Определённо перед нами раскинулся тот самый изюмский лагерь, с которого мы и продолжим чистить от скверны донецкую землю. Я постучал по микрофону:
– Внимание всем. Здесь Бор. Слева лагерь противника. По данным разведки здесь огромные склады, а также сборная солянка из призывников и новобранцев. По определению они друг друга почти не знают. Поэтому едем открыто и уверенно, изображая вновь прибывшую группу пополнения. На въезде расходимся в разные стороны. БТР остаётся на шоссе иразворачивается. Задача – прикрыть отход. Цели – лёгкая броня противника. Стингеру машину не покидать. Док остаёшься с экипажем БТРа, постоишь с АГС на стрёме и прикроешь в случае атаки пехоты. Оба снайпера работают самостоятельно. Их вторые номера присматривают за шоссе. Техник и Финн работают в центре и, как всегда, ищут склады побольше и потолще. Черчилль с Хоттабычем – налево к палаткам. Мины поставить не получится, ибо светлый день, а вот гранат возьмите побольше. С ними едут новички Ополь, Динго и Тула. Вперёд не лезьте, прикрывайте пулемётчикам спины и фланги. Как поняли?
– Всё поняли, командир.
Я продолжил:
– Экипаж «Тигра» работает справа. Поедем открыто вдоль стоянки бронетехники. Всех касается, при неизбежном контакте с противником вести себя спокойно и уверенно, если кто знает, можете чуток поболтать на мове. Сверим часы. Атака ровно через десять минут. Сигнал к отходу – взрыв на складе боеприпасов или моя команда. В бой не ввязываться. Ударили, отскочили и исчезли. Максимальный урон и быстрый отход. Всё. Вперёд.
Уверен, что при взгляде со стороны наше проникновение в чужой лагерь выглядело буднично и даже скучно: ехала открыто по шоссе небольшая колонна, остановилась и начала разъезжаться. Ничего особенного. Здесь такие без счёта шныряют, так что никто внимания на нас не обратил.
«Тигр» спустился с дороги по разбитому гусеницами и колёсами широкому съезду и свернул направо. Кинув взгляд на дорогу, я убедился, что наш БТР уже развернулся и встал на обочине, повернув пушку в сторону лагеря. На броне, не спеша, начал устраиваться Док с АГСом.
Сержант свою бандуру поставил на бетонном блоке, куча которых была свалена в двух десятках метров от БТРа напротив съезда. Лео с автоматом расположился неподалёку. Ромео залёг на крыше павильона автобусной остановки, оставив Сферу прикрывать позицию со стороны города. Квадроцикл минёров скрылся на дорожке между расположенных по центру штабелей ящиков. Тарахтелка Черчилля и «крузак» новичков укатили налево к рядам грузовиков и палаток.
Всё это я успел отметить лишь краем глаза, влючая генератор и сосредоточив внимание на плотно стоящих бронированных машинах. Переваливаясь в колеях разбитой грунтовки, «Тигр» вплотную подобрался к стоянке бронетехники.
– Дитрих, гони до края. За последним танком развернись и не спеша прокатись у них под носом.
Мы уже развернулись, когда на другом краю лагеря раздался выстрел, потом ещё один и протрещали две автоматные очереди. Всё! Закрутилась карусель!
К беспорядочной стрельбе присоединились пулемётные очереди и частые взрывы гранат. Тревога моментально охватила весь лагерь, и на этом краю тоже забегали танкисты. Но поздно пить «боржоми», свидомые.
С каждой секундой лагерь всё больше походил на разворошённый муравейник, а на противоположной окраине выстрелы, взрывы и крики и вовсе слились в сплошной шумный грохот.
Из правого заднего окна Марк из автомата принялся всаживать очередь за очередью в просветы между танками, а Рокки начал коротко и прицельно долбить из крупнокалиберного пулемёта по лёгкой технике.
