Принц и опер. Роман фантастических приключений

Первое что увидели Анисин и Тарасов, свернув во двор потревоженного взрывом дома, это бурый след на недавно выкрашенной в голубой цвет кирпичной стене.

Будто кто-то со злостью шлёпнул по голубому фону хорошо смоченной в свежей крови тряпкой. Тряпка прилипла к стене, потом медленно сползла на асфальт, оставив после себя абстрактный мазок…

Тут же, у стены, лежал мужчина, частично прикрытый пропитанным кровью куском цветной материи. Вместо лица бурая маска из запекшейся кровавой субстанции. Возле тела, опустившись на корточки, суетился темнокожий мужчина, похожий на араба. Он что-то прикладывал к обнажённой груди окровавленного человека, следя за показаниями мигающего индикаторами прибора.

Анисин остановился рядом и спросил:

– Простите, вы – доктор? Что с ним?

– Я не доктор. Я владелец фирмы «Социальный баланс» Гасанов. Мы располагаемся в этом особняке. – Гасанов указал на дом без окон. – А это посторонний человек, прохожий. Может быть, один из ваших сотрудников. Вчера мне звонили в офис из милиции, просили о встрече… Он уже остывает. Да, ваши коллеги обнаружили в кармане погибшего документы. Узнайте у них, кто он…

– Он мёртв? – переспросил Анисин и тут же добавил: – А скорая помощь приезжала?

– Скорая помощь скоро будет, – печально усмехнулся Гасанов. – Уже пятнадцать минут ожидаем.

– Простите, я не представился. Подполковник ФСБ Анисин Владимир Иванович… Ещё кто-нибудь пострадал, кроме этого несчастного?..

Гасанов поднялся, почти по-военному изобразил стойку «смирно».

– Предприниматель Гасанов Раис Абидуллович… Немного пострадал мой водитель Пётр. За секунду до взрыва он вышел из джипа, почти дошёл до входа в офис и получил удар осколком стекла в голову. Ухо чуть не оторвало. Мы его перевязали. Ожидаем скорую помощь… А этот молодой человек… уже входит в мир иной! – Гасанов наклонился, снял прибор с груди погибшего и нажал на нём несколько кнопок. – Всё, господин подполковник. Скорая помощь ему не нужна… А вот мне нужна машина. У меня встреча с Мэром в 11.30. А моё транспортное средство улетучилось вместе с этим парнем. Вы здесь старший?

Анисин оглянулся на присутствующих во дворе сотрудников.

– Нет, Раис Абидуллович. А что вы хотели?

– За мной через пять минут заедет мой знакомый. Он тоже приглашён в Мэрию, узнал о взрыве, о моих потерях и обещал подбросить. Посодействуйте, что бы пропустили его автомашину… по Кривому переулку. Иначе опоздаем.

– Пропустим. Я распоряжусь.

Подошёл Тарасов.

– Виктор Павлович, знакомьтесь! Это Гасанов Раис Абидуллович, глава фирмы.

– Майор ФСБ Тарасов Виктор Павлович. У меня к вам будут вопросы, Раис Абидуллович.

– После двух дня! Умоляю! Через пятнадцать минут важная встреча с Мэром!

Тарасов взглянул на часы, на окровавленное тело, на развороченный автомобиль, на обезображенный фасад особняка и сказал:

– Мы здесь задержимся на неопределённое время. Так что увидимся во второй половине дня…

Генерал Ковалёв, худощавый, выше среднего роста, в сером костюме с расстёгнутыми на пиджаке пуговицами, появился во дворе как-то незаметно. Он остановился у искорёженного джипа, внимательно осмотрел весь двор и только тогда подошёл к прикрытому материей телу.

Анисин первым заметил генерала и подошёл к нему.

– Здравия желаю, товарищ генерал!

– Здравствуйте, Владимир Иванович, – сказал Ковалёв, не отрывая взгляда от тела погибшего. – Докладывайте. Что у нас здесь?.. Что выяснили?

