Стас вопросительно взглянул на жену.
– Пойдемте покурим,– предложила Мила.– Там снаружи и порешаем.
Но покурить они не успели. Потому что во входную дверь кто-то уверенно заколотил снаружи.
10.
– Может, не стоит открывать сейчас…– начал было Стас, но Андрей уже шел к двери.
– Да это алкаши местные,– бросил он на ходу.– Все равно будут долбиться, пока дверь не сломают. Видят же ваши тачки у дома.
Он отодвинул засов и распахнул дверь, без какой-либо попытки выведать, что там за незвань приперлась. Первое, что почувствовали находящиеся внутри – мощный ток свежего, наэлектризованного воздуха. Похоже, пока они судачили и рядили про демонов, снаружи действительно образовалось ненастье. Прохладное дуновение контрастом подчеркивало, в каком духане они торчали последние пару часов. Язычок пламени, защищенный пиковой колбой, начал метаться, и лица людей перекосились, став непохожими и уродливыми.
А секунду спустя к свежему климату прибавился гундосый, с легкой хрипотцой, голос. И, наверное, можно было бы пририсовать к голосу невидимого бухарика, надеющегося на подачку, но только бухаристости в нем совершенно не ощущалось. Голос был бодр, нагловат и ироничен, и вместе с воздухом по светлице сразу почему-то повеяло тревогой.
– Наше вам здрасьте! А мы тут заплутали, прикинь, братан! А потом смотрим, у вас тут тачки стоят козырные, дома свет горит. Цивилизация, елы-палы! Бог, как говорится, не фраер, вывел на свет скитальцев. Слышь, братан нам бы дождик переждать. А то хлынет скоро, веришь-нет?
– Заплутали?– хмыкнул Андрей, не выглядя ни удивленным, ни озадаченным, а выглядя до идиотизма участливым. – Грибники, что ли?
– Ага, в натуре, грибники!– заржал голос.– Грибники-физкультурники! Да не, ты гонишь, братан. Тачка сломалась, пару километров уже пехаем. Думали, реально в поле заночуем. Короче, подфартило нам с вами. Ты ж не прогонишь, братан, вроде нормальный? Слышь, пить охота до зарезу, есть че попить? И пожрать бы. Не, ты не думай, мы заплатим, ваще без вопросов.
– Сколько вас?
– Да двое всего!
Стас до последнего думал, что Андрей пошлет этих залетных куда подальше. К соседям, например. Здесь уже и без того плюнуть некуда. Однако Андрей как-то легко и беспечно посторонился, и обнаружилось, что внутри места вполне хватает еще для парочки проходимцев.
– Входите.
Вошли двое. Примерно одного роста; один лупоглазый и шарнирный, другой сумрачный. По их изнуренному виду думалось, что отмахали они явно больше, нежели заявленные пару километров. Оба пришельца при входе даже не поморщились от запахона, и это символизировало. Только вот никто не знал, что именно.
– Вечер добрый!– гундосо поприветствовал шарнирный, цепко обозрев всех присутствующих выпуклыми зенками.– Оба-на, и дамы в наличии! Ништяк! Блин, и жратва, и водка! Ваще балдеж! Прикинь, Серый, мы в рай попали. Народ, меня, короче, Константином зовут.
Сумрачный продолжал хранить инкогнито. На пороге он лишь поверхностно оглядел убранство и людей, а потом его взгляд остановился на Миле, и он так и впился в нее глазами, как крючьями. У Стаса аж екнуло под ложечкой от этого взгляда, хотя острой опасности он пока не ощущал. Вероятно, сказывался эффект инерции, ведь только минуту назад он размышлял о тепле, уюте и о славном житье-бытье.
Хлебосольный Андрюхин вновь подсуетился, откуда-то достал вторую керосинку, света резко прибавилось. Теперь они уже не выглядели землистыми вурдалаками, но все равно в помещении преобладал неестественно желтый, нагоняя мысли о мертвецах. Константин и второй, которого тот назвал Серым, первым же делом накинулись на питьевую воду, попеременно черпая ее кружкой из ведра. Потом по-свойски подсели к столу. Пока они лакали, Юлька по-тихому перебралась в угол комнаты, избегая сидения впритирку. Андрей занял свой прежний стул, а пришлые уселись на свободную скамью, лицом к окнам и сидящим напротив Женьке с Виталиком. Женек зырил исподлобья; если Андрюху он не особо жаловал, то этих двоих сразу воспринял в штыки. Ершистый пацан; но только новых гостей он не впечатлил. Наверное, потому что сидел и не выпендривался своим ростом.
