За такими мрачными помыслами Станислав не заметил, как оказался в той части города, где раньше совсем не бывал. Когда автобус затормозил на красный сигнал светофора одного из оживленных перекрестков, он, оглядевшись вокруг, собрался быстренько отхлебнуть из укутанной пакетом бутылки, как вдруг увидел прямо перед собой за окном у стойки со знаком пешеходного перехода того, кого полтора часа назад в горячечном раздражении клялся достать из-под земли. Звонивший утром аноним тоже увидел Стаса, отчего их взгляды встретились и на мгновение ошеломленно застыли от внезапности произошедшего. Однако уже через несколько секунд худосочный мужичок приветливо улыбнулся, после чего поднес костлявый кулак с оттопыренным большим пальцем и мизинцем к уху, по всей видимости, напоминая о телефонном звонке, сделать который он ранее просил оцепеневшего у окна пассажира.
Первым пришедшим к Стасику побуждением было высадить стекло и сверху прыгнуть на любезно улыбающегося ему типа. Но автобус в тот момент резко тронулся с места, оставляя позади яркий знак пешеходного перехода. В следующее мгновение Станислав уже вихрем несся по салону, чуть не сбив при этом с ног испуганную женщину-контролера, а когда подскочил к кабине водителя, истошно заорал:
– Тормози! Мне надо срочно выйти! Останови свой сарай на колесах!
Хмурого вида шофер отреагировал не сразу. Мельком взглянув на отражение визжащего идиота в зеркале над лобовым стеклом, он, много чего повидавший за годы в рейсах, указал кивком головы на приближающуюся спереди остановку и невозмутимо произнес, блеснув золотыми коронками:
– Потерпи чутка, сейчас выйдешь. Прямо здесь тормозить не имею права.
Возразить на железобетонный аргумент обязанного соблюдать правила водителя автобуса, преисполненного спокойствием от осознания своей правоты, было нечем. Пришлось Стасу, матерясь про себя, дожидаться, когда двери распахнутся у специально оборудованной площадки для посадки и высадки пассажиров, а оказавшись в конце концов на улице, рвануть по тротуару в обратном к движению автобуса направлении.
Возле перекрестка, где их взгляды нечаянно встретились, оказалась только пожилая дама с окрашенными хной волосами и двое уплетающих мороженое ребятишек школьного возраста. У задыхающегося после стометровой пробежки Стасика непроизвольно вырвался утробный вопль негодования, заставивший вздрогнуть всех троих его случайных слушателей. Озираясь вокруг вытаращенными глазами, он заметил на одной из убегающей от перекрестка улице удаляющиеся людские силуэты и тут же очертя голову устремился вслед за ними. Нагнав вскоре группу из нескольких человек, Станислав машинально одернул сзади за плечо самого щуплого из них, похожего со спины на таинственного анонима. Тот, потеряв равновесие, чуть было не упал на спину, но каким-то чудом все же удержался на ногах. Шедшие рядом с ним спутники, придя в себя, тут же обрушили на подбирающего слова извинения Стаса град ударов, сопровождая их презрительными выкриками: «Алкашня подзаборная!», «Синяк конченый!», «Падаль!». Не ожидавший столь агрессивной реакции, он бросился наутек, и только когда окончательно выбился из сил, остановился в глухом дворе с переполненными мусорными контейнерами, изнеможенно прислонившись плечом к холодной кирпичной стене высотного дома. Сплюнув солоноватую розовую слюну, Стасик припал к горлышку чудом сохранившейся в целости бутылки, ощутив жжение спирта на разбитых губах.
Понимая, что находиться черт знает где в пьяном виде, да еще с разбитой физиономией никак нельзя, он поплелся на доносившийся стук трамвайных колес и вскоре оказался на широкой улице с пестрыми вывесками салонов, аптек, парикмахерских и самых разнообразных магазинов вдоль мощеного тротуара. Увидев отражение своих распухших губ и затекшего левого глаза в тонированном окне ресторана быстрого питания, Стас с отвращением отвернул голову и быстро зашагал по пешеходной дорожке. Однако магнетическая сила зеркальных поверхностей спустя пару секунд заставила его вновь бросить взгляд на забрызганные дождем витрины, и тут Станислава словно ударило током. За фасадным стеклом бутика модной одежды он увидел таинственного незнакомца, взирающего немигающим взглядом прямо на него из залитого интерьерным светом зала. Анонимный доброхот замер в расслабленной позе, всей своей худосочной фигурой и маской безразличия на неестественно бледном лице демонстрируя полную невозмутимость. Охваченный мгновенно вспыхнувшим гневом Стасик, в два прыжка подскочил к усеянной бусинами серебристых капель витрине и в припадке слепого бешенства несколько раз ударил ладонью по ее прочному стеклу, оглашая улицу злорадными выкриками:
– Все, попался! Сказал же, найду, вот и отыскал! Теперь пеняй на себя, сволочь!
