Старший Прайс смотрел на фигуру, закутанную в плащ по самые уши, замершую по ту сторону улицы. Он узнал мальчишку, несмотря на его примитивную маскировку. «Что дальше? Пришел узнать, как дела у Исы? Ты не будешь с ней никогда – я не допущу этого! Как не позволили мне быть с той, которая была мне нужна»! – с ненавистью подумал Кориган.

Сколько лет прошло – целая жизнь пролетела, а он не может отпустить то, что случилось. Он был тогда так же молод, и так же сходил с ума от любви, как и этот сопляк. А она была лучшей из всех, кого встречал до этого Кориган, и после уже никто не смог с ней сравниться. Если бы не ее проклятый брат Виктор!

– Прости, ты занят? – он не услышал, как сзади подошла Эмма.

Ее появление оторвало его от прежних мыслей.

– Нет, просто смотрю на шпиль. Все пытаюсь понять, что это там такое. Как оно может висеть в воздухе? Уму не постижимо.

Мать Исы сдержанно улыбнулась мужу:

– Да. Это истинное чудо. Разве можно сопротивляться тем, кто способен создавать такое? Это настоящие хозяева. Ракун ждал их очень долго.

– Ты права. Мы живем в новой эпохе. И, кажется, наша семья нашла себе отличное место в этом меняющемся мире, – отпустив занавеску, он приобнял жену и притянул к себе.

– Пойдем?

– Веди.

Они прошли в дальнюю комнату. Кориган присел на край кровати. Эмма повернула в замке ключ и подошла к нему вплотную. Он прижался лицом к ее груди и услышал через ткань одежды, какая она горячая.

Эмма запустила пальцы в его волосы. И тут в коридоре поднялся шум. Все искали хозяев. За годы в доме выработались негласные правила. Прекрасно понимая, где и зачем Прайсы уединились, слуги вели себя намеренно громко, предупреждая их таким образом и давая понять, что требуется их личное участие.

Кориган испустил разочарованный вздох и откинулся на кровать. Дверь открыла Эмма.

– Госпожа, прошу прощения, прибыл посланник! – низко поклонился ей управляющий, за его спиной маячили горничные.

Глава семьи при этих словах вскочил на ноги.

– Где он?!

– В гостиной, хозяин. Мы предложили ему вина.

– Мы уже идем. Убирайтесь.

Кориган повернулся к жене.

– Я не ждал сегодня никаких новостей, – он заметно волновался.

– Сейчас мы все узнаем, – Эмма тоже часто дышала от возбуждения.

Гонец пришел по подземному тоннелю, а не с улицы. Это значит, что он, возможно, из самого Зала Собраний. Через минуту родители Исы вошли в просторную гостиную. В центре комнаты стоял здоровенный черный рыцарь. Он тут же обратился к хозяевам дома на сносном местном языке:

– Ваше предложение принято, Прайсы. Свадьба состоится.

46. Вино и разговоры

Система обязательной регистрации вынудила всех до единого горожан пойти на поклон в Комиссию. Даже представители самых низов ракунского общества выбрались из своих убежищ, чтобы получить жетон. Принудиловка сразу дала свои плоды: выявляемость противников режима выросла, задержаны были преступники, давно объявленные в розыск.

Чтобы иметь возможность покупать еду и не остаться без работы и крыши над головой, людям пришлось пройти унизительную процедуру: многочасовые допросы, где их заставляли доносить на соседей и знакомых. Тайная полиция уже с первых дней узнала о жителях города больше, чем когда-либо знали прежние жандармы.

В таких условиях Хат не мог рассчитывать на быстрый результат в своих поисках. Считалось, что мятежники во главе с капитаном лучников Филиппо засели где-то в районе порта. Завоеватели держали здесь внушительный контингент, который занимался регулярными рейдами. Наводка Соммерса и Хигса на «Три топора» пока не сработала, поэтому парень не поленился обойти заведения, разбросанные среди грязных лачуг и доков. Черные патрули, натыканные тут и там, останавливали его неоднократно, но, бегло изучив жетон, всякий раз тут же отпускали.

В таверне «Старый маяк» собиралась публика самого низкого класса. Многие рожи сразу наводили на мысль об их причастности к преступному миру. Но даже у самых последних бродяг на груди теперь висели жетоны. Как раз в таком месте имело смысл поискать повстанцев.

