и дальше побежал, пока этот тазик прозрачный опять за мной не полетел. Так и удрал. Остановился, когда уже сил бежать больше не было. Позже я вышел на северную окраину Дубуяны.
– Именно таким образом ты и потерял свою винтовку? – уточнил Александр.
– Таким образом и потерял, – Суслик печально всплеснул руками. – Почему и оголодал сильно. Патроны у меня ещё были. Иначе, глядишь, и сумел бы прокормиться, и в магазин бы за жратвой не полез бы. Да чего уж теперь.
– Понятно, – Александр старательно записал слова Суслика в протокол. – Коль уж тебе довелось обследовать окрестности Дубуяны, то, может, находил тела убитых финнов, немцев, пропавших жителей деревни, или хотя бы могилы?
– Северней Дубуяны я всего раз забежал, – напомнил Суслик. – А места южнее деревни хорошо исходил, да только не нашёл там ничего, ни трупов, ни могил. Круги только странные.
– Точно не находил? – ещё раз спросил Александр.
– Точно, гражданин начальник, – Суслик кивнул. – Я понимаю, к чему вы клоните – куда тела жителей Дубуяны делись. Но нет ничего. Я не уверен, но, возможно, финны этим же вопросом задавались, тоже искали.
– Откуда такое предположение?
– Так меня майор, что финнами командовал, сам об этом спрашивал. Дескать, нет ли здесь у местных некого тайного и надёжного места? Да мне откуда знать? Да и на кой хрен оно? Дубуяна сама по себе тайная и надёжная, а всё потому, что нахрен никому не нужна была.
– Тоже верно, – нехотя согласился Александр. – А теперь разберём последнюю нестыковку в твоих показаниях. Это ты от меня в Дубуяне удрал? –словно кулаком в лоб, спросил Александр.
Маленькая провокация прошла на «ура». Суслик вздрогнул, словно и с самом деле получил кулаком в лоб.
– Ваша правда, гражданин начальник, – Суслик насупился. – Весной, когда снег ещё толком сойти не успел, в Дубуяну какой-то охотник заявился. Ну я и не придумал ничего лучше, как лешего изобразить. Загоготал, заухал, заревел во всё горло. А после собственным глазам не поверил, когда этот мужичок в ужасе из деревни пятками засверкал. И вот тогда я понял, что среди местных жителей Дубуяна очень дурную славу обрела. Почему и не рванул сразу на запад в Финляндию. А вот когда в деревне вы с пистолетом на боку появились, вот тогда я серьёзно перепугался.
– Что? Неужели я страшный такой? – не удержался от иронии Александр.
– Нет, дело в другом. Охотничье ружьё – это простой мужик-лапотник. А вот пистолет в кобуре на боку – это уже милиция, это уже власть пришла, – с самым серьёзным видом пояснил Суслик. – Откуда мне было знать, что вы не по мою душу явились?
– Справедливо, – охотно согласился Александр.
Во время оккупации Суслик невольно научился презирать простых советских граждан точно так же, как финны презирали его самого как предателя. А когда беглый полицай понял, что перед ним не обычный мужик-лапотник, а милиционер, вот тогда в его жалкой душонке во всю разыгрался трус.
В целом Суслик рассказал всё, что знал, заодно сознался в ограблении магазина. Александр задал с десяток уточняющих вопросов, после чего протянул Суслику исписанные листы и приказал всё внимательно прочитать. На удивление, беглый полицай прочитал всё и весьма прилежно. Видать, очень боялся найти в своих показаниях поклёп на товарища Сталина.
– А теперь на последнем листе, вот здесь, – Александр ткнул пальцем, – напиши: «С моих слов записано верно» и распишись. Да, на каждом листе распишись, в самом внизу, где я специально место оставил.
Суслик старательно выполнил все требования. Беглый полицай и в самом деле решил сотрудничать со следствием, почему не стал упираться и тем более рвать листы протокола допроса.
– И что теперь? Меня не расстреляют? – Суслик протянул Александру последний подписанный лист.