В тот же момент из дверей бутика вылетел жирный охранник в черной форменной рубахе и ринулся на него спущенным с цепи псом. Несмотря на сбитую алкоголем координацию, Стас каким-то чудом увернулся от цепких объятий стража с бульдожьей мордой, после чего устремился в распахнутую им дверь магазина. Небольшой уютный зал бутика модной одежды, благоухающий дивными запахами удачно подобранных ароматизаторов, сначала показался Стасику безлюдным, однако через секунду он заметил двух юркнувших в подсобное помещение девушек-продавцов в одинаковых белых блузках, сразу после чего его взору предстал сухопарый силуэт таинственного незнакомца на фоне панорамы умытой дождем улицы. Он продолжал как ни в чем не бывало стоять лицом к огромному окну во всю стену, чем представлялась витрина изнутри магазина, и, казалось, был всецело поглощен созерцанием заурядного городского пейзажа. Тем временем ворвавшийся в торговый зал бутика охранник с похожим на черный караоке-микрофон электрошокером, попытался достать дебошира своим оружием, но Станислав вновь оказался проворнее и, избежав парализующего разряда, вмиг подскочил к незнакомцу у окна витрины, мощным толчком сбил его с ног, после чего придавил к полу всей массой своего тела. Стас ясно услышал хруст костей во всем теле своей жертвы и перед тем, как самому ощутить парализующую мышечную боль и потерять способность двигаться, успел с торжествующим злорадством предположить, что переломил-таки хребет таинственному незнакомцу.
Переступить порог собственной квартиры после трехнедельного пребывания в стенах наркологического диспансера оказалось для Станислава делом непростым. Открыв входную дверь, он с минуту стоял на резиновом коврике в нерешительности, боясь шагнуть туда, где, как ему представлялось, до сих пор могут обитать алкогольные демоны, чей диктат привел хозяина жилища на грань безумия. Когда же малодушие было преодолено, Стас начал потихоньку обвыкаться в своем новом статусе раз и навсегда завязавшего, с каждой прожитой минутой, каждым часом и днем отдаляясь во времени от той поры, воспоминания о которой вызывали оторопь вместе со жгучим стыдом. Незадолго до выписки лечащий врач советовал ему меньше думать о прошлом, а также ни в коем случае не корить себя за обусловленные алкогольным помешательством слова и поступки. Однако следовать рекомендации нарколога оказалось совсем непросто, если вообще возможно, учитывая присущую новоиспеченному трезвеннику впечатлительность, болезненно обострившуюся из-за расшатанных нервов. Первое время после возвращения из больницы Станислав имел несчастье пробуждаться посреди ночи и терзаться потом до самой зари тяжелыми думами, обильно сдобренными постыдными воспоминаниями. Он готов был провалиться под землю вместе с тахтой, когда в сознании вдруг всплывал рассказ доктора о его нападении на смиренно стоявший возле витрины магазина одежды мужской манекен, облаченный по распоряжению хозяйки в светлую рубашку и темных брюки из новой коллекции. Еще сильнее жалили мысли о том, что он метался в бешенстве, стараясь отыскать того, чей собирательный образ соткало из разрозненных воспоминаний и впечатлений отравленное спиртом воображение. От утверждения врача диспансера, что случаи, когда порожденный неумеренно пьющим человеком призрак начинает доводить его самого, нередко встречаются у пациентов с острым алкогольным психозом, легче не становилось.
Но несмотря на все трудности восстановления, Станислав был полон решимости начать жизнь с чистого листа и постепенно составил план первоначальных действий. Чтобы меньше думать о прошлом, он пускал в ход проверенные средства в виде выматывающих физических упражнений, приготовления блюд холостяцкой кухни и общения в соцсетях с, казалось бы, навсегда оставшимися в прошлом друзьями. Иногда слушал любимую музыку и перечитывал отрывки из знакомых уже произведений. Правда принесенную Сергеем книгу старался не трогать, боясь освежить понемногу покрывающиеся пеленой забвения воспоминания. Однако в один из вечеров он все же взял ее в руки, желая наконец прочесть что-нибудь для себя новое. После того, как пальцы привычным движением произвольно перелистнули пожелтевшие страницы, Стас случайно зацепился взглядом за начертанные простым карандашом на форзаце издания цифры, тут же участившие биение сердца. Он видел их и раньше, когда был увлечен повестью Липатова, но только теперь записанный номер обратил на себя внимание и взволновал до глубины души. Хорошо понимая, что всякие туманные загадки и недосказанности со временем обрастают флером зловещей таинственности и потому много хуже определенности, Станислав взял в чуть подрагивающую руку телефон, набрал выведенные карандашом бледные цифры и нажал сенсорную кнопку вызова абонента.
– Алло! – раздался голос молодой девушки, практически моментально взявшей трубку.
– Анюта? – непроизвольно вырвалось у него первое, что ассоциировалось с набранным номером.
– Она самая. Простите, а с кем я говорю?
Ее голос звучал весело и несколько развязно, а на заднем фоне слышалась музыка. Станислав, решивший озвучить сразу все, что запало ему в память, борясь с волнением, произнес:
– Понимаешь, Анечка, я был другом твоего папы, поэтому обязан сообщить о подарке, который он приготовил, но не успел преподнести тебе в день рождения. Не ручаюсь за точность своей информации…
– Если вы о золотой подвеске на цепочке с моим знаком зодиака, то она сейчас на мне, – громко перебила его девушка, перекрикивая задорный хохот молодых людей.