Меня уже до краёв переполняла жажда разрушения и боя. Я перевёл «деструктор» в рабочий режим, прибор загудел, издавая негромкие частые щелчки, словно затрещал сверчок. Машина медленно катилась вдоль рядов бронетехники, чуть не чиркая бортом по стволам, и я плавно вёл лучом по самым уязвимым местам стальных монстров. Оглядываться было некогда, но я слышал, как за нами катилась волна разрушения. С грохотом отваливались стволы и части трансмиссии, сползали и громыхали куски башен и корпусов. Стоянку лёгкой брони мы проехали побыстрее, но и там «деструктор» натворил кучу бед.
К тому времени укры очухались и,сообразив, кто их убивает, открыли беспорядочную, но плотную стрельбу. Сотни попаданий начали выстукивать по машине злую дробь. Пули влетали в открытые окна и со звонким жужжанием отскакивали от наших тел. Пискнул и загорелся красным глазом индикатор разрядки аккумулятора. Всё. Пора делать ноги.
– Внимание всем. Здесь Бор. Отходим. Сбор на шоссе.
Левую часть лагеря быстро затягивала завеса дыма, из которого первой выскочила машина новичков, за ней квадроцикл Хоттабыча. Выбравшись на асфальт, они лихо развернулись и в сторону вражеского лагеря опять полетели пули из пяти стволов. Неподалёку от них гавкала пушка нашего БТРа, хлёстко била винтовка Сержанта, трещали автоматы Стингера и Лео и тутукал АГС Дока. В полусотне метров дальше стреляли Ромео со Сферой.
Подскакивая на колдобинах, «Тигр» спешил выбраться на шоссе. По ходу Рокки прицельно прореживал автопарк, а наши с Марком автоматы огрызались из окон.
На разгромленных флангах лагеря начал разгораться неслабый пожар, но в центре пока было тихо. И вдруг рвануло! Сначала грохнули закладки, и через доли секунды вспух огромный взрыв. Я думал, меня вышибет воздушной волной через открытое окно. «Тигр» подпрыгнул, угрожающе накренился и вновь встал на колёса. Апокалиптическое зрелище дополнил вырвавшийся из пламени взрыва квадроцикл минёров.
С этим лагерем покончено. Пора валить из этого бедлама. Я щёлкнул по микрофону:
– Здесь Бор. Уносим ноги. Первым БТР, за ним остальные, «Тигр» замыкает. За дендропарком, не меняя направление движения, на ходу атакуем предыдущий лагерь противника. Всем перезарядиться бронебойно-зажигательными. Марк на всякий случай приготовьтандемную ракету, но использовать её исключительно по моей команде.
Оставив за спиной охваченный пожаром и сотрясаемый взрывами уничтоженный лагерь, наша колонна поспешила нырнуть в зелёный коридор из ухоженных деревьев. Едва шоссе вынесло нас на открытое место, я оглянулся и присвистнул, глядя на поднявшуюся высоко в небо густую чёрно-багряную завесу. Там за стеной леса продолжало неслабо громыхать. Инфернальное зрелище!
Приближабщийся теперь справа другой лагерь уже кипел броуновским движением. Здешние командиры встревожить своих вояк встревожили, но что делать дальше, похоже, толком не знали. Броневики и машины бестолково толкались и маневрировали в жуткой тесноте. Пытаясь выбраться на простор или на шоссе, они сталкивались, создавая ещё большую неразбериху. А между ними бегали и орали военные.
– Здесь Бор. Внимание всем. Огонь!!
В общей суете на наше появление никто не обратил внимания, поскольку на шоссе уже начали выползать броневики. Вот они первыми и загорелись. Я щёлкнул по микрофону гарнитуры:
– Здесь Бор. Хакас и Рокки, закончите с броневиками, начинайте поджигать бочки с топливом и заправщики, потом врежте поштабелям с боеприпасами.
Наша колонна медленно ползла по дороге и изо всех стволов поливала огнём вражеский лагерь. А там уже вовсю дымили и горели БТРы и грузовики. В нескольких местах загорелся бензин и начал растекаться жирным, пожирющим всё вокруг пламенем. С грохотом и треском начали рваться боеприпасы, потом ещё и ещё, сметая всё вокруг. По лагерю быстро разрастаямь покатилась лавина разрушения. Запылали боевые машины и заправщики, и буквально за пять минут пламя слилось в сплошной шквал, в котором из вспышек взрывов фейерверками во все стороны разлетались ракеты и трассеры. И в этом огненном аду отчаянно метались фигурки людей.
