Я не спускал глаз с него. Вдруг по его лицу пробежала судорога; он сердито закряхтел…
– Гм… Гм… Это вы зачем же «Атталею»-то приняли?.. Это… значит… я, по-вашему, преступление сделал, что не поместил ее? А? Значит, мол, старик из ума выжил, чутье, мол потерял… так, что ли? – вдруг загремел он, повидимому действительно огорченный.
– Вы напрасно это так принимаете к сердцу, Михаил Евграфович, – говорил я, – мы решительно не думаем, чтобы эта невинная в сущности вещица могла вызвать какое-либо между нами и вами недоразумение… Написана она очень талантливо, греха в ней особого мы не видим, и для маленького журнала эта маленькая сказочка кажется вполне уместной… Другое дело – для «Отечественных записок»…
– Талантлива! Греха не видим? – заворчал опять старик. – А по-моему, это… по-моему, это – черт знает что такое! Талантлива!..
– Мне кажется, Михаил Евграфович, – говорил я, – что вы напрасно увидали в ней то, чего она не заключает в себе, вам показалось, быть может, что автор что-то проповедует…
– Да, конечно, проповедует… Фатализм проповедует… вот что-с! Самый беспощадный фатализм… губящий всякую энергию… всякий светлый взгляд на будущее… Ведь с таким фатализмом – куда же дальше идти? Ну, говорите…
– Михаил Евграфович, не найдете ли вы, что на этот рассказ можно смотреть с другой стороны, которую, как кажется, автор именно и имел в виду… В сущности чего же иного, как не безнадежного отчаяния, и можно было ожидать от хрупкого, оранжерейного существа, неожиданно заглянувшего в иной мир для жизни и борьбы, в котором вырастают и воспитываются иные силы?.. Я уверен, что именно так думал и чувствовал сам автор…
– Ну что ж, как хотите, – заговорил старик уже другим тоном. – Хотите так смотреть – смотрите… Может быть, я и ошибся… Устарел уж… Пора мне и на смену из редакторов…
Долго еще добродушный старик говорил на эту тему, долго мне пришлось защищать перед ним новое детище и рассеивать в нем разные мрачные мысли и перспективы, которые возбуждало в нем будущее и нашего журнала и нас самих. Много было высказано им хороших мыслей по этому поводу, но я когда-нибудь передам их лучше при другом случае.[1]