Дефицит Высоты. Человек между разрушением и созиданием

Но если они не переходят грань, установленную законом, система не обращает на них внимания. При этом ребёнок может подвергаться постоянному унижению со стороны матери, которое незаметно для окружающих, муж постоянным скандалам, которые не всегда слышны соседям, а дочь опасаться сексуальных домогательств от отца, но все эти скрытые, а чаще условно скрытые, от посторонних глаз разрушительные действия разрушают вполне конкретных людей, и вдобавок к этому более крупные системы, в которые они включены. Это разрушение, которое существует, а общество фактически оказалось не в состоянии создать способы борьбы с ним.

Прогресс открывает всё новые возможности перед разрушителями. По мере развития техники разрушители становятся всё лучше вооружены. Пока у разрушителей были дубина, нож и не слишком изощрённое сознание, это существенно ограничивало их возможности, и не являлось серьёзным препятствием развитию общества. Сегодня разрушение вооружилось «цифрой» и стало практически недосягаемым. Не существует методов кибербезопасности, которые могли бы нас оградить от киберразрушителей.

Избыточная разрушительность людей неизбежно приводит нас к вопросу: человек – вершина развития живого или он – отклонение, в некотором смысле, урод? Конечно, сложный, интересный, но выпавший из стройной картины мироздания. Столь значительное количество разрушителей среди людей указывает на принципиальное несовершенство человека. Человеку дана возможность созидать, но он ею пользуется далеко не в полной степени. Зачастую он не понимает смысла созидания, ему это неинтересно и лень прилагать усилия. В принципе, он может, развив достаточное созидание и ограничив разрушение, остаться существовать, но не очень к этому стремится. Он может построить замечательное будущее, но ему это не очень надо.

Несмотря на целый ряд достоинств и уникальных качеств вида человек, те его представители, с которым мы встречаемся на каждом шагу, в своём подавляющем большинстве несовершенны и нуждаются в значительной доработке. Единственный, кто эту доработку может провести, это сам человек. Но все методы, в том числе карательные, которые были уже опробованы, показали либо свою ограниченность, либо полную непригодность. Существует единственный способ, которым природного человека можно «довести до ума», но в данном случае правильнее будет сказать «до Высоты». Радикальное решение заключается в повышении уровня деятельности, о чём речь пойдёт ниже.

1.16. Мера «созидания – разрушения»

Если все происходящее определяется тем, насколько разрушительными или созидательными являются составляющие его процессы, нам надо начинать с того, чтобы научиться различать разрушение и созидание, и определять их меру. Порой мы в той или иной степени это делаем, но на уровне интуиции, не осознавая процедуру вынесения оценки. Сегодня отсутствуют объективные научно – обоснованные методы оценки разрушения. Данная работа – первый шаг в этом направлении.

Наиболее удачны оценки, которые мы даём тем, кого хорошо понимаем. К ним редко относимся мы сами. Причина очевидна: мы не а состоянии быть объективными по отношению к самим себе. «Как бы ни был проницателен человек, ему не постигнуть всего зла, которое он творит», (Ларошфуко). И чем сложнее система, тем труднее дать правильную оценку её деятельности, так как с увеличением её сложности она во всё большей степени выходит за пределы нашего личного опыта. Тут необходимы эрудиция, глубокие знания, чувства гармонии и прекрасного, развитый вкус. Последнее объясняет, почему в политике такое количество неверных решений: политики перечисленными качествами, как правило, не обладают. Более того, в среднем они более беспринципны и разрушительны. А именно развитое чутьё на созидательность и разрушительность лежит в основе правильных оценок.

Разрушение и созидание являются теми двумя фундаментальными процессами, к которым, в конечном счете, сводятся все остальные. Их конкуренция лежит в основе всего происходящего и определяет его исход, результат каждого дня, каждого человека, каждого государства, цивилизации, эпохи. Как следствие этого соотношение разрушения и созидания является тем междисциплинарным критерием в области человеческой деятельности, который уже давно ищет наука. Этот фундаментальный критерий выглядит следующим образом:

Кф = Р + С,

где Р = (наличное разрушение) / (максимально возможное разрушение), С = (наличное созидание) / (максимально возможное созидание) – относительные значения разрушения и созидания. Соответственно –1<Р<0, 0<С<1, –1<Кф<1, и результатом наших усилий должно быть приближение величины Кф к 1.