– Доедайте, что имеем.– Андрей открыл кастрюлю с остатками картошки.– Потом я еще наварю. Но чистить не буду, ну его нафиг, в мундире сойдет.
Гости не принадлежали к числу скромняг, навалились хором, как подметальная машина, волоча в рот все без разбору и запивая шматки водкой. В комнате стояло гнетущее молчание, не располагающее к трапезе, даже дед Веденей примолк, но пришельцы не парились. Андрей выглянул в окно, высматривая что-то в сумерках, и Стас мельком задумался. Раньше он полагал, что Андрюхин вышаривает своего дедка, но дедок давно кукует дома,– чего ж он там теперь ищет? Собаку? Собак пожрал Сфайрос…
Мила приблизила губы вплотную к его уху.
– Это сидельцы…
Стас хотел спросить, с чего она взяла, а потом просто согласно кивнул. Константин – вообще типичный зэка, как будто играет роль из фильма «Беспредел». Второй тоже явно знаком с блатняком: взгляд волчий, вид угрюмый, движения ухватистые. А уж Миле в этих делах можно было верить на сто процентов. Во-первых, она чаще имела контакты с подобным контингентом. Во-вторых, первый чувак Милы, с которым она встречалась до знакомства со Стасом, бывший сиделец. Именно с ним Мила потеряла девственность. Потом этот типок пообещал Стасу подрезать крылья, когда Мила замутила с ним. Но до подрезки не дошло, а куда потом делся типок, Стас был без понятия.
– Э, че там шу-шу-шу?!– тут же вскинулся Константин на Стаса с Милой. И хотя на его губах продолжала играть ухмылка, в глазах навыкате мелькнула злая искра. А мглистый Сероватыш снова впился в Милу своими гляделками, которые, в противовес буркалистому Костику, прятались в складках. Он как будто знал ее раньше и теперь пытался вспомнить, откуда. Черт возьми, еще бывших знакомцев им с женой тут не хватало для апофеоза.
– Да вы не кипишуйте, все путем!– Костян постарался хохотнуть миролюбиво. Верилось в его дружелюбие не особо.– Мы до утра перекантуемся, а утром отчалим. Что у вас за сходка тут? Свадьба или похороны?
– Ни то, ни другое,– неприветливо бросил Стас.– Мы все тут гости.
– Ништяк!– возрадовался Константин непонятно чему.– А есть сиги? Наши все вышли.
Он уже накатил то ли пятую, то ли шестую кружку водки. А вот Серый выпил всего раз и от дальнейшего возлияния воздержался. Молчал, думал свою непроницаемую думу и попеременно метал взгляды-кинжалы в Милу.
– Сигареты в машине,– холодно сказал Стас. У Милы, скорей всего, есть сигареты в сумочке. Но пусть он обломится, этот вертлявый, гундосый и буркалистый хер.
Константин оглядел всех по очереди и остановил свой выбор на Виталике.
– Слышь, Алёха, не в службу, а в дружбу. Метнись до сигарет. Курить охота.
– Я Виталий,– насуплено буркнул Виталий.
– Базара нет, Виталий!– Костян взметнул ладони вверх, демонстрируя мир и согласие.– Метнись, Виталий, будь пацаном.
– Может, тебе еще бабу подогнать?– набычился Женька.
– А че такова?– Мига выкатил зекалы, став похожим на персонажа Маппет-шоу, которое крутили по телеку.– Че ты дерзишь, я по нормальному прошу.
– Много просишь, мало предлагаешь,– смело отрезал Женька.– Поел, попил, побухал. Обещал денег заплатить – плати. Вот хозяин сидит, ему отстегивай.
Женек кивнул на Андрея, но Андрей с отстраненной усмешкой смотрел в окно и никак не реагировал. Казалось, происходящее его только забавляло. Рановато они причислили парня к адекватным персонажам, в реале он оказался дурнее своего дедка.
