Орбиталия. 911. Секретные материалы

– Мало кто привязан к единственному образу. Всем требуется разнообразие. И девочки проходят по кругу.

– Или клиенты проходят по кругу, не так ли?

– Зато мы поступаем гуманно. Особенно в отношении интеллектуалок…

– Ну ладно, ваши делишки не в моей компетенции. Я здесь по другому поводу. Мне нужен пропавший Вилли Кроунберг, и только он.

– Сейчас я принесу все наши архивы.

Треффи, опозоренный провалом, избегал встретиться взглядом с шефом. Тот был занят разборкой файлов, листал отчеты, сверял папки, просматривал мелькающие на мониторе кадры.

А Зеленоглазый скрипел зубами от злости.

Провалил дело. Нарвался. Все из-за вечной своей тупости!

Шеф потребовал спрятать оружие подальше, а Треффи догадался – куда.

А потом появилась эта рыжеволосая…

Повеяло дикой романтикой…

Закурила, зараза…

«А у тебя, ничего!» – протянула уверенную руку…

А дальше…

Пронзительный визг…

Боль…

Бластер в ее руке…

Господи, если бы не шеф, эта шлюха спокойно разрядила бы всю обойму прямо в лоб.

И только из-за того, что он коп?

Они явно перепугались. И что-то скрывают…

– Не горюй, Зеленоглазый! Я нашел нашего героя, – прервал грустные размышления помощника шеф. – Вот он.

Кадры монитора выхватили из прошлого несколько эпизодов.

Глаза Вилли, удивленные и восхищенные каким-то зрелищем.

И само зрелище!

Она. Богиня. Страдание сомнамбулы. Длинные волны волос в потоках искусственного бриза. Миловидное девичье лицо. Она была восхитительна!

Образ юной Венеры преследовал художника, создавшего матрицу куклы.

– Ничего себе экземплярчик! Запрещенка! Восторг педофила! Вот данные техпаспорта:

Из личного дела:

«ЮНОНА»

14 лет.

Интеллектуальна.

Компетентна в психоаналитике,

музыкальна,

пишет стихи,

ряд открытий в области астрофизики.

Треффи присвистнул:

– Ну и куклы у мадам Ли!

– Смотри, смотри… И куда же эта парочка направляется?

– Шеф, он тянет за руку, пытается ее увезти… Он похитил ее!

– Нет, Треффи. Она показывает на свой ошейник. Разумеется, она заминирована, далеко от борделя не уйдет.

– А вот еще одна раскадровка. Пацан снимает с себя украшения и отдает мадам Ли. Нет… Не продала свою куклу…

– А как же! Мадам – нарушительница закона об одноразовости. Давай послушаем, что говорит хозяйка.

Воспроизведенный голос мадам был резок и неприятен.

– Нет – нет – нет! Мы не можем нарушить закон! Мы должны кремировать Юнону. Таковы международные правила. Она никому не может принадлежать! Вы, молодой человек, были заранее предупреждены. И вы должны пересилить свою слабость. Нельзя сожалеть о былом удовольствии. Оно должно постоянно согревать вашу память, звать к новым развлечениям и контактам.

– Но я не могу позволить уничтожить Юнону. Хотите, я вам заплачу? Сколько?

– Наши девочки не могут находиться среди людей. Их судьба – стать прекрасным воспоминанием, и только!

– Я не смогу без нее жить!

– Увы, как только ты покинешь станцию, Юнона будет утилизирована.

– Как вы смеете? Она живая! Ее волосы… И глаза… Ни у кого в мире нет таких живых глаз! А стихи? Она написала стихотворение о своей скорой смерти. Хотите, я прочитаю? Слушайте:

 
«Не уходи!
меня отправят в печь,
и тело мое вспыхнет неизбежно,
лишь горстка пепла
вместо губ и плеч
догонит флаейр твой
 
 
и прикоснется нежно»
 

– Довольно! Прекрати! Несмотря ни на что, я очень чувствительна.

– Сделайте для нее исключение!

– За это нарушение мое заведение закроют. Я не хочу потерять бизнес.

– Я заплачу… Постепенно… Любую сумму… Мой папа – владелец «Ураноруда»

– Я знаю. Понятно, ты влюблен. Но припомни, с какой целью ты сюда явился. Секс вытягивает из человека грязь и очищает душу. Твои клоачные тайны и звериные вожделения должны навсегда исчезнуть вот в этой премиленькой печке. Ты должен вернуться к отцу.

– Пожалуйста, не говорите папе, что я здесь!