Присутствующих развлекал какой-то сутулый болтливый мужичок. Он носил аккуратные усы и был неплохо одет по здешним меркам, выпадая из общего антуража. Этот человек совсем не походил на опустившегося пьяницу. Похоже, просто принял лишнего и захмелел. Посетители, которых он пытался вовлечь в общение, пересаживались от него подальше.

– Эй, ты! – обратился болтун к только что вошедшему Хату.

– Денег не займу, если ты об этом, – сразу обозначил границы парень.

Тот удивленно вытаращил глаза и попытался сфокусироваться на собеседнике.

– Никто не говорил о деньгах, малыш. Я и сам мог бы тебе занять пару часов назад, а теперь – извини, – и он демонстративно вывернул карманы.

За стойкой места не нашлось, и Хату пришлось присесть за стол болтуна, только с другой стороны от него. Женщина с подносом получила от парня монетку и заказ на кислое вино: его обычно не разбавляли, как остальное пойло.

– Что, тоже мысли покоя не дают? Заливаешь этой дрянью? – с видом эксперта заявил мужичок.

– Занимайся своими делами, папаша. Я тебя не трогаю, и ты от меня отвянь, – спокойно попросил его Хат.

Тот в ответ только хмыкнул.

– Ты же видел эту штуку, которая висит над городом? Ту, что крутится в воздухе над шпилем?

– Слушай, давай не так громко, ладно? – шикнул на него Хат, но затем немного смягчился, ведь тема была интересной, – Конечно, кто же не видел. Там какой-то куб.

– Вот именно! Куб! – под предостерегающим взглядом парня мужичок перешел на громкий шепот, – прямо в небе парит. А так не бывает, малыш.

– По-твоему, это что – магия?

– Нет. Это древние знания. С помощью этой штуковины черные следят за нами.

Хат с сомнением посмотрел на него:

– Откуда ты знаешь?

– Есть один знакомый в Службе Порядка.

– И не боится он болтать? – покачал головой Хатгар, – нынче за такой рассказ можно выступить в главной роли на площади.

Исходя из слишком приличного для «Маяка» внешнему виду, пьяный собеседник и есть тот самый источник в Комиссии. Хат раскусил незнакомца моментально. Судя по осанке, скорее всего, это клерк, денно и нощно сидящий над бумагами. Что-то гложет его, понял парень, какие-то вещи, с которыми он столкнулся в своей работе, заставили искать ответы на дне кувшина.

– Если мы и дальше будем сдавать друг друга, то скоро некому будет выступать на площади, – разочарованно заявил мужичок, – и не перед кем.

– Эй, следи за своим языком, – крикнул ему из-за стойки владелец таверны.

– Уже затыкаюсь, – грустно проворчал болтун. Он внимательно изучил содержимое своей кружки и, убедившись, что она пуста, призывно посмотрел на Хата. Тот сделал вид, что не понял намека.

– Не обижайся, друг. Но твоя история… Как бы это сказать получше? Ее нельзя проверить.

– Это чистая правда! – мужичок снова повысил голос.

– А ну, шелести булками отсюда! – похоже, терпение трактирщика лопнуло. – Нам в «Маяке» не нужны проблемы. Ребята, выкиньте дурака! С меня выпивка.

Хат как раз получил свой заказ и спокойно наблюдал за тем, как возмутителя спокойствия волокут на улицу другие посетители. Хозяин заведения провожал их тяжелым взглядом. Парень широко улыбнулся ему и поднял кружку, словно произнося тост:

– Весело здесь у вас.

Трактирщик покачал головой и невольно улыбнулся в ответ.

– Уважаемый, не знаешь, где купить стрелы для лука? Никто знакомый не продает?

– Друг, я сейчас попрошу людей отправить тебя следом за этим чудом.

– Не надо. Прости. Глупых вопросов больше не будет.

– Надеюсь. Наслаждайся своим вином.

После таких замечаний вынюхивать что-либо в «Старом маяке» было опасно. Допив кислятину, Хат отправился в другое место. Как только он приземлился на скамью в очередной таверне, входная дверь за его спиной распахнулась, впустив сквозняк, и в зале стало тихо. Парень обернулся, чтобы узнать, в чем дело. На пороге стоял человек, который приковал к себе всеобщее внимание.

В его остроконечной бороде имелась проседь, длинные грязно-серые волосы были заплетены в косицу. На нем был темно-зеленый костюм, какие обычно носят охотники или наемники. Грудь крест-накрест стянули ремни, усеянные кожаными карманами. Из-за высокого голенища выглядывали ножны для кинжала. А перчатки на костяшках пальцев были прошиты металлическими пластинками, превращая из без того крепкие кулаки в железные молоты.