Костик сощурился, прикидывая новую партию. Серый сумрачно взирал на Жеку в упор. Женек же оказался закаленным в терках, под стращающими взглядами тушеваться не спешил.
– А ты кто будешь? Ну обозначь себя, коли уж баламутишь.
– Я сын Баха.
– Да ладно!– Глаза Миги выкатились из орбит на пол-яблока, что казалось совсем невероятным.– Серьезно, братан? Прикинь, Серый, это сын Баха! А мы-то подумали, чушпан какой-то. Вот так расклад, бляха-муха.– Он заржал, а потом слегка придвинулся.– Одна проблема, братан. Мы понятия не имеем, кто такой Бах, и все вместе вертели его на кукане. Так что понторез твой не проканал.
Константин заржал, хлопнул себя по ляжке, а Серый улыбаться потуг не изъявлял, улыбчивость у него пребывала не в фаворе.
– Алёха, ну ты че? Тебе ж не впадлу поделиться сигами?
– Сказал же – отвали!– уперся Женек, сжимая кулаки.
Стас слегка отодвинулся от стола, стараясь сделать это незаметнее. Если эти два барана сейчас сцепятся, он хотел иметь больше пространства для разворота, чтобы прикрыть Милу. Неизвестно, как Женьтос, а Константин не из тех людей, кто довольствуется одними лишь сопливыми оплеухами. Жену он не видел, сидел к ней спиной, поэтому мог разве что догадываться о ее мыслях и ощущениях. Но уж коли Мила молчит и не выеживается – это охрененно плохой знак. Юлька вжалась в угол, стараясь раствориться в бревенчатых стенах, бледная и испуганная. Один Дрюня благолепствовал, и за это его реально хотелось встать и убить, сорвав злость.
Разрядил Виталик.
– Погодите! Хорош гнать, что мы, не договоримся, что ли? Вы Костя, правильно же? А вы Сергей, так?
– Нет, братан.– Серый впервые разлепил свои тонкие губы, и голос у него звучал столь же сумрачно, каким был он весь. Есть люди, рядом с которыми и находиться тяжело, давят безысходность и мрак; Серый был как раз из их числа.– Я не Сергей.
– А… Просто «Серый»… Я и подумал.– Виталик растерялся, но тут же взял себя в руки.– Короче, я сгоняю, мне правда не впадлу. Все равно все курить хотим.
Женька пожал плечами и сдался. Молча протянул товарищу ключи от машины и отвернулся, тем самым показывая, что сделал все возможное. Виталий выскользнул из-за стола и исчез за дверью; в последний момент Юлька порывисто дернулась, словно хотела улизнуть вместе с ним, но вдруг воздержалась. Осталась в углу, лишь максимально прикрыла лицо своей челкой а-ля Деми. Вновь воцарилась тишина, внутри которой только Константин чувствовал себя вольготно и благостно. Ну и Андрюхин-пес, этот вообще король пофигизма.
Стас не общался впритирку с блатным миром – так, на низком уровне. Но он убеждал себя, что эта парочка, вероятнее всего, лично против них ничего не имеет. Они просто следуют штампу и ведут себя так, как привыкли в незнакомой среде: прощупывают территорию, вычисляют лидеров и лохов. Наиболее грамотная тактика сейчас – не проявлять слабину, сохранять нейтралитет, и все разрешится мирным путем.
Стас решительно поднялся на ноги.
– Тогда и мы сходим за своими.
– А вот тут облом, братан!– немедленно ощерился Мига.
– В смысле?– Стас смерил Константина холодным взглядом.
– В коромысле!– хохотнул тот.– Да ты присядь, братан, не мельтеши. Мы ж с тобой не познакомились еще. Сейчас Алёха принесет сиги, всяко поделится. Так что посиди.
– Мы задохнемся, если будем здесь курить. Так что сам сиди,– отрезал Стас и протянул руку Миле.
Но Серый, который не Сергей вовсе, их опередил. Молча вышел из-за стола, протопал к входной двери и встал перед нею лицом к остальным, как караульный перед мавзолеем. И хотя он не отличался баскетболистским ростом, не имел модных джинсиков и не выглядел солидным коммерсантом, его фигура излучала такую угрозу и прямоту, что остальные зависли с открытыми ртами. Стас вдруг подумал, что, возможно, он видит сейчас Сфайроса во всей красе. Именно эти двое вполне могли укокошить всех в соседней деревне и оставить за собой кровавые следы.