«…Время любить, и время ненавидеть; время войне и время миру…», поистине, против мудрости Экклесиаста не попрёшь. И, как там, в Библии святая Девора говаривала: «Избрали новых богов, оттого и война у ворот». Всё в точности.
Нам тут больше делать было нечего, и колонна поспешила дальше, оставив позади пылающие и взрывающиеся склады, и изуродованную боевую технику. Мы покидали место боя молча, но каждый в душе ликовал оттого, что этот сгоревший злой металл уже никогда не сможет обездолить людей Донбасса.
Неподалёку от разгромленного лагеря мы лоб в лоб столкнулись с чужим броневиком. Врезав по нему в упор из пушки, наш БТР спихнул подбитую машину в кювет, и мы поспешили прочь. На перекрёстке повернули направо, и ровная широкая магистраль повела нас на юг в сторону Барвенково.
Сначала шоссе тянулось вдоль реки, затем у Малой Камышевахи загнулось направо и побежало по ровной безлесной местности.
Как-то незаметно землю окутал тёплый летний вечер. Десять часов, солнце село, а на западе всё ещё светилась широкая полоса вечерней зари. Однако с востока вместе с облаками быстро наползли серые сумерки, а вслед за ними пришла ночь, на наше счастье тёмная.
Для всех нормальных людей ночь – это время отдыха и сна, а для меня сейчас это означало, что нам предстоял трудный и непредсказуемый ночной бой. Мало того, что в районе Барвенково сосредоточилась крупная группировка, так к тому же там собрались не новобранцы, как в Изюме, а кадровые вояки, спецы и нацисты. Долго водить за нос их не выйдет.
Между тем у моих орлов начался откат после боя. Посматривая то на часы, то на ночное небо, я не мог сдержать улыбку, слушая веселящихся взрослых мужиков. После двух побед они настолько уверились в своих силах, что о многотысячной группировке противника говорили, как о чём-то обыденном. Их переполняли боевой кураж, самоуверенность и неукротимое желание победы, хотя здравый смысл отчаянно вопил о том, что недооценка врага – наихудшая из всех возможных ошибок.
Несомненно, древняя скифская тактика – «удар-отскок» для нашего небольшого отряда оказалась единственно верным способом противостоять многотысячным неповоротливым и разрозненным группировкам укров. Однако на этот раз нам предстояло влезть в слишком опасное логово. И степень опасности существенно повысилась после моего очередного разговора с Валетом, который, опираясь на данные спутника, уточнил расстановку сил и размещение целей. И, скажу прямо, больше всего меня тревожили не столько значительные силы противника, как разброс их в нескольких, пусть и близко расположенных пунктах пригорода. Хочешь-не хочешь, а на этот раз придётся как-то хитро извернуться, чтобы одновременно нанести удары и успеть унести ноги.
Серьёзно опасаясь увязнуть в предстоящей схватке, я всю дорогу, как заезженная пластинка, вбивал всем в голову: грудью на амбразуру падают только истеричные недоумки, а наша главная задача – мгновенным ударом выбить гадам зубы и немедленно свалить подобру-поздорову. Да, мы уже дважды победили, но в начале операции воевать всегда проще, противник не готов, мы свежие и напали внезапно. После Изюма ситуация намного осложнится: ночь на дворе, подустали мы трохи, боеприпасов треть сожгли, укров разозлили, да, и на внезапность теперь рассчитывать не придётся.
Наверняка сейчас эфир гудит от воплей о нападении несметных полчищ сепаратистов, и если на той стороне не полные клинические идиоты, то они уже должны насторожиться и подготовиться. С другой стороны, ошеломлённые укры вряд ли поняли, что у них за пазухой шарится лишь один единственный диверсионный отряд. Сейчас ошалевшие от слухов, домыслов и противоречивых приказов вояки скорее всего объявили повышенную боеготовность, но пока понятия не имеют куда смотреть, куда стрелять и откуда ждать следующего нападения. Хотя, кто их знает, может быть они намного умнее, чем я думаю, и готовят нам горячий приём. Ну, всё, хватит! К лукавому сомнения, иначе эти думки до добра не доведут. Доберёмся, разберёмся.
