– Эдуард, возьми и меня… к своей Лике?! – так зрелые супруги стали частыми гостями в доме правнучки влиятельного лица: дети Лики и Аркадия полюбили Золотко…– Марк и Юля стали так ее величать… Сама Злата наслаждалась обществом здоровых, шаловливых и ласковых детей, а с Ликой она сумела подружиться – к удовольствию влиятельного Эдуарда…
***
Лику, внезапно, навестила ее взрослая подруга и надежное плечо…– Дарья Петровна. Они обсудили все новости, вместе отобедали…– прежде, чем Дарья Петровна приступила к главному…
– Ликуша, я хочу тебя подготовить…, чтобы для тебя это… не стало убийственной неожиданностью…– все-таки мне лет-то немало…! – увидев встревоженный взгляд Лики – Дарья Петровна решила не тянуть с главным: – Лика, слава Богу, вы, с Аркадием, снова, вместе – и рядом с тобой дед, и прадедушка, и прабабушка Марфа, а еще и Злата с Эдуардом…– ты, не останешься одинокой, когда меня не станет! Нет, я не хвораю, но нынче мне приснился мой сокол – Васенька: ему без меня плохо…– да, и я истосковалась по своему мужу… Во сне, мы крепко обнялись с ним…– и не смогли друг от друга оторваться…– я и ушла за ним! Мне было так хорошо, рядом с ним!!! Нет, я не говорю, что завтра или через неделю последую за своим мужем…, но, когда это случиться…– не серчай на меня: нет больше у меня силы, жить вдали от моего Васеньки…– пойми меня и не считай, что я предала, бросила тебя! – потом, Лика и Дарья Петровна сидели, обнявшись и плакали…
***
Дарья Петровна скончалась через две недели, после ее сокровенного разговора с Ликой: легла спать и не проснулась…
Лика была не одинока, в своей печали, в связи с кончиной добрейшей Дарьи Петровны: ее уход в Мир Иной оплакивал и зять Михаил, и внучка Софья, и внук Игорь…– и он приехал из своего районного центра, чтобы проститься с любимой бабушкой. Они, вчетвером, сидели у гроба Дарьи Петровны и, не стесняясь присутствия посторонних, проливали слезы…
– Ираида, до чего чувствительны твои мужчины…, даже баб-плакальщиц нанимать не надо! – Римма Федоровна, жена обожаемого Дениса, брезгливым кивком указала своей сопернице на ее мужа Михаила и сына Игоря.
Ираида испытала жгучий стыд, за поведение мужа и сына, когда увидела снисходительные ухмылки на лицах, сопровождающих Римму Федоровну – ее мужа Дениса Борисовича и их сына Павла…
– Неприглядно вышло…– расстроилась Ираида: – Ладно, мой Михаил «раскис», он повсюду таскался за тещей…, как привязанный…– так ведь и сын Игорь… – мужику за тридцать, а он, как слизняк…: сдерживать свои чувства, так и не научился…! Плебей, завхоз несчастный!!! – негодовала Ираида на своего сына, которого не видела лет десять, до этого печального дня…
Потом, на пороге дома Ираиды объявились бывшие работодатели ее матери Дарьи: отец и сын – Дмитрий Кузьмич и Борис Дмитриевич – могущественные владельцы холдинга R, где, ныне, работала и сама Ираида. Ее нынешние работодатели, тоже, десять лет не виделись с Игорем…– и крепко обняли его, как родного, принялись утешать…– только тогда, Ираида признала за своим сыном, его право на скорбь, по почившей любимой бабушке Дарье…– даже собиралась поговорить с сыном, после похорон своей матери…
Дмитрий Кузьмич и Борис Дмитриевич поехали и на кладбище, чтобы проводить в последний путь Дарью Петровну – эти двое остались и на поминки…, и повсюду отец и сын были рядом с Игорем, Софьей и Михаилом Ивановичем: утешали, подбадривали их…, а Ираиде ноль внимания, словно, это не она не похоронила свою любимую маму Дашу… И поговорить Ираиде с сыном Игорем не удалось: он ушел с поминок раньше остальных – его ждали неотложные дела в районном центре, где он проживал ныне…– в дальнюю дорогу его проводили… отец – Михаил и сестра Софья, а еще Дмитрий Кузьмич и Борис Дмитриевич… – и, далее, десять с лишним лет Ираида не виделась со своим сыном, которого не понимала – и презирала…, за его «никчемный» образ жизни!
