Химера Андреевна хочет кровушки

Глава 4

Женьку разбудил тревожный звонок телефона. Анжела Максимовна, мать Маргоши. Надо же, в пять утра звонит, а до того месяцами могла пропадать, посвящая жизнь счастливому турецкому браку. И трудно ее судить, в первом браке она намучилась, отец Марго вел жизнь вольную, от верности осталось только обручальное кольцо, которое тот не носил.

– Женечка, доброе утро. У Машуни телефон сел? Она с тобой рядом?

– Она… нет, она у Эдуарда Семеновича, – солгала Женька.

Не рассказывать же ей, что Маргоша разбила голову, умерла, и покуда на правах зомби лежит в больнице и ждёт дозу Крови дракона. В лучшем случае ее сочтут пьяной, а если Анжела Максимовна включит логику, то сопоставит тот факт, что Женька по спортивным соображениям не пьет, балуется только пивом. Значит, не пьяная, а сбрендила.

– У Эдика? Очень хороший мужчина, заботливый. Ох, я уже начала переживать. Женечка, дай телефон Эдика.

– А что случилось? – она судорожно перебирала оправдания на случай, если у Эдуарда Семеновича тоже «сел» телефон.

В трубке послышался шорох и тихое поскуливание. Мать Маргоши плакала, возможно впервые на памяти Женьки после смерти первого мужа. Она плакала не на похоронах Андрея Михайловича, а ровно до них, пока он изводил ее своими пьянками и драками.

– У Эдика могут быть деньги? – спросила Анжела Максимовна. – У нас с Орханом неприятности.

Женя помнила Орхана. Красивый турок, разбитной, веселый. Он моложе Анжелы Максимовны лет на десять, и это заметно, хотя Анжела женщина видная, худенькая, ухоженная. Поначалу в любовь между ними верилось с натяжкой, но время подтвердило его благородные намерения. Стоит отдать должное Орхану. Он не просто проматывал деньги супруги, а проматывал их на бизнес, с которым у того не клеилось. По разным причинам, в том числе потому, что он просто добрый великодушный парень из большой турецкой семьи.

Даже если у Эдуарда Семеновича есть деньги, они потребуются самой Маргоше. Каждые восемь миллионов, это два месяца ее жизни. Два месяца жизни, нужно шесть доз, сорок восемь миллионов, чтобы она прожила еще один год. Еще один год для двадцатипятилетней девушки – это целая жизнь.

Эдику эти деньги тоже не будут лишними. В сорок пять лет ему поставили диагноз агрессивной формы рака. Он умирает, но вчера по телефону обещал всю сумму. Эдик любит Маргуню, а она его бросила, отпустила к жене и детям, которые привыкли жить без него, но на его обеспечении. Единственный сын уже взрослый юноша, поступил в университет, почти ровесник Машки.

– Что случилось?

– Женечка, у Орханчика с бизнесом проблемы. Местные авторитеты бесчинствуют, денег требуют, грозятся сжечь магазин. Избили его, он в больнице с переломом челюсти и руки.

– Сколько нужно?

– Миллионов семь-восемь на ваши деньги.

Какое неожиданное совпадение.

– Я передам Машуне, она перезвонит, – ответила Женька и отключила связь.

День протекал в томительном ожидании перевода средств на карту. Неугомонная Виталина развела бурную деятельность, обзванивала аптеки и знакомых фармацевтов в поисках необычного лекарства. Чаще получала отказ, пару раз уточнение, в своем ли она уме, и один раз странное мычание в трубке с неясным ответом: «Что-то слышал о подобном, но точно сказать не берусь».

Эдуард Семенович в этот момент находился в престижной израильской клинике, проходил курс лечения с весьма сомнительным прогнозом не столько на выздоровление, сколько на банальное продление жизни. Но время нашел, и на карту Виталины упала заветная сумма. Савичева нервничала по такому случаю, пересчитывая нули.

– Восемь миллионов, три тысячи двести рублей, – озвучила она остаток на карте.

Чили материализовался быстро, по первому зову. Пощелкал по клавиатуре, и деньги ушли куда-то в район карибских островов. На почту звякнуло сообщение, что средства поступили, курьер выезжает. Завтра в 12.23 прибывает рейс из Пунта Каны, встречать в аэропорту SVO. Курьер будет искать табличку ZORO. У него сумка-холодильник с препаратом.