– Суслик, – Александр выразительно глянул на беглого полицая, – ограбление магазина – это наименьший из твоих грехов. Устал я за тобой по лесу бегать, так что в Кондопогу завтра тебя отвезу. Заодно нужно будет украденный товар вернуть и прочие бумаги оформить должным образом. А потом будет суд, может тебя даже в Петрозаводск отвезут. Это не мне решать. Если ты и в самом деле не замешан в массовых казнях мирного населения, а так же не запятнал себя прочими тяжкими преступлениями, то тебя могут и не расстрелять. Гуманная у нас власть, понимаешь. Десять, пятнадцать, в худшем случае двадцать пять лет лагерей тебе дадут. Хотя, будь моя воля, я бы вас, предателей, прямо на фонарных столбах развесил бы.
Суслик в ужасе отпрянул от решётки, голова беглого полицая гулко ударилась о заднюю стенку.
– Не ссы, – Александр сложил листы протокола стопочкой, – устраивать над тобой самосуд я не буду. Ну а за то, что ты решил всё же сотрудничать со следствием, так и быть, сейчас тебе принесут пожрать. Столовая вот-вот откроется. Нужно же, чтобы ты до суда праведного дожил.
Вот уж точно никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь. Суслик понятия не имеет, насколько же он ценный свидетель, если, конечно, не врал, как сивый мерин. Александр распахнул новенькую бумажную папку с уголовным делом по расследованию ограбления поселкового магазина, однако листы протокола так и не сложил в неё.
В голове забродила некая невнятная мысль. Александр вновь разложит перед собой веером страницы протокола. А, вот то самое место, где Суслик описывает «зелёный свет». Это, это, если вчитаться в текст, это что-то напоминает. Голову на отсечение, о чём-то подобном ранее он уже читал. Но где? Александр сел прямо, Суслик за решёткой камеры предварительного задержания как никогда похож на суслика в клетке, такой же маленький, жалкий и дюже напуганный.
Ладно, хрен с ним, одним движением Александр сгрёб листы протокола в стопку. У него ещё будет время вспомнить, где же ранее ему довелось читать что-то подобное о зелёном свете. А пока его внимания жаждут гораздо более важные и неотложные дела. Вон, Александр покосился на «обезьянник», Суслика покормить надо, да и самому заодно подкрепиться лишним не будет.
Глава 9. Сказка и научная фантастика
– Разрешите, товарищ капитан, – Александр заглянул в кабинет начальника районной милиции через слегка приоткрытую дверь.
– Да, да, заходи, – капитан Давыдов кивнул в ответ и указал на стул перед столом, – присаживайся.
Александр опустился на предложенный стул. Только сегодня утром он привёз в Кондопогу Суслика, беглого полицая, и с торжественным видом сдал новоявленного уголовника капитану Давыдову. Начальник районной милиции похвалил за проявленное рвение и велел зайти после обеда для более обстоятельной беседы. Как ещё утром понял Александр, капитану Давыдову требуется время для ознакомления с уголовным делом и, заодно, для проверки информации о беглом полицае. Сам Суслик усиленно прикидывался смирной овечкой, только мало ли что на самом деле он успел натворить во время оккупации.
– Прочитал я материалы дела, – наконец-то начал капитан Давыдов, – прочитал.
Александр покосился на раскрытую бумажную папку на краю стола. Ту самую, которую лично передал капитану Давыдову.
– Вы приятно удивили меня тем, – продолжил капитан Давыдов, – что все необходимые материалы оформили надлежащим образом. Признаться, я думал, что вас придётся учить, а заодно приказать переписать все протоколы. К счастью, этого не потребуется. Но что именно вы записали в протоколе допроса гражданина Суслова, – палец капитана Давыдова выразительно ткнулся в исписанные листы. – Это ни в какие ворота не лезет. Зелёный свет с небес, летающие тарелки и тазики. Потрудитесь объяснить.
Внутренне Александр собрался как перед атакой на вражеские окопы и вытянулся на стуле. Вот оно, то самое, чего и следовало ожидать.
– Товарищ капитан, – Александр собрался с мыслями, – на вашем месте я пришёл бы к точно таким же выводам. Если глянуть со стороны, то показания Суслика… Виноват, гражданина Суслова. То они и в самом деле похожи на бред сумасшедшего. Однако, как бы это не казалось странным, показания гражданина Суслова то и дело подтверждаются из других источников.
– Интересно, очень интересно, – произнёс капитан Давыдов. – Признаться, вы меня заинтриговали. Слушаю вас.
Какая-никакая, а похвала со стороны начальника, она же возможность объясниться.
– Вот, – Александр выложил на стол перед капитаном Давыдовым бумажную папку. – В рамках полномочий участкового инспектора милиции я возбудил розыскное дело по факту исчезновения жителей деревни Дубуяна.
– Это та самая деревня, где от оккупантов скрывался ваш отец вместе с семьёй? – уточнил капитан Давыдов.
– Та самая, – Александр кивнул.
– Так, разве, не установлено, что ваша семья, как и прочие жители деревни Дубуяна, стали жертвами карателей?
– Практически со стопроцентной уверенностью я могу заявить, что ни финны, ни немцы никакого отношения к ИСЧЕЗНОВЕНИЮ, – Александр специально выделил слово «исчезновению», – жителей деревни Дубуяна не имеют. Но, позвольте, я расскажу всё по порядку.
– Хорошо, – капитан Давыдов кивнул.
– Перед встречей с вами у меня было почти четыре часа. Я посетил городскую библиотеку, где и познакомился с чудной женщиной Кулибякиной Анастасией Фёдоровной. Она вернулась в Кондопогу в январе сорок пятого, однако она слышала от многих, кому довелось пережить оккупацию, что поздно вечером 1 июня 1945 года в небе над Кондопогой некоторые видели, а слышали так вообще все, метеорит.
– Ну да, я об этом тоже слышал, – признал капитан Давыдов.
– Так же Анастасия Фёдоровна слышала от тех же переживших оккупацию, что через день, 3 июня 1945 года, на поиски места падения метеорита был отправлен отряд полицаев, который в тот же день был уничтожен. Потом 5 июня на поиски метеорита был отправлен отряд финских фронтовых разведчиков, который тоже был уничтожен. И, как апофеоз, 13 июня искать всё тот же метеорит отправился отряд эсэсовцев.
В этой части показания гражданина Суслова полностью подтверждаются. Я лично получил эти сведенья от Раи Малюковой, коменданта общежития Леспромхоза №4. Но не сомневаюсь, что и в самой Кондопоге найдётся много свидетелей, которые тоже подтвердят и пролёт метеорита, и отправку трёх отрядов на его поиски.
– Согласен, – капитан Давыдов кивнул. – Специально поисками метеорита я не занимался, но слышал как о нём, так и трёх отрядах, что были направлены на его поиски.
– Гражданин Суслов был в том отряде полицаев, что первым был отправлен на поиски метеорита, – продолжил Александр. – Вполне возможно, что он единственный из всего отряда, кто умудрился уцелеть. Он же был в отряде финских фронтовых разведчиков сперва вроде как в роли проводника, а после был оставлен чернорабочим при кухне. Откровенно говоря, в обоих случаях гражданин Суслов уцелел лишь благодаря своей феноменальной трусости.
– Да, я читал показания гражданина Суслова, и что он же был свидетелем, пусть и косвенным, действий третьего отряда поисковиков, на этот раз эсэсовцев. Но всё остальное? Летающие тарелки и тазики.
– В рамках расследования исчезновения местных жителей я лично посетил Дубуяну, – продолжил Александр. – Вот, пожалуйста, протоколы осмотра сгоревшего грузовика и деревни в целом. Отдельные протоколы странного случая с простреленными стенами сарая, поваленной сосной и оплавленным валуном. А ещё тех мест, где располагались лагеря финнов и немцев.
Александр выложил перед капитаном Давыдовым протоколы осмотров.
– Но самое главное, – Александр с трудом подавил в собственном голосе такие неуместные нотки торжества, – мне удалось найти кое-какие вещественные доказательства.