Недаром говорят, вода камень точит, так и моё занудство проточило твёрдые лбы. Чудо-богатыри угомонились и принялись шустро снаряжать магазины и набивать ленты, опустошая упаковки и цинки с патронами. Однако меня не радовало освободившееся место в машинах, означавшее, что боеприпасы расходуются намного быстрее, чем хотелось бы. С такими темпами через пару часов хорошего боя придётся драться ножами и прикладами.
Когда до Барвенково оставалось несколько километров, я остановил колонну, вытянул из кармана рацию спецсвязи, нашёл нужный код и нажал кнопку:
– Здесь Бор. Вызываю Валета.
Через пару минут ответили:
– Валет на связи. Тринадцать.
– Восемьдесят четыре. Салют. Дайте обстановку.
– Будьте осторожны. Противник крайне обеспокоен и раздражён. Обе ваши операции, по сути, уже парализовали северо-западное направление наступления ВСУ. Особенно озлоблены лидеры нацгвардии и «правого сектора». Они оповестили всех своих главарей и ищут неизвестные диверсионные группы, но пока достоверных сведений не имеют. В целом преобладают злобные реакции. В Киеве тоже неразбериха.
– Сейчас мы вблизи Барвенково. Какова здесь обстановка на этот час? – я подсветил фонариком карту.
– Подняты по тревоге спецотряды МВД «Омега», «Ягуар», «Барс», батальон спецназа МВД «Шахтёрск», а также спецназ СБУ «Альфа». Противник считает, что диверсионных групп несколько, и что они будут прорываться к Славянску. Поэтому почти все эти подразделения покинули свои расположения и сосредоточились на линии блокпостов и на заслонах на всех больших и малых дорогах, ведущих к Славянску. В городе осталась едва ли десятая часть личного состава. На данный момент вашими приоритетными целями являются танковый батальон в три десятка стволов и артбригада, состоящая из полусотни самоходок «Мста» и дивизиона «Градов». Выявлены места их базирования – это пригородные сёла Ильиговка, Весёлое, Маяк и Гусаровка. Все они расположены в восточном пригороде вдоль объездного шоссе на небольших расстояниях друг от друга. Повторяю, все эти сёла расположены последовательно. Ехать через город не рекомендую, там куча постов, поднимется шум. Не доезжая, уходите налево, там небольшие, но вполне подходячщие для вас дороги. Ориентируйтесь по карте. В самом городе сейчас находится батальон спецназа. В Весёлом, возможно, находится рота этого батальона. Имейте в виду, они опытные и сильные бойцы. Будьте осторожны. Удачи. До связи.
Я отключил спецсвязь и постучал по микрофону:
– Внимание всем. Здесь Бор. Начинаем с Ильиговки ровно в полночь. И учтите, лезем прямиком к чёрту в зубы. Всем подготовить приборы ночного видения. Хоттабычу и Черчиллю разведать и доложить обстановку.
Квадроцикл исчез в потёмках. Остальные приткнулись к обочине и замерли в ожидании. Минут через двадцать в наушниках раздался щелчок и шёпот:
– Черчилль вызывает Бора.
– На приёме Бор.
– Сняли двойной пост. Есть язык. В Ильиговке мехбригада. Три десятка броневиков, ремрота, автобат, тракторы, автобусы и бензовозы. Вместе с ними рота пехоты и гаубичная батарея в шесть стволов. Регулярные. Нациков нет. Там же склад боеприпасов. Тревога объявлена, но все спят.
– Внимание. Здесь Бор. Напоминаю, соблюдать полную тишину, чтобы до срока гадюшник не разворошить. Работаем четырьмя парами: Техник и Финн, как всегда, минируют боеприпасы и горючку, время взрыва 2-00, Черчилль и Хоттабыч контролируют подходы. Мы с Марком займёмся техникой. Ромео и Ополь со стороны шоссе прикрывают наши задницы, но стрелять в самом крайнем случае. Всем остальным готовность раз и смотреть в оба. Отход ровно в 1-00. Начали!