Но самой выдающейся чертой были холодные глаза убийцы. Это был Пак, личный головорез лорда Ториена, отца Хата.

– Милорд, прошу со мной, – этот голос мог бы принадлежать капитану корабля, привыкшему отдавать приказы, или судье, вердикт которого неоспорим.

Парень с ненавистью смотрел на человека, повинного в смерти старого слуги Доша, его бывшего воспитателя. И то было лишь малой каплей в бесконечном списке грехов этого монстра.

– Милорд, вас хочет видеть отец. Дело серьезное.

Хатгар встал и прошел за ним, сопровождаемый любопытными взглядами. На улице их встречал управляющий Тони, неловко сидящий в седле. Еще две лошади ожидали Пака и молодого господина.

– Накиньте капюшон, милорд. Нам нужно соблюдать осторожность.

Хат послушно спрятал лицо и вскочил верхом. Вечерний город быстро проносился мимо. Скоро они въезжали в ворота особняка Дэлл. В окне наверху горел свет.

– Хозяин там, – кивнул ему Тони.

Пак не оставил парня одного даже в его собственном доме и сопроводил до самых дверей кабинета, как ему было велено.

– Заходи, Хат. – позвал Ториен сына и отпустил своего помощника, – Спасибо, Пак. На сегодня всё.

Старый хищник сдержанно поклонился и через мгновение скрылся.

47. Отцовская забота

В кабинете пахло свечами и бумагой. Хатгар не любил это место. С детства оно ассоциировалось у него с отцом, а значит, и с гибелью матери, в причинах которой за все эти годы никто так и не разобрался.

Да, Ториена не было там, когда это случилось. Но именно это и вызывало у его сына серьезные сомнения. Как вышло так, что мужа не было с Дианой в той роковой загородной поездке? Почему личная лошадь, прекрасное объезженное животное, вдруг взбунтовалось и сбросило свою хозяйку? Зачем матери, вообще, понадобилось столь срочно куда-то ехать? И где в это время был, к примеру, тот же Пак?

Трагедия изменила всю жизнь мальчика. Отец тоже страдал, чуть с ума не сошел от горя. По крайней мере, так это выглядело со стороны: он замкнулся и одичал, разговаривал сам с собой, а по ночам домашние слышали его полные боли крики. Но после странного несчастного случая шестилетний ребенок потерял веру в искренность папы. Хат остался практически один на один со своей бедой. Только воспитатель Дош был его семьей в то время.

Чуть позже за ним приехал родной брат мамы и забрал к себе. Вместе они провели целую неделю. У дяди Виктора не было своих детей и жены, а теперь и любимой сестры не стало. Вообще никого, кому он мог бы подарить свое тепло и заботу. И все это безраздельно досталось племяннику, в котором он видел свою дорогую Диану. На восьмой день в двери особняка постучали. Это был Пак, который сообщил, что лорду Ториену уже лучше и он желает видеть сына дома. Хатгар вернулся в фамильное гнездо, зато теперь поездки к дяде стали регулярными.

Лорд Орбан напрямую никогда ни в чем не обвинял мужа сестры, но Хат ощущал сильную напряженность между ними. Отец, вообще, сильно изменился после трагедии. Он стал невероятно раздражительным и, кажется, совершенно перестал ценить человеческую жизнь. Люди для него превратились в товар: слуги изнывали от неоправданной жестокости, многие знакомые отдалились, потому что общаться с ним стало невыносимо.

Постепенно Ториен снова включился в дела и быстро сожрал конкурентов, с которыми до этого маялся годами. А потом вдовец привел в дом новую женщину. Молодая и амбициозная Астра была совершенно не похожа на его прежнюю хозяйку. Она стала идеальной спутницей нового перерожденного Ториена, такая же дерзкая и бессердечная.

Отец с мачехой никогда не обижали Хата, но этот союз мальчик воспринял как очередное предательство и отгородился от них глухой стеной. Он быстро повзрослел, стараясь ориентироваться больше на дядю Виктора, чем на родного папу.

Такой и была жизнь парня до появления в ней Исы. Она стала его лучом света. Нерастраченная любовь к матери и стремление вырваться из одиночества наконец нашли выход. Девушка стала подсознательным воплощением всего светлого и доброго, чего не хватало Хату. Вот, что она значила для него. Вот, как важно было вернуть ее снова.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Ториен. Забота в его голосе раздражала Хата. Он не верил в нее, но всегда вел себя с отцом дипломатично.