– Уверена, твоя прихоть ненадолго. Пойду, сообщу на регистрацию, что ты уже отбыл. Учти, каждый день в борделе тебе дорого обойдется. За неуплату включим счетчик. Надеюсь, скоро тебе наскучит Юнона. Тогда, милости просим, снова к нашему каталогу. Таких «юнон» у нас…

Треффи не выдержал:

– Шеф, она его шантажирует!

– Итак, придется арестовать мадам. Да и вообще стоило бы закрыть притончик. «Счетчики» тут у них. «Нельзя куклу с собой!». А сами… Тьфу! Пошли, Треффи, вытащим пацана и куклу. Она пригодится где-нибудь в рекламном агентстве. А может, и стихи когда-нибудь напишет про наши нелегкие полицейские будни, так сказать. Как там? «Лишь горстка пепла…» Растрогался даже, слезу пустил, эх, вспомнил молодость!

– 3 —

Несовершеннолетний Вилли Кроунберг и Юнона отказались покинуть свой номер

– Именем закона требую открыть дверь и предъявить документы!

– Мы будем стрелять! – ломанным голосом пискнул в ответ наследник «Ураноруда».

Его спутница молчала. Но на мониторе видно было, как она обняла своего обожателя, залезла к нему на колени, и оба испуганно притихли на краешке обширной постели.

– Видал, Треффи? А ты говоришь: «Нет любви»! Вот они, голубочки! Воркуют! А нам лезть под бластеры, рисковать яйцами, лишать себя удовольствия? Им тут спокойно и хорошо… А мы деревянные что ли? Или железные? Эй, там! Открывайте! А то вызову сварщика!

Откуда-то появилась Привокзальная. По расстроенному лицу текла тушь. Один глаз утонул в лиловом синяке. Она косо улыбнулась Треффи:

– Ну что, красавчик? На карантин нас закрыл? Заложил свою маруху? Смерти моей хочешь? Как дам! – она замахнулась недопитой бутылкой.

– Иди, иди! Видали таких! – отогнал ее от сержанта Уни Стар Эйч.

– Вы еще пожалеете! – огрызнулась Привокзальная и куда-то заспешила.

На помощь к сыщикам подоспела мадам. Нежным притворным голосом она попыталась выманить голубков из гнездышка:

– Юнона, умница, выйди на минутку, мне с тобой нужно поговорить! По очень важному женскому вопросу…

– Не выйду, – отвечала та. – У вас инструкция.

– Не бойся, мы договоримся!

– Нет. Я просчитала все варианты. Лучшего конца не предвидится.

– Умница ты моя! Не зря в тебя вложили теорию вероятностей! Прогнозирование не всегда стопроцентно! Сделай поправку на исключение!

– Нет!

Послышался шум. В коридор ввалилась толпа разъяренных гетер. Они были вооружены всяческим хламом. Возглавляла отряд Привокзальная. Она махала розочкой от бутылки и орала:

– Поможем подруге! Свободу киборгам! Долой копов! Долой мадам!

Мадам Ли взвизгнула и спряталась за широкую спину Треффи:

– Они разгромили все архивы! Они убьют меня!

Гетеры орали:

– Сейчас мы покажем проклятым копам, что такое кремация!

– Хватай мадам!

– В печь их!

Зеленоглазый занял позицию и приготовился к обороне:

– Так вот куда исчезают клиенты! Шеф, они их кремировали!

– Приготовиться к отражению нападения! – скомандовал Уни Стар Эйч. – Треффи, целься прямо в голову!

Треффи медлил. Уни Стар Эйч выхватил бластер, и пластиковые мозги Привокзальной вонзились в потолок и ослепили толпу. Мадам Ли зажала уши руками и завизжала:

– Мои девочки! Вас изуродуют! Боже мой, образумьтесь!

В сыщиков полетели дымящие останки Привокзальной, какие-то грязные тряпки и бутылки.

– Скорее в соседний номер! – приказал Уни Стар Эйч.

Они с мадам отступили в раскрытую дверь и намертво захлопнули ее изнутри. Треффи проверил заряды:

– Долго не продержимся. Плазма на исходе. Стрелять нечем!

А дверь уже сотрясалась от ударов. Уни Стар Эйч обратился к мадам:

– Как действуют ошейники?

– Не надо! Пощадите их! Это самые совершенные модели! – схватилась мадам Ли за сердце.

Кто-то с той стороны притащил пилу, и дверь противно заскрежетала. Запахло жженым пластиком, искры окалины рассыпались по всему номеру.