В правой руке Серого профессионально сверкнул нож, и это выглядело красноречивей некуда.
– Сядь на место,– негромко бросил Серый. По тону верилось, что он не любитель талдычить дважды.
– Мужики, я еще раз вам говорю!– вклинился Женек, но его голос надломился.– У меня батя авторитет. Он скоро подъехать должен с братвой, мы его ждем.
– Закрой вякало!– равнодушно отозвался Серый и уставился на Стаса, ожидая реакции.
Стас медлил. Страх отодвинулся на второй план, на передовую вышел просчет. Что делать? Сесть – подписаться лохом и признать этого козла вожаком. А учитывая его нездоровые взгляды на Милу – неизвестно, каким боком им это выйдет. Прорываться к выходу, как какой-нибудь Марк Дакаскос? Положим, один бы он еще мог попытаться. Но с Милой вдвоем… Мила-то точно не Дакаскос.
Покуда он обдумывал и межевался, Мила сама приняла решение. Она знала наверняка, что садиться Стасу не в масть – это запустит процесс очмырения, ведь для двух уркаганов мир – либо белый, либо черный. Поэтому она тоже поднялась, не забыв прихватить сумочку. Подошла к столу, как делала уже неоднократно за вечер, вот только кружкой пользоваться на сей раз не стала, потому как пришлые гондоны не отличались деликатностью и все заслюнявили. Она схватила бутылку «Распутина», совершила несколько глотков из горла, хлопнула бутылку на стол, вытерла рот ладонью. Мига следил за ее действиями с любопытством напополам с иронией.
– А меня выпустишь?– спросила она Серого и двинулась ему навстречу.
Ему пришлось опустить нож. Мила и тут оказалась расчетливее прочих; она надвигалась на мужика всем своим женским естеством, глядя ему прямо в глаза, и подошла почти впритык, словно хотела поцеловать взасос. Ее грудь – не столь выпуклая, как у Юльки, но все же весомая – едва не касалась груди бандоса, и Стас побледнел от ревности.
– А то пройдись со мной, если не в напряг. Мне вот точно в напряг, я курить хочу.
И вот они стоят, эти двое, чуть ли не впритык, между ними нож и обоюдоострый взгляд, они почти одного роста; они почти одной крови. Стас же оставался на задворках, где, собственно, ему и было место с тех пор, как несколько лет назад Мила вышла на передовую и стала его прикрывать. Сердце Стаса колотилось истошно. По каменному выражению лица Серого и по его глазкам в ошметках складок вообще ни черта не читалось.
– Ну Серый, у тебя фарт!– на сей раз разрядил Мига. И хлопнул опять себя по колену.
– Сам разберусь!– отозвался тот, не отрывая глаз от Милы. Потом принял решение, посторонился и кивнул на дверь, предлагая Миле проследовать первой.– Ну пошли.
Но прежде чем выйти, им пришлось запустить запыхавшегося Виталика, которого Стас ждал пятьдесят на пятьдесят. Виталик мог сесть за руль и рвануть прочь, но, видимо, хлопальщик по коленям и гундосый Костик все-таки неслабо разбирался в человеческой натуре, раз выбрал его посыльным. После того, как Серый и Мила вышли из дома, Стас опустился-таки на стул, но это уже не выглядело поражением, потому что теперь все выглядело поражением.
«Нам кабзда»,– неожиданно четко и неоспоримо осознал Стас.
Они закурили, не заботясь больше о том, как они будут чувствовать себя в этом прокуренном и затхлом помещении, окна которого не открывались веками. Интуиция подсказывала, что ночная почивальня на сегодня полностью отменяется.
11.
Ситуация за секунды изменилась, подобно резкому скачку давления, и у Стаса даже закружилась голова. Теперь он четко понимал, что мосты сожжены и назад уже не откатить – границу окончательно перешагнул Серый, когда в открытую засверкал ножиком. Отныне они не просто противоборствующие стороны в замкнутом пространстве, теперь они – заложники и бандиты.