Из оружия мы с Марком взяли только ножи и «Бердыши» с глушителями, а я прикрепил липучками к разгрузке «композитор». На этот раз в приёмник прибора я вставил рекордер с оловом. Пусть укры сами разрушают своё оружие, когда захотят пострелять из оловянных пушек или поездить на оловянных броневиках.
Примерно через полверсты группы разделились. Мы с Марком осторожно пересекли заросший бурьяном пустырь и затаились, поскольку в приборах ночного видения разглядели две фигуры часовых. Парный пост. Я жестом привлёк внимание Марка и ткнул пальцем в левого, напарник кивнул и исчез в темноте. Где ползком, где пригнувшись, я стал подбираться к правой фигуре.
Когда часовые сошлись, я приготовился и вытянул нож. Щелчок по микрофону, через секунду ответ. Марк готов. Часовые разошлись. Не дойдя до меня всего пары метров, мой повернулся в крайней точке, чтобы шагнуть назад, и я прыгнул ему на спину, плотно зажал рот и ударил ножом в шею над ключицей. Тихо опустил обмякшее тело и дважды щёлкнул по микрофону. В ответ два щелчка. Порядок. Мы поспешили к стоянке бронетехники.
Не теряя времени, я включил прибор, который, прогревшись, тихо заверещал. Первыми на моём пути оказались броневики и боевые машины. «Композитор» начал превращать их броню и боевую оружейную сталь в мягкую, подобную олову субстанцию. Все БМПшки и БТРы тоже получили свою порцию излучения. Потом пришёл черёд стоящих чуть в сторонке «Градов». Их изменённые трансмутацией пусковые трубы и опорные стойки теперь не выдержат пуска ракет и деформируются, и тогда после «большого бабаха» ракетчиков в аду встретит их любимый Бандера.
Однако время неумолимо утекало, нужно поторопиться. Я бросился к гаубицам и включил «композитор», после чего казённики орудий стали не прочнее олова. Теперь пусть уроды попробуют пострелять по мирным городам.
Вернувшись к шоссе, мы с Марком присели в кювете и замерли в ожидании остальных. Через пару минут из темноты вынырнули Техник с Финном, и следом появились Хоттабыч с Черчиллем.
Я вопросительно вскинул голову, в ответ они показали соединённые кольцом указательный и большой пальцы. Покрутив рукой над головой, я махнул в сторону отхода. Двигаясь, как тени, мы по пути подхватили снайперов, пробежали пару сотен метров, и тогда я прошептал в микрофон:
– Здесь Бор. Возвращаемся. Приготовиться к движению.
Поехали. В машине я продолжил:
– Внимание. Продолжаем операцию. В Весёлом засела рота спецназа с усилением. Тёртые, жестокие и опытные волки. Оставлять их в тылу нельзя. На свою броню не надейтесь. Новичкам поперёд батьки не соваться. Говорю на всякий пожарный случай, если эта банда встревожится. Специально связываться с ними не будем, наша цель тяжёлая техника и большие стволы. Поэтому в Весёлом будем минировать дорогу, подходы и выходы.
В машине я поменял в зарядном устройстве аккумуляторы, достал из укладки «деструктор», потом подумал, также вытащил «корректор» и вставил в его приёмник самую убойную начинку – цианид. Теперь луч этого генератора будет смертельным для всего живого. Снаряжая эту машинку смерти, я отложил все вопросы гуманизма на потом. Сейчас нам может противостоять немалая банда отмороженных нацистов, которые, ни секунды не сомневаясь, хладнокровно уничтожат каждого из нас. А коли так, то наше решение будет предельно простым: или мы их, или они нас?
После четверти часа езды по грунтовке мы выбрались на объездное шоссе. Я всмотрелся в ночь. В километре от нас затих город Барвенково. Ни звука, ни огонька. Хотя, нет. Вдали грустно светились несколько лампочек. Чуть рыкнув мотором, в темноте растворился квадроцикл Черчилля и Хоттабыча, а мы приткнулись к обочине в ожидании их сообщения.
– Хоттабыч на связи.
– Здесь Бор.
– В городке на западе и в центре тихо. На восточной окраине подвижный пост. Сейчас их возьмём и поспрашиваем. Связь через десять минут.