– Аннигилятор! Доставайте быстрее! – приказал детектив мадам.

– Нет у меня ничего! Потеряла! Забыла! – у мадам началась истерика.

– Треффи, держи ее!

Сержант бросился к ней, заломил руки. Уни Стар Эйч залез за корсет. По лицу униженной мадам потекли слезы:

– Какой стыд! Я не позволю! Они не посмеют! Мне доверяют! Мы заодно!

– Нашел! – вытащил Уни Стар Эйч пульт и принялся нажимать на все кнопки подряд. За дверью послышались глухие хлопки. Один… Другой… А сыщик взрывал и взрывал, пока пила не взвизгнула и не остановила свой рев. Голоса за дверью смолкли.

– Тихо?

Мадам Ли рыдала, зарывшись в подушки. Уни Стар Эйч скомандовал:

– Выходим, Треффи, по одному!

Взгляду открылась страшная картина.

Весь коридор был усеян оторванными конечностями. Моргали глаза, извивались пальцы, щелкали вывороченные челюсти, растоптанные губы кокетливо улыбались.

Из-под груды искореженных тел раздавались голоса:

– Как ты великолепен!

– Голубчик!

– Очаровашка!

– Ну и силен же ты!

– Давай еще раз!

…В соседнем номере было тихо и грязно.

– Все кончено, Треффи. Вызывай папашу Кроунберга. Для опознания. Хотя вряд ли он сможет что-нибудь опознать.

– Как же это получилось? Мы же должны были…

– Не горюй! Мы не нарушили ни одной инструкции! Это главное! Хотя очень жаль ребят.

– Шеф! Взгляните, девушка не была куклой. Мы убили ее!

– Но кто же знал! В нашем деле без ошибок не обойтись. А вот насчет мадам я больше не сомневаюсь! – и Уни Стар Эйч нажал на последюю кнопку.

За стеной раздался еще один взрыв.

Изобретение Броуди Лейта

дело 117

«Педагогический киднапинг»

– 1-

Уни Стар Эйч беспомощно развел руками перед опустошенным сейфом:

– Ничего не понимаю. Замок не тронут. Декодер в порядке. А сейф, говорите, пуст? Что здесь хранилось? – обратился он к толстяку ишемического сложения, который, тяжело отдуваясь, обмахивался потным платком.

– Бриллианты, слитки, ценные бумаги, – простонал он.

– А кто закрыл сейф?

– Да сам же я и закрыл. Как обычно. Если замок не закодирован, из камеры не выйти. Сигнализация установлена по всем этажам, но вчера почему-то не сработала. Ни на входе, ни внутри, – толстяк лихорадочно перекатывал под языком таблетку нитроглицерина.

– Странно, странно… – пробормотал себе под нос озадаченный детектив, решительно убирая в карман электронную лупу. – Следы взлома должны быть обязательно. А если их нет, стало быть, и ограбления тоже не было. Зачем вы нам мозги песочите?

– Как же не было ограбления, если все исчезло! – толстяк промокнул платком выступивший пот на лбу.

– А как вы докажете, что здесь когда-нибудь что-то было? Меня, знаменитого Уни Стар Эйча, думаете перехитрить? Да если бы хоть одна молекула осталась от подделанного ключа или отмычки, моя электроника тут же запротоколировала бы результат. Вы разве не знаете, как работают современные детективы? Одна моя лупа чего стоит! Она моментально фиксирует и распознает отпечатки. Определит координаты любой пылинки: из какого места занесена и даже под каким настроением. А у здесь – абсолютный ноль, идеальная чистота, словно специально почистили.

– Но, может быть, взломщик намеренно уничтожил все следы? – промямлил владелец сейфа, словно в чем-то оправдываясь.

– Не было тут никакого взломщика! Пойдем, Треффи, нужно доложить в Центр, что вызов ложный.

– Да я… Да вы… – засуетился хозяин.

Треффи замахнулся на шутника бластером:

– Как дам! Не ломай комедию! Свое барахло поищи в соседней комнате! Или, может, нам самим поискать? Прочь с дороги! – зеленые глаза окатили пострадавшего презрением, он оттолкнул комедианта, загородившего путь.

– Не имеете права! Ответите за грубость! – схватился тот за сердце.

…В кабинете полковника Громби собрались сотрудники Главного Департамента Полиции. Взволнованный шеф, размахивая над головой весомой папкой со сводками, торжественно сообщил:

– За текущую неделю ограблено восемь сейфов периферийных банков и десять центральных. Все взломы похожи друг на друга и не поддаются криманализу. Это предполагает появление преступника высочайшего класса, использующего принципиально новую технологию.

