Глава 8. Учитель.
Сойдя на нужной остановке автобуса, мы с Сергеем сразу направились в поселок Новый. Там стали расспрашивать его обитателей о старой церкви, расположенной в лесу. Свой интерес к ней мы мотивировали желанием духовного и физического единения с природой. Мол, спортзалы надоели, захотелось на природе позаниматься спортом. Романтики, одним словом. Нам показали дорогу, однако предупредили, что там не просто какая-то старая церковь, а это название поселения староверов, и они вряд ли будут рады нашему появлению.
– Серега, не боишься, что нам тут мозги отключат по дороге? – шутливо спросил я, когда мы углубились в лес.
– Главное, чтобы не убили! Да я думаю, твои мозги не пострадают, ты же у нас экстрасенс! – съехидничал в ответ Сергей и серьезно добавил: – А вообще… знаешь, что я думаю… если на психику вдруг кто-то начнет давить, на обоих одновременно это не подействует. Все люди разные, тем более ты. Будем следить друг за другом. Я еще и метки буду оставлять на маршруте.
– Да, мы это обсуждали. Ха, чтобы потом нас быстрее найти! – весело произнес я и мрачно добавил: —Или наши трупики!
Мы намеренно разговаривали громко и смеялись, чтобы нас наверняка заметили. И, когда до поселения оставалось примерно полкилометра, из-за деревьев, как зверь из темной чащи, навстречу нам вышел мужик. Он как-то недобро и настороженно смотрел на нас.
– Скажите, а где здесь находится заброшенная церквушка? – обратился к нему Сергей.
– Это ты заброшенный, жалкий человек! Тут село наше, и называется оно Старая Церковь! И непрошенных гостей здесь не приветствуют.
– Ой, простите, не хотел вас обидеть! Мы занимаемся спортом… Ну, не совсем спортом. Хотим укрепить спокойствие духа, вобрать в себя энергию лесной природы. Вот и решили забраться подальше от городской суеты…
Пока Сережа объяснялся с ним, я пытался уловить мысли мужика, а было хорошо видно, что говорит он далеко не все, что думает. Да, неприязнь к нам явно присутствовала, но прогонять он нас не собирался, даже наоборот, мы были как бы его добычей, и он намеревался нас препроводить к какому-то главному, наверно старосте этого поселения. Злорадство грело его темную душу, это прекрасно читалось в его эмоциях. Очевидно, что-то недоброе тут делали с незваными гостями.
– Ну, коли уж пришли, отведу вас к старосте, пусть он решает, гнать вас или принять. Лесной энергией подпитаться решили… ну-ну.
– А тут водятся хищные звери? – задал я глупый вопрос. Чем больше он говорил, тем яснее я понимал скрытую часть его мыслей.
– Хищные? А это для кого как! На каждую зверушку всегда находится свой хищник!
Однако, ничего конкретного он не знал, но в голове у него мелькал образ послушных кроликов. Как я понял, тут проводят какие-то опыты с людьми, но цель этих опытов ему неведома. Еще я понял, что сегодня у них ничего не получится, отсутствует некто управляющий этой сектой. Мне показалось, что это определение точнее всего подходит к этому поселению.
Скоро мы вошли в село. Не такое уж древнее, обычная деревня. Дома в основном деревянные, но добротные и ухоженные. Мы не увидели ни одной покосившейся избы, хотя от некоторых домов веяло, прямо-таки, былинным духом. И кругом была чистота, будто все тут готовились к приезду большого начальства. Дома были одноэтажные, над ними возвышались лишь церковь и школа. Людей на улице было мало, а те, что встречались проходили мимо, стараясь даже не смотреть в нашу сторону.
Из негромкого потока их мыслей, я почувствовал не только неприязнь ко всему чужому, характерную для старообрядцев, но еще и страх невероятной силы, к которому примешивалось и чувство вины.
– Кто такие, каким ветром занесло на нашу землю? – спросил пожилой коренастый человек. Такой же угрюмый, как и тот, что встретил нас.
Сережа снова изложил нашу версию событий, а я занялся сканированием и анализом его реакции на Сережины слова. Он здесь был главным, но лишь над селянами. Над ним был еще некто, которого он именовал «Учитель», но его сейчас не было и все решения приходилось принимать самостоятельно. В любом случае он собирался задержать нас здесь под любым предлогом до приезда «самого» (Учителя). А поскольку он должен был появиться только завтра, нас решено было оставить на ночлег.
В палатке нам ночевать не разрешили, сославшись на комаров и прочие неудобства, а проводили в отдельную комнату в доме старосты. Однако, для меня было совершенно понятно, что это не из-за гостеприимства и доброты душевной, а чтобы мы постоянно под присмотром были. Василий Петрович, так представился нам староста, предложил нам самогон, хотя предупредил, что сам пить не будет, поскольку у старообрядцев это не принято.
Разумеется, это также не имело никакого отношения к гостеприимству. И откуда тут самогон, если старообрядцы не пьют. Было совершенно понятно, что к приезду Учителя мы должны быть в нужной кондиции. И этот самогон здесь был исключительно для гостей.
– Спасибо, Василий Петрович, но мы тоже не пьем и не курим. Убеждены, что для восприятия духовной силы природы разум должен быть свободен от всякой мирской ерунды!
– Ишь ты, туристы! Бесовские рожи, не верю я им! – подумал про себя староста, а вслух произнес: —Так может чаю… желаете?
– Да вы не беспокойтесь, у нас все с собой есть. Я где-то читал, что у вас не принято свои вещи чужим давать. Так что, мы даже и не мечтали о таком гостеприимстве! – сказал я, провоцируя его на развитие темы, которая явно вызывала у него раздражение. Злобно сверкнув глазами, он подумал:
«Ну, ну, будет вам гостеприимство. Приедет Учитель, вы уже не будете так зубы скалить. Будет вам и духовное смирение, и соединение с природой леса!»
И все же, как и у других селян, помимо бытовой неприязни, в нем ясно «читался» жуткий страх к тому, кто приедет завтра. А так часто бывает, что свою немощь перед злом оправдывают всеобщим бессилием перед ним. И распирает ликованьем душу, когда ты видишь жертву зла, тебя сразившего недавно – вот психология раба.
* * *
После такого обилия тревожной информации, что-то не очень спалось. Однако усталость победила в схватке со страхом, и мы уснули. Провалившись в темно лиловую бесконечность, я неожиданно ощутил присутствие монаха.
– Давно тебя не было, —подумал я, —соскучился?
– Не покидал тебя! Зачем? Всегда я в голове твоей, в твоих эмоциях и мыслях. Но в образе монаха появился смысл, перед тобою встать, твоим умениям и силам уверенность придать.
– Но почему так сложно все и постепенно? Нельзя мне сразу все сказать, дать силу нужную и научить ею владеть?
– Лишь только там я помогаю, где зло приходит к вам извне. Все остальное делать надо доступным способом тебе. И цель конечную не назову, ее достигнуть сможешь, когда понятна станет самому. Есть люди среди вас повсюду, у них прибор есть… не отсюда. Ты сам не в силах мощь его преодолеть, я потому в монашеском обличье здесь. На вас волну они направят… пусть это будет звук для простоты, она все в памяти стирает, но будешь помнить ты.
* * *
Наступило утро. Хмурое и недоброе. Нас разбудили уже совсем не так вежливо, как укладывали спать:
– Эй, туристы, подъем! Чаи некогда распивать, Учитель уже приехал. Так что, встали и пошли.
Учителем оказался вполне современный мужчина лет пятидесяти, очень похожий на старшего военного офицера. Он сидел за столом и внимательно разглядывал нас, без тени каких бы то ни было эмоций.
– Итак вы утверждаете, что вы туристы. И в поисках духовного равновесия и силы духа забрели, совершенно случайно, в этот поселок. Тут же возникает вопрос! Согласно вашему возрасту, вы должны работать, а не разгуливать по лесам. До пенсии вам еще пахать и пахать!
– Так мы в отпуске. Увлекаемся боевыми искусствами. Собирались всей секцией, но решили пока вдвоем попробовать, – ответил Сергей.
– А где и кем вы работаете?
– Я учитель физкультуры в школе №4. Могу и паспорт…
– Да ваши паспорта уже у меня! Так, значит физкультурник. А вы товарищ Быстров его коллега?
– Нет, я на машиностроительном заводе работаю инженером. Просто начитался всяких книжек по Дзен-буддизму…
– На заводе так легко дают отпуск в это время? Начало осени, сельхоз работы, план выполнять надо. А людей не хватает, я слышал.