В то же время Стас сильно усомнился, что эти двое – те самые потрошители, которые почикали жителей соседней деревни. Оба грязные, пыльные, шли издалека – это безусловно. Но никаких следов крови. А она была бы, учитывая размах мясорубки. Возможно, они оба – беглые преступники. Это подтверждает явно новая одежда, без характерных потертостей, и главное – свежая обувь. Если это так, то их мотивы предельно понятны.
А вот мотивы Милы – как раз таки нет, Стас не понимал правил игры, которые задала его жена. Двое бандюганов видели перед собой лишь светловолосую телку, а он знал, что такое есть Мила, и она никогда не говорит «а», не продумав перед этим весь алфавит на двух языках. Что если она заколебалась его выручать и решила думать только о себе? Что если он сам спровоцировал ее своей изменой? В машине было спокойнее убедить себя в совпадении, но в данной обстановке самообман – уже непозволительная роскошь. Мила знала о его адюльтере. Теперь у нее свой комплект ключей от тачки и пистолет. Она умеет водить, хоть и не любитель. Грохнуть Серого, вскочить за руль и долой без оглядки – дело пары секунд.
Что ж, если ей удастся, Стас только поаплодирует. Потому что катастрофа не спрашивает об удобном моменте, и выживает тот, кто действует спонтанно. Потому что иногда в критических ситуациях приходится самому становиться демоном, а милосердие и человеческие привязанности – всего лишь обуза и шелуха совести. Потому что он сам виноват. Мила его никогда не предавала, а он ее – предал.
Так-то по численности их больше против всего двоих. Но эти двое – сплочены, а они – голимая команда. Юлька ребенок еще, Виталик дрищет и скорее подставит. Андрей… Такое ощущение, что он засланный казачок и работает на какую-то третью сторону. Остается непомерный Женьтос, которого Мила назвала Полтора-Ивана. Тот словно прочитал его мысли и нарушил молчание.
– Ну и что дальше?
Он в упор сверлил Мигу, а Мига паясничал перед ним и давил лыбу.
– С девулей вашей хочу познакомиться,– нагло заявил тот.– А то Серому свезло, а я разве хуже? Нормально же сидим, общаемся. А девуля сочненькая. Твоя подружка?
– Нет. Она не моя подружка.
– Значит, Алёхина! Да ты не ссы, я просто пообщаться. Давно, понимаешь, с девулями не общался, чтобы вот так нормально, за столом. Как звать тебя, красавица?
– Юля…– пролепетала из своего угла девушка, которая начала понимать, что за нее вряд ли кто-то серьезно вступится. Друзей у нее здесь нет.
– Юля-девуля! Ништяк! А я Костя. Но меня все Мигой кличут. Говорят, у меня красивые глаза.– Костик поводил зекалами и расхохотался.– Может, мы с тобой тоже прогуляемся? Алёха всяко разрешит. Да, Алёх? Все нормуль, мы прогуляемся с Юленькой?
– Я Виталий…
– Базара нет, Виталий!– явно издевался Мига.– Твоя подружка?
– Не… Знакомая.
– Незнакомая?– Он опять гоготнул.– Ну раз незнакомая, то и проблем нет. Нет же проблем, да, Виталий?
– Нет проблем…
– А у кореша твоего? Чую, как-то недобро он про меня мыслит.
– Вы в соседней деревне были?– врезался Стас в этот прессинг, переводя стрелки на себя. Сердце продолжало колотиться от нехороших предчувствий, потому что Мила и Серый не возвращались, а время уже явно превышало расстояние до машины. За окном – только ветер. Ни звуков выстрела, ни шума двигателя – ничего, что могло бы рассеять неопределенность.
– А что там, родичи твои?– отвлекся Мига, продолжая ерничать.– Привет хотел передать?
– Точно, родичи,– в тон подхватил Стас.– Дядя Прокоп жихтарит. И тетка Матильда. Только померли они намедни. Кто-то им все кишки выпустил и тела упер в поле. Не вы случайно с дружком своим?
Мига затормозил, перемалывая информацию и попутно размышляя, прикалывается Стас или всерьез. И прочие воззрились на него удивленно, даже Дрюнявый перестал залипать на долбаное оконце. Они ведь не знали прикола про дядю Прокопа. Видимо, решили, что Стасу известно куда больше, чем он им рассказал.