Уни Стар Эйч с места прервал доклад:

– Позвольте возразить! Моя группа пришла к выводу, что взломы фиктивны. Спецаппаратура не зафиксировала следов постороннего проникновения. Все кражи – явная подстава.

– И все же, необходимо главное: отчеты о проделанной работе. А их нет.

– Кто-то запал на страховку, а нам париться?

– Уни Стар Эйч! Не забывайтесь! Вы еще не знаете главного!

– Разве?

– Взломан персональный сейф Президента!

Раздался возмущенный гул голосов:

– Какая наглость!

– Да, господа! Приняты все меры. Но ограничить внимания прессы от данного факта не удалось. Скандал может разразиться в любую минуту, и поэтому решено поручить расследование вышеуказанных, я бы даже сказал, государственной важности инцидентов, замечательной паре сыщиков нашего отдела.

– Я не могу, у меня отпуск! – поспешил откликнуться из своего угла встревоженный Уни Стар Эйч.

– А у меня соревнования! – схватился за голову Треффи.

Но полковник был неумолим:

– Если не вы, то кто? Железную Перчатку самого обчистили. Зел Пум – на пенсии. А на Тонкого Хныка никто не поставит. Давай, Уни, старина, принимай дело! Возьмешь взломщика – и катись в отпуск! Получишь две путевки в район водопадов! Отдохнешь на Земле, искупаешься в Ниагаре.

– К черту! Я уже осмотрел замки. Так не ломают. Если использовалась неизвестная технология, то нам там делать нечего. Чем мы располагаем? Затертыми лупами да парой слезоточивых гранат? У меня завтра отпуск. Плевать на все орбитальные банки!

– В Орбиталии началась паника. Курсы падают… Сам Президент…

– Да что мне Президент! Тут и армия не поможет. Ни я, ни Треффи не сможем ничего сделать. Если преступник реален, то он, разумеется, пользуется средствами гипноза. При чем тут мы? Вызывайте гипнологов!

– Никаких возражений! К тому же поступила жалоба на грубость при исполнении. Ваш потерпевший скончался в реанимации. Вы понимаете, чем дело пахнет? Выбирай, Уни! Или отложенный отпуск, или пущу в ход претензии!

– 2-

Уже третью неделю Уни Стар Эйч со своим напарником Треффи Зеленоглазым парились в Алмазном Фонде Сто Третьего Орбитального Сектора… Вообще, знаменитый детектив считал, что его мозги департамент мог бы приберечь для более заковыристых случаев. Подумаешь – вор с навыками гипноза! Не играть же с ним в жмурки! Здесь нужен хороший снайпер, чтобы снять его при первой попытке гипноза. А так дело пустое!

– Ну что, Треффи? Устал? Пора просить подмену.

– Я, шеф, думаю, что взломщик не дурак. Сразу нас вычислил. Не придет.

– Мы тоже не дуры – простая охрана, ты да я… Кофе пьем с сушками, матюгаемся, все как положено. Еще и в шахматы режемся, по сторонам не смотрим. Заходи – гипнотизируй, взламывай коды, хватай алмазы, все твое! Рокировочка, Зеленоглазый!

– И как я проглядел этого слона?

– Как бы ты еще чего-нибудь не проглядел!

– А что?

– Ты ничего не слышал? Там, наверху?

– Нет.

– Сам подумай, нас замуровали внутри бункера. Стены – три метра. Мышей здесь не водится. Звуков сверху тоже не доносится. Так откуда этот шелест?

– Вентиляция, шеф!

– Значит, прочистку лопастей в бюджет не заложили.

– Кажется, что-то скрипнуло?

Зеленые глаза Треффи насторожились. Зрачки сыщиков оглядели стены и темные углы помещения.

– Все в порядке. Сейф закрыт.

– Кажется, тянет озоном! – прошептал Уни Стар Эйч. – Не может быть! Треффи, надевай маску! Нас атакуют! Иди, встань рядом с сейфом. Никого не подпускай!

Треффи с грозным видом вооружился бластером:

– Есть! Враг не пройдет.

– Молодец, сержант! Неприятель отступил. Пошли, доиграем партию.

– Сэр, с сейфом что-то неладное!

– А это что такое?

– Мигает индикатор на шифраторе.

Детективы на цыпочках обошли массивный сейф, расположенный в центре зала. Уни Стар Эйч тронул бронированную дверцу.