Мера «разрушения-созидания» (равная по величине Кф) лежит в основе всех содержательных оценок. Но, конечно, далеко не каждый в состоянии дать правильную оценку. Слишком велико разнообразие и сложность явлений в сравнении с персональным опытом. Есть ещё одно существенное препятствие – люди отучились давать оценки. Мы сегодня живём в обществе, которому почти всё представляется сплошь серым. В котором люди разучились отличать светлое и тёмное, хорошее и плохое, доброе и злое. Были времена, когда в опере могли ошикать, освистать, закидать гнилыми помидорами. Потому что тогда были знатоки, которые разбирались в тонкостях оперного искусства. Сегодня хлопают в ладоши после каждого номера, неважно, есть у певца голос или нет. Летом 2015 г. мигрантов новой волны с Востока в Германии встречали аплодисментами. Чему они аплодировали?

Настанет время, когда непонимание того, что происходит, достигнет такой степени, что будут аплодировать будут убийцам и дебилам. Нам внушают, что все суждения о существующих градациях относительны, и поэтому мы в принципе лишены способности оценки и не имеем права ни о чём судить. Надо быть толерантным и политкорректным, побольше молчать и поменьше высказывать своё мнение. На самом деле всё в природе имеет свою цену, и если вы её неправильно определите, вас обманут. А относительность явлений имеет свои границы. Отказ от оценок и сведение всех реакций к реакции одобрения – очевидное свидетельство деградации общества.

И всё-таки люди, способные правильно оценить, есть: нужда умного многому научит. А определение меры «созидательности-разрушительности» – это единственный надёжный способ разобраться в том, что происходит вокруг и в своей жизни. Определение производится, ориентируясь на максимально большую систему, для которой данная деятельность является значимой. Страсти служит нам ветром в волнах житейского океана, а разум компасом. Но для того, чтобы он начал надёжно работать, его надо научить определять Кф.

Людям во все времена недоставало критериев оценки деятельности. Раньше критерий культурности служил для выделения лучших, сегодня все «культурны». Кто бы что ни сделал – это культура. Психиатрия делит всех на норму и отклонение. Но в нормальных ходит множество посредственностей и разрушителей. Ни одна из наук о человеке такой критерий создать не смогла. Кф – это тот инструмент, который открывает реальную возможность разобраться в деятельности человека.

Поэтому, если вы решились стать на позицию активного созидания, вам необходимо научиться определять степень разрушительности и степень созидательности любой конфигурации, с которой вам приходится иметь дело. Для этого надо прибегнуть к следующему приему: установить внутри себя стрелочный прибор со шкалой от 100 % разрушения до 100 % созидания. И, каждый раз, задавая вопрос: «Какова в данном случае мера «разрушения-созидания», считывать показания на нем. Как уже говорилось, он будет показывать величину Кф (выраженную в процентах).

Оказывается, это ненамного сложнее, чем установить на внутреннем будильнике время пробуждения и проснуться в установленный час. При известной настойчивости процедура определения будет требовать все меньше времени и усилий и вскоре превратится в автоматическую привычку. На самом деле этот индикатор есть во многих из нас. Природа позаботилась о том, чтобы установить его. Чувство удовольствия от встречи сумным, обаятельным человеком, неприятное чувство при виде беспорядка, разрухи и есть его показания. Так же как и внутренний голос, подсказывающий правильное решение или предупреждающий об опасности. Но далеко не все и не всегда обращают внимание на его показания. Причинами этого могут быть низкая чувствительность к его сигналам, высокий уровень «шума», создаваемого суетой, страстями, пагубными наклонностями, пассивность, неспособность сделать усилие. Последнее неизбежно осложняет жизнь человека, в глубине души он все равно знает, что живет «не так»: внутренний голос нет-нет и шепнет ему об этом. Но честно полученные показания прибора, это уже не внутренний голос, шёпот которого можно и не услышать. Поэтому «ввод в эксплуатацию» этого индикатора является благом, которое трудно переоценить.

Привычка постоянно считывать показания индикатора оставляет человеку все меньше возможностей игнорировать указания внутреннего голоса или «забывать» о принятых решениях. Если вы нацелены на получение хороших результатов, вам надо научиться жить с глазами, открытыми в себя. Это «видение» намного выше обыденного, и тому, кто его обрёл, открыт путь к совершенно другой, «инаковой» жизни.