***
Татьяна Васильевна спокойно пережила смерть своей мачехи, но была, крайне, уязвлена тем обстоятельством, что свой загородный дом покойная Дарья Петровна завещала, именно, Лике:
– Где справедливость: на эту малахольную Лику наследства сыпется, как из рога изобилия?! Понятно, почему загородный дом Дарья не оставила внучке Софье: ее никчемный муженек Павлик, моментально, проиграл бы его в казино…, но я…– единственная дочь Василия Ивановича…– не правильнее было бы этот замечательный дом, который находится в таком примечательном месте, оставить мне…?! Ох, Герман, и послал же Бог нашему сыну такую жену!!! Представь себе, эта убогая умом собирается переписать на своего сводного братика Женечку всю сеть автозаправок, что даровали Лике, по завещанию, этот ужасный Гордей Тимофеевич и его, не менее жуткая дочка, Мура!!! Я просто не выдержала – и наорала на нее: ведь она – мать троих детей, но своих родных детей… Лика хочет ограничить, лишь, владением ресторана, гостиницы и туристического агентства…– это ей досталось от ее мамы!!! Получается, этот Женечка будет жировать по жизни, а родные дети Лики должны жить в «черном» теле, считая каждую копейку??!! Да, плевать, что покойный злодей-Гордей лихоимством и убийствами нажил себе состояние…– Лика не имеет к этому никакого отношения!!! Она, видите ли, боится, что эти «кровавые деньги» пагубно отразятся на жизни ее детей!!! Выходит, Лика желает нашим внукам жизни праведной и, соответственно, скудной!!! И, совсем, не думает, что кто-то, из наших троих внуков, находясь в крайне стесненных обстоятельствах, тоже, может решиться на неприглядный поступок!!! Идиотка, малахольная, после этих моих слов, начала что-то понимать…– и обещала мне, еще раз хорошенько подумать…– и завещанную ей Мурой, квартиру предложила осмотреть вместе, но и эту квартиру Лика хочет переписать на брата!!! Вот, убогая…, на всю голову!!! – Татьяна Васильевна была вне себя, из-за действий ее снохи Лики…– от перевозбуждения, она ходила по комнате туда-сюда, как маятник, а ее муж Герман сидел на диване и молчал, дожидаясь, пока супруга выплеснет из себя весь гнев, наружу.
***
Из столичного города Р. Лика и Татьяна Васильевна выехали утром: им предстоял неблизкий путь, до города Л, где прошло детство Лики – теперь, ей предстояла процедура вступления в наследование имуществом покойных…– Гордея Тимофеевича и его дочери Марии, которую все близкие звали Мурой.
Ее свекровь, и этим утром, вела себя со своей снохой, крайне, холодно, но Лика не обижалась на нее – несмотря на то, что Татьяна Васильевна, при их последнем разговоре, не стеснялась в выражениях: откровенно, высказалась, что думает о Лике…– и ей, временами, даже, казалось, что свекровь готова была вызвать психиатрическую помощь своей снохе! Разумом Лика понимала ту правду, что ей втолковывала свекровь, с особой, остервенелой злостью, словно бы, выплевывая ее на презренную сноху…– вот, только сердце Лики все противилось…: она знала, что данное наследство обагрено кровью невинных людей…– и боялась разрушительного действия, на ее семью, меченого проклятьем, чужого богатства!