– Так мне начальство обещало после армейских сборов отпуск дать. Вот летом, как раз, по этой причине не отпустили.
– И в какой же воинской части проходили сборы?
Я назвал. И тут же почувствовал некоторый всплеск его эмоций, хотя внешне это никак не проявилось. Стало понятно, что он хорошо знает об этой части. И мне сейчас придется как-то изворачиваться.
– Так! А по какой же специальности проходили переподготовку?
– Современные средства связи и работа с ними.
– Например, какие средства связи?
– Ну, это же закрытые сведения…
– Я тебя умоляю! Эти закрытые сведения давно открыты за бугром. Так что, оставь этот пафос!
Как и договаривались с Холодовым, я «раскололся, слегка краснея и стыдливо заикаясь». Я понял, что он знает не только о воинской части, но и обо всех средствах связи. Более того, он имел отношение к «Комитету», хотя бы потому, что тщательно блокировал некоторые слова и возникающие в его мыслях образы. Вполне возможно, он и про Элен что-то слышал.
Мои опасения тут же подтвердились, когда по его сигналу к нам подошли здоровые и не очень добрые молодцы и начали нас колотить. Я терпел, как мог. Пользовался только навыками, приобретенными в «Атланте». Конечно, мне перепало больше, чем Сереге, он-то, в отличие от меня, настоящий боец.
– Ну что, Элен? Побили тебя мужики? Простые деревенские парни! И ты ничего не смог сделать! – ехидно обратился ко мне Учитель.
– Какая еще Элен? Мало того, что невинных людей избиваете, так еще и обзываетесь! – ответил я, утирая кровь с разбитой губы.
Да, это была провокация с его стороны. Он рассчитывал, что если я Элен, то воспользуюсь своими способностями. Но, как учил меня Холодов: «Нельзя сразу выкладывать все свои козыри, ты всегда должен казаться сопернику меньше и проще, чем ты есть».
Затем нас отвели в подвальное помещение, переоборудованное под медицинскую лабораторию, причем здесь было полно новых приборов, о которых мы и не слышали никогда. Все манипуляции, проводимые с нами, были относительно безболезненными, скорее всего у нас просто взяли анализы, но какие, осталось непонятным, разве что кроме анализа крови. И все же, я постоянно чувствовал нарастающее ликование у присутствующих молодцев и старосты. Видно, дальше нас ждало что-то очень страшное.
После всего этого Серегу уложили на каталку, пристегнули ремнями и закатили в маленькую изолированную комнатку с окном во всю стену, видно для наблюдения. Все придвинулись ближе к окну и меня подтащили, крепко сжимая мои руки, чтобы не вырвался. Учитель подошел к какому-то прибору и нажал на какие-то кнопки. Послышался приглушенный гул, но это здесь снаружи. Внутри Сережа замотал головой и задергался, как от дикой боли и беззвучно закричал.
Все, кроме Учителя, злорадно улыбались. Он же был абсолютно спокоен и сосредоточен, будто препарирует лягушку. Я стал вырываться:
– Что творите, звери! Что мы вам сделали и кто вы вообще такие?
– Не переживайте, Александр Ефимович, теперь ваша очередь, – сказал мне Учитель и улыбнулся, жестом приглашая на освободившуюся каталку.
Серегу вытащили, он был как мертвый – бледный и неподвижный. Меня также пристегнули ремнями к каталке и поместили в стеклянную комнату. Я услышал, невероятной силы, звук. Хотя, он был не в ушах, а в голове, так что барабанные перепонки не полопались. Я перестал быть хозяином своего тела, сознание стало угасать. Но вдруг, я почувствовал прилив сил и чувство чего-то безмерно огромного. И увидел себя, лежащего внизу. Я дергался и тщетно пытался убежать от мучений. Кто-то сзади тронул меня за плечо. Я обернулся, это был монах.
– Вот тут я помогу тебе, не должен ты бояться. Боится только тело, но ты сейчас не в нем. Когда в него вернешься, ты будешь помнить обо всем!
Глава 9. Харе, харе Кришна!
Откуда-то сверху доносились приглушенные голоса и казалось, что уши плотно забиты ватой. Еще было чувство, будто я сильно ударился головой, и теперь она вибрирует как камертон.
