С небес сошедшие. II книга научно-фантастического романа «Когда пришли боги»

Остроносые космические челноки доставили на планету Зевса и Геру, Посейдона и Амфитриту, Осириса и Исиду, Сета и Нейт, Гефеста и Асклепия, Тота и Деметру, Прометея и Дедала, а, так же, четырёх атлантов из команды дублёров. Их звали Энион, Нот, Эвда и Эвра.

Как только стопа инопланетян коснулась поверхности чужой планеты, всё существо их поглотила, почти невыносимая физически, битва за приспособление к новым условиям! С самого начала она велась под непререкаемым диктатом Асклепия. Равно жёстким и требовательным он был, и к себе, и к другим членам экипажа, высадившегося на новую планету. Снисхождений не знал даже руководитель экспедиции, координатор Зевс. Небольшими послаблениями пользовались лишь женщины.

Атланты прекрасно понимали, что в случае отступления перед трудностями их ожидает жизнь без будущего. По этой причине, они были настроены на бескомпромиссную борьбу.

Из всех небожителей только врачеватель Асклепий и психолог Гера понимали всю глубину проблемы и знали, как будет трудно перевоплотиться физически и духовно им самим и их соратникам. Только эти двое реально представляли те испытания, которые ожидались впереди. На долгое время Асклепий и Гера стали для остальных небожителей настоящими демиургами, то есть такими непререкаемыми авторитетами, на которых позволялось, разве что, только молиться.

Почти утроенная, против Ареса, сила тяжести налила свинцом их тела, некогда лёгкие и стремительные. Непривычное, сковывающее радость свободы, ощущение теперь не оставляло их. Каждый шаг давался с великим трудом. И тогда казалось им, что страдания их растянуться на целую вечность.

Инопланетянам не хватало воздуха. Они дышали надсадно и тяжко, как рыба, нечаянно выброшенная на мокрый песок ленивой волной. Под обжигающим солнцем напрасно ловила она веером своих жабр живительную воду. Та была далеко. И дождётся ли она следующего наката неторопливой волны, рыба не знала.

Пот заливал атлантам глаза. Трёхкратное увеличение затрат энергии организма требовало много кислорода.

Тонкие кости и хрупкие фигуры, идеально приспособленные для физических условий Ареса, здесь, на Гее, нуждались в тренировках до изнеможения. И они, стиснув зубы, двигались и действовали, падали и поднимались с призрачной надеждой на то, что когда-нибудь придёт облегчение. Они жаждали этого мгновения, как вдоха живительного воздуха в пустоте, как глотка холодной воды в знойной пустыне.

Атлантов, в их схватке за выживание на новой планете, выручала вода, а точнее архимедова сила. Она облегчала их страдания, даря временное обретение невесомости. Наконец то, пусть немного, могли отдохнуть их ноющие суставы и натруженные мышцы. Могло умерить свой ритм их уставшее сердце и прийти в порядок их спутанные мысли…

По началу, небожители проводили в микробассейнах много времени. Но, постепенно, время водных процедур всё сокращалось и, в конце адаптационного периода, свелось лишь к банальным гигиеническим потребностям.

Кроме гнёта тяжести и проблемы с воздухом новой планеты, на инопланетян навалилась ещё одна напасть. Их организм атаковали мириады микроорганизмов, заставляя работать иммунную систему на пределе своих возможностей. Пришедшие со звёзд сопротивлялись изо всех сил, используя все могучие возможности и резервы, дарованные им природой.

Однако подлинным прорывом в схватке атлантов за выживание на Гее, стало неожиданное открытие Асклепия. Врачеватель обнаружил на побережье океана водоросль, обладающую бесценными свойствами. Исследовав её, он определил, что это удивительное растение замедляет старение организма. Оно вошло в предания, как пища бессмертных богов. Это была амброзия.

А ещё инопланетяне постепенно переходили на местные хлеба. Превозмогая боль и усталость, они же его и добывали.