– Вот те раз! А сейф уже вскрыт!

– Как же так? – удивился Треффи. – Посторонних не было. Каждый час я производил осмотр помещения. Клянусь, никакой вибрации и даже легкого ветерка не ощутил!

– А сейф, действительно, пуст… Абсолютный ноль. Доигрались. Не знаю, как об этом доложить руководству. Проморгали! Давай хотя бы вещдоки соберем, – сыщик влез внутрь и принялся электронной лупой прочесывать каждый миллиметр пустоты. – В помещении кроме нас не было никого. Никто не заходил, иначе сигнализация непременно сработала бы. Никакого шума, ни отпечатков. зацепочки…

– И здесь ничего… Пусто…

– Но это «пусто» – как раз и доказывает, что… ага… так… так… Замечательно!

Треффи переминался с ноги на ногу, следя за подвижным задом шефа, который периодически выныривал из нутра.

– Ну, Треффи, пляши! – довольный Уни Стар Эйч вылез из сейфа. Он весело подмигнул Зеленоглазому:

– Хочешь в отпуск?

– Так точно!

– Я ничего не нашел! Совершенно ничего! А это значит…

– Что?

– Если преступник забирает все из сейфа, повторяю, абсолютно все, даже пыль, это значит, что у него…

– Пылесос!

– Бабах! Треффи! Ты научился думать! Он, действительно, использует пылесборник.

– Но почему мы не слышали никакого шума?

– Думай, Треффи, значит, у него не было с собой – чего?

– Пылесоса!

– Правильно, Треффи, думай дальше… А если у преступника не было с собой пылесоса – значит, у него было – что?

– Не пылесос!

– Поздравляю, Треффи! Ты на верном пути. Рассуждай дальше. Если у него не было пылесоса, а он выкачал все до пылинки, то у него было… Что?

– Бесшумный пылесос!

– Теплее. Но продолжим. Итак, бесшумный пылесос, проникающий в сейфы изнутри и откачивающий все до пылинки, есть – что?

– НЛО!

– Соображай, зачем НЛО банкноты?

– А зачем ему пыль?

– Твоя правда, все теперь – пыль… Короче, Треффи, нам нужно доложить шефу о новом преступном изобретении, которое подлежит обязательной деструктуризации.

– И что же это за изобретение такое? Я слышал, что наука в тупике, и в нашем веке ничего изобрести невозможно. Научная стратегия на нуле.

– Было бы желание, а человеческий мозг его обязательно реализует.

– Но я понять не могу, как пылесос мог пролезть в сейф изнутри? Неужели это значит, что он попал туда из микромира?

– Разумеется, это был не пылесос. Я думаю, что преступник изобрел что-то позаковыристее!

– И что же он изобрел?

– Думаю — то, о чем всегда мечтали настоящие взломщики. То, что ни мне, ни тебе никогда в голову не придет. Телесос, может быть… Или гипносос…

– Смешно!

– Внутри сейфа все признаки вторжения. Высосано все подчистую, ни одного завалящего алмазика не оставлено.

– И что же теперь будет?

– Что? Как бы нас самих Президент не отправил под распыл. Никого не видели, сами живы – здоровы, а драгоценностей след простыл!

– По сводкам, похититель уже обчистил тридцать два сейфа. И на что ему такая уйма золота? А тонны бриллиантов ему куда?

– Это загадка номер один. Узнаем – для чего, узнаем – кто.

– Возможно, он хочет ослабить экономику нашего Сектора?

– Он ее уже обескровил. И не только. Фактически, он весь наш Сектор разоружил. Вот в чем дело! Мы теперь не в состоянии купить ни оружия, ни армию.

– Может быть, нас специально разоружили? Кто-то хочет нас взять без боя?

– По всем признакам, дело к войне со Сто Пятым сектором.

– 3-

Несмотря на многочисленные алиби, Уни Стар Эйч и Треффи Зеленоглазый были арестованы. Как-никак им была поручена охрана главного банка. А вместо отчета о задержании важного преступника полковнику Громби пришлось составлять идиотское объяснение о запрещенных изобретениях, тактичной маскировке, идеальном прикрытии, кофе с сушками и мате в два хода.

Полковник Громби понимал, что коррупции подвержен каждый, вопрос только в обозначенной сумме. Команда Уни Стар Эйча никогда раньше не подводила и была единственной, которой он всецело доверял. Но время – штука серьезная. Годы меняют людей.