– Я уже полностью восстановился, папа. Сегодня целый день на ногах и готов двигаться еще столько же.

– Хорошо, что прогулялся. Тебя никто не беспокоил?

– Да все отлично, правда. Спасибо тебе и Астре за заботу.

– Мы в опасности, сынок, – Ториен не дал сыну закончить.

– Папа, ты о чем?

– На тебя охотятся, Хат. Я ищу выход из этой ситуации, но, кажется, в этот раз нам придется затаиться.

– Что это значит? Кому я нужен?

– До тебя хотят добраться очень могущественные люди, сын. Мы привыкли огрызаться, заманивать и рвать соперника на части. Но это не тот случай, Хат. Твой папа может подавиться этим врагом.

– Но за что, отец?! Опять клановые разборки?

– Нет. Это никак не связано с моими делами. Честно. Ситуация глупая, но нам с тобой от этого не легче. Ты присядь, пожалуйста.

Парень опустился в кресло.

– Помнишь того свина, которого ты расписал, порезал ему рожу?

Догадка пронзила Хата, как молния. Ведь именно этого он тогда и опасался. Слишком самоуверенно вел себя провокатор.

– Папа. Ты бы слышал его! Я правда старался замять конфликт.

– Ты все правильно сделал, сын, но так бывает, – вопреки ожиданиям Хата, сказал отец. – Бывает, что ты совершенно прав, а вынужден отступать. Отец этого урода вошел в Совет города. Теперь он Советник по судебным вопросам. Ты представляешь? Он и есть тот человек, который должен будет судить тебя. И за что! За то, что ты кто изувечил его выродка.

Хат сглотнул слюну.

– Проклятье!

– Я знаю всю историю, сын. Мне уже передали всё. Теперь ты понимаешь, почему этот мешок с дерьмом был таким наглым?

Хатгар кивнул.

– Сынок, я не хотел грузить тебя этим, пока ты восстанавливался. Но ты так внезапно сорвался сегодня и ушел в город – Пак еле нашел тебя. Сейчас это опасно. Я ищу выход на нужных людей. Возможно, нам пока придется тебя спрятать. Только они все равно найдут, – он безнадежно покачал головой.

– Отец, я не хотел, чтобы ты пострадал. Я так виноват перед тобой! – Хат говорил от чистого сердца. Сейчас презираемый им раньше Ночной Меняла был его единственной точкой опоры.

– Не говори глупости, сынок. Я виноват перед тобой миллион раз. И ты еще даже не знаешь, как сильно. Но ты моя кровь: я сделаю все, чтобы защитить тебя.

– Папа, – в глазах Хата стояли непрошеные слезы. «Да что же это такое»! – злился он на себя.

– Сынок, послушай. Есть один вариант, от которого меня лично тошнит. Но я должен хвататься за любую возможность.

– Что это?

– Нам нужен серьезный союзник, – он выдержал паузу. – Тебе нужно жениться, Хат.

Парень изумленно уставился на отца.

– Это плохая идея, папа.

Нет! Нет! Об этом не может быть и речи! У него есть Иса!

– Послушай, семья Геллинджер. Они родственники короля. С такой защитой Советник-судья утрется.

– Отец. Я знаю всех до единого Геллинджеров. Мы приятели с Одером и этим его братом – все время забываю имя. Но, отец, в их семье нет дочери.

Ториен напряженно смотрел на сына и молчал.

– Отец?

Он уже начал подозревать неладное.

– Хат, я в отчаянии.

– О, Темная сила, папа! Что ты имеешь в виду?

– Хат, ты знаешь, что наш король Сорос благоволит таким бракам. Он сам, как известно, был женат только для вида.

– Пока не отправил жену на тот свет, – перебил его сын, – конечно, я знаю, папа! Ты же не серьезно, правда?

– Хат, их младший мальчик… он по этим делам. Я понимаю, как это мерзко, но тебя хотят уничтожить. Ты уже был на волосок от мучительной смерти, когда я забрал тебя у Форжа!

Ранг семьи Дэлл был значительно ниже, чем, к примеру, у Прайсов. Но деньги и связи Ториена позволяли ему плавать среди крупной рыбы и доедать за ней. Ночной Меняла бережно хранил грязные секреты влиятельных людей. А этот актив был надежнее золота и открывал двери не хуже, чем знатная фамилия. Неудивительно, что Ториена предупредили об опасности, когда Советник-судья решил наказать его сына. Только благодаря этому они сейчас общались.

– Отец! Подумай, что ты говоришь?!

– Сынок…

– Нет. Я лучше взойду на эшафот и отправлюсь вслед за Пикемалем, – твердо сказал Хатгар. – Я умру, но с честью. Мне очень жаль, что подставил тебя, папа. Смерть не входила и в мои планы на ближайшее будущее, но, может, это все исправит.

– Даже не думай об этом, сын!

– У тебя есть Астра, папа. У вас с ней будут еще дети.

– Прекрати! – закричал Ториен. – Нет, значит нет. Я тебя понял. Мы придумаем что-то другое. Признаться, я рад, что ты отнесся к этому так.

Он нежно посмотрел на сына и засмеялся: сначала сдержанно, потом громче и наконец разразился заразительным хохотом. Хат невольно втянулся и тоже начал смеяться вместе с ним. Конечно, это была истерика двух отчаявшихся людей. Но близких людей, неразрывно связанных, готовых бороться до конца вместе. Что-то изменилось этим вечером в семье Дэлл.

– Так может, тогда хотя бы невесту? – сквозь хохот выдавил Ториен.

– Заманчиво, но я пас.

Слуги удивленно прислушивались к смеху отца и сына, доносящемуся из кабинета. Такого в этом доме не было еще ни разу. За окном постепенно сгущалась темнота. Астра раздраженно накрыла голову подушкой, чтобы не слышать шума. Она всегда ложилась спать рано.

48. Неизвестное устройство

Клаус обозначил направление поиска – в пределах нескольких часов пути на юго-восток от Ракуна. Из-за холмистого рельефа этот район был мало пригоден для земледелия, а потому слабо заселен. Ученый предполагал, что установка, которая экранирует город, должна быть огромной. Докладывая Хранителю, он обвел на карте зону ее вероятного расположения. Чтобы охватить такую обширную территорию, был сформирован целый экспедиционный корпус. В виду важности миссии, Тру возглавил его лично. После совещания у Полтергейста он не оставлял эту тему без внимания ни на миг.

В немногочисленных поселках поисковая группа ничего не нашла и занялась регистрацией местных. Для этого с солдатами прибыл целый обоз Комиссии и привез жетоны для крестьян. Люди с опаской глядели на черных великанов, следивших за ходом переписи. Что же остается? Нынче в город без этого не попасть, а торговать-то нужно.

Конные отряды рассеялись по необитаемым просторам за селами. И скоро один из них доложил о заброшенной мельнице. Карета, в которой ехал Хранитель, остановилась далеко: если дорога когда-то и вела к самой постройке, то от нее давно не осталось следа.

Солдаты уже обыскивали обветшалое здание и прочесывали округу. Сам Тру, не способный так быстро передвигаться по пересеченной местности, долго ковылял по пояс в траве к вершине холма.

Вблизи картина запустения еще больше бросалась в глаза. Огромные деревянные крылья потемнели от времени и светились прорехами, но все так же вращались под действием ветра. Каменная кладка поросла мхом, местами растрескалась, и трещины эти приютили сорняк. Разбухшая от дождей дверь, с трудом открытая кем-то из солдат, застряла в одном положении – пришлось протиснуться боком, чтобы попасть внутрь. Зато там, вопреки ожиданиям, сырости не было – воздух оказался сухим.

Через высоко расположенные оконца проникало совсем немного света. Это не мешало Тру осмотреться – он прекрасно видел в темноте. Практически все пространство занимала конструкция, состоящая из вертикального стержня с нанизанными на него каменными кругами. В самом верху, под балками перекрытия, тронутые ржавчиной шестерни приводили эту ось в движение, передавая ей импульс от лопастей снаружи. Видимо, именно поэтому на самом механизме не было паутины, окутавшей все вокруг.

Очень крутая винтовая лестница справа у стены вела на второй этаж. Его уже исследовали солдаты – над головой Хранителя скрипели доски перекрытия.

Он провел пальцем по шершавой поверхности, оценивая внушительный слой пыли. По всем признакам мельницей не пользовались уже много лет. Тру наклонился и внимательно присмотрелся к жерновам. Камень был потертым, но на удивление чистым, без каких-либо следов помола: ни семян, ни оставшейся после них шелухи. В трещины рассохшегося дерева и зазубрины камня не забился мучной налет. Пыль на полу была серой – не белой.