Прометей, Тот, Гефест и Сет на некоторое время переквалифицировались в охотников. Однако в выборе средств охоты, утончённые небожители проявляли, свойственное им, благородство. И делали это сверх меры, учитывая их незавидное положение. Но боги есть боги. Благородства им было не занимать. Они посчитали аморальным поступком, использовать против непуганых и беззащитных обитателей равнины и леса грозное, лучевое оружие и другие продвинутые технологические штуки.

При этом рафинированные инопланетяне не могли применить в деле даже те орудия охоты, которыми пользовались их местные братья по разуму. Как это не смешно. А это каменные топоры, копья с каменными наконечниками, боевые дубины и, просто, камни. Почему? Да, потому что всё не так просто в делах охотничьих! Чтобы добыть трофей, к нему, сначала, надо приблизиться на нужное расстояние. Причём, незаметно. Ибо будущий трофей осторожен и очень нервный. Заподозрив опасность, он тотчас делает быстрые ноги. А небожители пребывали, в тот период, в не лучшей, физической форме. Ноги кормят не только волка, но и охотника. На охоте бегать надо! А инопланетяне едва таскали ноги. От такого охотника даже лань-пенсионерка убежит издевательски свободно.

А кушать то хочется. И здесь инопланетным охотникам пришлось проявить чудеса изобретательности, чтобы играть на равных с братьями меньшими местного происхождения. Они сконструировали хитроумные силки, петли и другие ловушки, попав в которые, добыча, тщетно подёргавшись, утихала, смиренно ожидая своей участи. Бескровные конструкции, нарочно сработанные для охоты, пустовали редко. Еда не переводилась.

А ещё, сердобольные небожители часто даровали своим диким пленникам свободу. Бывало, увидит инопланетный охотник пташку, понуро опустившую голову и ему становится жалко её. Тогда он отпускает её на волю. Особенно, этим грешил Прометей. Он почти всегда возвращался с пустыми руками, смущённо оправдываясь тем, что силки были пустыми.

А как проступил бы его коллега из местных краёв? Разумный пещерный охотник, в отличие от недалёкого и сентиментального коллеги с другой планеты, ни в жизнь не отпустил бы птаху, хоть та плачь. Почему не отпустил бы? А потому, что не для того она попадала в силок, чтобы её отпускать. Она попадала в силок для того, чтобы её съесть! Железная логика.

Охотясь за добычей, атланты параллельно занимались ещё и исследованием незнакомого мира.

Посейдон, Дедал и юные Энион и Нот пристрастились к рыбной ловле. Они охотились только на крупную морскую добычу. Часто на этом поприще их подстерегала неудача. Однако это обстоятельство их не смущало: они учились. Средства ловли морских обитателей, используемых в водоёмах Ареса, на новой планете не годились. Пришлось изобретать новые. Перед Дедалом открылись широкие возможности для творчества. И он оправдал ожидания небожителей.

Атланты не трогали только один вид морских существ. Это были дельфины. Дружелюбные и доверчивые, они охотно шли на телепатический контакт с инопланетянами. Общаясь с ними, атланты получали дополнительную информацию о других обитателях моря. Всё чаще и чаще на лицах небожителей появлялись довольные мины. Заплетающаяся походка новоявленных рыбарей уже никого не смущала. Это был уже не показатель неокрепших мышц. Совсем нет. Она оптимистично сигналила о том, что ноги возвращающихся рыбарей прогибались под тяжестью доброй добычи.

Нейт, Исида и Осирис, во главе с Деметрой, занялись собирательством. В этом квартете Осирис выполнял функции охранника и носильщика. Кладовые местной флоры оказались, на редкость, щедрыми. Однако Деметра призывала к осторожности: всё подряд брать нельзя. В невообразимое разнообразие добрых подарков природы мог затесаться и плохой. И не один. Лес был богат диковинными и сочными фруктами, а опушка леса и равнина – ягодой и грибами. Особенно впечатляло изобилие грибов. Влажный и тёплый климат создавал для них, воистину, райские условия. Их здесь было так много, что глаза разбегались. Но много, это не всегда – хорошо. Ведь самые яркие и красивые грибы, на деле были самыми несъедобными.

В отличие от охотников и рыбарей, собиратели никогда не возвращались домой с пустыми руками. В этом случае Осирису приходилось совсем несладко. Однако он не роптал. Добрая улыбка не покидала его лица даже тогда, когда пот заливал глаза.

Всех, шатающихся от усталости, добытчиков хлеба насущного ждали на импровизированной кухне, с огромным нетерпением, Гера, Амфитрита и юные Эвда и Эвра. Тут же топтался главный контролёр и дегустатор местных яств Асклепий, вооружённый научным инструментарием. Именно он, неумолимой рукой своей, решительно отодвигал прочь самые красивые и приятно пахнущие плоды, чем немало огорчал удивлённых добытчиков.

Женщины со смехом и удовольствием колдовали над горой, милостиво разрешённых к готовке и потреблению, продуктов, изощряясь в кулинарном искусстве…

Однако всё это скоро закончится. Асклепий вынесет окончательный вердикт по всем видам продуктов растительного, животного и морского происхождения, навсегда поделив их на съедобные и несъедобные, на лекарственные и ядовитые. И тогда за дело приготовления пищи примутся старательные, никогда не ошибающиеся чистюли-машины, освобождая своих хозяев для более важных дел…

Надёжным союзником инопланетян, в их битве за выживание, стал прекрасный местный климат. Он был неизменно тёплым и, почти, не подверженным сезонным изменениям.

Период адаптации к новым физическим условиям завершался. Они медленно, но необратимо возрождались для новой жизни, на новой планете. Местный воздух уже не казался им «отравой», едва пригодной для дыхания, а почему-то стал насыщенным и свежим. Атланты с удовольствием загорали под яркими лучами Гелиоса, которые совсем ещё недавно считались нестерпимо жгучими. А чистая и прохладная вода океана отбирала у разгорячённых тел лишнее тепло и дарила ощущение свободы и блаженства.

Исчез страх перед неведомыми и страшными болезнями. Закалившаяся иммунная система теперь легко с ними справлялась. И, всё же, её следовало оберегать от лишних тестов на выносливость. По этой причине, координатор временно запретил инопланетянам вступать в контакты с местными братьями по разуму, справедливо полагая, что те могут быть носителями, ещё неизвестных небожителям, болезнетворных бактерий и других опасных микроорганизмов.

Инопланетяне окрепли. Их мышцы стали объёмными и стальными. Мужчины возмужали, раздались в плечах и груди. Стройные и высокие тела их источали здоровье и силу. Женщины же внешне, почти, не изменились. Однако в лёгких, пластичных движениях их, чувствовалась мощь сжатой пружины.

Не успела Гея пробежать и половины своего пути вокруг Гелиоса, как небожители уже победили. Они одержали верх над гравитацией чужой планеты, отразили натиск, враждебной им, чужой жизни и побороли свои слабости…

Глава 5. Азорские острова

После головокружительной космической одиссеи, экипаж «Марса» теперь изнывал от удовольствия в лучах славы. А что делать? Того требовал протокол. Сенсационные открытия, сделанные марсианской экспедицией, взбудоражили весь мир, разворошили небывалый муравейник из энтузиастов, мечтателей и, просто, неравнодушных обывателей.

Впервые было получено прямое доказательство существования внеземной цивилизации!

Цивилизации, которая хотя и погибла много тысяч лет тому назад, но и технологически и духовно превосходила самую распрекрасную и самую уникальную, до этого момента, земную цивилизацию.

Космических героев, в свои гостеприимные объятия, наперебой приглашали все страны мира, за исключением, быть может, только тех, чьё правительство и население не догадывалось о существовании космоса.

Форумы, конференции, эксклюзивные интервью, светские рауты и официальные встречи, непременно проходящие по одному и тому же сценарию, основательно достали марсианских мушкетёров.

Наступило пресыщение славой. Дружная пятёрка постепенно распалась. Сработала разнонаправленность интересов.

Первым от мирской суеты уединился планетолог Рикко Штерн. Он принялся за серьёзную книгу, где собрался поведать миру личное мнение о феноменальной марсианской цивилизации.

Вслед за Штерном от компании откололся космический эскулап Ксинг Ли. Он поспешил на свою родину, чтобы поделится своими впечатлениями о марсианской эпопее с бесчисленными коллективами Поднебесной. Поспешил, разумеется, по просьбе трудящихся и зову сердца. Страна большая, коллективов не счесть. Это и рабочие, и крестьяне, и учёные, и военные, и руководящие работники, и всего не перечесть. Так, что его ждала обширная просветительская работа. Большая и благородная.

После Ксинга Ли решил отдохнуть, от звона литавры и звука медных труб, Анри Этуаль. Лингвист отправился нежиться на тёплом песке Лазурного берега. Он отправился туда, конечно же, не один, а в обществе длинноногой блондинки. Не суетно, но приятно.

Второй пилот вернулся к себе, домой. Однако так случилось, что греться в лучах славы не перестал. Теперь у него было имя, которое приносило немалые дивиденды. И в этом ничего плохого не было. А что? Его широкая, всеми узнаваемая улыбка, мужественное загорелое лицо, бесстрашный, устремлённый за горизонт, взгляд, легко затмившие физиономии ряженых голливудских героев, чем не блистательный рекламный бренд? Джимми Стар утонул в радужных перспективах продолжающегося бытия.

А что было выбрать капитану космических мушкетёров? Он стоял на распутье, как витязь на картине художника Васнецова. Работать над книгой, как Штерн? Посчитал, что рано. Слишком близки, по времени, события и сильны впечатления, чтобы писать взвешенно. Путь Джимми эффектен и эффективен, но не в его натуре. Пойти по стопам Ксинга Ли? Можно, но позже и не в таком объёме. А вот решение Анри ему понравилось. Почему бы перед возвращением домой, действительно, не позагорать недельку-другую где-нибудь, на пустынном пляже? Там, где мало народа. Там, где можно, на короткое время, расслабиться и отключить мозги.

Он выбрал Азорские острова. А точнее, маленький, относительно безлюдный, остров посреди Атлантического океана.

Городок, в котором он приземлился, впечатления не произвёл. Как и название города, которое он тотчас забыл. Застройка городка, как и следовало ожидать, выглядела контрастной, а главное не интересной. Ни Колизея, ни Парфенона, ни дворца Дожей, он там не обнаружил. Остановился в недорогой гостинице, в пятистах шагах от побережья. Заселившись вечером, он принял душ и, не поужинав, завалился спать. Спал, аки агнец. Утром проснулся бодрым и подозрительно беззаботным. Спустился в ресторан позавтракать. Интерьер ресторанного зала выглядел скучновато. Всё его убранство – стойка бара, сиротливо приткнувшаяся в углу, да десяток столиков, стоящих по периметру.

Ярилов сел за ближайший столик и принялся ждать официантку. Та, прежде чем подойти к единственному посетителю, выдержала гроссмейстерскую паузу. Любезно улыбнувшись, протянула меню. Несколько строк, которые он там разглядел, в восторг не привели. Выбрал лучшее.

– Омлет и сок.

Официантка неопределённо повела бровью и неторопливо отправилась выполнять «щедрый» заказ.

Съев блюдо из двух яиц, где, как ему показалось, вместо сливок использовался казеиновый клей, первый пилот отправился на вожделенный пляж.

Благостное утреннее солнце и прозрачная вода океана сделали своё дело. Уже к полудню его рослое, ладное тело ощутило существенный результат работы жаркого, южного солнца. Загар, по-голливудски контрастно, оттенил его голубые глаза, светлые, вьющиеся от природы, волосы и белозубую улыбку.

Быстрая метаморфоза, случившаяся со звёздным пришельцем, не осталась не замеченной. Когда он, тая в полусонной неге, начал уже подумывать о сытном обеде, на его лицо неожиданно упала тень. Ярилов лениво приоткрыл один глаз. Прямо перед ним возвышалась экзотичная красавица, цвета кофе. Она неотрывно смотрела на него, методично раскачиваясь на своих длинных ногах. Половину лица её занимала улыбка. Выражение её физиономии трудно было назвать двусмысленным. По своей однозначности оно напоминало гальку, нечаянно закатившуюся ему под пятку.

Однако радужных ожиданий длинноногой дивы, светловолосый красавец не оправдал. Ярилову никогда не нравилась откровенно непритязательная любовь, даже когда она одноразовая. Отношения такого рода, в его представлении, как-то сразу роднили его, венец природы, с бабуинами. Поэзии в такой незатейливой любви ни на грош, а любовь без поэзии не интересна.

Однако это не значило, что он был холоден к женщинам. Отнюдь. Конечно же, через пару дней он сам найдёт себе подружку, чтобы скрасить своё одиночество. А пока, он спокойно поднялся и равнодушно зашагал, мимо насмерть разочарованной девицы, к воде. Ему необходимо было освежиться перед обедом. Ярилову было хорошо. Голова стала светлой и лёгкой. Никто не досаждал. Слава кажется тоже, наконец, отстала. Пусть, временно. И на том спасибо. Первый день его отдыха прошёл без приключений.

На следующее утро он снова спустился в ресторан и уселся за, облюбованный им, ближний столик. Зал, по обыкновению, был пуст, за исключением седовласой упитанной пары, которая развлекалась завтраком за дальним столиком.

Космонавт уже принялся за свой омлет, когда в зал вошёл ещё один посетитель. Он был выше среднего роста, среднего телосложения, по виду европеец, лет сорока с хвостиком. Массивные очки в тёмной оправе придавали его спокойному взгляду академическую основательность. Незнакомец неторопливо осмотрелся и подошёл к столику Ярилова. Снял очки и начал их протирать. Без очков его подслеповатые глаза мало что различали. Не успев снова водрузить на переносицу свои очки, он спросил:

– У вас свободно?

Ярилов удивлённо поднял глаза.

– Да.

Посетитель говорил на безупречном английском:

– Разрешите составить вам компанию.

– Милости прошу.

Посетитель надел очки, и сел напротив космонавта. Ярилов недовольно уткнулся в свою тарелку: «Столько свободных мест, а этому именно за мой столик сесть приспичило. Никак лень сделать несколько шагов в сторону».

– Что будете завтракать? – обратилась медовым голосом официантка к новому посетителю.

Тот, не глядя в предложенное меню, произнёс:

– Омлет и сок.

Ярилов чуть не поперхнулся: «И с фантазией у этого типа, тоже, не густо». Космонавт уже почти расправился со своей яичницей, в то время как его визави, только-только приступил к завтраку. Он ел, не отрывая глаз от тарелки. Взгляд сосредоточен. Лицо спокойное.

Ярилов уже взялся за стакан с соком, когда незнакомец мельком посмотрел на него уже вооружённым взглядом. Отвлёкся к своей тарелке. Потом глянул ещё раз, более внимательно. Его «бронированные» глаза, неожиданно, заискрились. На твёрдых губах появилась улыбка.

– Господин Ярилов? Вот так встреча! Вот так удача!

Николай чуть не поперхнулся во второй раз.

– Простите, но мы не знакомы.

Сухо посмотрел на собеседника.

– И никогда не встречались раньше…

Странный любитель омлета энергично взмахнул рукой.

– Помилуйте, да вас знает каждый цивилизованный человек!

– Действительно, знает. Спасибо, что напомнили. – С лёгкой досадой пробормотал герой марсианской эпопеи.

Незнакомец представился:

– Чарльз Смит, атлантолог.

У космонавта полезли кверху брови.

– Рад знакомству с вами. У вас, надо сказать, редкая и очень…

Он замялся, подыскивая нужное слово.

– необычная профессия.

На губах учёного заиграла ироничная улыбка.

– Вы хотели сказать «странная профессия», не так ли?

Ярилов смущённо возразил:

– Профессия, как профессия. Хотя должен признаться, что я скептически отношусь к легенде об Атлантиде. Ведь прямых доказательств её существования нет до сих пор. Я не прав? Если вы убедите меня в том, что она существовала, то буду только рад. Сама идея мне симпатична.

Смит неторопливо поправил свои массивные очки.

– Наша профессия – это профессия надежды.

Уселся удобней, забыв про омлет.

– А теперь по поводу прямых доказательств: вы, всё же, не совсем правы, господин Ярилов. Есть свидетельство Платона. Его авторитет в научном мире сомнений не вызывает. Правда, это пока единственный документ, подтверждающий существование легендарного острова. Но именно он лёг в основу зарождения атлантологии, как науки.

Рассеянно посмотрел на тарелку с холодным омлетом.

– Теперь нам всем нет покоя…

Становилось интересно. Ярилов, конечно же, был дилетантом в атлантологии, но для поддержания лёгкого разговора его поверхностных знаний, как он полагал, вполне доставало.

Он полюбопытствовал:

– А как быть с речением Аристотеля: «Платон мне друг, но истина дороже»? Ведь это выражение, ставшее крылатым, родилось в дискуссии об Атлантиде. Великий ученик Платона утверждал, что Атлантида, это вымысел его гениального учителя и, тем самым, дезавуировал его тексты.

Развёл руками.

– Отсюда парадоксальный вопрос: почему мы должны верить одному великому человеку и не верить другому?

Лицо учёного стало серьёзным. Он машинально поправил свои очки, которые и без того убедительно седлали его переносицу.

– Хороший вопрос, глубокий. Вы правы: выбор труден. Аристотель утверждал, что рассказ о легендарном острове, всего-навсего, фантазия Платона, выдуманная для удобства изложения им своих философских и политических взглядов. Утверждение Аристотеля, пользовавшегося непререкаемым авторитетом, закрыл вопрос о погибшей Атлантиде на многие века. Мы смогли вернуться к научной разработке проблемы легендарного острова, исчезнувшего в водах Атлантического океана, лишь недавно.

Взгляд его, сквозь бесстрастные линзы очков, смотрел уверенно.

– Противостояние двух великих философов античности, вольно или невольно, поделило всех тех, кто имеет хоть какое-нибудь отношение к проблеме Атлантиды, на сторонников Платона и сторонников Аристотеля. Первые считают, что не существует никакой другой Атлантиды, кроме той, которая описана в знаменитых диалогах и великий Платон, безусловно, прав! Вторые же категорически отрицают историческое существование легендарной цивилизации, считая свидетельства о ней пустыми фантазиями.

Учёный-атлантолог так увлёкся своим рассказом, что начисто забыл о своем завтраке.

Космонавт откинулся на спинку стула.

– А если допустить, что всё же прав Аристотель?

Смит пожал плечами.

– Тогда проблема закрывается автоматически.

Поморщился.

– А это не интересно.

Оживился.

– К счастью, всё не так безнадёжно. Ваш соотечественник, поэт и атлантолог Брюсов уже ответил на подобный вопрос. Он полагал, что для характеристики идеального, общественного строя Платону совсем не обязательно было изобретать мифологический материк в Атлантическом океане, по той простой причине, что место для описываемых событий он мог выбрать в любом районе, известного ему античного мира. Так проще и логичней.

Снова поправил очки.

– Другой ваш соотечественник и основоположник современной атлантологии, Николай Жиров справедливо считал, что если бы Платон сочинил свои диалоги только для иллюстрации собственных политических взглядов, то он наверняка бы позаботился о том, чтобы не допустить в них противоречий. Наличие же их в диалогах говорит о том, что античный философ восстанавливал свидетельства о легендарной Атлантиде по памяти! А память, даже гениального человека, иногда может подводить. Отсюда следует вывод: Платон говорил правду!