С этими словами Александр выложил на стол перед начальником каменную каплю, которую нашёл возле оплавленного валуна, и три оплавленных катышка из песка, что подобрал в воронке в разгромленном финском лагере.
– Со всей серьёзностью заявляю: – Александр выразительно ткнул пальцем в каменную каплю, – обычные снаряды и пули сделать такое с камнем не могут.
Капитан Давыдов принялся с интересом разглядывать вещественные доказательства. Больше всего его заинтересовала каменная капля.
– Удивительно, – капитан Давыдов опустил обратно на стол каменную каплю, – ничего подобного раньше я не видел. Хотя подобные катышки, говорят, можно найти на местах грандиозных пожаров.
– Товарищ капитан, – тут же произнёс Александр, – в моих протоколах чётко указано, где именно я нашёл каменную каплю и оплавленные катыши. Вы можете лично проверить мои показания. Уверен, что на месте вы сами сможете найти и каменные капли, пусть и гораздо меньше этой, – Александр ткнул пальцем в каплю на столе, – и оплавленные катышки из песка.
– Ладно, верю, – капитан Давыдов махнул рукой. – Ваше расследование зашло достаточно далеко, чтобы на проверку вдруг оказаться глупой и неуместной шуткой. Но, признаться, вы ещё больше меня заинтриговали. Продолжайте.
Александр тихо перевёл дух. Капитан Давыдов не зря занимает должность начальника районной милиции. У капитана хватило и ума, и серьёзности, и здравого смысла, чтобы тупо не отмахнуться от бредовых показаний беглого прихвостня оккупантов.
– Среди прочего, – с воодушевлением продолжил Александр, – я обследовал не только саму Дубуяну, но и её ближайшие окрестности. Ни трупов, ни костей, ни могил, ни даже наспех заваленных ям я так же не нашёл. А если учесть показания гражданина Суслова, то можно сделать более чем смелое предположение: – Александр на миг умолк, но почти сразу продолжил, – оккупанты, что финны, что немцы, не имеют никакого отношения к исчезновению жителей деревни Дубуяна.
– Иначе говоря, – капитан Давыдов подхватил его мысль, – ни финны, ни немцы жителей Дубуяны не расстреливали, не жгли живьём, не убивали иным образом.
– Так точно, – Александр кивнул. – По косвенным данным можно предположить, что на июнь 1944 года в Дубуяне проживало около тридцати человек. Но у карателей не было никакого резона прятать либо иным образом уничтожать трупы. Если уж на то пошло, то ни финны, ни немцы саму деревню так и не спалили.
Капитан Давыдов на минутку задумался.
– Хорошо, – капитан Давыдов вновь глянул на Александра. – Если предположить, что каратели к исчезновению жителей Дубуяны не имеют никакого отношения, тогда, чёрт побери, что же там произошло?
Начальник районной милиции так и не сумел сдержать собственное раздражение.
– Вы ещё забыли спросить, куда делся метеорит, и с чем столкнулись сперва полицаи, потом финны и, под конец, немцы. И кто расправился с полицаями и финнами, и с кем успели повоевать немцы. Я уверен, – Александр поднял перед собой руку, – это всё звенья одной цепи.
От таких слов капитан Давыдов усмехнулся, былое раздражение начальника районной милиции испарилось, словно по волшебству.
– Продолжайте, товарищ старший сержант, – капитан Давыдов улыбнулся. – По глазам вашим вижу: какая-никакая, но, всё-таки, версия у вас есть.
– Так точно, товарищ капитан, – Александр улыбнулся в ответ. – Ещё допрашивая гражданина Суслова, у меня сложилось впечатление, что я уже где-то читал о зелёном свете. А потому сегодня утром, едва вы меня отпустили, я направился в районную библиотеку, где и познакомился с чудной женщиной Кулибякиной Анастасией Фёдоровной.
– Вы её допросили о событиях июня сорок четвёртого, – уточнил капитан Давыдов.