И он понял. Да, с виду жернова, и впрямь, были старыми, но они никогда и не работали по назначению – ни единого зернышка в них не перетерли. Мельница вовсе не заброшена. Это декорация! Никому бы и в голову не пришло такое, а вот дотошный калека докопался до истины.

– Эй, наверху. Что там у вас? – позвал он.

– Все в паутине, Хранитель. На полу какие-то следы. Может, крысиные?

Да уж. Эти самые крысы срывают темпы роста Черной Армии, блокируя открытие червоточин в городе. Из-за них дальнейшее продвижение Орды постоянно откладывается.

– Проследите, куда ведут следы. Найдите тех, кто их оставил. Если это крысы, то предъявите мне их. Ищите что-нибудь, похожее на ключ или…

– Есть ключ!

Вот оно. В устройстве мельницы ключ не нужен, а для запуска некоего сложного механизма – вполне себе необходим, как и предупреждал Клаус. Тру с раздражением посмотрел на лестницу, представляя предстоящее восхождение, и снова окликнул солдат:

– Не трогать его пока. Ищите дальше.

Аккуратно преодолевая шаткие ступени, Хранитель добрался только до середины, когда на улице раздался свист – условный сигнал, с помощью которого общалось черное воинство. Там тоже что-то нашли. Мгновение поколебавшись, он все же продолжил подъем.

Помещение наверху оказалось значительно меньшим по площади и не симметричным, как будто обрезанным с одной стороны. Поэтому продолжение деревянной оси, на которой вращались жернова внизу, выходило из отверстия в полу не по центру комнаты. Сложная система шестерней соединила ось с большим железным ящиком, внутри которого что-то стучало и лязгало. Из отверстия на боковой поверхности торчал ключ, совсем не ржавый, в отличие от самого ящика.

Двое солдат, чихая от пыли, выбрались из потайной каморки позади него.

– Там еще интереснее, – доложил один из них, отплевываясь и снимая паутину с рогатого шлема.

Хранитель без промедления прополз на коленях в квадратное отверстие и увидел настоящее чудо.

Здесь не было окон. Свет лился только от висящего на стене изображения. Карта Ракуна с наложенным поверх зеленым кругом. Вокруг точки в центре рисунка вращалась полоска.

– Великий Хаос!

Тру уже наблюдал такое раньше – в лаборатории Клауса. Ученый называл это монитором. Значит, он не ошибся: вражеское устройство очень похоже на то, с помощью которого Орда открывает червоточины. Технологии неизвестного противника не уступают Черной Науке.

После этой находки солдаты перевернули мельницу вверх дном, обследовали ее всю внутри и снаружи. В лопастях ветряка обнаружили каркас из тонкой металлической нити. Клаус также использовал нечто подобное, называя это проволокой.

Хранитель решил не разрушать механизм сразу, а дать возможность Клаусу изучить его и, возможно, перенастроить. Да, сейчас эта штука мешает им открывать каналы прямо в городе. Но, если удастся заставить ее служить их интересам, они получат огромное преимущество. Для сопровождения ученого и дальнейшей охраны объекта Тру велел вызвать из Ракуна отряд Скорпиона.

Теперь предстояло разобраться с еще одним вопросом. Прочесывая окрестности, конный патруль наткнулся на человека.

– Хранитель, он прятался в том лесу. Пытался бежать, когда его заметили. Прикидывается охотником.

Задержанный стоял между двумя всадниками. Оба держали в руках арканы, накинутые на шею лысого мужчины в потрепанной одежде. На выбритом черепе блестел пот – пленник нервничал. Язык, на котором общались черные люди, был ему незнаком.

– Прикидывается?

– Да. У него было это, – солдат передал Хранителю карту с тремя кругами возле города.

Одного взгляда на нее хватило, чтобы понять, кто перед ними. Еще один ценный экземпляр, который нужно сохранить и допросить. Тру обратился к мятежнику на языке королевства:

– Что привело тебя сюда?

– Судьба-злодейка, – пожал плечами Соммерс. Он уже понял, что для него все кончено.

– Поместите это ко мне в карету и проследите, чтобы ни один волос не упал с его головы, – от кривой улыбки Тру и хохота всадников лысый еще больше поник.

Хранитель сосредоточился и мысленно обратился к Полтергейсту: «Мы нашли». Он знал, Повелитель почувствует.