Вот, собственно, и все. Завтра из аэропорта они отправятся прямиком в больницу и заберут Маргошу домой. Эти деньги могли спасти Орхана. Этот препарат мог излечить Эдика, но они отдадут его Сеструхе и только потом подумают, что со всем этим делать. По-хорошему, нужно позвонить Геннадию Алексеевичу и договориться о встрече. Он ждёт всех пятерых, а это значит, что Рустама нельзя отпускать, пусть остается рядом. Чили всегда под рукой, этажом ниже, сидит в квартире, перебивается подработками по починке техники.

На кафедре Женьку ждал еще один скучный день. Половина этажа занята под ремонт помещений, только сегодня она узнала, что их небольшая комната, которую они делили с лаборанткой Лидией Александровной отходит в ту часть, где планируются ремонт.

– Кабинет спонсору готовят, – посетовала лаборантка и предложила Женьке пряники.

– А мы куда?

– Ты за столик в приемной, – обиженно сообщила Лидочка и еще раз оценила спортивную фигуру конкурентки. – А меня в архив сослали.

– Ничего себе приемная, – озиралась по сторонам Женька. – Откуда только деньги на ремонт?

– Баренцев Николай Николаевич выделил, – сообщила сплетница и закатила мечтательные глаза. Видимо, тоже нашла фото. – Он себе офис оборудует. А наш Брак только тому и рад, за чужой счет ремонт. Весь коридор заставлен техникой и материалами. Даже если богатенький африканец бросит нас, по договору все отойдет институту. И останется после него пол-этажа современного офиса, который можно сдать в аренду.

– Когда он приезжает?

– Недели через две. Быстро возведут, две бригады пригнали.

Женька прикинула, что через две недели у нее закончится отпуск в «Северном капитане», ей станет трудно совмещать работу на кафедре с работой в инкассации. В охране хотя бы деньги платят, а здесь на полставки аспирантки она долго не продержится, пусть даже она лицо института, а рядом окажется кабинет богатого и красивого промышленника. Маргоша в этой ситуации непременно заварила бы скоротечный роман с долгосрочными планами, но у Женьки опыта меньше, заинтересовать такого миллиардера она может только по профессиональной линии. А там у нее сплошные народные сказки.

После кафедры отправилась на тренировку по баскетболу, а уже потом заскочила домой. Здесь она бывала редко и только для того, чтобы встретиться с Каспером Зигмундовичем Смородиным. Её младший брат, девятнадцати лет отроду, тяжелая форма ДЦП. Отец норвежец из череды избранников Маман. Та всегда искала мужчин, женатых и обеспеченных, родившийся в результате адюльтера ребенок – самый надежный источник финансирования.

– Привет, братуха.

Каспер некрасивый, несчастный, беспомощный. Болезнь исказила лицо и тело, он с трудом может заглатывать пищу и видеть этот мир. За ним присматривали, ухаживали, норвежский отец исправно платил содержание, пока мать отъехала до города Парижу в поисках очередного спонсора. Теперь ей нужны деньги на пластику, былая форма уходит, охота все чаще не складывается, впереди операции по подтяжке лица.

– Как дела?

Он медленно моргает, возможно что-то понимает. Бедный мальчик, заточен в тело-клетку и не сможет ее покинуть никогда.

– Представляешь, драконы существуют, – хмыкнула она и погладила светлые волосы. – Я одного такого видела своими глазами. Живут среди нас.

С Каспером трудно вести беседу, от жалости и боли щемит сердце. Он так и остался для всех маленьким ребенком, которому слишком не повезло. Маман испытывает те же чувства. При всей своей холодности, та строго следит за сиделками и врачами, но уже отчаялась найти выход.

– Совсем не сказочные существа с очень ценной кровью. Она у них волшебная.

Соглашение о неразглашении еще не подписано, да и кому мальчик с ДЦП может рассказать подробности? Ему для того ни мозгов, ни речи не хватит. А поверить в подобное в здравом уме не всякому дано.