Широко улыбнулся и с уважением посмотрел на Ярилова.

– Россия дала миру много выдающихся атлантологов. Кроме Брюсова и Жирова, атлантология знает Беляева, Обручева, Щербакова, Вайцеховского и многих других.

Ярилову стало приятно. Он испытал законную гордость за своих соотечественников. С удовольствием сделав глоток сока, он спросил:

– Если Платон прав, то Атлантида существовала только в Атлантике и нигде, кроме Атлантики, так?

Атлантолог окончательно отодвинул в сторону, вконец остывший, омлет. Тоже перешёл на сок.

– Да, именно так. Правда, прямых материальных доказательств, к сожалению, у нас пока нет.

Недовольно шмыгнул носом.

– Более того, в настоящее время появилось множество гипотетических претенденток, которые помещаются учёными в различные уголки земного шара. Даже в такие экзотические места, как Антарктида. Однако мы не станем тратить своё время на освещение гипотетических предположений различных авторов. Это не интересно.

Принял позу испанского гранда.

– Лично я твёрдо убеждён в том, что настоящая Атлантида располагалась в Атлантическом океане, напротив Гибралтара. Там, где указал Платон!

Космонавт задумчиво отбивал ухоженными ногтями тихую дробь по тонкому стеклу стакана.

– Прекрасно. Ваша убеждённость, мой друг, вызывает уважение. Но, я прагматик. Люди моего склада не склонны принимать идеи на веру.

Атлантолог покачал головой.

– Прямых материальных доказательств существования Атлантиды, как я уже упоминал, нет. Зато есть море доказательств косвенных.

Космонавт вежливо улыбнулся.

– Любопытно узнать.

Учёный продолжил разговор:

Большой вклад в систематизацию этих самых, косвенных доказательств, ещё в конце позапрошлого века, внёс американский атлантолог Донелли. Он считал погибшую Атлантиду общей прародиной Старого и Нового света. По утверждению Донелли, в Атлантическом океане, напротив входа в Средиземное море, лежал большой остров, если хотите материк, известный как Атлантида.

Ярилов задал уточняющий вопрос:

– Остров лежал напротив Геркулесовых столпов?

Атлантолог улыбнулся.

– Да.

И продолжил:

– Описание этого острова в книгах Платона, по утверждению Донелли, правдиво и не является выдумкой. Атлантида была тем местом на нашей планете, где впервые возникла высокоразвитая цивилизация. После того, как она окрепла, её посланцы стали основывать островки цивилизации на берегах Мексиканского залива, на тихоокеанском побережье Южной Америки, в Средиземноморье, В Египте, Месопотамии и других местах…

Взгляд атлантолога потеплел:

– Этот допотопный мир был прекрасен. Мифы называли его Эдемом, или раем на Земле. У этой страны было много имён: сад Гесперид, Елисейские поля, сады Алкиноя, скандинавский Асгард и другие. Это воспоминания о том крае, где человечество когда-то веками пребывало в мире и счастье.

Боги и богини Древней Греции, Древнего Египта, Финикии и Скандинавии были царями и героями легендарной Атлантиды. Приписываемые им действия и подвиги были, ничем иным, как смутными воспоминаниями, сохранившимися в памяти человечества об отдельных исторических событиях.

Ярилов слушал своего собеседника с большим интересом. Даже забыл о недопитом соке.

Атлантологу нравилась реакция знаменитого космонавта.

– Самой древней колонией Атлантиды стал, вероятнее всего, Египет…

И тут Ярилов, вдруг, вспомнил о марсианском сувенире с его странными, похожими на египетские письмена, иероглифами.

Он перебил стройный монолог учёного собеседника:

– Египет?

Смит кивнул.

– Да, Египет. Именно он мог стать тем благословенным местом, где в доисторические времена действовали атланты-цивилизаторы.

– А что думают по этому поводу египтологи?

Учёный поморщился.

– Они думают по-разному. Подавляющее большинство египтологов, традиционно выступают противниками этой гипотезы. К сожалению. И тем не менее, среди них есть и наши сторонники. Правда, их можно пересчитать по пальцам.

Ярилов задумчиво произнёс:

– Это хорошо, что есть…

Улыбнулся.

– Однако, продолжайте, пожалуйста, ваш монолог. Он очень интересен. Смит протёр очки. Похоже, он делал эту процедуру автоматически.

– Взять, хотя бы, древнеегипетские письмена и не только их. Как полагают многие учёные, это результат великого наследия атлантов.

Легендарная страна погибла в результате планетарной катастрофы. Её поглотил океан. Немногие спасшиеся рассказали людям, жившим на западе и востоке, о трагедии, постигшей их страну, что породило многочисленные мифы и легенды у народов по обе стороны Атлантики о «всемирном потопе».

Только факт существования Атлантиды позволяет объяснить сходство между архитектурой древних цивилизаций на противоположных берегах Атлантического океана. Пример: монументальное зодчество американских индейцев, древних египтян и жителей Месопотамии. Есть и другие примеры.

Посмотрите, сколько общего между зиккуратами древнего Вавилона и каменными пирамидами мёртвого города Теотиуакана, расположенного на территории Мексики? Случайным такое совпадение крупных архитектурных форм назвать сложно. Я уже не говорю об удивительных пирамидах Гизы, с их исполинскими размерами и немыслимо точной геометрией. Так и хочется сказать, что их сотворили не люди, а боги!

Учёный сделал паузу и внимательно посмотрел на своего визави.

– Ты устал?

Осознав свою оплошность, смутился.

– Прошу простить фамильярную форму обращения. Я забылся. Со мной это часто случается, когда увлекаюсь.

Ярилов дружелюбно улыбнулся.

– А мне такая форма общения больше по вкусу.

Атлантолог кивнул и, как ни в чём небывало, продолжил:

– Я понимаю, мой друг, что косвенные доказательства, материя уязвимая и ненадёжная. Ей сложно противостоять холодному расчёту и откровенному прагматизму. И всё же данные о том, что история легендарной страны на протяжении многих веков считалась вымыслом, ещё ничего не доказывает. Здесь налицо неверие, рождённое недостатком знаний. Ведь наши предки были информированы о прошлом далеко не всегда лучше нас. В этой связи, наше преимущество перед ними только возрастает.

Завтрак явно затягивался. Однако это обстоятельство собеседников нисколько не смущало.

Ярилов узнал много поучительного. Но где-то там, в глубине души, его точил червь сомнения. Доводы атлантолога выглядели слишком зыбкими; не хватало чего-то осязаемого!

– Чарльз, с тобой нельзя не согласиться. Содержание мифов и легенд различных народов, да и другие доводы, произвели внушительное впечатление и дали почву для размышления. В них звучит смутный намёк на существование в далёкое доисторическое время прекрасной страны, прародительницы земных цивилизаций, где все были счастливы. Однако хотелось бы услышать, что-нибудь конкретное. Прости за настырность.

Ярилов, чуть, виновато улыбнулся и добавил:

– Я понимаю, что подвергать сомнению и опровергать всегда легче, чем приводить аргументы и что-то доказывать.

Смит, в который уже раз протёр свои чистые очки.

– Ник, мы по существу в начале пути. Доказательства собираются по крупицам. Достаточно веские аргументы предоставил нам Тур Хейердал. Он исследовал возможность доисторической связи древних цивилизаций западного и восточного побережья Атлантики. И учёный преуспел в этом доказав, что Колумб был далеко не первым, кто открыл Новый свет.

Аргументы Тура Хейердала косвенно работают также на доказательство существования в доисторическое время древнего материка посреди Атлантики, откуда было рукой подать, как к западному, так и к восточному побережью океана. Этим своеобразным «мостом», а заодно и родоначальницей древних цивилизаций, со схожими культурами на Западе и Востоке, могла быть только Атлантида!