– Так точно, – тут же подтвердил Александр, – но это уже по ходу дела. Главное же, я в несколько других словах, не раскрывая подробностей дознания по делу гражданина Суслова, рассказал о зелёном свете. Анастасия Фёдоровна тут же принесла мне две книги.
Александр выразительно умолк, однако капитан Давыдов лишь кивнул, чем разрешил продолжить объяснение.
– Разрешите, я, лучше, сразу зачитаю.
Александр вытащил из планшетки книгу, между страниц которой торчит несколько закладок из сложенных бумажек.
– Вот, послушайте: – Александр распахнул книгу.
«На краю воронки стояла кучка людей с белым флагом, оцепеневших от изумления, маленькие чёрные силуэты вырисовывались на фоне неба над чёрной землёй. Вспышка зелёного дыма осветила на миг их бледно-зеленоватые лица.
Шипение перешло сперва в глухое жужжание, потом в громкое непрерывное гудение; из ямы вытянулась горбатая тень, и сверкнул луч какого-то искусственного света.
Языки пламени, ослепительный огонь перекинулись на кучку людей. Казалось, невидимая струя ударила в них и вспыхнула белым сиянием. Мгновенно каждый из них превратился как бы в горящий факел.
При свете пожиравшего их пламени я видел, как они шатались и падали, находившиеся позади разбегались в разные стороны.
Я стоял и смотрел, ещё не вполне сознавая, что это смерть перебегает по толпе от одного к другому. Я понял только, что произошло нечто странное. Почти бесшумная ослепительная вспышка света – и человек падает ничком и лежит неподвижно. От невидимого пламени загорались сосны, потрескивая, вспыхивал сухой дрок. Даже вдалеке, у Нэп-Хилла, занялись деревья, заборы, деревянные постройки.»
– Вот ещё интересный отрывок, – Александр разом перелистнул несколько десятков страниц.
«Миноносец всё ещё боролся; руль, по-видимому, был не повреждён, и машины работали. Он шёл прямо на второго марсианина и находился в ста ярдах от него, когда тот направил на «Сына грома» тепловой луч. Палуба и трубы с грохотом взлетели вверх среди ослепительного пламени. Марсианин пошатнулся от взрыва, и через секунду пылающие обломки судна, всё ещё нёсшиеся вперёд по инерции, ударили и подмяли его, как картонную куклу. Брат невольно вскрикнул. Снова всё скрылось в хаосе кипящей воды и пара.»
– А вот этот отрывок меня едва не убил, – Александр перелистнул ещё несколько десятков страниц, но уже в обратном направлении.
«Затем наступила ночь первой падающей звезды. Её заметили на рассвете; она неслась над Винчестером, к востоку, очень высоко, чертя огненную линию. Сотни людей видели её и приняли за обыкновенную падающую звезду. По описанию Элбина, она оставляла за собой зеленоватую полосу, горевшую несколько секунд. Деннинг, наш величайший авторитет по метеоритам, утверждал, что она стала заметна уже на расстоянии девяноста или ста миль. Ему показалось, что она упала на Землю приблизительно за сто миль к востоку от того места, где он находился.»
– Да что это за книга такая? – капитан Давыдов едва не подпрыгнул на стуле от удивления.
– Герберт Уэллс «Война миров», – Александр выразительно захлопнул книгу.
– Как будто из протокола допроса гражданина Суслова, – нехотя признал капитан Давыдов.
– Книга «Война миров» была издана ещё в прошлом веке, в 1898 году, если быть точным, – пояснил Александр.
– То есть, вы хотите сказать, – капитан Давыдов нахмурился, – что 1 июня 1944 года над Кондопогой пролетел космический корабль марсиан? Они же уничтожили сперва полицаев, чуть позже финнов, а потом ещё успели повоевать с немцами?
– Марсиане это были или нет – сказать точно я не могу, – осторожно ответил Александр. – Однако, если предположить, что метеорит – это космический корабль марсиан, а зелёный свет – тепловой луч, то получается более чем правдоподобная версия. По крайней мере, в неё отлично укладываются все известные нам факты.