***
После того, непростого разговора, Лика вернулась домой расстроенной: она, вновь, разочаровала свекровь своим восприятием жизни…– и ей предстояло поступиться своими жизненными принципами…– ради благополучия своих детей…– Марка, Юлии и Макара!!! В отчаянии, Лика подошла, вплотную, к портрету Ольги Сергеевны – своему Ангелу Хранителю – и, со слезами на глазах, поведала ей, о своих терзаниях и сомнениях…– и, как ни странно, после этой исповеди у портрета, Лика почувствовала некое облегчение…
***
И, вот, в обществе свекрови, сидя за рулем своей машины, Лика едет в город детства, с твердым намерением: стать хозяйкой сети автозаправок…, чтобы ее милые дети выросли в достатке и, со временем, наследовали бы приличное состояние…! А проклятье, обагренного кровью, наследства, что досталось Лике, она собралась замаливать лично, перед своим Ангелом Хранителем и ее потомками! Но квартиру покойной Муры, чтобы там не говорила свекровь, Лика вознамерилась переписать на сводного братишку Женю: не заметишь, как он вырастит, поступит в ВУЗ – ему, помимо загородного дома, понадобиться жилье в городе…
***
Квартира покойной Муры семь лет простояла необитаемой, дожидаясь возвращения своей хозяйки из заключения…– не дождалась ее… Решительная Татьяна Васильевна, больше всего на свете боявшаяся нищеты, а не мщения покойных…, тем более, что эта несчастная узница Мура, своей волей, завещала все свое имущество падчерице Лике…– и ее свекровь, без опаски, и лишних сомнений, переступила порог, доселе, необитаемой квартиры…
Несмотря на неприбранный, сиротливый вид, повсеместно царящую, обильную пыль, квартира Муры поведала Татьяне Васильевне, что здесь, некогда, проживала весьма обеспеченная особа: добротная мебель, ценные ковры, изобилие красивых вещей, посуды…– да, Мура сумела создать себе царство благоденствия!!! В этой квартире, она плела любовные сети для женатого, в то время, но подходящего ей, Альберта… Позднее, будучи уже женой Альберта, свою квартиру она превратила в любовный «форпост»: для встреч с очередным любовником… И, похоже, именно в этой квартире, вместе со своей последней любовной страстью: молодым менеджером…, Мура и готовила «наполеоновский» план…– избавления от надоевшего мужа Альберта, что стал помехой, для стареющей женщины, на пути к ее новой жизни с любимым молодым мужчиной! Но, некстати, для Муры и ее возлюбленного друга, итог вышел, весьма, печальным! Еще трагичнее любовная страсть Муры обошлась ее юным дочерям…– мир их праху!
– Лика, ты, не передумала…– и намерена это жилье отдать своему Женечке?! Ох, что с тобой делать??! Но, что мне понравиться в этой квартире, я намерена забрать с собой…: по-хорошему, твоему братцу и мебели, и этих ковров хватит…– с недовольным видом, Татьяна Васильевна принялась осматривать недра шкафов, содержимое стенки, серванта, шкафа-купе…
Лика отвлекла Татьяну Васильевну от приятного занятия… одним лишь вопросом:
– Татьяна Васильевна, как вы, полагаете, где Мура могла бы пристроить свой сейф?! Вот этот ключ, своим видом, напоминает мне ключ от сейфа моего покойного мужа Андрея…– с задумчивым видом, Лика озиралась по сторонам.
В течении получаса, озадаченные женщины искали местонахождение сейфа в квартире Муры…– и нашли…– и заветный ключик подошел, и шифр, который Лика ввела наугад, сразу, открыл сокровенную дверцу… В сейфе находились драгоценные украшения, пара банковских упаковок, в долларах и альбом, в старинном переплете…– заинтересованная Лика, принялась рассматривать фотографии незнакомцев…
– Боже, а, ведь, это моя прапрабабушка Виолетта с моим прапрадедом Александром!!! Как они оказались в одном альбоме, вместе со сродниками Ольги Сергеевны-купчихи?! Похоже, Мура «пудрила» мозги приятельницам и знакомым, своим непролетарским происхождением… Драгоценности, что Муре перепали от потомков Ольги Сергеевны, я заберу себе…– и вы, Татьяна Васильевна, выберите себе что-то, из творений уже советских ювелиров… Доллары оставим Вике и Жене…– решила Лика, но Татьяна Васильевна сочла, что Вике и ее сыночку, с лихвой, хватит и половины, от одной банковской упаковки стодолларовых купюр…– и, затем, выгребла из сейфа все драгоценности, что оставила в сейфе Лика…
***
Домой, в столичный город Р, они добирались на перегруженном автомобиле…– Лика, неторопливо, с осторожностью вела машину, боясь не справиться с управлением…, а Татьяна Васильевна никуда и не спешила: она была довольна своим «уловом»…– и послушанием, проявленным Ликой…
– Лика, надеюсь ты, не собираешься пустить, «по ветру», наследство своего покойного Андрея?! – полюбопытствовала Татьяна Васильевна, на прощание…– а ее муж Герман, в это время, выгружал из машины снохи тюки с вещами и упаковки с сервизами…– все, что приглянулись его Татьяне в квартире покойной Муры…
– Здесь все не так просто: нашлись претенденты на наследство Андрея…– промолвила, устало, Лика и услышала в ответ…: – Судиться будем с этими захватчиками!!! – Татьяна Васильевна не собиралась никому и ничего уступать просто так…
***
По дороге к прабабушке Марфе – Лика попала в небольшую пробку – и у нее появилось время, чтобы созвонилась с Викой, матерью своего сводного братишки Женечки…– и, среди прочего, поведала той:
– Вика, я решила квартиру, что досталась мне от покойной Муры, переписать на нашего Женечку: не заметим, как пролетит одиннадцать лет – и придет пора, поступать ему в ВУЗ…– вот и пригодится квартира в городе. Будет время, попроси Виктора подвезти тебя ко мне, за ключами от квартиры. И, еще, поедите смотреть квартиру, захватите с собой чистящие средства, побольше чистых тряпок…– чтобы было, чем порядок наводить…: все-таки эта квартира семь лет пустовала…
Когда Вика отключила свой телефон, ее мать полюбопытствовала:
– С кем это ты, так долго говорила, Викуша…?!
– Лика звонила…и сообщила мне, что квартиру, которая досталась ей от Муры, ее покойной мачехи, она решила переписать на нашего Женечку: считает, что ему пригодится и городская квартира, когда он в ВУЗ поступит… Велела, когда будет время, за ключами заехать…– доложилась матери, послушная дочь Вика…
Ее мать, Лида на минутку призадумалась, а затем изрекла:
– Когда ты, призналась в своей беременности, я убить тебя готова была, но, теперь, понимаю: к справному мужику ты, дочка, в постель легла…– и мы, и ребятенок твой обеспечены его дочерью… Так славно!!! Под счастливой звездой Вика, ты была зачата…!!! – с пафосом, произнесла Лида, а ее дочь Вика промолчала, но про себя подумала: – Надо срочно привести квартиру в надлежащий вид – и будет, где нам встречаться с дружком Сережей: квартира его холостого друга та еще берлога…!!! Славно, что Сергей женат: замуж я не собираюсь, а для здоровья… не помешает…– и Вика созвонилась с Виктором.
***
Визит Лики к прабабушке Марфе оказался, весьма, кстати…: от своей прабабушки она узнала много, доселе, неизвестных ей фактов об ее предках.
Поздним вечером, уложив спать своих детей – Марка, Юлечку и Макара – Лика дозвонилась до своей свекрови:
– Татьяна Васильевна, простите, что беспокою вас, в столь поздний час, но меня переполняют такие эмоции…– захотелось с вами поделиться!!! Мои прабабушки и прадедушки оказались не случайно в альбоме купчихи Ольги Сергеевны: ее муж – фабрикант Модест Архипович доводился родным отцом моему прадеду, купцу Федору, что в свою очередь был женат на дочке дьякона, Гликерии – это они являются родителями моей прабабушки Виолетты… Выходит, совсем не чужая я, этой дивной женщине – Ольге Сергеевне, моему ангелу – и наследство ее, досталось мне по праву родства с ней…– и она поэтому помогала мне… Прямо «гора с плеч»! Я уговорила прабабушку Марфу: присутствовать в краеведческом музее, на открытии выставки, посвященной Ольге Сергеевне, ведь, мы приходимся потомками ее мужу… Прабабушка расскажет о своих родителях – Виолетте и Александре: очень непростая выдалась им жизнь…– и кое-какие вещи она согласилась передать музею, для нашей экспозиции! Мой дедушка Александр Анатольевич, тоже, захотел присутствовать… Так славно все вышло: я и мои дети – мы наследники того самого купца, а впоследствии и фабриканта Модеста Архиповича, и его раскрасавицы-жены Оленьки! Как чудно, порой, переплетаются судьбы!!! Все сказала, что хотела…– спокойной вам, ночи!!! И простите…, что побеспокоила, в столь поздний час!
Татьяна Васильевна постояла, в раздумье, неодобрительно помотала своей головой, прежде, чем снять с себя пеньюар и лечь в постель, рядом с мужем Германом.
– Теперь мне понятно, почему наша Лика часто поступает, как юродивая: она, как выяснилось, из рода поповского…– вот, ее и тянет поступать по-божески все время!!! Нелегко же нашему Аркаше, с такой женой! – поделилась своими соображениями Татьяна с мужем Германом.
– Наоборот, хорошо, что в роду Лики были священнослужители: иначе, она не дорожила бы узами брака с Аркашей… Богатая красивая вдова и дети имеются – на ее месте, другая, «перешагнула» бы, через неверного бывшего мужа – и пошла своей дорогой, в поисках нового возлюбленного…! И виделись бы мы с нашими внуками раз в месяц – в лучшем случае! – подметил жене Герман, но та, лишь, отмахнулась от него…
***
В краеведческом музее города Л, с небольшим опозданием…, открылась экспозиция, повествующая о жизни значимых персон…, дореволюционного периода: о бывшем крестьянине Модесте Архиповиче, что с молодых лет, упорно, наживал, торговлей, свой немалый капитал… – и, постепенно, стал самым богатым купцом города Л, а в зрелые годы заимел еще и две фабрики – и статус фабриканта; о его красавице-жене, утонченной барыне Оленьке, что родилась в знатной дворянской семье, но крайняя бедность, в кою впала ее семья, не позволила ей выйти замуж по любви и за мужчину своего круга… – и, о том, как в дальнейшем, непросто, складывались судьбы их потомков…
Помещение, что выделили под данную экспозицию, было относительно небольшим, но разумно расположенные экспонаты и удачное освещение зала, придавали царящей атмосфере некий магически-мистический ореол…– и, настраивали внимание зрителей на определенный лад!
Центральным местом экспозиции были назначены два массивных портрета, изображающие в полный рост: пожилого, бородатого купца и фабриканта Модеста Архиповича – в черном смокинге…– и его прекрасную, юную супругу Ольгу, в роскошном платье бирюзового тончайшего шелка, украшенного обилием кружев в тон…, в блеске бриллиантов, коими любил украшать старый муж свою юную и нежную супругу… Эти, столь разные особы, являли собой яркий пример того, как должны выглядеть персонажи сказки о красавице и чудовище…– и, невольно, у всяк смотрящего на них, возникала жалость к дивной красоте младой Ольги и чувство зависти к ее старому и могущественному мужу…
Далее, располагалась картина, на которой был изображен трехэтажный роскошный дом…, утопающий в зелени…– он был возведен в короткий срок: в качестве подарка, от любящего супруга Модеста, на девятнадцатилетние обожаемой жены Оленьки. Под данной картиной висели фотографии, снятые внутри дома: домашняя оранжереи, где Ольга подолгу проводила время; бальная зала и, танцующие вальс, гости…; хозяин дома и его друзья, в биллиардной…; гостиная комната Ольги…, детская…– Модест Архипович, весьма, постарался, чтобы атмосфера в их доме напоминала Ольге дом ее родителей, где прошло ее беззаботное и счастливое детство…
С противоположной стороны… висели портреты двух сыновей Модеста Архиповича, от первого брака – Серафима и Федора, и портрет дочки Ксении, рожденной в браке с Ольгой. Чуть поодаль, ровно в ряд, стояли три манекена, обряженные в роскошные платья, давно прошедшей эпохи…– в них щеголяла, когда-то, молодая жена Модеста Архиповича, вызывая восхищение и зависть окружающих… Долгие годы Ольга Сергеевна, трепетно, хранила эти дивные наряды, как память об ушедшей эпохе и прошедшей, сладко-горькой молодости, а ее дочери Ксения они служили напоминанием, о любимой мамочке!
В витринах, под стеклом, расположили изящные чашки, тарелки, сахарницу, супницу – остатки китайского сервиза; изделия из серебра – две чудесные вазы, ложки и вилки с вензелями М.А, что чудом уцелели… Здесь же, под стеклом, находились и остатки, в виде коротких золотых змеек, с пустыми «глазницами» – все, что уцелело, от некогда роскошного бриллиантового ювелирного гарнитура, что подарил на свадьбу своей невесте немолодой жених: в последующие годы лихолетья, Ольга вынимала из золотых оправ бриллианты, по одному, чтобы ее дочь и внук не голодали!
***
Открытие экспозиции началось с повествований экскурсовода, для присутствующих здесь, приглашенных лиц…, но на Лику снизошло странное чувство, будто бы она находиться не в краеведческом музее, на экспозиции, а в богатом и роскошном доме своего прапрадеда Модеста. И Лика, живо, представила себе новогодний бал в доме своего пращура: пары скользят по паркету, в ритме вальса…– и среди них находиться ее прабабушка Виолетта…– это был первый выход в свет юной дочки купца Федора и его жены Гликерии. Студент высшего технического училища Александр случайно попал на бал, в дом купца и фабриканта Модеста Архиповича… Но случайности, вовсе, не случайны…– его взор упал на прелестную, белокурую девушку с огромными и лучистыми глазами…– она вальсировала в паре с двоюродным братом Александра…
Лика вернулась из своих фантазий в реальность и обнаружила, что стоит напротив фотографий, на которых запечатлены ее прабабушка Виолетта и прадед Александр…, перед алтарем, в день их венчания: в году 1910… – и зрелая мама – Виолетта с годовалой дочкой Марфой, напряженно смотрят в объектив…, но это фото ее прадеду Александру не суждено было увидеть…
***
Ликин прадед Александр не принимал участия в белом движении – не сражался против красных: он, еле живой, вернулся к своей жене Виолетте и сыну Алексею из германского плена.
В то время его семья нашла приют у Ольги Сергеевны…: отец Виолетты – Федор не пережил экспроприации своих двух огромных магазинов, парохода и изъятие всех ценностей, у его семьи…– умер, от сердечного приступа, а его жена Гликерия не смогла, смириться с подселением чужаков, в ее уютный дом…– ушла жить к родителям, в деревню… При, непосредственном участии Ольги Сергеевны – любящая Виолетта, усердно, принялась выхаживать, серьезно больного мужа Александра.
Едва прадед Александр окреп, с помощью управдома Василия, бывшего садовника Ольги Сергеевны, он приступил к реконструкции помещения библиотеки, что закрепила новая власть за Ольгой Сергеевной, для проживания в ее же, бывшем доме… Они разделили, помещение кирпичными стенами, на две комнаты, кухню и подсобное помещения… За кирпичи и трубы, и паровой котел…, а еще обои, шпаклевку и краску, что приобрели они на «черном» рынке, пришлось расплатится шикарным бриллиантовым гарнитуром, подаренным покойным Модестом Архиповичем супруге Оленьке, за новорожденную дочку Ксению.
***
Надо отдать должное бывшему садовнику Василию…– это он, первым, уловил ветер перемен…– и посоветовал Ольге Сергеевне, переселиться в помещение библиотеки, которая имела отдельную туалетную комнату… И массивный биллиардный стол был вынесен в холл, вынесены были и некоторые шкафы с менее ценными книгами…– их место заняли две двуспальные кровати, две кушетки, два шкафа для вещей, массивное трюмо, мягкие стулья и обеденный стол… Помещение бывшей библиотеки резко преобразилось: две спальни отделялись друг от друга, от гостиной и кухни – книжными шкафами и… ширмами…– это вместо дверей…
Все тот же Василий посоветовал растерянной Ольге Сергеевне: часть самых ценных драгоценностей и запасы продуктов питания спрятать в его дворницкой…, а остальные ценности, по его совету, Ольга Сергеевна «выдала, добровольно», и, тем самым, сохранив за собой, выбранное место проживания… И обрела некое расположение новой власти: прощалась бывшая владелица со своей фабрикой без истерических рыданий, волосы на себе не рвала, когда забирали ее ценности, а лишь промолвила, смиренно, в полголоса:
– Бог дал, Бог и забрал…, но жизнь продолжается…
– Это правильный взгляд на жизнь, гражданка купчиха-фабрикантша: Бог, ведь, велел и делиться…, с ближними…– промолвил один, из чекистов.
***
Когда ремонт в квартире Ольги Сергеевны был, благополучно, завершен – позднее, по протекции Ольги Сергеевны и ее дочери Ксении, прадеда Александра приняли на работу в школу рабочей молодежи, учителем черчения. Но учительствовать прадеду пришлось недолго: уважаемый генерал Алексей Брусилов, в своем открытом письме…, взывал к бывшим кадровым офицерам российской армии…– и прадед Александр пошел служить в рабоче-крестьянскую Красную Армию…
После отражения польской агрессии, прадеда Александра направили служить на Дальний Восток – и жена Виолетта с сыном Алексеем последовали за ним…– и жизненные пути Виолетты и Ольги Сергеевны разошлись на время… В 37 году, по ложному навету, прадед Александр был арестован…– и освободили его, лишь, за год, до начала войны. В период короткого счастья, супруги зачали еще одного ребенка…– девочка Марфа, прабабушка Лики родилась на второй месяц войны… Несколько позднее, ее отец Александр, полковник Советской Армии, раненым, под Смоленском был взят в плен…– и выжил благодаря своему ординарцу, который переодел бесчувственного полковника в гимнастерку рядового, а его документы закопал…– когда осознал, что плена не миновать… Это ординарец нес его бесчувственные тело, на себе – и, потом, выхаживал прадеда Лики во временном концлагере для советских военнопленных…
Едва прадед Александр пришел в себя, они с ординарцем, организовали круг, из людей проверенных, для побега из плена… На погибель Ликиного прадеда – Александр попал на глаза узнику, который приходился ему двоюродным братом…, но давняя неприязнь, что возникла между ними, из-за красавицы Виолетты, давно разбила, вдребезги, их дружбу и чувство родства. Бывший родственник, решил, что наступил тот, подходящий случай, чтобы поквитаться с ненавистным счастливым соперником…– и донес на своего двоюродного брата немцам – и, как полковник Советской Армии, Александр был арестован, по приказу администрации концлагеря – и предан пыткам…
Когда его, обессиленного пытками, повели на место казни…– перед тем, как испустить свой дух, истерзанный прадед Александр нашел в себе силы, чтобы произнести несколько слов перед пленными, каковым являлся, и он:
– Да, я – полковник Советской Армии, непобедимой…!!! – его уставшее сердце перестало биться…– и он не договорил, того, что хотел сказать…– и рухнул, замертво… Фашистам пришлось совать в петлю мертвое тело, но это было предпринято, в назидание живым узникам…и в знак того, что и мертвым, никто не избегнет их кары…
Поскольку, даже под пытками, прадед Александр не выдал своих товарищей…– они решились на побег, вопреки фашисткой воли… Уже, находясь в расположении своих…, группа беглецов-узников поведала, на допросах, сотрудникам особого отдела: о своем бесстрашном командире…, а бывший ординарец прадеда показал на карте место, где схоронил документы полковника Советской Армии – Александра…
Позднее, и документы были найдены, и подтвердились правдивые показания, в отношении героической смерти Ликиного прадеда Александра…: захваченные у врага, немецкие архивы удостоверили…– и Виолетте вернули все награды ее погибшего мужа, и пенсию приличную начислили… им, с дочерью Марфой… А, старший сынок Виолетты и Александра – Алешенька сложил свою голову, в боях за Бухарест…
***
– Не нужно было твою маму называть Виолеттой – непростая судьба выпадает женщинам, с таким именем…– к Лике, бесшумно, подошла ее прабабушка Марфа и вернула ее в реальность…
– Бабушка, ты думаешь имя много значит, в судьбе человека?! – засомневалась Лика…
– Конечно, вот у твоей матери хватило ума, имя Гликерия сократить до Лики!!! – печальные, внучка и прабабушка отошли…в сторону, от памятных фотографий, но духи любимых ими людей, незримо, последовали за ними…
– Да, чтобы не происходило…, но жизнь продолжается, вопреки всему! Хотелось бы еще пожить, чтобы быть свидетельницей твоего счастья, Лика…– и увидеть, как растут и взрослеют Марк, Юлечка, Макар… Ах, мечты, мечты, желания…– вздохнула, с грустью, прабабушка Лики – Марфа.