Ретушёр

Севка отследил первую фотоочередь, добрел до второй и третьей. Людей он больше не видел – целенаправленно выискивал только розовато-фиолетовую фигуру монстра. И отчетливо наблюдал, как от одного кадра к следующему она перемещается. Попросту говоря – шагает. При этом шишковатая голова неспешно поворачивалась из стороны в сторону, а прищуренные глаза… Севке вгляделся в них, увеличил масштаб и ощутил волну озноба. Он мог бы поклясться, что прищуренные глаза взирают на копошащихся внизу людей с неприкрытой ненавистью. То есть танцоры его не видели, а он их ВИДЕЛ! И непонятным образом продолжал шагать прямо сквозь толпу, направляясь к ближайшей из стен.

Севка прокрутил еще с десяток кадров… Ну да, это он снова отходил к столу морса хлебнуть, а тут его отвлек подвыпивший отец жениха. Что-то пытался объяснить заплетающимся языком. Про смысл бессмысленной жизни, про скуку за скучным бугром и прочие дела. Севка слушал вполуха, однако на всякий случай заснял и его. Лишние мегабайты стереть нетрудно. А вот время драгоценное потерял. В зал вернулся, наверное, минут через пять, и ни на одном кадре розового монстра уже не было.

***

Увы, комп тоже не глючил.

Ни «троянов», ни секретных программ Севка не выявил, как ни старался. И на оптику было сложно грешить. Бывает, конечно, на морозе российском шалит аппаратура – пятна там ловятся, шарики разные липнут, да только здесь подобной чепухой и не пахло. Не подлежало сомнению, что «Спешл-300» снимал реальное живое существо. Но, елки зеленые! – какое же это было страшенное существо – прямо натуральный троллище!

Севка в волнении продолжал мерить родную комнатку шагами. Если садился, то через минуту снова вскакивал. Прямо как шило в одном месте зудело. Ведь не было ничего подобного никогда раньше! Ну, просто ничего похожего. То есть, встречались порой пятна, странноватые тени-блики, но все в пределах допустимого и объяснимого. Этот же розовый орангутанг не укладывался ни в какие ворота-форматы.

Снова засев за компьютер, Севка взялся методично пролистывать файлы ближайших дней и месяцев. Так… Вот годовщина десантуры – у фонтанов, в лесу, гуляние возле Дворца Культуры, игры на Плотинке. А вот юбилей одного из уральских академиков – сцена с трибуной, шарики-лошарики по краям, одинаково скучные выступающие, столы, бутылки…

А вот мероприятие и позабавнее – день рождения Марата, сынули вполне реального олигарха. Парень безголовый, но веселился, помнится, с размахом. Салют как на день города выдал, певцов и артистов из столицы пригласить не поскупился, даже пальбу в тире организовал из настоящих ПМ. Само собой были и шашлыки-барбекю под открытым небом, скачки-пляски и прочая шальная белиберда. Севка лихорадочно шарил по кадрам. Нет, нигде никаких розовых всполохов не обнаруживалось.

Загружая новые и новые файлы, он автоматом набирал заученные характеристики фильтров. Картинки становились космически страшными, физиономии людей неузнаваемо искажались, однако монстров по-прежнему нигде не наблюдалось.

Часа через полтора подобного поиска голова у него пошла кругом, и Севка решил притормозить. С отчаяния послал в сеть запрос насчет лохматых монстров, но поисковики, точно неводы пушкинского старика, вновь и вновь возвращались с «тиной да травой морскою» – в сущности, ни с чем.

Вывод, таким образом, напрашивался простой: либо розовый мутант впервые забрел в его родной город, либо все дело крылось в новом фотоаппарате.

Юный фотограф взял «Спешл-300» в руки, с опаской снял крышку с объектива, заглянул в голубоватую тьму. Подумалось – словно в космос заглядывает. Но если дело действительно в оптике, нетрудно и проверить. Всего-то и требуется – собраться с духом и повторить эксперимент. И кстати – юбилея со свадьбой для этого совершенно не требуется. Подойдет любая обстановка, любая улица. А для чистоты эксперимента объективы можно тупо менять. Вот и выяснится, кто виновен – оптика или электроника.