Кстати, почему они поверили Геннадию Алексеевичу? Где гарантия, что они не нарвались на группу мошенников, которые рады поживиться на чужом горе? А Марго просто отравилась или подцепила экзотическую хворь? Будет курьер, будет исцеление, будет вера. А до того…

– Ты бы хотел стать нормальным, здоровым?

Каспер открыл рот, большие зубы исказились в некрасивом оскале.

– Я найду для тебя лекарство. Пока не знаю, как. Может выставиться на бои без правил? Как думаешь, есть у меня перспективы? Заработаю восемь миллионов, куплю тебе волшебную драконью кровь. А потом мы вместе поедем на чемпионат мира по футболу.

У Каспера во рту прибор для удаления слюны, как в стоматологическом кабинете, чтобы не захлебнулся. Он ест через катетер с той же целью.

– Если драконы существуют, а их кровь лечит все болезни, почему не лечат детей?

В аэропорту шумно и суетно. Это приятная суета, всегда связанная с путешествиями и встречами. Нет здесь плохой ауры, нет печали. На железнодорожных вокзалах иначе, даже не объяснить, почему. Может быть потому, что путь по железной дороге долгий, чуть более мучительный, и это накладывает свой отпечаток на усталые лица людей.

Рейс 1717 из Пунта Каны встречали родственники отдыхающих и таксисты. С табличками были пятеро, среди них одна, написанная старательной рукой фармацевта Виталины.

ZORO.

Курьер не приехал. Просто не приехал, людей с сумкой-холодильником нет, и нет ничего похожего. Их обманули, как последних русских доверчивых идиотов. И даже не нужно спешить к ноутбуку. Понятно, что адрес уже в худшем случае не существует, а в лучшем не будет отвечать. Деньги ушли на неизвестный счет, в полицию идти бесполезно, замучаешься объяснять, откуда такие деньги и зачем. И видеть в ответ молчаливое удивление такой детской доверчивости.

Виталина плакала всю дорогу и почему-то бережно разглаживала ZORO. Женька просто молчала, понимая, что чудеса случаются только в сказках.

– Геннадий Алексеевич, – прогудела она в трубку.

– Евгения Баюновна? – раздался в ответ знакомый басовитый голос.

– Скажите, пожалуйста, только откровенно. Гнездо Зоро существует? Мне больше ничего не нужно, просто, да или нет. А потом мы договоримся о встрече.

Девочки приехали в больницу, толкались в приемном покое, выясняя возможность навестить Марго.

– Да. Южноамериканское гнездо, – ответил он. – Не связываетесь, опасно.

– Понятно, – ответила она и прервала связь.

Но Геннадий Алексеевич перезвонил.

– Евгения Баюновна, прекратите искать препарат. И приходите как можно скорее. Все четверо, нам нужны руки.

– В смысле?

– Мы проверили ваши досье, вы можете быть нам полезны. У вас высокая мотивация к тому. Не так ли?

– Есть такое. А вы на мотивацию нас ловите? – не удержалась она от колкости.

– Без мотивации трудно работать. А мы можем предложить работу.

– Кто мы?

– Это не телефонный разговор.

– Геннадий Алексеевич, простите за вопрос. А вы гомо сапиенс?

В трубке раздался сухой смех, подтверждающий все ее самые неприятные подозрения.

– Евгения Баюновна, примите мои искренние поздравления. Вы наконец начали задавать правильные вопросы.

– Для начала мне нужны три дозы препарата, – выставила она условие, и уже знала, что один из них отдаст Эдику, а второй Касперу.

– Приезжайте. СМС придёт с датой и местом. До встречи.

Чтобы попасть к Марго, пришлось пройти длительные процедуры объяснений с администратором на тему, почему они считают себя близкими родственниками. Сошлись на том, что близкие родственники пребывают далеко заграницей, а они, как неподтвержденные их представители, могут заглянуть в палату через стекло. На минуту.

Она лежала в отдельном боксе. Всё в трубках и мониторах, которые показывали предельно низкие цифры. Пугающе низкие. Как и предсказывал Геннадий Алексеевич, Марго умирала медленно, словно затухающий маятник.