Сумма созданного – это главный итог, определяющий положение человека в главных координатах жизни. И как хороший навигатор, вы должны иметь ясное представление о своем положении в океане жизни и постоянно корректировать курс. Наиболее эффективным способом организации этого процесса является постоянное отслеживание величины Кф и корректировка своих действий в направлении его увеличения.

Мера «разрушения-созидания» является универсальным критерием, который лежит в основе всех объективных и содержательных оценок, работает во всех случаях, и позволяет ориентироваться в этом мире. Люди, товары, произведения любого вида искусства, отношения, поступки – каждое из них содержит в различном соотношении и разрушение и созидание. И многие из нас в той или иной мере наделены способностью определять меру «разрушения-созидания». Это своего рода талант, возможно, самый необходимый и востребованный жизнью талант. Тем, кто этим талантом одарен от природы, его надо развивать. Остальных этому надо обучать. В Китае в незапамятные времена возникла наука «Фэн-шуй», которая учит, как уменьшать разрушительные воздействия на человека объектов, которые его окружают. Пока еще не создана, но несомненно в будущем появится наука, которая будет заниматься проблемами разрушительности и созидательности явлений самого широкого спектра и изучать их влияние на человека, развивать методы измерения меры «разрушения-созидания», искать пути уменьшения разрушения, учить человека защищаться от него.

В качестве первых ее рекомендаций можно предложить следующие:

1. Практикуйтесь как можно чаще в определении меры «разрушения-созидания».

2. Пользуйтесь индикатором «разрушения-созидания» во всех случаях и доверяйте только ему (но не рекламе, PR-воздействиям и пр.).

3. Старайтесь иметь дело с созидателями, избегайте разрушителей.

4. Если вы не можете без большого риска для себя уменьшить разрушение, держитесь как можно дальше от него.

Жизнь, чем дальше, тем сложнее. И без оценки происходящего с помощью научно-обоснованных критериев человек обрушит мир. Человек хочет жить, а для этого надо, чтобы жили и развивались системы, в которые он включён. А жить и развиваться они могут только его деятельностью. Значит это должна быть деятельность, которая увеличивает жизнь. Её мы и называем созидательной. И отличаем её от разрушительной. Без объективной оценки вектора своей деятельности и эффективной обратной связи никакая конструктивная деятельность невозможна. Невозможно оптимизировать свою деятельность без введения критерия её разрушительности-созидательности. Благие намерения ведут в ад, если порождаемая ими деятельности является по существу разрушительной. Поэтому оценивать следует не по намерениям, а по результатам. Знаменитое черномырдинское: «Хотели как лучше, а получилось как всегда» – пример стихийного понимания этого принципа.

Вклад в творимое разрушение тех, кто искренне хочет «как лучше», но не знает, как это сделать отнюдь не мал. Стремление к благу, чинимое без ума, превращается в разрушение! Разрушение может начинается с борьбы против всего плохого за всё хорошее. Потом те, кто из самых благих намерений поднял первую волну, куда то исчезают, буквально смытые валом разрушителей, ринувшихся растаскивать власть и добро.

В 1990‑е кого посадила себе на шею разгневанная интеллигенция? Криминалитет, плавно затем превратившийся в олигархат. Как по волшебству исчезли демократические трибуны Афанасьев, Попов, Старовойтова, и сменились на Гусинского, Березовского, Чубайса, Коха. Борьба с привилегиями сменилась привилегиями, в истории невиданными: своим под видом приватизации было роздано заработанное огромной страной за века. Кадры кинохроники показывают море разливанное митингующих людей на Дворцовой площади и прилегающих улицах в 1991 году, выступающие клеймят и призывают к чему то безусловно лучшему, но проходят год-два и интеллигенцию попросту вычёркивают из списка, как не существующую. И – тишина! Настали другие времена, пришли другие понятия: рэкет, крыша, братва, ваучер, «эффективный собственник». Поборолись, своё дело сделали, а теперь сидите без зарплаты и не мешайте, а думайте, где на кусок хлеба денег добыть. И снова, второй раз за столетие интеллигенция села в лужу. Что это за порок такой у образованных и, казалось бы, умных людей? Он обусловлен отсутствием представлений о созидательности и разрушительности и, в конце концов, неведением в том, что такое Кф, неумением его применять для оценки своей деятельности, а это, как правило, приводит к непоправимым ошибкам. Без этого критерия ни выбрать правильный поступок, ни оценить уже содеянное.

Весьма сложными для определения меры разрушительности-созидательности являются самые крупные фигуры, в российской истории такие, как Пётр Великий, князь Меньшиков. Последний и воровал, и строил, но в сумме был выдающимся государственным деятелем и созидателем. Существенно проще ситуация с третьим губернатором Петербурга, графом Минихом, который в отличие от первого был известен тем, что не крал, и не брал. И при этом много сделал для России. Потомственный инженер, он осушил болота и продлил Невский проспект до Александро-Невской лавры, провёл Обходной Ладожский канал, создал первый в России Сухопутный шляхетский кадетский корпус. Главнокомандующий Санкт-Петербурга, начальник балтийских портов, всех каналов империи, генерал-губернатор Сибири. Он был выдающимся полководцем, внёсшим большой вклад в присоединение Крыма к России (не к Украине). Миних фактически завоевал Крым за 25 лет до присоединения его к России, но последнему тогда помешали осложнения в отношениях со Швецией.

Екатерина II дала ему следующую характеристику: «Он был, если и не сыном России, то одним из её отцов». Большевики в своём духе должным образом оценили его вклад в строительство России: на месте могилы генерал-фельдмаршала графа Миниха в его имении Луния близ города Дерпта (Тарту) в советское время был построен свинарник. Как следствие этого, теперь мы живём в другой России, в которой, увы, многое напоминает свинарник.

Достаточно простой случай – большевики, но нам не хватает духу вынести оценку их разрушительности, ведь тогда придётся признать, что русский народ был оболванен кучкой безродных маргиналов. В которых только и было, что наглость и бессовестность. И хотя у страны были большие достижения – индустриализация, победа над Германией, создание ядерного щита, значительный геополитический вес, вторая экономика мира – цена за это заплачена непомерно высокая. Большевикам было не жалко своей страны: за достижения вовне они щедро платили разрушением внутри. И сколь они глубоки, и как ещё скажутся, мы пока не в состоянии ни понять, ни признать. А значит и оценить соотношение разрушения и созидания в этом грандиозном проекте под названием: «В будущее – без головы и совести».

Рекорд в числе смертных приговоров, подписанных одним человеком, принадлежит главе испанской инквизиции Т. Торквемаде. Он подписал в ХV веке 18 860 индивидуальных приговоров, что было предметом его гордости. Большевики расстреляли гораздо больше людей, но приговоры они подписывали общими списками. И подписывало несколько человек. Сколько смертей приходилось на каждого подписанта пока не подсчитано. Но главный виновник всех этих смертей Джугашвили, и поэтому число смертей, в которых повинен этот массовый чикатило, гораздо больше, чем у Торквемады. Это один из самых простых случаев для определения Кф, он был бы равен (–1), если бы не вклад Джугашвили в победу во Второй мировой войне и создание ядерного щита. Это особый случай, требующий детальной разработки методики определения Кф и углублённого исторического исследования. Гораздо проще случай с Ульяновым: он был предателем, ничего не создал, а выдуманное его «гением» государство просуществовало ничтожный исторический срок. Его Кф= –1, и это абсолютный рекорд.

А вот более сложный случай. Барон Унгерн-Штернберг – отважный воин, мечтатель-идеалист и в то же время в превосходной степени эффективный деятель: множество наград в первую мировую, командир Азиатской дивизии и государственный ум, властитель Даурии и Забайкальской железной дороги, человек, изгнавший из Внешней Монголии китайцев, и основавший там новое государство – Монголию. Родился он в Граце (Австрия), окончил Морской корпус в Петербурге, Запад считал прогнившим и падшим. Высокую духовность Унгерн видел в жёлтой расе, не желающей выстраивать свою жизнь в угоду золотому тельцу и опирающейся на ценности религии и монархического правления. «Люди корыстны, лживы, наглы, потеряли веру и истину. Не стало царя, не стало и счастья. Как земля не может без неба, так государство не может без царей». А ведь многое здесь верно. Человек точно не может без Высоты, этого неба, без которого он лишь отчасти человек. И государства достигают вершины могущества и благоденствия при правителях большой высоты. Истории известны случаи, когда деятели очень высокого уровня оказывались на вершине власти, и почти всегда это были цари.