Те десять минут тянулись, как час
– Здесь Хоттабыч.
– Бор на связи.
– Пост взяли. Тёртые волки попались. Броня выручила, иначе бы каюк. Сведения подтвердились, в городке две роты спецназа. В Весёлом рота спецов того же батальона. Местное население выгнали и заняли их дома. В полуверсте дальше по дороге посёлок Маяк, в нём две танковые роты, через триста метров в Новопавловске – третья рота. Дальше через километр в Гусаровке бригада самоходок и дивизион «Градов». Здесь только боевая техника, а вся пехота и лёгкая броня по тревоге переброшенык Славянску на линию блокпостов.
– Принято. Внимание всем. Сначала блокируем Весёлое, не хрена им в нашем тылу шариться. Село от дороги отделяет речка. Минируем основную и объезные дороги. Работают я, Дитрих Рокки и Марк. На всё про всё пятнадцать минут ни секундой больше. Не дожидаясь нас, все расходятся по позициям. Черчилль и Хоттабыч с новичками гонят в городок и после того, как начнётся кипеш, связывают боем спецназ. Ваша задача, используя темноту, мотаться по переулкам, постреливать и отвлекать спецов, чтобы они не пришли на помощь избиваемым танкистам и артиллеристам. Не геройствуйте, непрерывно двигайтесь и маневрируйте, и друг за другом присматривайте. Главное – создать видимость, что вас много. Помимо пулемёта возьмите с собой АГС и ручные гранаты. После окончания минирования «Тигр» направитсяв Маяк и Новопавловку, где мы прикончим танковый батальон и сразу двинем в город на помощь Черчиллю с Хоттабычем и новичкам. Зайдём в Барвенково с юга и ударим спецам в спину. БТР, минёры и обе снайперские пары у Весёлого не задерживаюбтся и на всех газах гонят в Гусаровку и действуют по готовности, ваша цель – самоходнаяи реактивная артиллерия. Едва начнётся заваруха, минёры не зевайте, минируйтесклад. Как им залить кипяток за шиворот, разберётесь на месте. Но рисковать запрещаю. Сделаете закладки и бегом на шоссе помогать БТРу. Не будет возможности, ну и хрен с ними. Начало операции по взрыву в Ильиговке ровно в 2-00, окончание в 3-00. Отходить по южной объездной дороге. Вопросы? Нет. Тогда по коням.
Когда грохнули отдалённые взрывы в Ильиговке, мы уже успели вернуться на опустевшую дорогу, наспех обложиввъезды и выезды из Весёлого МОНками и противопехотками. Вдали продолжало громыхать и гореть, и тутночь порваливзрывы в Весёлом, а чуть погодя засверкали вспышки выстрелов. Дитрих втопил педаль газа, и по нашему кузову в бессильной злобе защёлкали пули.
Мы подскочили к посёлку Маяк меньше чем через пять минут, а там уже метались лучи множества фар и огоньки фонарей, ревели танковые двигатели поднятого по тревоге батальона. Счёт пошёл на секунды, и промедление было смерти подобно.
Рассчитывая на темноту и тревожную неразбериху, Дитрих начал крутиться вблизи уже начавших движение грозных машин. «Тигр» то и дело попадал в свет танковых фар.Не обращая внимания на шум крики и рёв танковых дизелей, я сосредоточенно экономными импульсами кромсал броню и теперь воочию видел дело своих рук. С жутким грохотом отваливались стволы, клинили и дымили двигатели, некоторые танки вспыхивали, отлетали катки, соскальзывали и падали куски башен и корпусов. Где-то в потёмках луч доставал и танкистов.
Так мы шныряли в темноте, пока в нас не стали стрелять со всех сторон из разного калибра. Машине это вреда не принесло, да, и мне тоже, но торчать в люке под плотным обстрелом крайне неприятное занятие. Теперь не имело смысла шифроваться, и Ромео, прогнав меня из люка, встал к пулемёту и принялся короткими очередями отвечать на вспышки выстрелов.
Времени то всего прошло минут пять-шесть, а мы, виляя и вздрагивая от попаданий и близких взрывов, уже выскочили на шоссе, оставив позади кучу искалеченных танков. Едва мы отъехали, как впереди поднялся багровый куст взрыва, из которого во все стороны полетели огненные фонтаны горящих боеприпасов, потом донёсся низкий грохот и в лицо пахнул ветерок взрывной волны.
Я с сожалением перекинулполузаряженный аккумулятор из зарядного устройства, понимая, что надолго его не хватит. Не успели очухаться, как показалась околица Новопавловки. И тут мы едва не влипли. Оказалось, что танкисты уже успели выгнать боевые машины на шоссе. Выбрасывая струи белого дизельного дыма, танки рычали готовые по команде броситься в бой. В моём распоряжении имелась буквально параминут. И я успел.
Дитрих сбросил скорость до минимума и хладнокровно повёл «Тигра» вдоль колонны, а я начал орудовать «деструктором» прямо из открытого окна. Но, к сожалению, недолго, наполовину заряженный второй аккумулятор предательски сдох. Повредив восемь танков, я зло выругался при виде красного огонка на индикаторе и с сожалением проводил взглядом два последних уцелевших танка. Больше нам здесь делать было нечего.
Рокки дал пару длинных очередей по последним танкам и по суетящимся рядом с ними фигурам, Дитрих прибавил газу, и машина понеслась по шоссе, чтобы с юга въехать в город, на улочках которого, страшно рискуя, ребята водили за нос толпуозверевших спецназовцев. Преодолев участок засыпанной обломками и мусором дороги, мы проскочили мимо окутанного пороховым дымом нашего БТРа и поспешили на южную окраину. На перекрёстке Дитрих свернул направо. Там в ночи раздавались взрывы гранат, треск автоматов и пулемётов.
Проехав пару сотен метров, мы неожиданно нос к носу столкнулись с БТРом и с хода его атаковали. Из броневика выскочили люди в чёрном. Поздно, господа каратели! Рокки врезал бронебойными по лёгкой броне, а мы с Марком добавили из автоматов по суетящимся фигурам. В ответ прилетела туча пуль, которые разозлили нас ещё больше. Весь бой занял не больше двух минут. Объехав дымящуюся коробку, мы поспешили дальше и… с хода ворвались в самую гущу событий, когда напоролись на колонну спецназа, которая двигалась на помощь своим в Гусаровке.
Наше появление вызвало у укров ярость. Они повыскакивали из грузовиков и автобусов и бросились со всех сторон, не смотря на плотный огонь из четырёх наших стволов и десятки убитых и раненых. Я впервые буквально шкурой почуял, как к нам уже не приходит, а бежит северный лис. Ещё минута и нас просто сомнут массой. И тогда, передёрнув плечами от пахнувшего в лицо смертельного холода, я вытянул из кофра заряженный цианидом «биокорректор», заранее жалея пока ещё живых укров.
Настроенным на импульсный режим прибором я медленно провёл полукруг, перечёркивая чёрную напирающую массу. Такого эффекта даже я не ожидал. Вы не слышали, как одновременно предсмертно хрипит сотня людей? И не дай бог вам это услышать. Но позволять совести загрызть себя, было некогда. Я быстро развернулся и перечеркнул волну нападающих сзади. Атака не просто захлебнулась. Люди упали, как колосья под косой, а немногие выжившие чуть ли не на карачках бросились во все стороны. Вокруг нас, как поваленные деревья от взрыва тунгусского метеорита, лежала сотня трупов с остекленевшими глазами и пеной у рта.
На часах 2-55. Пора заканчивать безобразия. Я постучал по микрофону:
– Бор на связи. Всем сбор. Всем сбор.
Сзади стрельба прекратилась, и вскоре мелькнули фары БТРа и квадроцикла. Подкатили. Я махнул им рукой, и мы свернули на параллельную дорогу, проходящую по тёмной, окраинной улице с затаившимися коробками домов.
Обогнув ночной, замерший от страха город, мы оставили за спиной зарево пожаров, неизвестное число трупов, уничтоженные танки, артиллерию и склады боеприпасов. Из темноты очередного перекрёстка вынырнули второй квадроцикл и джип новичков. Я с облегчением вздохнул. Не задерживаясь, мы поддали газу и через пару километров выбрались на шоссе на западной окраине.