– Извини, Уни, сам Президент потребовал твоего ареста, – мрачно сообщил он своему лучшему сыщику. – Версия твоя, того… Совершенно не всерьез… Никто не верит в гипнотизера с пылесосом. Ты же знаешь, коррупция – бич страны! Это понятнее, чем стагнация нанопрогресса.

– Понятнее? Мы были заперты снаружи, Громби. Скажи, куда могли исчезнуть фонды, алмазы? Мы с места не сходили. Но сейф вдруг сам по себе открылся – и нате вам.

– Коррупция в полицейском департаменте – вот что это такое. И люди верят.

– Люди верят? Лично я верю в то, что сейф был пуст.

Арестованный Уни Стар Эйч долго еще взывал к чувству справедливости, умолял не нарушать закон, приводил аргументы, ругался при этом, как последний санголик, грозил связями.

– Ругайся, сколько хочешь, Уни, но – арест!

Лживые вопли предателя никого не убедили. Ему и Треффи безжалостно заломили руки.

Их поместили не в самый комфортабельный изолятор, чем довели стенания сыщиков о попранной конституции до апогея. Они долго проверяли на прочность засовы и решетки заблеванной камеры. Отказались есть прокисшую овсянку, а Уни Стар Эйч объявил голодовку.

– Баландой вашей только киборгов морить! Да-да! Мы еще разберемся! И насчет всех ваших псевдо – грабежей! – орал взбешенный детектив и молотил кулаками по двери.

Несмотря на арест главных подозреваемых, содержимое самых ценных сейфов Сто Третьего Сектора продолжало таинственно исчезать. Любая охрана была бесполезна. Бронированные шкафы безжалостно опустошались до последней соринки. Два спецвзвода, заподозрив друг друга в измене, открыли перекрестный огонь. Истинная сводка потерь неизвестна. В стране был объявлен траур и девальвация.

– Нужно готовить распоряжение об освобождении из-под стражи, – задумался полковник Громби. – Возможно, старик Уни прав насчет вторжения из микромира.

Полковник приготовил высокопарный текст с извинениями в связи с незаконным арестом. Но по прибытии в изолятор, был чрезвычайно обеспокоен необычайной чистотой камеры, в которой не то чтобы ни пылинки не обнаружилось, но и какого-либо человеческого присутствия тоже. Арестованные пропали так же таинственно и бесследно, как сокровища самых надежных сейфов.

– Побег доказывает виновность, – задумался полковник.

Уни Стар Эйч с напарником Треффи Зеленоглазым были объявлены в общеорбитальный розыск.

– Эх, Уни, Уни, и ты! Поддался искушению! А помнишь, как вместе, бывало, и на «Черной Лауре», и на «Золотом Дрозде»… Не ожидал я от тебя, не ожидал! Строгач мне обеспечен! – переживал полковник.

– 4-

Сквозь темноту проступили радужные вспышки. Они сливались и разбегались, как круги на воде. Шипя, рассыпались искры окалины.

– Где мы? – удивился Треффи, очнувшись после глубокого забытья. Тошнотворная качка мутила тело. В противоположном углу мелко вибрировал скрученный торс Уни Стар Эйча.

– Шеф! Эй!

После внушительной встряски Уни Стар Эйч приоткрыл глаз:

– Хреновато здесь. Но я, кажется, понял, – сказал он, – мы похищены.

В помещение четким чеканным шагом вошли два киборга. Они объявили:

– С вами будет говорить Решительный.

– Решительный? Это еще кто такой? Наш похититель? Интересно будет с ним познакомиться.

Сыщики вытянулись по струнке.

Появилось странное худосочное существо в скафандре, лицо которого едва просвечивало сквозь матовый шлем, выдавая болезненную бледность и прозрачность. Слабый срывающийся голос подростка произнес:

– Меня зовут Решительный.

– А меня детектив Уни Стар Эйч, если Вам так угодно, а это мой напарник, Треффи Зеленоглазый, – сыщик протянул похитителю руку. Тот не ответил на дружелюбный жест.

– Вы догадываетесь, где вы находитесь?

– Предположительно. Судя по обстановке мы уже не в Орбиталии.

– Помните ли вы что-нибудь о пропавшей три года назад станции «Квадратное Колесо»?

Треффи переглянулся с шефом, и его рука потянулась к тому месту, где обычно красовался бластер. Но оружия он не нашел.

Уни Стар Эйч оживился:

– «Квадратное колесо»! Ну конечно! Такое дело не забудешь. Я ходячий архив. Все дела, которые вел, помню.

– Нам нужны подробности.