Девушку трудно рассмотреть, но уже ясно, от былой красоты осталась даже не видимость, а пустота. Сморщенная, с потемневшей кожей старушка-зомби увядала на глазах. Она, возможно, спит, возможно, находится в трансе, будто в самом деле замерзает. При таких показателях констатируют смерть, но она жива. В некотором роде. Жизнь покинула тело, смерть разъедает ее изнутри, спасительная кровь дракона ослабила свое действие, регенерация прекратилась. У нее было два месяца дополнительного периода.

И виновата в том Женька. Она оттащила их на тот пляж, она не увидела в ночи камень, она отпустила Марго, и та ударилась головой. Осознавать это трудно и больно, чувство вины прочно засело в груди. Машку нужно вытаскивать любыми средствами. Пусть химера, что от этого меняется? Всего лишь мертвая девушка. Или Геннадий Алексеевич не все рассказал?

Весь следующий день потратили на то, чтобы дозвониться до Петра Георгиевича. Он фээсбэшник, из списка кавалеров Марго, он может помочь хотя бы с тем, чтобы их признали родственниками и пустили в палату. Вечером тот наконец взял трубку.

– Кровь дракона? – уточнил суровый мужской голос. – Я слышал о таком.

– Петр Георгиевич, – плакала Виталина в трубку, – вы бы нам очень помогли. Маргуня умрет без препарата. Как мы без нее?

Нет у Виталины на этом свете никого, кроме взбалмошной и эгоистичной Самохвал Химеры Андреевны. Только сейчас приходит понимание, насколько они семья, насколько они сеструхи. Ради нее они готовы стать гнездом, лишь бы жила.

– Пришлите мне реквизиты счета, на который направили деньги.

Петр Георгиевич настоящий мужчина. Невольное уважение вызывает один только вид. Кстати, с Маргошей он встречался без подвоха, жены и детей нет, служба такая, что обзавестись некогда, а любая жена превратится в стерву при отсутствии мужа месяцы, а то и годы. С Машкой расстались именно потому, она не умеет ждать. Но расстались друзьями, готовыми в любой удобный момент встретиться и закончить день в уютном номере гостиницы.

– Геннадий Алексеевич, говорите? Я пробью по своим каналам, кто такой. До того никаких встреч, никакого взаимодействия. Сидите тихо, я разберусь.

На фоне беспросветной тьмы услышать такие слова от серьезного человека, истинное облегчение. На радостях Виталина сбегала в ближайший маркет и принесла бутылку дешевого сухого вина. Женька так радовалась, что махнула на ЗОЖ и составила подруге компанию.

Петр Георгиевич разберется. Какие правильные слова. Им нужно было сразу до него дозвониться, но здесь сыграл роль случай. Он часто вне зоны действия сети, практически недосягаем. Но сегодня им повезло. Или Маргоше.

Первая СМС от него поступила уже на следующий день. Он разобрался с клиникой, их имена и фамилии внесены в список близких родственников, они могут по желанию целый день находится рядом. У Виталины смена в аптеке, потому в больницу поспешила одна Женька сразу после кафедры и спорта.

Марго выглядела по-прежнему плохо, но реагировала на звуки и открывала глаза. И даже улыбнулась едва заметно своей глупой заразительной ухмылкой.

– Как ты умудрилась так вляпаться? – сетовала Женька. – Всякое с нами происходило, даже психиатричка приезжала, в КПЗ ночь провели, попытка суицида, погоня ГИБДД, отбивались от маньяка и слезали с крыши пятого этажа, но, чтобы так? Найти один единственный камень на песчаном побережье и выдавить на него остатки своего мозга.

Марго не шевелилась

– Да, сеструха, сказочных драконов в нашем послужном списке ещё не было. Одна надежда на Петра Георгиевича. Он достанет препарат, потом будем думать, как подбросить тебя в какое-нибудь зазевавшееся гнездо. Ты баба интересная, а драконы любят женщин. Охмуришь какого-нибудь Доу или Сагду, и сядешь на баланс.

Марго улыбнулась глазами.

– Только посмей потом его бросить. У них там сложная… не знаю, что и как, разберемся. Судя по всему, из бывших драконов коллекцию не сложишь. Хорошо бы Геннадий Алексеевич оказался не мошенник. Он поможет разобраться, а потом уж мы сами кровушку тебе найдем.