3-30. Начинался новый день войны. Уму непостижимо, но каким-то чудом нам удалось вырваться из невероятной мясорубки. Не-е-ет, за такие вредные передряги надо не молоко давать, а «Хеннеси» по паре стаканов!
Не знаю, к счастью,или несчастью, но к югу от Барвенково хороших дорог не нашлось. Мы тащились по старой раздолбанной дороге, никогда не знавшей дорожного ремонта. На колдобинах машины тряслись, как припадочные, что слегка бодрило наши усталые, провонявшие адреналином, порохом и потом организмы, но, не смотря ни на что, с каждым километром у нас росли и крепли два простых желания: пожрать и отдохнуть. Сидящий рядом Марк начал сонно клевать носом. Потерпите, ребята, скоро станет полегче. За последние сутки мы столько всего натворили, что заслужили хотя бы шесть часов сна.
Удобный закуток для отдыха нашёлся в полуверсте справа от дороги вблизи Запаро-Марьевки. Это чистенькое и аккуратное село с торчащими из зелени садов белёными домиками, как нельзя лучше подходило для короткой передышки. Естественно, никто не собирался квартировать в самом селе. Мимо поля с подсолнухами дорога привела нас к кленовой рощице с акациевым подлеском. Вот в ней я и наметил остановиться, укрывшись от посторонних глаз.
Но, как говорится, загад не бывает богат. Не мы одни оказались такими умными. В этом тихом закутке, мы напоролись на сонных и похмельных укров. Млять! А ведь как хотелось обойтись без шума и крови, тихонько спрятаться и отдохнуть. Но что случилось, то случилось.
Ещё не отошедшие от недавнего боя бойцы без команды выскочили из машин только с ножами в руках. Произошла страшная драка, и страшная не столько из-за ожесточённого сопротивления, сколько из-за того, что глаза в глаза и острую сталь в живую плоть. Потом выяснилось, что бились мы всего пять минут и положили полтора десятка из полсотни укров. Остальных повязали.
После побоища на задах рощицы вблизи дороги обнаружились три танка «Булат», один БТР, наливняк, большой автобус и три гружёных тентованых «Урала». Оказалось, эту колонну подкрепления перегоняли из Днепропетровска в Барвенковомобилизованные гражданские водители и механики. По неопытности они доехали быстрее назначенного срока, и потому решили передохнуть в укромном месте и заодно глотнуть чарку другую горилки. Как это бывает сплошь и рядом, вся эта штатская шатия-братия ближе к ночи перепилась, и сейчас они сидели связанными, глупо тараща похмельные глаза. А вот сопровождающим колонну двум отделениямголоворезов из нацбата не повезло, и все они поголовно полегли.
Как вы уже наверно поняли, ни я, ни мои орлывовсе не страдали избыточной жестокостью, точь-в-точь, как тот добрый сторож, который заряжал ружьё сладкими карамельками, а потому зла пленным хохлам мы не желали, поскольку они никак не монтировались с развязанной нацистами гражданской войной. Более того в глубине души мы им искренне сочувствовали, видя перед собой взрослых мужиков, отцов семейств, которых отловили в собственных домах, или на работе, и под страхом смерти или тюрьмы насильно запихнули в боевые машины. Так что, живите свидомые громадяне и радуйтесь солнышку, может быть когда-нибудь в другой жизни выпьем вместе вашей горилки и закусим нашей квашеной капусткой.
Рассуждая так, мы стояли и задумчиво скребли щетину на подбородках, не зная, что делать со ставшей ничейной вражьей техникой. Взрывать и жечь нельзя, дабы не привлекать к себе внимания.
– А, зачем уничтожать, – задумчиво проговорил Дитрих, – патронов у нас с гулькин нос, топливоополовинено. А техника новая совсем. Надо крепко помозговать, может что и сгодится.
Всё-таки хорошо, что в отряде есть здравомыслящие люди со светлой головой. Но, к сожалению, в тот момент ко мне это не относилось, ведь бессонная ночь и нечеловеческое напряжение не способствуют мышлению и здравому смыслу. Я мысленно дал себе подзатыльник и вслух похвалил Дитриха: