Потому я начал сбегать из дома, когда никто не видел. Возле нашего поместья был лес, за которым был крупный город Лондон. Сбегал я за пределы участка, катался в грязи, лаял на прохожих и на белок. Тогда то я и познакомился с родом кошачьим, и решил, что они мне не нравятся! А чего они?! Они вылизываются, то есть приводят себя в порядок, а я не любил таких вычурных и чистоплотных.
Сперва семья меня корила и ругала за то, что я вот так вот сбегал, и возвращался домой поздно и грязным, но после раза тридцатого как-то перестали на это реагировать. В конце концов я сбежал из дома. Это была дождливая ночь. Молнии так и сверкали над землёй, а я, бесстрашный девятимесячный щенок, бежал по грязи, в ливень, бежал по знакомой дороге в Лондон.
С месяц я шлялся по Большому Койхрену, в поисках приюта для измождённого тельца. Я был молод, своенравен, ни разу не жалел о побеге из мира Вечной Роскоши, кормился объедками костей на помойках, или выклянчивая еду с чёрных ходов ресторанов. Через месяц после моего побега я потерял девственность. Казалось, что это было очень просто. В мире собак есть такие твари, которых можно назвать проститутками, но слово «прилипала» больше подходит. Однажды одна бездомная дворняжка попросила меня поделиться едой. Я спросил что-то вроде: «А что взамен?». Я ожидал, что она отведёт меня на свою территорию, и сама будет делиться со мной, но она действительно, в каком-то смысле, отвела меня на свою территорию. Мы встречались два месяца, пока она не нашла другой объект для дойки. Только он её быстро бросил, так как она уже была беременна от меня. Она не стремилась ко мне возвращаться, но пришлось. Так что, в свой год с небольшим, я уже был мужем и отцом чудесного малыша. Кстати мою жену звали Марта. Я назвал сына Альберт, и теперь мне приходилось добывать пищу не на один, а на три рта. Ничего. Справился! Охотиться на крыс и мышей стал лучше кошек, в драках с полчищами грызунов, а также с гавкающими и мяукающими кайфоломами, я очерствел душой и сердцем. Я уже не был тем девя