Петр Георгиевич молчал неделю. Ни одной СМС, нервы наворачивались на кулак. Марго стало хуже, она перестала улыбаться и моргать. Даже у фээсбэшника что-то не получилось, надежда таяла с каждым днем.

СМС1: ГА – ДВМ, 3*, био.

СМС2: лекарства нет. ZORO аут.

На звонки Петр Георгиевич не отвечал, после двух коротких СМС вышел из сети.

Женька и Виталина бессмысленно всматривались в сложные аббревиатуры и понимали лишь одно: лекарство он не нашел. ZORO оказался вне зоны его возможностей. А это значит, что все надежды напрасны, Маргоша умрет, так и не дождавшись спасения.

Ясность привнес Чили.

– ГА – Геннадий Алексеевич. Полковник МВД, отдел БИО. Не знаю, что за отдел. Биобезопасности или биоинформации. Шифруется ваш фээсбэшник.

СМС от Геннадия Алексеевича они пропустили и не пошли на встречу. Только сейчас Женька вспомнила, что все эти дни Рустам отсутствовал, а он нужен их квартету для посещения спец отдела МВД. Где его носит? Каждый день приходил, спал в подъезде, в лифте гадил. А теперь нет больше недели. Может он уже…?

Рогачева бросились искать по подворотням вместе с Чили. Обошли все злачные места, помойки, забегаловки, точки, пустыри. Его нет, пришлось собрать волю в кулак и позвонить в квартиру родителей.

– Женечка, – открыла дверь Полина Викторовна. – Как я рада тебя видеть. Проходи, пожалуйста.

– Полина Викторовна, Рустам дома? – задала она почти детский вопрос.

– Разве он не у тебя? – обеспокоилась женщина. – Рустамчик сказал, что у него дела, тебе требуется помощь. Вы вместе в больнице у Машуни…

Полина Викторовна, как мать, говорила последние слова с нарастающим волнением. Легенда рушилась прямо на глазах, она искренне верила, что Женька подобрала наконец свое нареченное счастье, Рустам в заботливых руках, бросит заниматься глупостями. Женя – девушка цельная, правильная, спортивная, в институте работает. С ней Рустамчик непременно изменится и возьмется за голову.

Но если это не так…

– Полина Викторовна, все так, – успокаивала она женщину. – Машуня немного приболела. В Таиланде какой-то вирус подхватила. Рустик по своим медицинским каналам ищет лекарство. Договорились с ним встретиться, а он на пятнадцать минут опоздал. Я нервная последнее время стала, лекарства дефицитные. Пойду, подожду еще, а потом мы поедем в больницу.

Заметно, как мать отпустила тревога, в глазах прояснилось. Если так, то с Рустамчиком все в порядке, он хороший мальчик, благородный, лекарство нашел и спасет Машуню.

Рустам похож на мать. Такие же красивые темно-русые волосы и серо-зеленые светлые глаза. Он также скромно улыбается и морщит от удовольствия нос. Также, но он другой, и сам тому не рад, но измениться не может.

– Женечка, ты позвони мне, детка. Я буду волноваться.

– Не волнуйтесь, Полина Викторовна. Все у нас хорошо, мы пока в квартире Маши, потом разберемся. До свидания.

В отчаянии они вернулись в Машкину квартиру, и уже на пороге обнаружили скрючившегося на коврике потеряшку. Рустам живой, пьяный, все нормально. Он самостоятельно преодолел домофонный барьер и уже заснул в ожидании.

– Рогачев, скотина, ты где был? – не сдержалась Женька и пнула того в ребро.

– Смородинка, любимая, лекарство искал, – вяло оправдывался он.

– Ну и как? Нашел? Придурок, напугал до смерти. Маргоши нет, еще и ты решил нервы трепать.

Рустик на карачках заполз в квартиру и вытащил из-за пазухи грязный термос.

– Там, во льду лекарство. Кровь дракона.

Глава 5

Виталина ловким движением открутила крышку термоса и заглянула внутрь.

– Где взял? – Женька подняла парня за шкирку и хорошенько встряхнула.

– Смородина, как на духу. Украл в одной элитной клинике. Подменил своей, дело то нехитрое. Моя кровь может получше будет, с приятным наркотическим эффектом, – кривлялся он.

Женька вытаращила глаза. В отличие от них Рустам пошел самым логически правильным и простым путем. Это они спустили деньги в клозет. Рогачев всех переиграл. Если есть дорогое и дефицитное лекарство, ищи его в элитной клинике. Человеку с неполным медицинским высшим чуть проще пробраться в клинику, затеряться в массе медицинского персонала и достать информацию о препаратах и месте их хранения. А дальше дело везения.

С невольным уважением она доволокла его до машины такси и швырнула на заднее сиденье. Пропал препарат по стоимости квартиры в Москве. Будут ли его искать? Будут, проверят по видеокамерам и найдут одного лишнего медбрата в медицинской маске. А дальше сюрприз, вычислить мошенника невозможно. Или возможно? С этим лучше не рисковать, потому в больницу отправились сразу. Хранение драконьей крови наука им неизвестная, кровь рептилии, как не крути, а инструкции к крови не прилагались. Рогачев подготовился, должным образом упаковал и довез, но по пьяни в пути термос ронял и не раз.

Помощь Петра Георгиевича снова сработала. В палату их пускали без проволочек в любое время дня и ночи. Женька держала голову Маргоши, а Виталина, как профессионал, имеющий некоторое отношение к медицинским препаратам, пусть и с фармацевтической точки зрения, достала пакет с кровью, вскрыла, а дальше…

– Женя, как это лучше давать?

Смородина неуверенно пожала плечами и рассмотрела несложную конструкцию капельницы.

– Вены ссохлись, – паниковала Витка. – Что делать-то?

– Дай сюда.

Как в фильмах про вампиров. Женька обмазала кровью губы пациентки. Сначала ничего, потом та вяло слизнула. Открыла глаза и из последних сил вцепилась в руку Женьки. От боли та даже шикнула. Вот это силища. Все, что произошло после, приятным зрелищем не назовёшь. Маргоша жадно, с каким-то свирепым голодом высасывала красную жижу из пакета, рычала и скалила зубы. В конце концов разгрызла пакет и заглотила его.

Женька и Витка замерли от ужаса, ожидая чего-то инфернального из соответствующих фильмов-триллеров. На их глазах Сеструха показала себя с новой, незнакомой им стороны, сам факт пожирания крови вызывал нормальное отторжение и естественную жуть.

Марго сыто икнула и вылизала подбородок, как кошка.

– Мама моя дорогая, – неожиданно звонко заявила она. – Еще бы кофейку. Латте. С кокосовым молоком. Без сахара. И сигаретку.

– Ага, щас, – насупилась Женька. – Ты свое кофе уже отпила. Как тебе новая диета? Достаточно полезно? Фигура не испортится?

– Кстати, вкусно, – подтвердила Химера.

Она продолжала лежать с закрытыми глазами, словно батарейка на зарядке. Но уже могла говорить и крутить шеей.

– Хорошо-то как, – довольно хмыкнула она и расплылась в знакомой улыбке. – А еще есть?

– На ляжке шерсть, – грубо пошутила Женька. – Доза стоит восемь миллионов. Походишь полуголодной. Главное, живой.

– Манюня, ты как… вообще? – осторожно поинтересовалась Виталина.

– Ну, ощущения такие, словно я побывала в СПА, прошла курс массажа, чуть полежала в солярии, выпила три бокала Маргариты и получила множественный вагинальный. И прикурила с ментольчиком…

– Можешь не благодарить, – устало ответила Женька, словно сбросила с себя штангу тяжелого веса.

С Марго происходили заслуживающие внимания перемены. Обратный процесс увядания шел не в пример быстро. За десять-пятнадцать минут взрывной волной регенерации она почти пришла в норму, открыла глаза, зло сорвала крепежи датчиков и капельницы, и почесала задницу. Она вернулась, совсем как прежде, их Маргоша.

– Ничего не хочу слушать, – бодро заявила она, встала с койки и сверкнула голой попой сквозь полу-халат для пациентов. – Срочно домой. Приму горячую ванну, с солью, с пеной, с шампанским. Потом можно коньячку. Завтра по салонам и в СПА. Боже мой, у меня ужасные ногти и волосы между ног. Не больница, а бомжатник какой-то.