– Погиб неизвестный гражданин. Обнаруженные при нём документы, пропуск или удостоверение личности, сильно повреждено и в крови. Эксперты ими ещё не занимались. Предполагаем, что это сотрудник милиции…

– Чем это его так ударило? – Генерал указал на окровавленную голову погибшего.

– Выясняем, товарищ генерал.

– Не взрывной же волной… так жестоко размазало парня по стене?.. Дальше…

– Эксперты ищут следы взрывного устройства. С днища джипа взяты образцы для анализа. Там обнаружены мелкие фрагменты вещества, похожего на оплавленную пластмассу. Возможно от сотового телефона…

– Двор проверьте, как следует. Кто занимается осмотром места происшествия и пишет протокол?

– Местный участковый, товарищ генерал.

– Позовите.

Анисин оглянулся вглубь двора и крикнул:

– Лейтенант! Подойдите к нам!

Вместе с лейтенантом к генералу подбежали ещё два офицеров милиции. Соблюдая субординацию, представились:

– Полковник Рудаков, начальник отдела милиции района.

– Капитан Селиванов, заместитель начальника отдела.

– Лейтенант Вишенка, участковый уполномоченный.

– Генерал ФСБ Ковалёв. Меня интересуют результаты осмотра места происшествия. Вы, лейтенант, этим занимаетесь?

– Так точно, товарищ генерал!

– Ну, и что у вас наработано? Докладывайте.

– Вот протокол… Он ещё не закончен, товарищ генерал.

– Посмотрим. – Ковалёв взял у лейтенанта планшет с прикреплёнными к нему листами стандартной бумаги и начал читать. – …Давно в милиции?

– Скоро год исполнится.

– Прекрасно… Написано, как по учебнику. Что-нибудь интересное обнаружили, товарищ лейтенант?

– Интересное? – лейтенант замялся и оглянулся на полковника.

– Ничего существенного, товарищ генерал, мы не обнаружили, – чётко выговаривая каждое слово, ответил начальник отдела.

– Ничего? Тогда вы, полковник, можете заниматься своими обязанностями. И вы, капитан, тоже. Если у вас ничего интересного нет… – Офицеры козырнули и отошли в сторону. – Лейтенант, так что там у вас не очень существенное имеется?

– Предполагаемое орудие убийства, товарищ генерал. Правое заднее колесо джипа. Я его отдельно положил.

– Где?

– Вот оно, возле куста сирени, товарищ генерал. Я его прикрыл старой газетой.

Ковалёв и Анисин присели возле колеса. Анисин откинул газету. Слегка опалённая резина и кованый диск выглядели совершенно новыми. Лишь небольшая деформация в отверстиях крепления диска, говорили, что массивное колесо сорвано силой взрыва с барабана заднего моста. Анисин перевернул колесо. На закопченном скате, в заполненных грязью канавках хорошо просматривались фрагменты человеческой кожи с капельками вишнёвого цвета.

– Если бы парень сделал ещё один шаг, то мог бы рассказать нам о своих впечатлениях… – Ковалёв поднялся и посмотрел на Вишенку. – Вас не мутит от увиденного, коллега?

– Никак нет, товарищ генерал! Привык.

– За год работы в милиции? Что, так много смертей приходится видеть?

– На моём участке, товарищ генерал, три старушки умерли от старости; один наркоман – передозировка; один алкоголик повесился – суицид; мальчик, ученик первого класса, попал под колёса машины; прошлой зимой четверо бомжей умерли от переохлаждения.

– И всех пришлось документировать?

– Вместе с оперативным уполномоченным.

Ковалёв уважительно окинул лейтенанта взглядом – с ног до головы.

– Значит – привык, коллега… Что ещё записано в твоих анналах.

– Апельсины, товарищ генерал, в количестве двух штук. Раздавленные. Как будто они во время взрыва лежали под машиной. А потом их выбросило взрывной волной к стене дома. Один апельсин я обнаружил возле… тела… покойного. Второй у забора…

– Где они? – понизив голос, спросил Ковалёв.

– Они… там, – лейтенант указал на скамью за кустом сирени… – Я их в целлофановый пакетик положил… и в протокол занёс.

– В присутствии понятых?

– Так точно, товарищ генерал! Двое сотрудников офиса. Вот, они записаны в протоколе.

– Хорошо! Показывайте находку, товарищ лейтенант!.. Анисин, за мной.

На указанной скамье сидели сотрудники учреждения, курили и обсуждали ЧП. Водитель Пётр с аккуратно перебинтованной головой сидел напротив, на ступеньках, покрытых стекольным крошевом, и бойко рассказывал собравшимся свою «интерпретацию» события. При появлении лейтенанта милиции и двоих мужчин в штатском курильщики дружно встали и удалились. Пётр остался сидеть. Пакет с апельсинами, сильно сплющенными и похожими на блины, лежал в примятой траве, рядом с бетонным основанием скамьи.

– И так, товарищ лейтенант, посмотрим на наши цитрусовые! – Генерал осторожно поднял пакет. – Раздавленные взрывом вещественные доказательства… Владимир Иванович, в машине Каблукова найден бумажный пакет с апельсинами. Капитан Лякишев осмотрел их и отметил, что они грязные. Такое впечатление, что их роняли в лужу и, не помыв, положили обратно в пакет. Эти тоже имеют идентичные следы, похожие на грязь… Возьмите для анализа местный грунт и сравните с этим, что на плодах. Протокол возьмёте у нашего юного коллеги. Похоже, Махотин минировал джип! Махотин!.. А на кнопку нажимал Каблуков… Спасибо, товарищ лейтенант Вишенка. Продолжайте осмотр.

– Товарищ генерал! – сказал лейтенант уходящему генералу. – У меня ещё…

– Что у вас ещё?..

– Вот… – Вишенка достал из нагрудного кармана рубашки целлофановый пакетик. – Это покойный держал в правой руке. Монетка – пять копеек 1961 года выпуска.

Ковалёв вытряхнул монету на ладонь.

– Не новая, а блестит! – сказал он.

– Это я надраил его ластиком, – вмешался в разговор Пётр. – Пятак валялся в бардачке моей машины. Я его от нечего делать отполировал, а потом взял да и выкинул. А этот парень, наверное, подобрал.

– Зачем выкинули?

– Я не нумизмат, мне он ни к чему…

– Гм!.. А если бы вы его не выкинули, то этот парень сделал бы пару лишних шагов и был бы сейчас живым… – Генерал вернул монету лейтенанту. – Возможно косвенная причина гибели человека…

Пётр пожал плечами и ничего не ответил.

Ковалёв и Анисин отошли в сторону.

– С «Хачиком» виделись?

– Разговаривал, товарищ генерал. Предприниматель Гасанов Раис Абидуллович, владелец фирмы «Социальный баланс». При взрыве не пострадал. Только что уехал по делам в Мэрию. Легко ранен водитель джипа. Вы только что с ним разговаривали. Пострадало офисное здание фирмы. Все сотрудники на месте… Никто из них ничего не видел. На строительной площадке что напротив, ищем и опрашиваем свидетелей. Прапорщик Иванов во время взрыва находился в офисе, около дверей кабинета Гасанова…

– И тоже ничего не видел?

– Ничего, товарищ генерал!

– Ну да! Вы же его направили охранять Гасанова, а не его транспортное средство…

Душераздирающий женский крик влился в монотонное гудение города. Он приближался к месту происшествия вместе с приглушёнными мужскими голосами.

– Что там ещё?.. – сказал недовольным голосом генерал и проследовал к выходу из опалённого взрывом двора.

Худенькая девушка с всклокоченными прядями рыжих волос пробежала мимо входа во двор, но тут же вернулась, с ужасом в больших зелёных глазах осмотрелась, заметила окровавленную простыню, прикрывавшую тело погибшего, и замерла.

– Володя! – хрипло сказала она и начала медленно приближаться к телу. – Не может этого быть! Володька!!!

Два запыхавшихся милиционеров вбежали следом за девушкой и хотели оттащить её от погибшего.

– Не-е-е-т!!! Володя!

– Оставьте её! – крикнул генерал.

Девушка оглянулась. Ковалёв подошёл к ней и обнял за плечи.

– Ну-ну, что вы, милая девушка! Успокойтесь!.. Вам лучше на это не смотреть… Тихо-тихо!..

Девушка обмякла и ткнулась лицом в грудь генералу.

Следом за милиционерами во двор вошёл пыхтящий от полноты седой мужчина лет шестидесяти.

– Доченька, – сказал он, принимая на руки безвольное тело девушки. – Нельзя же так. Может быть, это вовсе не Володя. Мали ли кто ещё… Не он это, не он…

Мужчина стал выводить девушку со двора.

На проезжей части, перед въездом во двор скрипнула тормозами скорая помощь. Двое мужчин открыли заднюю дверь машины и начали ставить на колёса складные носилки. Врач, полная женщина в помятом белом халате, что-то налила в миниатюрный стаканчик и почти насильно влила в рот девушке. Отец, придерживая дочь за вздрагивающие плечи, удалился к автостоянке.

Появился взъерошенный хозяин фирмы «Социальный баланс» Гасанов. Он тут же подошёл к Ковалёву и Анисину.

– Нашу встречу с Мэром отменили… Сейчас сам сюда прибудет. Ему уже сообщили… А я, кажется, совершил глупость. В машине приятеля, который тоже ехал на встречу с Мэром, и обещал подвезти меня, рассказал о происшествии. И о том, что погиб молодой парень, возможно – сотрудник милиции. А у него на заднем сидении дочь сидела. Как услышала о погибшем милиционере, так в крик и сюда. Сотрудники в оцеплении не смогли удержать… Одним словом – лопухнулся.

– Бывает, – сказал Анисин и дотронулся до плеча Гасанова. – Может быть, это совсем не тот Володя, которого знает дочь вашего приятеля.

Гасанов не уверенно кивнул и пошёл в офис.

Генерал спокойно воспринял сообщение о прибытии на место происшествия Мэра.

– Встретим, – тяжело вздохнув, сказал генерал. – Ты, Владимир Иванович, сообщи об этом полковнику Рудакову. Пусть своих милиционеров в оцеплении вздрючит. А то, чёрт знает, на кого похожи, слуги народа! Мух совсем не ловят! Да и сам… только путается тут… под ногами. Один лейтенант Вишенка у него за весь отдел отдувается!.. Ну, иди, обрадуй полковника… Да, предупредите полицию, что с Мэром, скорее всего, прибудет многоуважаемая пресса. Контакт с ней, в разумных пределах, поручаю тебе, Владимир Иванович… И ещё, пока Мэр к нам добирается, свяжись-ка с Синегорском. Узнай, не посылал ли подполковник Груздев своих ребят по адресам абонентов… Может это его Володя… лежит у стены…

Вечером над городом повисла огромная мрачная туча. Ночью прошла гроза с ливнем. А утром, омытая природой столица снова вверглась в пыльную пучину созидания.

Из тихого дворика на Кривом переулке вывезли останки погибшего джипа. Дворники подмели асфальт, засыпали песком яму, образовавшуюся от взрыва, помыли закопченный забор и хотели закрасить бурое пятно на голубой стене дома. Но кто-то попросил повременить с этой процедурой.

К обеду у стены появилась небольшая рамка с фотографией симпатичного парня в форме старшего лейтенанта милиции. И фарфоровая ваза с алыми гвоздиками…

1

…Вчера бион Боб уже показывал мне местную достопримечательность – игру заходящего светила. Это диво я воспринял как незапоминающееся сновидение. А сегодня я более реален по отношению к окружающему пространству. Я почти адекватен. И «пофигизм», поселившийся во мне, вовсе не успокоительная таблетка, а мерило рассудочного достатка…

…Тау касается линии горизонта, мягко прилипает к извилистому абрису оранжевого холма, расплющивается в горящий каравай, и тут же неторопливый калейдоскоп из цветных лучиков лениво рассыпается по небосводу и приступает к волшебному танцу над вечерним Камелотом.

Я невольно замираю, стараясь сохранить в памяти увиденный момент. Смотрю на звезду, похожую на Солнце, не скромную в плане демонстрации своих возможностей. Наше Солнце так не умеет…

Впрочем, дело не в звезде. Это сам Камелот устроил вечерние проводы здешнему светилу с фантастическими салютами и фейерверками. А для демонстрации возможностей гигантской атмосферной призмы требуется лишь безоблачное небо на закате…

Невозмутимый Бобби и суетливый карлик Чак – слуги из многофункционального браслета барона Раконера – замерли рядом со мной и не произносят ни звука, словно боятся спугнуть вечернее световое ревю и ласковое наваждение обволакивающее моё сознание. Однако тишина пугает и легонько выталкивает меня из западни. Всё моё онемевшее тело, и почти весь ещё блуждающий в неведении мозг…

Я отвлёкся от навеянных за два дня впечатлений и дал серому веществу возможность проникнуться сказочностью текущего момента. Такую красоту нужно воспринимать без суеты. Просто смотреть на играющее небесное гало и получать наслаждение…

Но в моей же голове, как и раньше, ничего не происходит. А что в ней должно происходить? Она не отягощена памятью, не потревожена мыслями…

Даже без пугающего напряжения ясно: здесь – не поднятая целина для работы поверженного во тьму сознания… Моего сознания…

Небесная симфония цвета нежно успокаивает возбуждённые невроны, и я заново погружаюсь в омут взорванных радужных струй.

Я потихоньку пробую рассуждать. Вернее – желаю включиться в процесс изучения объективной действительности… или реальности…

Или затянувшегося бреда…

Ненавязчивое безмолвие обволакивает мозг и мягко притормаживает его неуверенные попытки хоть что-нибудь подсказать хозяину…

Или намекнуть… Нет! Тишина…

Ориентиры, определяющие направление к истине, отсутствуют. Передо мной лишь блики из фантастического вселенского калейдоскопа.

…В данный момент моя память похожа на пчелиные соты до начала медосбора – во всех ячейках безмятежная пустота. Иногда на сером фоне что-то проявляется в виде зрительных образов. Но это лишь безликие кусочки от детской игры, в которой нужно из отдельных фрагментов собрать единую картинку. Таких фрагментов мало. Не понятно, из какого они времени. И что за полотно, в конце концов, должно при этом сложиться?

…Иногда выпячиваются фантастические видения, претендующие на реальность. Толи, галлюцинация наркомана, толи, инопланетяне экспериментируют? Выкрали меня, несчастного, и наблюдают… зачем-то…

Нет, это уже чистая мистика, или фантастика…

Фантастику я не очень любил и читал лишь изредка. Так что всё происходящее сравнивать не с чем…

Если это – рай, то и он устроен не по библии… Где, например, знаменитые врата в Эдем?.. Ангелы, Всевышний, Змей-искуситель?.. Где?..

И ещё – о самом себе – ничего не помню…

Нет, кое-какие воспоминания померещились за два прошедших дня и я о них расскажу. Однако утверждать, что это искорки от догорающего костра из моего прошлого, не стану… А мне так хочется узнать и понять, что же случилось со мной до забвения, из которого я никак не выберусь? И что происходит сейчас?

И как я попал в эту благоустроенную лечебницу, похожую на парадиз?..

Райские кущи, что благоухают в здешней округе, в моём сознании потихоньку отбеливаются, приобретают реальные очертания. Но ничего мне знакомого, хоть как-то просветляющего повреждённый рассудок, время, скользящее сквозь меня, не открывает…

Здешняя реальность – чужая!

Иногда становится спокойно на душе. Возникает состояние, которое я называю «пофигизм». И тогда мир вокруг делается безобидным и даже симпатичным. Только при этом всё немеет: тело, мысли… Окружающее пространство как прозрачная вата – глушит в неосязаемой глубине всего меня, всё моё существо…

Может быть, начинает действовать лекарство?.. Например – аминазин… Вроде бы им успокаивают буйных сумасшедших… Или во мне играет наркотическая дурь? Сейчас закончится её действие и меня начнёт колбасить от ломки в моём на время покинутом мире, совсем не похожем на библейский Эдем…

Иногда теряю сознание. Стоит напрячь мыслительную деятельность, как тут же становится дурно – тошнит, кружится голова, хочется лечь на пол и… умереть…

Идиотическое желание. Не помню, что бы я в прошлой жизни был самоубийцей…

Скорее всего, меня убили…

…Кроме этого, здесь мне несколько раз намекали о воспоминаниях. О моей прошлой жизни. Я, конечно, напрягаюсь, пробую хоть что-то вспоминать, и уже надёргал кучу эпизодов из прошлого. Однако ничего интересного в них не нахожу. Элементарная будничность, похожая на безликие капельки тетриса, падающие на ровную площадку памяти и ускользающие куда-то вниз, не оставляя при этом заметного следа…

И так, прошло два дня, как я проснулся в чужом мире. Но по-прежнему не понимаю, что хотят от меня находящиеся рядом люди. Ведь я помню только то, что было после пробуждения. А то, что называется моей жизнью, от первого до последнего мгновения, поглотила амнезия…

Небесный калейдоскоп растворился с последними лучиками солнца. А я всё «барахтаюсь» перед угасающим горизонтом в сером омуте неведения и пытаюсь вытянуть на скользкий берег утлое судёнышко памяти…

2

Я проснулся, открыл глаза и не могу понять, где нахожусь…

Глаза открыл, а не вижу ни зги. Тьма вокруг кромешная. И тихо… Да и пошевелиться не могу. Даже тела не чувствую. Как будто его нет и пошевелить нечем. Если не считать безликие мысли, бесцельно блуждающие внутри онемевшей головы.

Ну, если начал анализировать свои ощущения, то это означает, что «голова садовая» с серым веществом цела и катком для выравнивания асфальта её не раздавило. А остальные части тела – всего лишь временно не доступны для полноценного контроля.

Сердце стучит. Чувствую, как кровь пульсирует где-то внутри головы, под невидящими глазами. И ещё, кажется, дышу. Слышно шуршание воздуха. Значит, нос на месте и уши функционируют. А руки-ноги и прочее – отсутствуют… Ничего не ощущаю. Даже не соображу, в какой стороне от головы их зондировать…

Стоило подумать о пространственном расположении, как меня начало «колбасить» – вращать туда-сюда. То вниз лицом, то боком, а то вообще – вниз головой. Впрочем, «колобку» должно быть всё равно как его судьба разместит на блюдечке с голубой каёмочкой перед поеданием… лисой Патрикеевной…

Слегка напрягся и восстановился в первоначальном положении – лицом вверх. Поработал глазами. Нахмурился. Поморщился. Несколько раз опускал веки. Всё равно – впереди тьма. Правда, цветные круги от моргания начали возникать… Потом пропали… Тьфу, на них!

От мимической гимнастики защекотало в носу. Чуть было не чихнул. Сдержался. Испугался, что сдует с насиженного места. И что бы ни будоражить окружающее пространство, решил сориентироваться во времени. А заодно вспомнить хоть что-нибудь о себе…

…Со временем в памяти – полный мрак, как и с пространством. А о себе – что-то там выплывает наружу в виде абстрактных картинок, но их ни со временем, ни с пространством соединить не удаётся. А посему и своё место нахождения в данных физических и философских «кулуарах» или «континуумах» представить не могу.

При всём при этом – ни удивления, ни сожаления, ни боли…

Может я – всего лишь эмбрион «в чреве»?..

Сейчас произведусь на Свет Божий, и начнётся моя Новая Жизнь…

Похоже на первый прыжок с парашютом – страшно, но интересно узнать, что последует за кульбитом в тартарары!

Радует лишь одно: начинаю философствовать, если мои маразматические фантазии можно присовокупить к этой науке…