С аппаратиком «Кэнон» объектив совмещаться отказался напрочь, а вот «Люмикс» принял его, как родной. Севка живо переставил свеженькие аккумуляторы, – эксперимент можно было начинать прямо сию секунду!

Для начала он отснял все стены и углы родной квартирки. Хорошо родителей не было дома, – наверняка бы решили, что мальчишечка спятил. А он, возможно, и впрямь спятил – дело-то вон какое сумасшедшее. Тут у людей покрепче крыша съедет, а уж подростку потерять голову совсем просто.

Тщательно просмотрев снятое на дисплее, Севка малость поуспокоился. Ничего криминального оптика не показала.

Спустившись во двор, он навскидку запечатлел детскую площадку, каток и шеренгу мусорных контейнеров. Взял в прицел далекую новостройку, уместив в единый натюрморт ядовито-желтый экскаватор, бетономешалку и высоченный кран. Обойдя соседнюю многоэтажку, совсем уж беспорядочно отщелкал все видимое пространство. Задержав дыхание, просмотрел на дисплее материал. Чисто! Правда, здесь вот в арочке надо бы взглянуть повнимательнее – есть какое-то марево. Но, скорее всего, обычная игра света. Блик.

На Севку как-то враз снизошло спокойствие. Свадебные кошмары отодвинулись в далекую даль. Здесь при свете солнца все показалось нелепой выдумкой. Нет, ну, в самом деле – откуда? С каких таких щей и кренделей у нас появились лохматые гиганты! Может, он и впрямь пересидел у монитора? Спит-то вдвое меньше положенного!

И кстати! Там, на празднике, тоже крутили какие-то слайды и фильмы. Проецировали прямо на стены кадры с женихом и невестой: вот он, жених, значит, еще в ползунках, со слюнями на подбородке, а невеста в яслях и с соской во рту, далее молодые родители, школа, прочая семейная лирика – и изображение в основном черно-белое, лишь местами цветное. Что-то там про первые поездки за границу показывали – с солнечной Турцией, с зоопарком на Цейлоне – Севка и не следил особо. Подобная хроника если и интересна, то исключительно близкому кругу, а посторонним абсолютно по барабану. Но вдруг среди всей этой суеты кто-то решил похохмить? Взял и пугнул народ слайдами? Сейчас каких только зомби в сети не найдешь. Вот и скачал очередной шутник розовых монстроидов. А после зарядил в проектор – и светанул на стену да на людей.

Севка в очередной раз покрутил в руках японскую чудо-технику, зачем-то даже понюхал. Мысли верткими рыбинами бились под темечком, плясали и колотили друг дружку хвостами.

А вдруг все не так? Вдруг, такой же шутник, но уже японского разлива – изначально зашил это чудо-юдо в матрицу нового аппарата? Скажем, из мести фирмачам, а может, наоборот – ради рекламы. А что? Разразится скандал, люди узнают и шустрее будут скупать – всем же любопытно на монстров глянуть. И не так уж сложно все это изладить. Уже и учебники есть для начинающих спаммеров да хакеров. Так что дело вполне реальное, и почему не предположить, что в японских фотоимпериях появились свои весельчаки-затейники?

Рассуждая подобным образом, Севка дошагал до загородного парка. Попутно снимал все окружающее. В самом деле, если уж выбрался из дому, стоило поработать на натуре. Те же пейзажики для грядущих конкурсов, играющие детки, прохожие – все могло пригодиться. А что? Дело привычное и любимое. Тем более что лето, и можно пока не думать о школе и грядущих ужасах ЕГЭ.

Севка прибавил ходу. Подумал, что хорошо было бы заснять того умника, что выдумал единые экзамены. А после поработать над ним в фотошопе. Уж он бы сумел изобразить настоящую жуть. И вышло бы похлеще любого мохнатого монстра.

***

Есть такой тип людей – путешественники. Любят ходить да бродить, накручивать круги по улицам и аллеям, по лесным тропкам. А есть еще диванно-кресельная гвардия – такие, что залипают в сидяче-лежачем положении, сутками глядя в телевизоры, на экраны гаджетов или компьютеров. В Севке странным образом уживались оба варианта, и сейчас он с удовольствием шлепал по парковым дорожкам, задерживаясь у развесистых кустов, цветников и опрокинутых урн. Изюминок и оригинальных непонятностей кругом наблюдалось море разливанное – знай выбирай да колдуй над выдержкой с фокусом. Аппараты работали дисциплинированно, кушая все без разбора. Уже и не за монстрами он охотился, а за своими излюбленными фотозагадками. Вот божья коровка вползла на зеленый стебелек, распахнув пятнистые скорлупки надкрыльев, взлетела темным зернышком, затерялась в небе. А здесь кузнечик притаился – не спешит прыгать, подустал, наверное. Далеко-далеко за ним высоченный торговый центр, и если зайти с нужного угла да пофинтить с глубиной резкости, можно без особых хлопот получить симпатичного кузнечика, взобравшегося на крышу небоскреба. И названия сами собой всплывали пресимпатичные: «Небоскреб Кузя», «Покоритель высот», «Истинный властелин мира» и так далее.

Словом, Севка колесил по аллеям, наугад и выборочно снимая людей, поляны, деревья. У статуи сказочника Бажова он задержался. Начал было снимать памятник, но в кадр шагнули две симпатичные девчонки. Он живо запечатлел и их, после чего знакомству уже ничто не мешало. Подружки явно клюнули на внушительную аппаратуру, на Севкин замечательный бэйджик. Да и сам фотограф постарался на совесть – бронзового классика снимал с сосредоточенной солидностью, затратив не менее двух десятков кадров, точно свет клином сошелся на уральском классике. На самом-то деле его, конечно, заинтересовали девчонки – вот и включил «завлекаловку» на полную. Так уж существовал этот мир – все друг на друга засматривались, всем хотелось казаться лучше, сильнее, привлекательнее. И конечно же, девчонки клюнули! Мысленно Севка возликовал. Еще бы! Не только на «мерсы» с «лексусами» засматриваются сегодняшние красавицы. Во всяком случае, удачное фото вполне можно было сравнить с хорошей блесной. Да и про путь к сердцу женщины Севка также не забывал. Лучше прицелишься – ближе окажешься. И то, что девчонки согласились позировать, было совсем неудивительно. С некоторых пор девчоночье селфи стало спортом номер один. Присмотреться, так на всех углах тотально снимали друг дружку – томно закатывали глазки, грациозно изгибались, с чувством обнимали клены да мясистые тополя. Правда, эксплуатировали в основном телефоны, а на сотовый разве получишь путевый кадр? Может, кто-то в это и верил, но взмывший в профессиональную высь Севка прекрасно сознавал, что это полная чушь. Все равно как гвозди вколачивать не молотком, а фарфоровой кружкой или школьным учебником. Телефон – его ведь, собственно, для того и придумали, чтобы звонить, а следовательно сравнивать характеристики телефонных болталок с настоящим фотоагрегатом казалось ему верхом невежества. И потому стоило Севке предложить девчонкам свои услуги, как улыбчивые подруги враз согласились. Ну а он, понятное дело, попыхтел, постарался – выдал им настоящий мастер-класс. Работал виртуозно – что называется, с полной самоотдачей. Прямо артист, а не фотограф. Не зря все-таки курсы заканчивал – насмотрелся там новомодных методик. Попутно рассказал про работу моделей, про косметику, про постановочный кадр и вольную охоту «с бедра». Само собой, как бы ненароком помянул свое призовое место, словно объясняя наличие бэйджика, а там и про церемонию награждения рассказал. Даже про плюсы и минусы женского кинематографа поведал. Короче, крутился, как вьюн, и своего добился – должное впечатление на симпатичных подружек произвел. А под занавес выдал свои визитки, в ответ получив адреса с телефонами. Одну подружку звали Лена, другую Наташа. Обе смотрели на него с интересом, и кто знает, может, кому-то из двоих он даже серьезно понравился. Самому Севке нравились обе девчонки. Ну, вот бывает так: сложно разобраться сразу, кто круче и кто лучше. С развеселой Наташкой было легко дружить, зато в Ленку трудно было не влюбиться.

Спустившись с новыми знакомыми в метро, он и там их успел поснимать. Стражи правопорядка присутствовали повсюду, но этой небольшой шалости никто не заметил. Да и Лена с Натальей уже не стеснялись – послушно исполняли все его команды, сияли взглядами и улыбчиво поблескивали белыми зубками. Глядя на них, Севка напрочь забыл о недавних своих тревогах и под конец пути совсем разошелся. Даже шутить у него получалось интересно и к месту. Девчонки охотно смеялись, красиво запрокидывали головы. Где им было знать, что шутки Севкины большей частью были полнейшим плагиатом, заимствованным из минувших торжеств и праздничных мероприятий. Цепкая память выуживала из тостов, анекдотов и речей самое подходящее, услужливой лопатой кочегара подбрасывала на язык. Зато и награду он получил вполне царскую – два легких поцелуя от красавиц, в правую и левую щеку. А много ли надо для счастливого завершения дня?

Возвращаясь по темнеющим улицам, Севка думал теперь исключительно о Ленке с Наташкой. Непрошенные мечты заставляли покачиваться, дурманили юный мозг. Будущий олигарх даже не поленился представить себя сидящим в свадебном лимузине под руку с сияющей невестой. Только вот образ невесты постоянно менялся – сложно было выбрать между девчонками.

Только подойдя к дому, он вновь припомнил об утреннем своем открытии, не без усилия заставив себя спуститься на грешную землю. Покрутившись в родном дворике, Севка сделал с десяток дежурных снимков и, зевая, поплелся к родному подъезду. Сказать по правде, в монстров он уже не верил. Их отторгал весь сегодняшний веселый вечер, отторгал здравый смысл, отторгало пьянящее, весьма и весьма смахивающее на влюбленность чувство.

Уже дома Севка с аппетитом поужинал, а сразу после чая не без щегольства выложил перед родителями вчерашний аванс, по сумме равнявшийся их совместной месячной зарплате. От отца при этом он выслушал брюзгливую отповедь «нынешнему бездельному поколению», от матери – доблестную речь адвоката. И то, и другое его вполне удовлетворило, и, сыто икая, Севка поспешил запереться в своей комнатушке. Компьютер привычно проглотил пароль, экран высветил нескромную заставку – с ним, раскрасавцем Всеволодом Игоревичем, получающим на сцене свой первый приз от устроителей конкурса. Вроде и времени минуло прилично, а настрой картинка повышала превосходно. Прелесть, а не заставка!

Не теряя времени, Севка подключил карту памяти и слил в компьютер весь сегодняшний фотоурожай. Каталог так и назвал: «Лена и Ната». При этом губы его сами собой растянулись в улыбку. Не такой уж он, значит, и страшила, если с ним знакомятся интересные девчонки. Да и работать умеет! Всего-то вечерок поснимал, а нащелкал прилично. Вместе с юными красавицами получалось чуть ли не три сотни кадров. И когда только успел? Теперь, правда, и покорпеть придется, глаза помучить-пощурить. Впрочем, разгребать подобные залежи ему было не впервой…

Виды дневных двориков Севка пролистал без особого интереса. Пусто, скучно и никаких изысков. Ничего розового, ничего загадочного. Да и какие, нафиг, монстры, он ведь уже все понял про слайды с матрицей. Найти бы того шутника! Кстати, и технологию позаимствовать. Чтобы самому как-нибудь попугать излишне доверчивых фотографов. Прикол-то вполне козырный! Подкинуть коллегам – из тех, что с юмором дружат, и понаблюдать за реакцией, похмыкать в кулачок.

На кадрах новоиспеченных подружек Севка, конечно, задержался. Долго и мучительно выбирал ту, с которой хотел бы прокатиться на свадебном лимузине. Само собой, Наталья, чмокнувшая его с особым чувством, оказалась менее симпатичной, зато огонек в ее глазах был самый настоящий. Ленка целовала его скорее вдогон – мимолетно и более дежурно, однако, если честно, свою спутницу она превосходила по всем статьям. Фигурка, ножки, нежный овал личика, точеный носик – ну, все было абсолютно фирменным! Однако вот смотрела красавица сонно – с какой-то неживой поволокой. Словно и жизнь ей была не в радость и люди наскучили. Севка в очередной раз подосадовал на столь вопиющий диссонанс, и потому решительно взялся за фотошоп.

Чудо смахивало на мошенничество, но дело стало уже привычным. Крохотные огонечки из глаз Натальи Севка хирургически точно изъял и в несколько нажатий перебросил в зрачки спящей красавицы. Уменьшил масштаб, сгладил контрастность, и диво дивное получилось! Он даже языком прищелкнул. С сожалением подумал, что сама Ленка как раз может и не понять – еще и разобидится. Просто не узнает себя. А ведь не глаза переставил, не голову – всего-навсего глубинные огонечки, в которых как раз и таилась искорка жизни. Севка подумал, что если Ленка обидится, то и будет после этого полной дурой. По той простой причине, что никто больше таких сумасшедших и космических глаз ей не сделает. Да и он электронную версию, пожалуй, не отдаст. Ограничится парой бумажных фотографий, презентует с надлежащим комментарием – и все. Поскольку эксклюзив – это, братцы, святое. Можете умолять и в ногах валяться, но штучный товар тиражированию не подлежит.

Несколько минут полюбовавшись преображенной Еленой прекрасной, Севка грустно улыбнулся. Жаль, что в жизни подобных чудес не бывает. Каких бы красавиц он лепил, каких героев нашего времени мог бы измышлять и ваять! Профессия ретушера стала бы почетнее профессии космонавта, да и вся держава расцвела бы на зависть врагам. Далекий Голливуд усох бы со своими гладкокожими мегазвездами… Ну, ничего, потерпим. Во всяком случае, дежурным поцелуйчиком Ленка теперь не отделается!

Перекачав полученные результаты на флешку, Севка вернулся к отснятому материалу. Теперь это были вечерние кадры – те самые, которые делались практически в темноте.

И разом все рухнуло.

Буквально в одну минуту.

Потому что ОНИ вернулись – розовые, лохматые, страшные. А с ними вернулась и мерзкая дрожь в груди, стали ватными ноги, сами собой стали неметь блуждающие по клавиатуре пальцы.

На этот раз монстров было удручающе много. Кто-то из лохматых великанов разгуливал по тротуарам, другие стояли парами и поодиночке – рослые, сутулые, с маленькими черепами-головками и жутковатыми лопастями-ручищами. Ни улиц, ни зданий для них не существовало, они сновали ПОВСЮДУ. На иных кадрах эти исполины выглядывали прямо из кирпичных стен, кто-то из них сливался с оградами и деревьями или выпирал головой прямо из бетонных заборов, из магазинных витрин. И все они – тоже ВИДЕЛИ людей. Это читалось по взглядам, по повороту голов, по жестам, и тут уже ни в какие вирусные программы не верилось. Не способен был какой-то там вирус на столь масштабные картинки! Кроме того, имелось и видео – то самое, из метро, где девчонки по Севкиной команде одновременно вскидывали руки и делали потешные лица. То есть лица-то у них получились и впрямь скоморошьи, но все портила возвышающаяся за их спинами согбенная фигура монстра. Маленькие ненавидящие глазки смотрели прямо на девушек, а движение их рук совпало с перемещением третьей руки-ручищи – рыжевато размытой, огромной с растопыренными пальцами. И тянулась ручища прямиком к Наташке, точно пыталась ухватить ее за шею. Севка даже «паузу» нажал от испуга. Потом все-таки собрался с духом и доглядел видео до конца – благо помнил, что ничего страшного с Наташкой не случилось. И в этом коротком ролике пальцы всего лишь прошли сквозь горло девушки, не причинив ей никакого вреда. А вот гримаса при этом на приплюснутой физиономии гориллы Севке очень не понравилась. Монстр не просто гримасничал – он скалился! Самым натуральным образом! Скалился от бешенства, от осознания собственного бессилия.

Не выдержав, Севка вновь вскочил с места, забегал по комнате. Лишь окольцевав ее раз тридцать или сорок, решился возобновить просмотр…

Всего он насчитал более семнадцати отчетливых кадров и один ролик. Все прочее относилось к более светлому времени суток, где монстров еще не наблюдалось. Кстати, этот момент также говорил против доводов о зараженной матрице. Очень уж замысловатой должна была получиться программулька! Зачем и кому такая нужна?

Севка заметил, что руки у него подрагивают. Тремор – так это, кажется, называется. Да и кто не вздрогнет, увидев такое!

Как бы там ни было, но решающий шажок в сознании совершился: отныне юный фотограф ни грамма не сомневался в том, что разгадка кроется в ультрасовременной оптике. Именно она позволяла видеть невидимое, вытягивая на свет жутковатых существ. Ни «Люмикс», ни «Кэнон» этой жути не различали, а вот объектив «Спешл-300» оказался зрячим! Каким-то неведомым образом просветленные линзы пробивали оптическую преграду, вторгаясь в чужой мир, делая видимыми его обитателей. Что любопытно, при свете дня их не наблюдалось, но в темное время суток они появлялись – и в преогромном количестве. Почему так происходило, в этом тоже следовало еще разобраться. То ли ночь была их активной фазой, то ли днем всевидящая оптика временно слепла.

Как бы то ни было, но мгла возвращала все на свои места. Стоило солнцу опуститься за крыши, как жутковатые, смахивающие на гигантских орангутангов твари проявлялись из небытия. При этом они могли находиться под открытым небом, но могли проникать и в помещения. Это приходилось признать как факт, и с этим следовало считаться. А вот что делать дальше с этими фактами, было совершенно неясно. В голове точно перемкнуло все мысли, и Севка чувствовал себя угодившим в медвежий капкан.

Очередная знобкая волна окатила его, и, щелкая зубами, Севка обнял себя руками за плечи. Немного подумав, пошарил в шкафу и натянул зимний свитер. Бли-ин! Ну, почему это приключилось именно с ним? Он совершенно не чувствовал себя первооткрывателем – да и не хотел чувствовать, чего уж скрывать! Нормальные открытия должны доставлять радость, а как тут радоваться? Севке было невыносимо страшно. Может, и впрямь он первый из первых докопался до этой тайны, но зачем это ему? К черту и к далеким куличикам такой триумф и такие тайны! В эту минуту Севка более всего жалел, что приобрел редкостный фотоаппарат. А еще он с отчетливой обреченностью сознавал, что с этого момента жизнь его круто изменится. По той дурной причине, что человеческий мир оказался и ИХ миром. Розовые монстры жили не просто рядом, они жили среди людей. При этом сами существа людей видели, а люди их не замечали. Думать об этом было ужасно, однако и забыть увиденное Севка уже не мог.

***

Где-то около одиннадцати вечера, пожелав сыну спокойной ночи, родители отправились досматривать очередной телесериал. Так уж они обычно засыпали – кто-то пьет снотворное или читает книгу, а кто-то глядит сто сорок восьмую серию какой-нибудь «санта-мальбары». Севка немного выждал и скоренько соорудил на кушетке муляж спящего человека. После чего, упрятав под замшевой курткой японскую технику, на цыпочках прокрался в прихожую. Бесшумно провернуть ключ в замке было делом нескольких секунд – и вот он уже в подъезде.

Спустившись на первый этаж, Севка перевел дух. Надо было открыть дверь и выйти под открытое небо, но не хватало решимости. Он и сам толком не понимал, зачем все это затеял. То ли собирался искать новые подтверждения жутковатого открытия, то ли хотел поскорее убедить себя в том, что все обнаруженное – одна сплошная неправда, а жуткие его картинки – всего лишь выходка неизвестного шутника. Ну не мог Севка с таким тяжким грузом на душе лежать и посапывать в две дырочки! Да и не уснул бы он.