Виталина вцепилась в подругу, обняла ее и в голос разрыдалась. Они почти потеряли ее, почти поверили в непоправимое, но она вернулась. Нет никакой зависти и ревности, она их лучик солнца, их чудинка, их сумасшедшинка. Столько сил, столько страхов, столько неприятностей за эти дни. Все позади, можно наконец расслабить и дать волю чувствам.

– Витольд, что за сырость? Отвали со своими соплями. Нет-нет, только не зеркало. Джинжер, закрой зеркало, я не могу на это смотреть. Только после душа.

Напрасно она, Марго выглядела так, будто Белоснежка по утру, свежа и прекрасна, лучится здоровьем и прямо не отходя от больничных мониторов подойдёт для фотосессии. Интересный эффект. Драконья кровь творит чудеса не только в части здоровья, но и красоты добавляет. Сияющей красоты.

Одежду прихватить забыли, потому сначала Виталина сбегала раздеть мальчиков, что остались ждать за периметром больницы. Им и в трусах остаться не беда. Маргоша брезговала и отчитывал их за пренебрежительное отношение к своей персоне, но выбора нет. Мед персонал не узнает в прекрасной незнакомке безнадежно больную пациентку, она без труда покинет здание.

– Чили, что за дела? Ты в каком виде на выписку явился? Впечатлить меня своими семейными ценностями мечтаешь? – по-своему эпатажно и громко ворвалась она в их компанию. С Павлика сняли брюки, он покорно остался в трусах.

– Марго, я…

– Все понятно, можешь не продолжать, поиздержался, поистерпелся. Рустик, если не качаешь, хотя бы брей. Кусты на твоей впалой груди напоминают залысины на шее старого стервятника.

– Уу… насосалась крови? – огрызнулся Рустам.

– Наркоша, – парировала она.

– Эскортница, – незлобно ответил он и помахал подъезжающему такси.

Они шумно ввалились в квартиру, по пути прихватили две сумки-самобранки. Марго успела отхватить свой Латте на кокосовом молоке и пачку ментоловых стиков.

Объяснения сути своего состояния она слушала сквозь эйфорию чудесного воскрешения. Драконы, кровь, химеры, все понятно. Куда важнее для нее новости из обычной жизни:

– Рогачев, айболитище, ты брился моей бритвой? Фу, лобковые волосы на моем полотенце. Сохатый, прибью.

– Чили, вали отсюда, кресло продавил своим задом. Ты что, спал в моей спальне? Воняет барсучьим задом.

– Витёк, псиной несёт, опять в приют к собакам ходила?

– Жофрей, юбку мне растянула. В смысле, мой зад больше? Ты мне в талии ее растянула. Чулки порвала, бодибилдерша.

После ванной Марго чуть раздобрела и приняла коньячку.

– Ничего так, твой Николай Николаевич, – жадно рассматривала она фотографии в интернете. – Породистый. Так, я все придумала. Будут у нас деньги. Лидочку грохнем, я устроюсь лаборанткой на кафедру. Впервые совмещу приятное с полезным. И, кстати, фамилия достойная, Баренцев. Пора подумать о семье и детях.

– Маргоша, тут такое дело. Нам нужно в отдел биозащиты сходить, – осторожно напомнила Женька, чтобы не нарушить вечернюю идиллию. – Мы обещали.

– Джорджина, что за блажь? – отмахнулась Сеструха. – У нас нет времени наносить светские визиты в органы. Помогли тебе эти органы? Ты лучше скажи, когда Баренцев изволит посетить кафедру?

– Уже на следующей неделе. Брак готовится к встрече, пишет речь.

– Вот, – воздела она палец к потолку. – А сегодня среда. Четыре дня, чтобы все успеть. Волосы, ногти, брови, солярий, шопинг. Устранение Лидусика. Какие, к черту, сантименты? На кону полтора миллиарда и красавчик с обложки журнала. Никуда мы не пойдем.

– Пойдем, – угрожающе тихо ответила Женька. – Через два месяца нам нужна новая доза препарата. Лучше три. Эдуард Семенович тебе деньги дал. Нужно отплатить.

Марго нетерпеливо поджала губы.

– Эдик в категории бывших, и это не обсуждается. А бывший, это либо стратегический запас на крайний случай, либо исторический персонаж из разряда легенды. И неважно уже, героической или позорной. Потому, давай не будем возвращаться к этой теме.