– В натуре, что ли?
– Ну ты сидишь тут, и ни разу не задался вопросом, какого хрена мы все тут собрались? Покурить? Мы с парнями по возрасту не друзья, а с хозяевами дома вообще из разных миров. У нас тачки на ходу, нам больше делать нечего, гостить по ночам непойми где?
Входная дверь распахнулась, и наконец-то вернулись Мила с Серым. Теперь уже Стас впился в лицо жены, пытаясь при свете двух керосиновых лампад угадать ее состояние, но Мила оставалась непроницаемой. Только щеки порозовели, словно Серый там снаружи потчевал ее похабными анекдотами, но это могло равным образом быть следствием алкоголя или свежего воздуха. Значит, она приняла решение не сбегать. Она вернулась. Что дальше?
Серый присел на самый край возле двери, тем самым продолжая контролировать пути отхода. Ножиком он уже не выпендривался, все и так помнили про умелое обращение, а для дешевого понтореза Серый был слишком сумрачный. Скорей всего, у Костяна тоже есть нож.
Стас ожидал, что Мила займет свое прежнее место на кровати позади него… однако его жена как-то уверенно уселась рядом с Серым. Словно они о чем-то условились снаружи, и теперь следуют плану, и нет на свете ножа, равного по остроте тому, что вонзился в сердце Стаса. Интересно, прикуривала она тоже для двоих, как это много лет делала с ним? Стас вдруг не смог вспомнить, кто из них двоих был родоначальником семейной традиции – он или Мила.
Теперь они сидели лицом к нему в дальней стороне – Серый, Мила, и продолжавшая вжиматься в угол дома Юлька. Стас попытался поймать взгляд жены, он изо всех сил старался понять, что же все-таки происходит, но она избегала на него смотреть.
– Слышь, Серый! – окликнул Мига.– Говорят, в соседней деревне кто-то мокруху учинил. Вот этот бакланит.– Он указал на Стаса.
Серый уставился на него. И Мила посмотрела, но как-то без выражения, как на пустое место.
– А поподробнее?
– А мы не знаем подробностей,– ответил вместо Стаса набычившийся Женька.– Знаем только, что хозяин рассказал про эти места.– Женька в свою очередь кивнул на Андрея.
А Андрей продолжать эту цепочку киваний не стал. Он снова как-то вскользь усмехнулся, бегло выглянул в окно и закурил. Кого ж ты там, сука, выглядываешь, подумал Стас. Еще гостей? Кто поможет скрутить этих двух уркаганов? Бухариков, которых ты упоминал? Стас чувствовал вопросительные взгляды Серого и Миги и решил, что терять им нечего. По крайней мере, если ему удастся создать атмосферу внешней угрозы, это может как-то повлиять на расстановку сил.
Он выложил им вкратце фактическую сторону дела. Без Сфайросов, демонологов, параллельных миров и найденных артефактов. Когда-то тут промышляла секта, не брезговали человеческими жертвоприношениями. После войны вроде всех разогнали, да не всех. Какие-то мелкие недобитки продолжают мутить воду и кошмарить население. За всю деревню они не скажут, потому как заходили они лишь в пару домов. Но в обоих видели кровь, а в данном захолустье два дома – уже считай показатель. Так что далеко не факт, что их сейчас не окружает местная банда с вилами и дубинами.
Еще Стас хотел подставить безынициативного Андрюху, который явно задумал недоброе и приберег многие из секретов, но что-то его остановило. Наверное, надежда, что тот действительно плетет интригу, и это может в результате сыграть им на руку.
– Прикинь, Серый, походу нам везет!– развеселился Мига, хотя что конкретно его завело, было известно только его смурному дружбану. Который, однако, веселья не разделил, а стал еще более темным, как гроздья гнева.
– А вы девушку не видели случайно?– неожиданно спросила Юлька, и Стас печально осознал, что ему глубоко плевать на эту пропавшую незнакомую девчонку. Сейчас его заботит только он сам и его жена, и он при первом же удобном случае бросит всех остальных на произвол судьбы. И уж если говорить о демонах, то все демоны давно здесь – внутри них самих.
– Еще одна девуля была?– воскликнул Мига.– И че, нет теперь? Ну раз нет, стало быть, и не будет.