Подросток прислушался. Было тихо. Хотя нет, не совсем – где-то рядом капала вода, и в треснутых оконных рамах заунывно сифонил ветер. А еще… Еще слух ловил бухающие басы местного меломана Жоры-Гнуса. Вообще-то фамилия его была Гнусин, но Гнусом его звали не за фамилию, а за противозный характер. И то сказать – двенадцатый час ночи, а этот осел музыку гоняет! В самом деле – Гнус! Хоть и разделяло их два подъезда и несколько этажей, а все равно доставало и тут. Такой уж это народец – меломаны, мозги у них не просто деревянные, но еще и децибелами основательно поплющенные! Пожалуй, даже хуже гаджетоманов. Законов против них еще не придумано, а с ума могут свести любого. Гаджетоманы – те хоть неагрессивные, тупо себе кнопочки жмут, по экранчикам пальцами елозят. Даже на переменках школьных разучились играть да бегать – выбредают по звонку из класса, встают у стенок и утыкаются в свои пикалки. Тоже грустно, если вдуматься, но хоть спать не мешают. И директриса довольна – никто не шумит, не носится. Вроде как порядок и дисциплина…

Севка поежился от неуютных мыслей. Еще и поймал себя на циничном выводе: в самом деле, не всем же быть счастливыми фотографами! Да и музыкантов с учеными слишком много не требуется – как и спортсменов с талантливыми инженерами. По любому кому-то придется в дворники да в менеджеры идти, флаеры раздавать да почту разносить…

Севка напряженно замер. В нише, где раньше располагался мусоропровод, явственно скрипнуло. И еще разок – более громко. Севке стало трудно дышать. И ноги точно приклеило к кафелю. С превеликим трудом он сделал шажочек, еще один – стало чуть легче. Только спина была какой-то тяжелой, точно рюкзак на нее взгромоздили.

Заставив себя глянуть в закуток, он нервно хмыкнул. Возле полуоткрытой двери стоял кот – вроде даже знакомый. Ну да, жил у соседей внизу и разгуливал по всему подъезду. Серый такой, пушистый симпатяга. Его так и звали – Пушок. Однажды, когда был он еще совсем маленьким, на дерево, бедолага, залез, испугался чего-то. И там мяучил, бедный, орал битый час, – никак не могли его спустить. Севка тогда за фотиком сбегал, пощелкал котика. В итоге деревце тряхнули, Пушка поймали на растянутую куртку. Севка эти моменты тоже пытался отснять, да только не вышло. Аппаратик был слабенький – заснял одну лишь влажную размытость.

– Пушок, чего ты? Пушок! – Севка вытянул руку. Только кот повел себя странно – хвост поднял трубой, спину выгнул и зашипел.

– Это же я, Севка!

Кот отступил, круглые глаза его смотрели прямо на подростка.

– Чего ты перепугался, дурачок?

Но кот продолжал смотреть недобро, и Севка еще больше расстроился. Что он ему, балбесу пушистому, сделал? Наоборот – погладить хотел, приласкать. Все-таки живое существо, не монстр какой-нибудь.

Должно быть, от этих мыслей Севке стало душно и муторно. Точно стянули горло невидимой петлей. Едва разогнувшись, он вытащил из-за пазухи фотоаппарат.

– Не хочешь, как хочешь… – он выщелкнул мобильную вспышку, навел объектив на кота и плавно притопил кнопку. Световой всполох резанул по глазам. Пушок вновь отступил. Зато сразу стало легче дышать, словно кто смахнул с загривка тяжелый куль. Плюнув на все свои мутные рассуждения, Севка планомерно взялся за дело. Еще раз заснял Пушка и кладовочку, запечатлел коридорчик с дверьми и пространство, где только что сам торчал. Спустившись, приоткрыл дверь и, не выходя из дома, сделал серию снимков – сначала без вспышки, потом со вспышкой – в общем, уже безо всякой системы, пытаясь охватить по возможности большую площадь.

Любое дело успокаивает, и, начав действовать, успокоился и он. Заходить в лифт не хотелось, и, поднимаясь пешком, Севка отстреливал попутные кадры – по паре на каждом этаже. Просто так – на всякий случай. Добравшись до родного этажа, также бесшумно повернул ключ в замке, проник в квартиру.

Все дальнейшее проделывал автоматически, почти не задумываясь. Ровно шуршал компьютерный кулер, невидимые мегабайты струйкой перетекали на жесткий диск. Ну вот, а теперь скоренько проглядеть, успокоиться – и на боковую.

Но со «скоренько» у него ничего не получилось.

Спору нет, Пушок вышел отлично. Фон, конечно, был неважный, но сам кот – загляденье! И кстати, именно на экране стало еще более заметно, что кот встревожен. Только с чего бы ему пугаться Севки, своего давнего соседа?

Юный фотограф увеличил морду кота во весь экран, внимательно всмотрелся. Ну, да – явная тревога и агрессия. Будто не Севка, а пес к нему приближался. И зрачки вертикальные вон как сузились! Отражение вспышки вышло по-вампирьи багровым – прямо оборотень, а не кот. Севка хотел уже было взяться за устранение «красных глаз», но остановился. Это был тоже своего рода всполох и озарение. Так или иначе, но догадку следовало проверить.

Глаза Пушка он увеличил втрое, а потом еще и еще… Уже и не глаз кошачий был на экране, а некий полузеркальный занавес – и там, на этом занавесе, Севка с ужасом разглядел себя, часть стены и…

Да! Эта тварь стояла совсем рядом, чуть позади Севки. Совсем как на том фото в метро. Только там монстр пытался дотянуться до Наташкиной шеи, а тут он держал лапищами его, Севку! Одна пятерня лежала у парнишки на плече, вторая пыталась ухватить за горло. И ведь действительно, не хватало ему в ту минуту воздуха! Душно было, тяжело…

Севка вновь ощутил ужас.

А Пушок… Пушок все это видел! Потому и реагировал так странно – выгибал спину, шипел. Не на соседа Севку, а на лохматого монстра.

В голове у Севки точно заработал могучий дизель, мысли посыпались одна за другой – все равно как искры от зажженной бенгальской свечи. Хотя нет, не посыпались, а потекли – этаким кисельным тяжелым оползнем, заполняя сознание липучим страхом.

Монстры были не просто рядом, – неведомым образом они могли видеть людей, касаться их своими лапищами, стискивать и душить. Это было уже не догадкой, это было фактом! Зловещим, может быть, даже катастрофическим!

Неимоверным усилием Севка заставил себя сосредоточиться. Главное – не паниковать. Ни в коем случае! Это как на воде: если испугаешься – непременно начнешь тонуть. А здесь требовался анализ – спокойный и взвешенный.

Итак, если кошки видят этих тварей, многое становится на свои места. Не всё, но многое. И кстати, отчасти объясняет странное поведение кошачьего племени. Те же собаки, возможно, ничего и не видят – дрыхнут себе спокойно, хвостами виляют, а кошки смотрят, слушают и бродят. Не толпами-стаями, как те же псы, а в одиночку. Потому что так легче и практичнее, потому что никогда не забывают о близкой опасности. И на деревья лезут тоже неспроста – должно быть, прячутся от приближающихся монстров. Верно, знают, что там, наверху этим лохмачам их не достать.

Мысль про спасительные деревья Севку немного взбодрила. В самом деле, это ведь можно проверить! Прямо сейчас…

Пальцы его лихорадочно забегали по клавиатуре.

Серия кадров, сделанных из окна собственной комнатки, через приоткрытую дверь и в родном подъезде, подтвердили его ожидания. Жуткие твари были реальными хозяевами ночных улиц. Да что там! – нескольких монстров он обнаружил в родном подъезде, а во дворе и вовсе насчитал их не менее десятка! Теперь можно было делать безрадостный вывод, что розоватой расцветки гости населяют этот мир не менее плотно, чем люди. Однако момент высоты действительно присутствовал – тут Севка не ошибся. Чем выше он поднимался по этажам, тем реже попадались ему на мушку лохматые гости. Скажем, на первой лестничной площадке обнаружилось сразу три особи, да и на улице они чуть ли не толпились. Но уже этажом выше фотоаппарат запечатлел только единственную ножищу, по колено торчавшую из стены. Далее – на третьем и четвертом этажах было совсем чисто. На пятом аппарат поймал розоватое марево в углу возле мусоропровода, но сколько Севка ни мучился, ни химичил, разогнать подозрительный туман не удалось. Существенно утешило и то обстоятельство, что на шестом и седьмом этажах лестничные пролеты оказались совершенно пусты. Ни сомнительных бликов, ничего розово-лохматого. Из этого следовал утешающий вывод: высоту розовые монстры и впрямь недолюбливали. Отчего и почему – об этом следовало только догадываться, и одну из таких версий Севка живо себе сочинил.