– К Баренцеву не подпущу, если не пойдешь с нами, – применила шантаж Женька. – Сама справлюсь, применю весь накопленный рядом с тобой опыт. И первую дозу препарата отдам не тебе, кровожадная ты стерва, а Эдику.

– Ой, ну ладно, – быстро сдалась Маргоша, – но недолго. На пять минут заскочим к этому вашему Геннадию Алексеевичу. Плюну ему в лицо за Мумию! Химера – куда ни шло, но мумия уже слишком. А Баренцева ты без меня не потянешь.

– На фоне Лидочки Александровны и я потяну.

– Джакоб, – снисходительно смерила та подругу взглядом, – оценивай себя трезво. В лучше случае он заинтересуется твоими побасенками в народной горной промышленности. И только с литературной точки зрения. В остальном, если он не придерживается определенных ценностей, кастинг там такой, что у тебя нет шанса стать даже горничной.

Геннадий Алексеевич назначил встречу на десять утра. Именно потому Рустама оставили дома, чтобы снова не потерялся, а Полине Викторовне отзвонились и сообщили, что мальчик в тепле, накормлен и помыт.

Утром собирались шумно и скандально, Маргоша фонтанировала энергией, словно за ночь подзарядилась еще больше, и уже готова без сна и отдыха возвращать утраченные позиции.

На такси прибыли по указанному адресу, прошли охрану с паспортами и остановились в скромной приемной комнате с кожаными креслами. Навстречу им вышел вовсе не Геннадий Алексеевич. Молодой мужчина в розовой тенниске молча рассмотрел присутствующих и открыл свою папку.

– Савичева Виталина Андреевна, – кивнул он на Виталину. – Фармацевт, аптека «Солнышко», приют «Пушистые лапки», пансионат «Восход», СНТ «Газовик».

Витка нервно кивнула, подтверждая все вышесказанное.

– Чилий Павел Григорьевич, – продолжал он. – Институт транспорта, инженер-системотехник. ИП Чилий. Ремонт бытовой техники.

Чили почесал мохнатую бороду и нагло усмехнулся.

– Смородина Евгения Баюновна, горный институт, горный инженер, аспирант, ООО «Северный капитан», клуб «Апперкот», игровая команда «Хозяйка медной горы», фитнес-клуб «Аполлон».

– Еще клуб «Горняки», команда по керлингу.

– Понятно. Странное у вас отчество. Баюновна.

– Кот Баюн, сказочный персонаж, – хором ответили все вместе.

– Рогачев Рустам Сергеевич, первый мед, отчислен со второго курса, безработный. Наркотические вещества, типа, у… да тут целый список.

– Люблю разнообразие, – нагло скалился Рустам.

– Мое имя Лебедев Егор Игоревич. Я ваш куратор. Для начала нашего диалога подпишите соглашение о неразглашении информации.

Женька растерянно крутила головой.

– А Марго?

Маргоша томно взглянула на куратора и призывно повела плечиком.

– Самохвал Мария Андреевна, химера.

– Вы забыли упомянуть финансовую академию, Егор Игоревич, – утробно проворковала она.

– С момента вашей смерти, Мария Андреевна, характеристика на вас начинается с чистого листа. На этом листе пока пусто, и очень может быть, ничего нового не появится, – бездушно ответил он, напрочь игнорируя в ней красивую женщину.

Маргоша обиделась, проглотила нервную слюну и вытащила изо рта мятную жвачку. Не хотела идти сюда, и лучше бы не ходила. Бесцельно потраченное время, достойных мужиков здесь нет и не было.

Все трое, не читая, подписали бумаги. Сын юридически грамотных родителей, Рогачев занудливо дочитал до конца.

– У меня есть несколько вопросов, – поднял руку Рустам.

– Подписывайте, Рустам Сергеевич, – ответил куратор. – Это в ваших интересах. На днях в клинике «Европейское качество» пропал крайне дорогой препарат. Поверьте мне, имена подозреваемого и его подельников уже известны. У вас нет вариантов. Стоимость препарата будет вычитаться из ваших доходов долгие, долгие месяцы. Может годы, как пойдёт.