И это прозвучало двусмысленно и жутко.
– Слушайте, пацаны!– встрепенулся Виталик, которому, кажись, пришла лучшая идея в его жизни.– У меня, наверное, есть что вам предложить. Вам, наверное, бабки нужны, правда? В этом все дело? Я могу дать. Без проблем, у меня есть. От бати. У меня батя богатый.
– Алёха, я смотрю, ты вообще крутой чувак!– беззлобно одобрил Мига.
– Меня Виталий зовут.– Парень поднялся, выражая истовую готовность, и схватился за барсетку.
– Сядь на место, баклан,– жестко бросил Серый.– А то я тебе в жопу твои деньги засуну.
Виталик сник и плюхнулся на скамью. Женька что-то коротко шепнул тому на ухо – никто не расслышал. Мига был готов возмутиться сим неуважением, даже успел буркалы выкатить, но вдруг передумал. Стас продолжал отчаянно искать взгляд Милы. Жена неподвижно смотрела в сторону.
– Юля-девуля!– Мига вновь влез в старые коньки.– Иди сядь рядом, красавица.
Девушка ничего не ответила. Лишь взглянула с надеждой на сидящую теперь рядом Милу, но Мила не повела бровью.
– Ну чего ты буксуешь, девуля моя сладкая,– воркотал Костиковый Мига.– Или ты тоже будешь пищать? Везет нам на ссыкушек-пискушек сегодня.– И вдруг он изобразил фальцетом:– Плиз-плиз-плиз, мальчики!
Он заржал на всю комнату, и Юлька вылупилась на него, и Женька с Виталиком вылупились тоже. И если раньше Женьтос еще держал планку, то теперь вдруг резко сдал – побледнел и содрогнулся, осознав, что за типы сидят с ними за одним столом. И насколько глубже и страшнее эта ситуация по сравнению с обычными дворовыми или «стрелочными» терками.
– Вы ее видели!– закричала Юлька резко и с ненавистью.– Вы видели Катьку! Что вы с ней сделали, уроды никчемные? Ты, козел пучеглазый, что ты с ней сделал?!
Серый деловито поднялся, приблизился к Юльке и залепил ей здоровенную оплеуху. Девушка ударилась затылком о стену и замолкла. Из ее глаз молча хлынули потоки слез, заливая лицо горем и безысходностью. Женька автоматически привстал – так диктовали ему самцовые инстинкты,– но без рвения. И Миге хватило лишь продемонстрировать заточку, как парень мгновенно угомонился.
Серый вернулся на свое место рядом с Милой, закинул ногу на ногу и уставился на Стаса.
– Ты, выходит, Людкин муж?
Стас встрепенулся. Людкин? Стас не знал тут никакой Людки; никто не знал. Жена могла простить ему случайную интрижку, но вот за «Людку» она бы точно прострелила ему башку. Мила ненавидела, когда ее звали Людой. А теперь она сидела, как ни в чем не бывало, как будто из всех мужиков на земле она выбрала одного единственного Серого, сделав для него исключение.
«Ты хотел знак, паря?– сказал Стас самому себе.– Ты его получил». Потому что это и был знак. Именно такой, какой могла придумать только его хитроумная жена. Осталось лишь самому допетрить, что конкретно она задумала.
– Тебя как звать, чувак?
– Стас.
Желтые сполохи от керосинок метались по комнате, уродуя всех без разбора, не разделяя присутствующих на хороших и плохих. Окна напоминали черные дыры. На улице ярилась непогода, порывы ветра ощутимо набрасывались на дом.
– Поделишься своей королевой?– в упор спросил Серый, и Стас окончательно уверился, что вместе им с Милой сегодня не выбраться.
– И с хера ли мне это делать?
– Ну, смотри,– миролюбиво пояснил Серый.– Варианта два. Либо я сейчас покоцаю ее личико на твоих глазах. Либо ты мне ее уступаешь. Согласись, живая и красивая жена намного лучше мертвой и покоцанной. Мы только пару часов с ней побудем в твоей тачке. И все. Дальше вы, живые и неповрежденные, свалите в закат.
«Это не моя тачка, это тачка Милы!»– подумал Стас и ухмыльнулся.
