Прогноз царевны оправдался полностью. Царь носился по дворцу с утра до вечера, целыми днями пропадал в отборочном комитете, рассматривая заявки всех соискателей, руководил уборкой апартаментов и ругался с помощниками.
Дальше предсказания Несмеяны также сбывались: ни один из развлекательных номеров женихов не вызвал на ее личике даже подобие улыбки. Царь и все зрители, за вход которых на шоу предприимчивый дьяк Налогового приказа Филимон придумал брать по три ефимка, получили большое удовольствие. Им очень понравился и Иван Турецкий со своим поющим девятиголовым Горынычем, и пародии скомороха Андрея Галкина. Неоднозначно бояре отреагировали на скомороха Абендштерна,но царю-батюшке он понравился. Всех очень развеселил номер артиста Бориса Моисейкина, правда, потом, пошептавшись с возмущенной Меланьей, покрасневший царь почему-то снял его с конкурса. А как все веселились от выступления сборной КВН Тридевятого царства! Все, окромя Царевны Несмеяны – ей по-прежнему было скучно.
Когда прошла первая неделя конкурса, а число претендентов, в том числе и с такими малоперспективными именами, как «Рыцарь Печального образа», «Плачущий Пьеро» и «Грустный Клоун» перевалило за три дюжины, Берендея охватили смутные предчувствия, что его затея не удалась. Объявив мероприятие закрытым, и, собрав вещи, он уехал в командировку в отдаленный конец царства. Через неделю он вернулся во дворец, помолодевший и повеселевший.
– Ну, доча! Жди, завтра к тебе Емельян приедет.
– Какой такой Емельян? Не из Пугачевых ли? – забеспокоилась Меланья.
– Не, кажись, Сидоров. Точно, Емельян Сидоров. Во такой парень! Че вытворяет, видели бы вы только! Ладно, Несмеянушка, ничего больше не скажу, сама все увидишь. Но чует мое отцовское сердце, он тебе глянется…
…Ждать пришлось совсем недолго. Рано утром, в последний день уходящего года, Несмеяна проснулась от хохота своей няньки, смотревшей во двор. Царевна подскочила к окошку и остолбенела. Во двор въезжала печка, самая обычная печка, которую можно увидеть в любой избе, но она ехала и довольно быстро! На ней лежал довольно упитанный молодой человек, фальшиво игравший на губной гармошке, очевидно, в честь приближающегося праздника, мелодию, чем-то напоминавшую «В лесу родилась елочка».