Увы, обстоятельства заставили его быть жестоким. Это не его вина, не он начал братоубийственную Гражданскую войну. А в Первую мировую жестокости за ним не числилось, только отчаянная смелость и неординарность. Он, немец, воевал на фронте за свою новую родину Россию, а Ульянов, как бы русский, отсиживался в Женеве, плетя интриги, сочиняя пасквили на Россию и желая всей своей подлой душонкой поражения России. И жертв на совести Ульянова неизмеримо больше, чем у Унгерн-Штернберга. Его значение Кф, безусловно, существенно больше Ульяновского. Тогда почему Унгерн-Штернбергу нет памятника в России, если Ульянову их столько по всей стране понатыкано. К слову говоря, автор очень надеется, что тем, кто уехал из России после начала спецоперации и занимается за рубежом тем же, что в своё время Ульянов, памятников в России не поставят.

Но существует также множество ситуаций, когда человек с жизненным опытом, едва взглянув, сразу видит черты разрушительности или созидательности. Есть совершенно очевидные вещи. Порядок – начало всякого созидания, беспорядок – верный признак разрушения. Причём неважно, касается это неубранной кровати, путаницы в мыслях, отсутствия твёрдых принципов или понимания, чего ты хочешь от жизни. Стоит обратить внимание на то, что у «порядочности» и «порядка» один корень. Это говорит о происхождении порядочности от порядка. Порядочность – это порядок в душе. Отсюда, в частности, следует простой и понятный метод воспитания: чтобы вырастить из своего ребёнка порядочного человека, приучайте его к порядку

Особенно сложно идентифицировать и разделить созидание и разрушение в искусстве, где большинство ориентируется на свой «вкус» и не слышит абсолютных экспертов. Наиболее компетентным экспертом в этой области является время. Это обстоятельство хорошо иллюстрирует концовка из блестящего анализа творчества И. Стравинского, сделанного Л. Сабанеевым. «Как ни мало симпатично лично мне его направление и как ни велика ответственность его в разложении музыкальной «морали» и эстетики, но всё-таки, оглядываясь кругом, я не вижу другой столь значительной и столь оставившей след фигуры на современном музыкальном горизонте, хотя бы по ширине и глубине тех опустошений, которые он произвёл в музыкальной культуре. Это подлинно демонический талант, «великий инквизитор» музыкального горизонта, но фигура импозантная и, по-видимому, исторически необходимая, хотя я очень скептически отношусь к вопросу о жизненности его последних «достижений» – всё это, по-видимому, обречено быть сданным в архив истории со всеми явлениями кубо-футуристически-конструктивной эпохи». Жизненность произведений, относящихся к первой половине творчества И. Стравинского у автора анализа не вызывает сомнений, совсем другое отношение к заключительному этапу творчества, которое, говоря нашими словами, он считает разрушительным. Но суммарного итога соотношения созидательности и разрушительности Сабанеев не приводит. Во-первых, потому, что в столь сложном случае это в принципе невозможно сделать при жизни композитора, и, во‑вторых, потому, что и сегодня такой методики даже в весьма приблизительном виде не существует.

Самой сложной проблемой является определение меры «разрушения – созидания» для всего человечества в целом. Чтобы определить её для столь большой системы в середине её пути, соответствующей методики нет. Если же поставить вопрос проще: чего больше – разрушения или созидания? многие из тех смельчаков, которые решатся на него ответить, хорошо подумав, придут к выводу, что разрушения. И обоснование их ответа очевидно: войны, преступность, коррупция, тюрьмы заполнены заключёнными. То есть примеров крайней разрушительности более, чем достаточно, а примеры ярко выраженной созидательности… единичны. За всю историю человечества. Один из них Микеланджело. Вот что пишет о нём в своём эссе «Жизнь Микеланджело» Р. Роллан: «Жажда деятельности превращалась у Микеланджело Буонароти в своего рода манию. Он трудился как каторжный. Он хотел быть всем: инженером, чернорабочим и т. д. Боясь потерять лишнюю минуту, он не доедал, не досыпал. Жил он бедняком, прикованный к своей работе, как к кляча к мельничному жернову. Никто не мог понять, зачем он себя так истязает». Но он, решивший достичь невозможного и сделать необъятное, был едва ли не одним таким; понятно, что ночью на разбой выходило больше народа. А если разрушения больше, чем созидания, как же мы существуем до сих пор? Ответить на этот сложнейший вопрос мы пока не в состоянии, потому что мало что понимаем в механизме человеческой жизни.