Уни Стар Эйч облегченно вздохнул:

– Да! Да! Да! Все, что угодно. Дело по «Квадратному колесу» закрыто под грифом «секретно».

– Надеюсь, вы понимаете, что мы с вами не собираемся здесь секретничать, сказал Решительный, откашливаясь

– Разумеется, нет. Секретность данного дела пережила установленный срок. Задавайте вопросы.

– Повторяю, нам нужны подробности.

– Дело по «Квадратному колесу» закрыто звонком сверху. В расследовании было множество недоработок. Некоторые свидетели не допрошены. Игнорированы записи последних сеансов связи детей с родителями. Жалобы родственников в высшие инстанции игнорированы. Вы, я думаю, родители и родственники?

– Нет, мы не родители.

– СМИ? Поздравляю! Вы соберете прекрасный материал!

– Слушаю.

– Всем родственникам разосланы стандартные отписки по ЧП: «Сход с орбиты в связи с аварией на борту».

– Аварии не было, – сказал Решительный.

– Так точно! Я тоже был в этом уверен. Я настаивал на версии киднапинга! Но правительство отказалось финансировать поиски после того, как было найдено несколько детских останков, рассеянных по орбите. Предположили взрыв. Нашелся черный ящик, подтвердивший аннигиляцию.

– Взрыва не было.

– Боже, какая радость! Я был прав. Снова подтвердилась моя версия.

– Но многие погибли.

– Зато станция цела! Следует немедленно оповестить Президента! Прессу! Боже! Как все будут рады!

– Не будут. Вы помните, чем занимались на нашей станции?

– Какой-то педагогический эксперимент? На тестирование свозили самых талантливых детей. На «Квадратном колесе» предполагалось создать лицей для особо одаренных детишек. Тогда в прессе очень много рассуждали о коллективном разуме, разгоне интеллекта. Как гордились родители вундеркиндов, которых удалось пристроить на эту станцию! Здесь было что-то вроде лагеря избранных. А какие преподаватели! Лучшие педагоги! Лучшие повара! И вдруг станция пропала. Вся Орбиталия обливалась слезами. Ее лишили будущего! Человечество лишили мозгов! Боже, вы уцелели!

– Вы получали недостаточную информацию о «Квадратном Колесе». Здесь проводились опыты над детьми. И опыты не гуманные.

– Не может быть! Профессор Аль Буни Эйр был необычайно популярен в педагогических кругах. О нем прекрасно отзывались и родители, и дети. Малыши на связи с папами и мамами хвалились прекрасным самочувствием, восторгались бассейном и тренажерами. Они даже не скучали. И ели хорошо. В наших архивах не найдется ни одной жалобы из-за манной каши или болезненных прививок.

– Ложная информация. Родители общались с управляемыми голограммами.

– Что на самом деле произошло? Вам известно? Что случилось со станцией?

– Вы находитесь на «Квадратном колесе».

– Но почему мы под арестом? И где дети? Где педагоги? А где профессор? Кто здесь главный?

– Позвольте вам представиться. Мое настоящее имя – Роберт Бриг. Я специалист по соционавтике и контактам. Ныне я капитан «Квадратного Колеса». Другого руководства на станции нет.

– Я тебя знаю. Ты был гениальным мальчиком. Любимчиком профессора. «Этот пойдет дальше меня!» – часто поговаривал он, поглаживая тебя по ежовой макушке. Как мне тебя не помнить? Я изучил досье на каждого из трехсот озорников, которые вдруг исчезли вместе с «Квадратным Колесом».

– Я хотел бы узнать, что с моей мамой.

– Она, наконец-то, перестанет лить слезы. Кстати, у тебя появился братик. Его тоже назвали Робертом. Точнее, Робертом Вторым. Где остальные ребята? Могу ли я ознакомиться с бортжурналом?

– Нет.

– Могу ли я связаться с Главным Департаментом Полиции?

– Нет.

– Почему?

– Потому что Вы здесь находитесь не в качестве представителя полиции.

– А кто же мы для вас? Пленники?

– Нет. Вы одни из немногих, которым мы доверяем.

– Понятно. Чтобы войти в доверие, достаточно провести пару недель под арестом? И все-таки, зачем мы вам нужны?

– Нам нужны специалисты, умеющие убивать.

– Что?!

– Да. У нас на борту имеются преступники, которые достойны высшей меры наказания. Но мы не можем исполнить приговор. Мы дети. И не просто дети. Многие из нас больны и не могут ходить и самостоятельно дышать. В этом мы обвиняем педагогический совет, который долгое время покрывал незаконную деятельность профессора Аль Буни Эйра.