Это была та еще гримаса. Не чета Костику с его буркалами. Гримаса излучала счастье и безумие, обнаруживая Джокера в бессмертном исполнении Джека Николсона, и это выражение спутывало карты. Серый осекся, взгляд стал настороженным. Даже скользкий Андрюхин перестал ломать комедию, строя придурковатого, а взглянул на Стаса с недоверием.
«Мне кабзда!»– еще раз окончательно признал Стас, но ему вдруг стало легко.
– Если ты хочешь замутить с моей женой,– четко проговорил он, поднимаясь на ноги во весь рост,– тебе придется сначала мне свое долбаное очко раздвинуть.
И на этой ноте у Серого сорвало планку. Он и так был траурным, а теперь стал еще и черным. До того, как Серый выхватил нож, Стас прочитал в его складчатых глазках смертный приговор. Но его ухмылка продолжала лучиться куражом и дерзостью. Он спокойно ждал своей участи. И он искренне надеялся, что Мила воспользуется суматохой и рванет к машине без оглядки на своего непутевого и довольно слабого муженька.
В следующие несколько минут на них обвалилась целая прорва лютейших событий.
Серый рвался вперед на парах смертоубийственного гнева, сжимая нож в опущенной руке, видимо, намереваясь нанести первый удар снизу вверх под ребра. Стас выжидал удобного момента, чтобы заключить противника в клинч и дать Миле шанс ценой жизни. Остальные застыли с перекошенными лицами, кроме, однако, Андрея, чей безмятежный образ вдруг сменился хитрым и проницательным. Конечно же, этого никто не заметил.
Вдруг Мила взвилась со скамейки и ринулась следом за Серым, молниеносно выхватывая из сумочки оружие, и даже в этой гибельной ситуации Стас не мог не восхититься своей боевой подругой. Поскольку Серому пришлось обходить стол и сидящего за столом Мигу, он совершил полукруг по помещению, и таким образом Стас перестал быть на линии огня. Мила подняла ствол и бесперебойно выпустила в спину Серого всю обойму.
– БАМ-БАМ-БАМ!
В тесном, замкнутом помещении звуки выстрелов сокрушали и ломали психику. Серый рухнул как сноп, последние пули достались уже мертвому телу. Рука, сжимающая нож, так и сохранила железную хватку, теперь уже навеки.
С некоторым опозданием Мига метнулся к Миле. Стас хотел крикнуть, предупредить, но не успел даже разлепить губы, как Мига два раза воткнул заточку Миле в бок. Мила охнула, выронила разряженный пистолет и стала оседать.
Виталик сорвался с места, одним прыжком достиг двери и вылетел наружу.
– Стой, падла!– заорал Мига и кинулся следом.
Женька хотел напасть на Мигу, но тот извернулся ужом и с ловкостью фокусника врезал парню снизу локтем по подбородку. Женька откинулся на скамейку с окровавленными губами, Мига же поспешил за беглецом.
Мила осела на колени рядом с трупом Серого и завалилась бы на бок, если бы Стас не успел ее подхватить. Он попытался аккуратно опустить жену на пол, но мешал трупак рецидивиста. Стас с ненавистью пнул того несколько раз, отпихивая в сторону. Положив жену на спину, он на секунду отлучился, чтобы одним рывком забросить труп Серого на кровать, где тот уже не мог путаться под ногами, и вернулся к жене, одновременно проверяя позицию второго уркагана.
Свет из распахнутой двери клином врезался в темноту снаружи. Мига стоял на пороге, частично загораживая обзор, но в целом основные детали просматривались. Виталик успел добежать только до середины огорода, хотя прошло достаточно времени, чтобы с таким стартом, какой он взял от стола, доскакать до Урала. Теперь он почему-то стоял там, среди грядок, как долбак, и ничего не делал.
Потом Виталик обернулся, и Стас различил слезы на его перекошенном лице. Разбушевавшийся ветер трепал одежду и волосы. Губы парня шевелились,– он то ли говорил что-то, заглушаемое ветром, то ли пытался сказать. Как бы то ни было, передать последнее послание потомкам Витальджан не успел. И лицо его, и губы, а также вся верхняя половина тела вдруг исчезли с глаз, как в каком-то гребаном ералаше.