Динозавр вспомнил последний день. Он искал дичь, но чаща леса оборвалась. Дальше шло вытоптанное поле (здесь обычно происходили брачные бои самцов), а за ним простиралась низина Малого болота. Динозавра что-то его насторожило. Он посмотрел на небо, и внутри него все сжималось от ужаса. Огонь он видел часто, а то, что происходило сейчас, было пугающе необычным. Что-то должно было произойти, а может быть, уже и происходило незаметно. Когда это непонятное беспокоит, лучше к нему повернуться спиной. Опасность, конечно, не исчезнет, зато станет незаметной, а это действует успокаивающе. Повинуясь этому древнему правилу, динозавр повернулся к обрыву спиной. Однако беспокойство превратилось в сильную тягучую боль. Боль шла из глубины желудка и тупыми толчками пульсировала в голове. Холод пробежал по спине от хвоста до загривка. Вдруг хвощи, речка, холмы, даже далекий горизонт стали расплываться в воздухе, превратились в дым. И тут динозавр услышал странные звуки: «Вить, усиливай поле, кажется, начался контакт». Он стал колыхаться вроде бы от дуновения ветерка, прижиматься к земле, и сквозь туман выступили очертания совершенно невиданной пещеры с гладкими стенами. Там сидели мартышки в блестящих шкурках и смотрели в большую синюю каплю. По правилам стада, когда попадалось что-то неизвестное, его надо было рассмотреть поближе, и если можно было переварить, то его съедали, а если нет, тогда разбивали ударами хвоста. Вот и сейчас, хотя инстинкт кричал, что это опасно, динозавр засунул голову в странную пещеру. Ноздри уловили очень противный неестественный запах – так пахнут ядовитые грибы, если на них долго топтаться, – а на зубах захрустела горькая галька. Мартышки очень испугались, забегали на задних лапах, а в передних появились какие-то диковинные сучки, из которых засверкали частые молнии. Тупые удары стали бить в морду и шею, а потом один глаз перестал видеть. Динозавр выдернул голову из пещеры. Пейзаж вокруг стал обычным, и вроде бы ничего не произошло, только с подбородка стекала кровь, глаз не видел, и в голове гудело так, будто он упал с обрыва на камни.
Динозавр сосредоточенно обнюхивал свои передние и задние лапы, ту чешую боков, до которой мог дотянуться, и совал хвост в рот. Запах то усиливался, то ослабевал. Может быть, ему все это показалось? Но нет! На пересечении с другой тропой он встретил молодого динозавра. У встречного встала дыбом чешуя на загривке, он втянул воздух в ноздри и шарахнулся в сторону. Динозавр понял, что его дела плохи. Он стал тереть лапой левый глаз, но тот по-прежнему не видел, а головная боль только усилилась.
Просека оборвалась. Потянулись чахлый кустарник и кучи гниющей травы. Это было Плохое болото – очень опасное место, которое все звери старались обходить стороной. Изредка, когда хищники прижимали стадо к болоту, обезумевшие от страха животные кидались в топкую низину, стремясь доскакать до ближнего леса. Долгое время из болота доносились блеяние и стоны гибнущих жертв, потом становилось тихо.
От ядовитых испарений череп динозавра буквально лопался от боли. В обычное время инстинкт предостерег бы его и велел отойти в сторону. Однако сейчас появилось непреодолимое желание зарыться головой в разложившуюся слизь травных куч. Он почему-то был уверен, что это остановит головную боль. И действительно, когда голова погрузилась в кучу гниющих растений, боль стала меньше. Он знал, что так болото приманивает свои жертвы, что именно сюда приходили умирающие животные, чтобы в последний раз получить радость, но тихое наркотическое умиротворение было очень приятно. Лапы стали медленно погружаться в клейкую массу, а потом холодное объятие болота коснулось и брюха. Динозавр инстинктивно рванулся. Ему удалось высвободить передние лапы, но брюхо и хвост увязли еще глубже. Когда же он отчаянным усилием вырвал из трясины хвост, снова увязли передние лапы. После еще нескольких порывов освободиться динозавр смирился и прекратил сопротивление. Он бездумно смотрел, как студенистая масса медленно поднимается все выше и выше по брюху (лапы уже давно скрылись под водой, и он их не чувствовал). Стало заливать морду. Он инстинктивно поднимал ее повыше, хотя было ясно, что это лишь продлит агонию. В этот предсмертный миг динозавр решился на то, что делать всегда боялся: он стал думать. Кто они, эти мартышки с блестящими шкурками? Почему они напали на него? Откуда они взялись? Они не настоящие. Это чужая сила. И вдруг динозавру захотелось предостеречь мартышек, послать им свое маленькое знание. А еще ему захотелось, чтобы они вспомнили о нем.