– Что здесь произошло?

– Профессор и его компания пытались использовать похищенных детей не ради меркантильных интересов. Нас похитили, нам препятствовали общаться с родителями и друг с другом. Над нами проводили жестокие эксперименты.

– Но условия оговаривались при приеме. В чем виновны педагоги?

– Нас лишили детства. Мы никогда не играли в компьютерные игры, никогда не держали в руках ни резиновых сабель, ни пластмассовых автоматов. Но мы лишены не только брутальных чувств. Все духовные качества древнего мозга в нас тоже подавлены и атрофированы. «Любовь – отстой. Секс – достояние малоинтеллектуальных классов. Дискомфорт – понятие не для высоколобых. Лишь одно сверхценно – реализация идей и взрывное мышление», – это мы уяснили с первых дней пребывания на станции. Это нам вложили в голову, и теперь это наша программа выживания. Возможно, экспериментаторы хотели как лучше, а получилось наоборот. Вот некоторые видеоролики, которые смогут вам разъяснить суть эксперимента. А мне, к сожалению, пора. Мне трудно с вами общаться, – подросток дышал с трудом, ему не хватало кислорода, при том, что индикаторы на скафандре показывали норму.

Он, стараясь не выдать слабости, поспешно вручил сыщикам какой-то пакет и удалился.

– Что ты обо всем этом думаешь? – спросил Уни Стар Эйч у напарника.

– Террорист на борту.

– Да. Нас шантажируют.

– Сэр, разрешите включить программу «Крайний случай».

– Что ты, Треффи! Тебе жить надоело?

– Но, согласно инструкции по борьбе с терроризмом полагается ликвидировать захваченную станцию вместе с заложниками.

– Ты говоришь об аннигиляции?

– Так точно!

– Мы не герои. Инструкция отменяется. Вспомни, что ты для Орбиталии преступник. А также вспомни, кто тебя вытащил из камеры.

– Террорист, подлежащий аннигиляции вместе с захваченной станцией.

– «Квадратное колесо» захватил псих с парой роботов. Вот кто подлежит аннигиляции. А я жить хочу. Поэтому используем программу «Внедрение».

– Так точно, сэр!

– Им нужен палач. Я для этой работы не гожусь. А вот ты снайпер.

– Инструкция запрещает стрелять в безоружных людей.

– Помнишь дело на «Гоблине?»

– Да, сэр! Здорово пришлось тогда поработать! Я пол уха там оставил. Всех уложил, но это же был настоящий бой, игра нервов. А здесь что? Я не согласен с молокососами в пиратов играть. Эх, рвануть бы нам отсюда!

– Тсс! – Уни Стар Эйч молча указал на сверкающее пятнышко видеокамеры над головой. – Давай займемся архивами. Нужно разобраться во всем, что здесь произошло.

Они врубили видеозаписи. Раздался монотонный надтреснутый голос Аль Буни Эйра. Уни Стар Эйч сразу узнал характерную простуженную гнусавость профессора. Треффи прибавил громкость:

– …По результатам статистических наблюдений было отмечено резкое падение интеллектуального уровня молодежи Орбиталии.

Удручающая статистика констатируют фактическое исчезновение социального спроса на интеллект…

Техногенная оккупация главных сфер человеческой деятельности способствует интеллектуальному вырождению…

Высокоэффективный коллективный разум остается мечтой социума…

…Негласной целью эксперимента на «Квадратном колесе» было создание идеального коллективного мозга, который занимался бы только мыслительным процессом.

Специализация – основа организации.

Освобожденный от вторичных функций мозг должен мыслить продуктивнее, активно прогнозировать, изобретать, создавать шедевры мировой культуры высочайшего класса…

…Решено было сконструировать барокамеры, поддерживающие идеальные условия для интенсивного развития детского мозга.

Превращение индивида в аналог нейрона головного мозга равнозначно помещению его в беспроблемную изолированную среду…

Группа «А» была помещена в модернизированный специальный изолятор «Сигма», который снабжен универсальными барокамерами, препятствующими перемещениям, прыжкам, кружению, бегу, ерзанию, гримасничанью, а также прочим преходящим издержкам детского возраста…

Контрольная группа «В» получала доступ ко всему набору двигательных и шумовых эффектов…

Итоги опытов подтвердили значительный интеллектуальный прогресс у экспериментируемых в первой группе и резкое падение такового – во второй…

Треффи не выдержал: