Великий шаман Никон

НОВАЯ ЗНАЧИТЕЛЬНАЯ КНИГА

Нынче летом в середине июня Н.Е. Васильев, советник администрации по вопросам промышленности, пригласил меня и вручил свою книгу «Великий целитель Никон» с дарственной надписью. С обложки книги в упор испытующим взглядом смотрит Никон Алексеевич Васильев – шаман Никон, которого каждый, признающий себя якутом, называет не иначе как Великий Старец. Портрет на красном, переходящем в темный, фоне как бы дает представление о непростой, трудной жизни Никона, о невероятных приключениях, произошедших с ним, его чудодейственной силе. Я очень обрадовался подарку, ведь эта чудесная книга, только начав распространяться, сразу стала библиографической редкостью.

Николай Егорович Васильев приходится племянником старцу Никону. Родом он из Вилюйского улуса. В годы войны воспитывался в детдоме. Ветеран тыла и труда. Окончив с красным дипломом Якутский техникум связи, затем горно-геологический факультет Якутского государственного университета, работал долгое время по специальности в «Индигирзолото», «Куларзолото», «Депутатсколово», на шахте «Сангарская», 16 лет трудился в Мирном. За заслуги в развитии золотодобывающей промышленности Указом Президента Республики Саха (Якутия) награжден знаком «Гражданская доблесть».

Книга стала итогом многолетних трудов, поисков и переписки Николая Егоровича. Статьи в книге тщательно подобраны, содержательны, легко читаются. Книга начинается с замечательного очерка автора «Великий целитель Никон», в котором он делится своими воспоминаниями о прославленном народном целителе, великом шамане и по совместительству своем дяде, человеке прекрасной и щедрой души.

Также в книге собраны воспоминания народного целителя I категории, экстрасенса-гипнотизера международной категории З.И. Пестряковой, академика народной медицины И.Е. Иванова-Ивана Оросунского, доктора философских наук К.Д. Уткина, академика, основателя Оросунского музея народной педагогики (Верхневилюйский улус) К.С. Чиряева и других, знавших старца, встречавшихся с ним и лечившихся у него людей из всех районов республики.

Хочу выразить Николаю Егоровичу искреннюю благодарность за чудесный дар – книгу о Никоне Васильеве, выдающемся из якутов, великом целителе, серьезном философе, мощном шамане, смелом и бесстрашном человеке с чудесной душой. А в завершение своих кратких заметок привожу слова автора книги: «К сожалению, несмотря на то, что людей, общавшихся и друживших с ним, было немало, оказались утеряны и забыты методы лечения великого целителя, его секреты изготовления снадобий.

На нашей прекрасной земле прошла жизнь лучшего из сынов якутского народа, удивительного, великого, необыкновенно смелого, обладающего талантом гипноза, потрясающе одаренного целителя и ясновидца».

Дорогие читатели, найдите эту книгу! Книга об одном из великих якутских целителей, несомненно, привлечет ваше внимание.

И. Неустроев

БЛАГОДАРНОСТЬ НАРОДА АВТОРУ

О прозорливости ума якутов, глубине их веры, сохранившейся на протяжении веков, их талантливости и искусности вопреки тяжелым жизненным условиям немало написано, и даже иностранцами. Между тем еще многое о наших великих олонхосутах, великих мастерах, великих певцах не познано и не изведано. И вместе с тем все покрывается сумраком времени, все проходит, забывается. Остаются лишь имена. Возможно, лишь единиц – избранных. И эти имена как доброе наследие останутся навечно…

В числе великих, особенных, избранных имен имя жившего в прошлом веке целителя Никона.

Никона, по документам Никона Алексеевича Поскачина-Васильева, человека с богатой биографией, неповторимой сложной судьбой, одного из почитаемых якутских старцев, мы только начали открывать для себя. Он излечил около тридцати тысяч человек: кому-то облегчил состояние здоровья, кого-то вылечил полностью, подарив вторую жизнь.

В 1993 году для одного сборника я написал небольшой очерк «Шаман Никон». Материалы для него добывал, распрашивая очевидцев, использовал сведения Оросунского музея народной педагогики. Перечитав очерк сейчас, подумал, насколько он мал, недостаточен по объему. Вместе с тем я, как человек, никогда не видевший старца и не говоривший с ним, вряд ли мог написать больше.

Книга «Великий целитель Никон», состоящая из воспоминаний разных людей и изданная внучатым племянником, кровным родственником Никона Н.Е. Васильевым, читается на одном дыхании. Чувствуется, что Николай Егорович вложил много сил, работал творчески.

Воспоминания людей, которых вылечил Никон, их подробные, точные зарисовки раскрывают нам Великого Старца как чудесного человека, философа, подтверждают его исключительный талант, высочайшее умение врачевания, целительства.

Эта книга заставляет читателя задуматься. Более того, это одна из редких книг о людях, занятых необычным делом. Увлекательное повествование притягивает внимание всех: и взрослых, и детей, и мужчин, и женщин. Воспоминания спасенных старцем людей – это своего рода документы, доказательства, которые не вызывают ни тени сомнения, повода для неверия.

Хочется лишь добавить, что мы признательны и благодарны Николаю Егоровичу за эту солидную книгу, преподнесенную в дар своему народу.

К.Д. Уткин,

доктор философских наук, профессор

ВЕЛИКИЙ ЦЕЛИТЕЛЬ НИКОН

Встреча со старцем Никоном

Моя первая встреча со стариком Никоном, двоюродным братом отца, о котором я знал лишь понаслышке, состоялась в 1967 году. В то время я работал на Индигирских золотых приисках.

Осенью после закрытия промывочного сезона я приехал отдыхать к родным в село Югюлят Вилюйского района. Через несколько дней по приезде решил с матерью сходить к старику Никону. Он тогда жил в местечке Логлор на берегу речки Тюнг. Дорога примерно в двадцать километров заняла у нас много времени, ведь в ту пору матери моей Евдокии было за восемьдесят.

По пути едущие верхом в сторону Югюлята люди сообщили нам, что наш дед Никон у себя. Вскоре мы уловили запах дыма и увидели избушку. Спиной к нам стоял старик Никон и, заложив руки за спину, наблюдал за своей женой Марией, чем-то занятой. Услыхав наши шаги, он обернулся и с восклицанием: «Оо, дорогие мои», – пошел нам навстречу, раскрыв объятия.

Давно и хорошо знавшие друг друга моя мать и жена Никона были очень рады встрече. Никон, которому тогда было около 90 лет, был бодр не по годам. Среднего роста, крепкого телосложения, он выглядел на удивление моложаво. Открытое лицо, топорщащиеся в стороны усы, проницательные живые глаза.

Пока закипал чайник, говорили о близких родственниках, вспоминали предков. От него я узнал, что его мать и моя бабушка были родными сестрами. Сам Никон родился в 1879 году в местечке Кётёрдёх села Ботулу Верхневилюйского района. В детстве он был шустрым и подвижным мальчиком. Отца его звали Алексей Агдыаский. О нашей бабушке Бабыле (Павле) он отзывался с душевной теплотой.

Ранним вечером состоялся обильный ужин. После ужина старик усадил меня рядом с собой и рассказал о том, что юношей уехал из родных мест к побережью Ледовитого океана и что в пути помог одной якутской семье: вылечил их больную дочь. В благодарность родители спасенной девушки захотели отдать ее ему в жены, а он, устыдясь, сбежал от них.

«Тогда я впервые решился вылечить человека. Мне было 17 лет», – рассказывал он. На Севере он прожил 30 лет и, возвратившись, поселился в Нюрбе. В тот вечер он говорил и пел на разных языках северных народов.

Он с восхищением рассказывал о своей встрече на Севере со знаменитым местным шаманом. Никон вспоминал: «У него было вытянутое бледное лицо, горящий взгляд пронзительных глаз, ниспадающие на плечи черные кудрявые волосы. Люди рассказывали, что зимой шаман ходил без головного убора». Как-то шаман специально приходил познакомиться с Никоном, однако при встрече не вымолвил ни слова.

Тут к разговору подключились моя мать и Мария, жена Никона, и он завертелся вокруг темы лечения. Я раньше слышал о его способностях целителя. И вот представился случай получить ответы на многие интересующие меня вопросы от него самого. Никон рассказал, кто и как мешал ему в 50-е годы заниматься целительством, как по доносам этих людей были отправлены в Новосибирск для анализа его снадобья из трав, как благодаря его земляку Прокопию Андреевичу Петрову, бывшему в то время министром здравоохранения, он не был лишен возможности заниматься целительством.

На следующий день мы собрались домой, старец дал нам в дорогу карасей и, провожая, долго шел с нами.

С тех пор мы с Никоном общались постоянно. После смерти его жены Марии я какое-то время жил с оставшимся в одиночестве стариком в Логлоре, и он каждый вечер рассказывал мне разные истории. В том числе и о том, как в годы войны стал жертвой доноса и отсидел в тюрьме 10 лет. Тогда по совету родственника он забил собственную кобылу, чтобы накормить семью. Об этом стало известно. Когда завели дело, родственник наотрез отказался от своего участия.

Сначала Никона приговорили к расстрелу, затем по кассационной жалобе изменили приговор и сослали на десять лет. Он рассказывал, в каких ужасных условиях он тогда работал на Алданских золотых приисках. Как выйдя на свободу, из Алдана возвратился пешком в родной Вилюйский район.

В 1953 году в возрасте 75 лет Никон вновь женился, у них с женой родились четверо сыновей. Он вспоминал и сына от первого брака, который в годы войны воспитывался в детдоме. Старший сын время от времени писал ему из Хабаровска, где работал на секретном заводе. Никон огорчался, что незадолго до его освобождения их переписку запретили. Помню, мы собирались даже ехать с Никоном в Хабаровск на встречу с его сыном. Я в качестве переводчика. Однако по каким-то причинам поездка была отложена и не состоялась.

Сокровенное

Доброе имя Никона Алексеевича Васильева, исцелившего и оказавшего помощь тысячам людей, надолго останется в народной памяти. На лечение к нему приезжали со всех концов республики.

Людей волновал вопрос: «Сколько нужно платить за лечение?» Старец был доволен даже тогда, когда ему или одному из его сыновей дарили брюки или рубашку.

Бывало, особенно летом, что за один раз могли собраться до ста человек, а за четыре месяца общее количество обратившихся и пролечившихся достигало 600 человек.

Добраться до старика можно было только с проводником: по пути требовалось перебраться через речку. В жаркую, комариную летнюю пору большинство людей прибывали налегке. И накормить, устроить в палатках всех этих людей было весьма непростой задачей.

К тому же среди прибывших бывали и больные психически, которые доставляли беспокойство и пугали приехавших. Огромные усилия и терпение требовались 90-летнему старцу, чтобы осмотреть и пролечить такое количество больных людей! Но, несмотря ни на что, ни один человек не был обойден вниманием, не был обижен неосторожным словом. В перерывах между лечением много шутили, вспоминали прошлое и рассказывали о нынешнем житье-бытье. В дождливые дни старец никогда не принимал и не лечил. Люди шутили: «Сегодня рентген не работает, приема не будет».

При осмотре Никон не просил больного раздеться, он просто держал его за пальцы, а мог и вовсе не касаясь определять болезни внутренних органов человека, при этом некоторым указывал причину болезни. Бывало, что люди не верили старику и, чтобы удостовериться, делали рентген-снимок. Старик ни разу не ошибся. Такой исключительный дар достается человеку крайне редко.

Кровопускание Никон делал очень умело, пользуясь при этом специальным приспособлением из коровьего рога, всегда точно зная, сколько и в каком месте брать образовавшиеся сгустки крови. После тщательно разглаживал место кровопускания и подробно разъяснял человеку, как оберегаться и вести себя, что можно есть, а что нельзя.

Делая кровопускание из головеы, он спасал людей от слепоты. Вспоминается случай с жителем города Мирного Владимиром Сауниным. Мы с Никоном возвращались из Мирного, где были по приглашению больных, домой. В аэропорту к нам подошел Владимир и попросил осмотреть его. Никон повел его на второй этаж, где было больше света, и осмотрел. Сказал: «Он простудил затылок, и оттого один из сосудов внутри черепа сильно напряжен. Это воздействует на глаза, отчего он со временем может потерять зрение. Пусть приедет ко мне осенью, я помогу справиться с этой болезнью». Осенью Владимир со своей семьей приехал к старику, и он его вылечил. С тех пор прошло двадцать лет. Владимир живет активной жизнью и до сих пор работает.

Однажды из Анабара привезли мужчину, у которого во время охоты случился инсульт. Никон лечил его все лето. Я общался с ним, когда он поправился, стал ходить и хорошо говорить. Почти каждый день старец делал ему кровопускание.

Никон мог очень быстро остановить любое кровотечение. Как-то моя сестра Ксения Егоровна, разделывая мерзлую говяжью ногу, оступилась и упала в подпол. Эта говяжья нога свалилась на нее, сильно поранив под глазом костью. Началось сильное кровотечение, сестра почти теряла сознание, когда мы решили обратиться к старику. Остановив кровотечение, он спас ей жизнь.

Кровопусканием он избавлял женщин от ожирения.

Никон не очень одобрял гипноз. Он рассказывал, как великие шаманы прошлого могли заставить летать задние части коровьей туши, могли просверлить взглядом печень человека. Вместо этого Никон в совершенстве освоил лечение травами.

Никто, кого он брался лечить, не жаловался потом, что ему стало хуже или что лечение ему не помогло. Повторно приезжали лишь те, кто не следовал его советам, из-за этого болезнь не отступала. Вспоминается случай, произошедший с заслуженным врачом РСФСР Сергеем Осиповичем Мигалкиным. Когда он приехал в третий или четвертый раз, старик отправил его обратно, сказав: «Сергей, ты не следуешь моим советам, больше я тебя не буду лечить». Некоторые приезжали только посмотреть на старца. Он это видел, открыто говорил об их интересе и давал от ворот поворот. Иногда приезжавшие ранее из далеких районов и получившие от старца доброе благословение люди высылали ему свое нательное белье и просили у него помощи, совета.

Старик был исключительно хорошим ходоком. В пятьдесят лет он совершил свой второй пеший поход в Бодайбо вместе с Сергеем Зверевым – Кыыл Уола. Вспоминая об этом, заметил: «Сергей неважный ходок, дальние расстояния ему не под силу». Вспоминал, как рады были якуты-лесорубы, когда он по их просьбе в праздник принес вина, сходив за ним за 80 километров.

Старец рассказывал, что долгие годы дружил с Кюстях Софроном из Нюрбы, сыном Кэрэ киси (Прекрасного человека). Дружил с Никоном и обучился у него многому Андрей Герасимов из Хорула Нюрбинского улуса. «Вообще-то он может лечить. Однако есть у него один порок. Сможет он от него избавиться или нет?» – размышлял порой он. Как показала жизнь, Андрей не справился.

Никон говорил, бывало: «Когда я умру, всюду появятся целители. Сейчас их сила подавлена моим превосходством». Старец любил жизнь во всех ее проявлениях. Он расспрашивал съезжавшихся к нему из ближних и дальних районов о новостях из тех мест. Любил, когда знавшие грамоту образованные люди читали ему книги о прошлом и людях, живших в старину.

Однажды он попросил меня: «Коля, ты образованный человек, расскажи-ка мне о северном сиянии». Когда я объяснил феномен с научной точки зрения, он сказал: «Оказывается, ты знаешь совсем немного». Всем задавал вопросы, причем самые разные. Он относился ко всем одинаково ровно, не выделяя никого.

Печально, что в прошлом столетии, когда многое запрещалось недалекими людьми, обладающими властью, великое призвание, посланное свыше, не было до конца востребовано. Живя зимой в ветхой избушке, летом денно и нощно принимая больных в примитивной палатке, старец Никон не изменил своему благородному делу. И даже когда ему минуло сто лет, он не переставал совершать благодеяния для своего народа.

Мой дядя Никон

Я решил написать воспоминания о великом народном целителе Никоне Алексеевиче Васильеве, получившем широкую известность среди сородичей как шаман Никон. Когда старик жил на Тюнге, мы нередко обсуждали эту тему. Он говорил: «Приезжающие сюда писатели обещают, что напишут обо мне книги. Но где эти книги? Нет их! А ты не писатель. Что дельного сможешь написать?»

И действительно я, человек с техническим образованием, кажется, поставил перед собой довольно трудную задачу. Однако считаю, что должен исполнить свой священный долг перед своим дядей и издать книгу, в которую войдут как мои воспоминания о нем, так и воспоминания других людей.

Я не могу утверждать, что сумею издать по-настоящему полную книгу о человеке, который знал много языков северных народов, пел их песни и тойуки, хорошо знал их обычаи и традиции, стал крупным шаманом, обучившись у великого северного шамана.

Шаманы были одним из удивительных явлений ХХ века. Последним из великих шаманов, покинувших эту землю, был Никон Алексеевич Васильев. В наше время нет ни одного человека, равного ему по способностям.

Никон в совершенстве овладел и лечением травами. Но никто, в том числе мы, родственники, не записывали методы его лечения и используемые им лекарственные растения при его жизни. Это я считаю большим упущением.

Ученый Афанасий Макаров в своих книгах писал о лечении Никона лекарственными растениями. По его заданию к старику приезжал кандидат биологических наук Семен Скрябин, который много с ним общался и получил ответы на все свои вопросы. Целыми днями старик водил его за собой, показывая и рассказывая когда и как собирать растения, как их затем использовать. Позже С. Скрябин вспоминал об этом: «Я считал себя специалистом по растениям, а оказалось, что не знаю даже самой малости из того, что знает старик».

Был еще один интересный случай. В то время, когда Никон приезжал в город Мирный, в аптеках был большой выбор лекарственных растений. Сопровождавший Никона человек специально завел его в аптеку, чтобы показать их. Старец подробно объяснил, какое из растений при каких заболеваниях используется. На вопрос аптекарей: «Какое образование у этого старика? И откуда он все знает?» – сопровождавший ответил: «Он вовсе не образованный и приехал из далекой деревни». Однако аптекари не поверили ему.

Жизнь Никона была непростой. В разговорах с навещавшими его друзьями и приятелями вспоминал события прошлых лет, тревожные и суматошные дни бодайбинской жизни, известных людей того времени, силачей и бегунов, о себе тоже рассказывал.

Однажды в третий или четвертый поход в Бодайбо с Никоном пошел Сергей Зверев-Кыыл Уола.

Старец вспоминал: «По пути нас приглашали богатые люди, потому как один шаманил, а другой пел, и устраивали замечательные приемы». И продолжал: «Сергей был неважный ходок, из-за этого иногда в дороге возникали трудности».

Когда в конце 60-х годов ему рассказали о большой популярности С.А. Зверева, он отозвался так: «Ок-се, как же быстро человек может прославиться, а ведь в прошлом мы с ним вместе пели во время своих странствий». Затем добавил: «Сергею будет плохо, если он станет подражать тому, чего не умеет».

Сам С.А. Зверев говорил об этом так: «Надо признавать такое понятие, как сила слова, еще надо разбираться в традиционных узорах, иметь веру. Мне печально, что ухожу несколько раньше, должен был еще пожить. Я совершил в своей жизни непоправимую ошибку, меня довели до этого, заставив при съемках последнего ысыаха изображать шамана перед приезжими. Раньше я был человеком совсем здоровым. И горло мое никогда не болело. А в тот раз, как только закончил действо шамана, у меня заболело горло, и с тех пор становится все хуже… Так что к вере, к слову следует относиться крайне осторожно… Надо придерживаться своих обычаев».

За год до смерти С.А. Зверев приезжал к Никону. Неизвестно, о чем тогда говорили два выдающихся человека нашего народа. Позже, когда я расспрашивал старика об этой встрече, ничего особенного он не сказал.

Когда началась Великая Отечественная война, наступило голодное время. В ту пору Никон, чтобы накормить свою семью – жену и детей, по совету родственника забил собственную кобылу, за что был приговорен сначала к расстрелу, затем по удовлетворенной кассационной жалобе – к десяти годам тюрьмы.

Как-то бежал с дезертиром и был пойман. Об этом случае старик рассказывал следующее. Он с товарищем по фамилии Николаев шел из леса со связкой дров. Вдруг послышался голос: «Сдавайтесь!» – и сразу последовали выстрелы. Его спутник тут же упал. Увидев это, Никон подумал: «Раз стреляют в безоружного, пусть уж лучше убьют при побеге», – и дал деру.

Он бежал по дороге зигзагами – от дерева к дереву. Пули густо свистели над головой. Вскоре он добежал до большого озера и увидел впереди на пригорке Дениса Кривошапкина, который сразу помчался на него. Старик увильнул от него в последний момент, успев заметить, как тот присел на колено и прицелился в него. Пуля лишь порвала одежду на его плече. Промелькнула мысль, что второй выстрел тоже будет мимо. Между тем старик, миновав озеро, скрылся в лесу. Некоторое время шел по дороге, затем, использовав молодое деревце как катапульту, перемахнул через сложенную поленницу дров и спрятался за ней.

Вскоре показались всадники и, остановившись недалеко от места, где укрывался Никон, стали совещаться, как и где будут искать беглеца. Он разобрал слова одного из всадников: «Далеко ли уйдет легко одетый человек? Наверняка он даже не взлетит на небо». И они умчались прочь.

Старик вышел на дорогу и пошел вслед за ними. Шел всю ночь, страшно замерз и проголодался. Утром вдалеке услышал стук топора. Крадучись подошел поближе и увидел сына Егора Канаева, валившего дерево. Взяв у парня ремень, попросил завязать себе руки за спиной и, дойдя до дома Канаевых, лег на кровать, стоявшую за ширмой.

Вскоре в дом шумно ввалились 5—6 человек и спросили у хозяйки: «Не был тут у вас шаман Никон?» Она не ответила. Тогда один из них отодвинул ширму. Увидев старика, стянул его на пол. Все стали его избивать. В это время в дом вбежал их старшой Денис Кривошапкин, который остановил своих подчиненных: «Почему человека со связанными руками бьете прикладами? За свой поступок он ответит на суде».

В 70-е годы Денис Кривошапкин не раз приходил к старику лечиться. Те же, кто обижал старика в вилюйской тюрьме, плохо кончили. Когда я расспрашивал старика о подробностях, он не отвечал на вопросы. Лишь однажды упомянул о том, что у одного надзирателя пистолет оказался в баке с водой.

Затем Никона с другими заключенными этапировали из Вилюйска в Якутск.

Как только прибыли в Якутск, тамошние заключенные стали избивать вновь прибывших и отбирать у них приглянувшуюся им одежду. Началась потасовка, переросшая в яростную драку. Остановили их выстрелами в воздух. Старик вспоминал: «Мы не сдавались, если бы потасовка продолжилась, может быть, даже победили».

Спустя некоторое время осужденных из вилюйских районов препроводили в Алдан. Там их заставили работать на самом дальнем прииске на черной работе, в основном на долблении каменной породы. От тяжелой работы, плохого питания многие умирали. Старик был «ударником», но при всем старании выполнить норму «стахановца» ему не удавалось. Незадолго до окончания войны лучших работников стали привозить в Алдан, и они целый месяц могли хорошо питаться. Многие не выдерживали поездки более ста километров в открытой машине и умирали от холода.

Десять лет, проведенные на каторжных работах и скудное питание, не сломили доброго нрава Никона, он не утратил надежды на светлое будущее, веры в собственные силы. Однако он с огорчением и сожалением рассказывал, как некоторые его земляки, пользуясь случаем, проходя мимо ударяли или пинали его, беззащитного. Впоследствии все те люди имели несчастливую судьбу.

О том, как Никон перед освобождением ездил на работы с бригадой лесозаготовителей, рассказал жителю Вилюйска Афанасию Алексееву один русский из Якутска.

Ближе к весне бригаду из 20 человек, у которых заканчивался срок, повезли на лесоповал, причем без какой-либо охраны. Помощником бригадира был назначен Никон. Работа не шла, зато хорошо отдохнули. Перед приходом комиссии создали видимость работы. Многие были напуганы и ожидали неминуемого наказания, лишь старик был очень спокоен. Он предупредил своих товарищей: «Вы должны только сказать, что работали хорошо, а с комиссией схожу я сам». И старик на самом деле сходил с комиссией. Начальники их похвалили, добавили норму питания, определили предстоящее задание и уехали. Перед распутицей приехали вновь, приняли работу и увезли бригаду с лесоповала. А зимой ни одной поленницы дров там не обнаружили.

Необходимо упомянуть о взаимоотношениях между стариком Никоном и известным в свое время шаманом Егором Герасимовым-Бадыл, когда оба проживали на Тюнге (1967—1970 годы).

Когда Никон проживал на Тюнге у подножья горы Логлор, больные в большом количестве приезжали к нему лечиться. По спискам, которыми занимался старший сын старика, за лето приезжало к нему свыше 600 человек. Некоторых больных Никон отправлял к Герасимову, а некоторые, чтобы оправдать свой приезд, сами шли к нему. Говорили, что он лечит якутским алгысом – благословением.

Когда осенью, осматривая сети, жена Никона Мария утонула, я решил зиму провести с оставшимся в одиночестве стариком. Поехал в Логлор. Каждый день мы занимались заготовкой дров для камелька, хозяйственными делами в усадьбе и по дому, в свободное время разговаривали, изредка приходили больные. В одно утро я, затопив печь и вскипятив чайник, сидел в ожидании подъема старика. Старик не спеша поднялся, сходил на улицу, затем подошел к печи погреться, держа руки за спиной. Почему-то, как бывало обычно, не шутил, не задавал разных вопросов.

По пугающе строгому выражению лица, по резким движениям я понял, что он чем-то рассержен. Но не мог понять чем. И вот старик заговорил: «Наконец-то замолчал соперничавший со мной. Уж теперь-то, думаю, не поднимется он больше. Сколько пыжился, а конец оказался скорым». Сижу, стараясь понять, кого он имеет в виду, ведь он никогда ни на кого не серчал. Решил прояснить ситуацию и спросил напрямик: «На кого ты так ругаешься? И когда мы сядем пить чай? Ведь он уже остывает». Старик мой быстро умылся, и мы молча сели пить чай. Затем он, поглаживая свои усы, сказал: «Коля, нохо, жизнь тюнгского старика наконец-то пошатнулась. Наверное, окончательно им распорядились».

Догадавшись, о ком идет речь, я спросил: «Кто тебе сказал?» Тогда мой старик наконец засмеялся. И сразу у нас обоих поднялось настроение.

Позже, придя в Тылгыны, я узнал, что из Якутска прибыла бригада из 8 человек и отняла у старика Герасимова право на занятие целительством. Место жительства ему с семьей определили в селе Мангас Верхневилюйского района. Тогда же пошел слух о том, что один из врачей той бригады, обладающий ясновидением, якобы сказал Герасимову: «Проживешь еще года полтора. Ты болен раком». Говорили, что той весной старика Герасимова судили в Верхневилюйске. После этого он недолго прожил.

Когда у сына старика Герасимова Петра, проживающего в Тылгыны Вилюйского улуса, спросили, каковы были взаимоотношения старцев, он ответил: «Плохие были. А разве такие люди когда-нибудь жили в согласии и дружбе?» Представители старших поколений действительно не помнят, чтобы даровитые ладили друг с другом.

С самых древних времен шаманы и удаганки поистине спасали и оберегали свой народ от вымирания. Это одно из удивительных явлений, уникальных фактов нашей истории.

Как в старину, так и сейчас могущественный шаман, хороший целитель надолго остается в памяти народной. Шаманами не становятся, подражая другим. Настоящими шаманами и удаганками становятся люди, которым свыше даны сверхъестественные способности, которых к особой миссии определенным способом готовили Великие. Это, как правило, физически здоровые и очень выносливые люди. Несомненно, длительное, до нескольких дней, камлание требует большой выдержки, физической подготовки и выносливости. Как бы стремительно ни развивались жизнь и наука, они не дадут ответа на вопрос, кто и почему становится шаманом или удаганкой.

Выдающиеся люди, уходя навсегда из этой жизни, уносят с собой свою тайну. Бывало, старец Никон говорил: «Из болезней не поддается лечению рак. Хотя, если обращаются вовремя, то и он излечим. А если обращаются слишком поздно, тогда я бессилен. Жизнь могу продлить самое большее на три года».

Помню, в 1978 году, когда прибыло очень много больных, тяжело печатая шаг, вошел в дом на вид довольно крепкого телосложения мужчина из Сунтара. Старик обратился к нему: «Я сказал тебе вернуться на родину. Зачем пришел повторно?» Больной попросил: «Дедушка, теперь-то мне все равно. Скажи только для успокоения, сколько осталось?»

Старик усадил его прямо в одежде на стул и, положив на грудь больного четыре сложенных вместе пальца, ответил: «Вот такое отверстие осталось. Сейчас, должно быть, проходит только жидкость. Проживешь еще 1,5—2 месяца». Мужчина встал, поблагодарил и вышел. В доме было полно народа, но в тот миг повисла гробовая тишина. И только когда кто-то из вилюйских начал рассказывать старику новости, прошло общее оцепенение. При постановке диагноза такие случаи бывали далеко не единичными.

Никон очень умело проводил кровопускание и считал, что тем самым устраняет причину большинства заболеваний. Проделывал эту процедуру он обычно летом. Люди с повышенным давлением после кровопускания уходили радостные, с чувством большого физического облегчения.

Он спасал от слепоты тех, у кого вследствие простуды в затылочной части головы напрягался сосуд и давил на глазной нерв.

У женщин, страдающих ожирением, он брал целую банку сгустков крови, и они избавлялись от лишнего веса.

А находящихся при смерти от пневмонии людей он излечивал, выпуская кровь, накопившуюся между ребрами.

Женщинам, приходившим к нему с диагнозом «рак матки», он делал массаж и выпускал омертвевшую кровь. Они начинали выздоравливать. Как только такие женщины переступали порог его дома, старик говорил: «Вы явились сюда подтвердить свой диагноз, и диагнозом непременно должен быть рак». Этим одновременно и удивлял, и смущал женщин.

Из дальних мест больные отправляли свою ношеную одежду, чтобы он заговорил ее, просили выслать лекарства. Чью-то одежду перед сном он клал себе под подушку, а чью-то просто заговаривал.

У него были уникальные способности определять причину возникновения недуга – когда и при каких обстоятельствах это произошло. Некоторым людям он ставил диагноз и тут же излечивал, некоторых исцелял через несколько дней. Мог остановить любое кровотечение.