– Алло, гараж! Кто из вас Борисов Сергей? – прорвался сквозь ватную пелену чей-то голос. —Как же от вас самогоном несет! Три дня вас искали, на ушах все отделение, мама в слезах и панике, как же – сынок пропал, лет этак тридцати —маленький еще… а вы тут, значит, самогонкой балуетесь на лоне природы!
Я аккуратно потряс головой, перед глазами все поехало и меня буквально припечатало к земле. Собрав все свои силы, я вновь приподнялся и уселся на задницу, так как встать уже просто боялся. Передо мной стояли сотрудники милиции и еще какие-то люди.
– А где Сережа? – спросил я, тупо глядя на них.
– Да вот он, рядышком лежит, перегаром пышет аки вулкан. А ты, значит дружок его? Документы при себе имеются?
Я стал медленно и неловко похлопывать себя по карманам.
– Да не трудись, сами найдем.
Меня обыскали и нашли паспорт, затем и у Сереги из куртки вытащили его документы.
– Итак, Александр Ефимович, каким ветром вас занесло в наши края? – стал допытываться один из сотрудников. —Неужели не нашли другого места для распития спиртных напитков?
– Ой, да оставь ты его ради Бога, а то он сейчас начнет мычать про свои пьяные глюки. Отведем в отделение, а там может и на пятнадцать суток их оформим.
Вскоре и Серега пришел в себя. Нас доволокли до местного отделения милиции, там допросили и составили протокол. Как оказалась, Сережина мама обратилась в милицию о его пропаже. Заявление не хотели принимать, поскольку времени прошло еще мало, но она кому-то там позвонила и нас начали искать. В общем-то все происходило по сценарию Холодова. Только что-то было не так!
Об этом постоянно думал один из поисковиков в гражданском. По его поведению и обрывкам его мыслей я понял, что он сотрудник «комитета» и хорошо осведомлен о планах операции. Практически все метки, оставленные Сергеем на маршруте, пропали. Поэтому поиски затянулись. Но дело было не столько в самой пропаже, сколько в совершенной очевидности того, что их кто-то специально убрал. Более того, в процессе поиска группа неоднократно натыкались на местных староверов, слоняющихся по лесу, но утверждавших, тем не менее, что никого постороннего они не встречали.
– Ну, так с какой целью вы здесь оказались? – начал допытываться теперь уже «комитетчик», делая вид, что ничего об этом не знает. Ну, не мог же он сказать: «Это наши сотрудники, они выполняли важное задание!». Да никто вообще об этом не должен был знать, и тем более, местные. Ведь часто тяга общения, да еще в сочетании с жаждой возвысить свою значимость в глазах собеседника, запросто развязывает язык и делает закрытую информацию общедоступной.
– Ну что, товарищи алкоголики, прошу в машину! Сейчас, вот, в городское отделение проедем и там разберемся, что с вами делать. Взбаламутили, чуть ли не весь район! – сказал он с требуемой долей неприязни.
В городе нас снова допросили и составили протокол. А когда мы вышли в коридор, он подошел к нам вплотную и тихо сказал:
– Через два часа у Борисова в доме!
Серега жил в частном доме с мамой, отец несколько лет назад погиб на учениях (он был военным). Воинская часть, где он служил, помогла вдове отремонтировать старый дом с небольшим участком, оставшийся еще от ее родителей. Тут всегда было удобно собираться, не мозоля никому глаза.
* * *
Приехав домой, я быстро привел себя в порядок, переоделся и сразу же отправился к Борисову домой. По пути зашел в магазин за спиртным и закуской. Ведь все должно было выглядеть так, будто мы с Серегой решили отметить возвращение из «похода». Когда я пришел, все были уже в сборе. И Сережа уже рассказал Холодову все, что помнил, а помнил он, увы, только до момента нашей встречи с мужиком в лесу, и то смутно.
– Саша, вся надежда на тебя! Ты-то хоть что-нибудь, помнишь? – устало спросил Холодов.
– Помню. Хотя уже и сам сомневаюсь в реальности наших приключений, настолько все это было похоже на сон или мистический бред. Знаю, вы не приветствуете мое увлечение фантастикой, но я просто обязан сказать, что все происходящее я наблюдал из точки, расположенной вне моего тела. Не поверите, но я видел и себя самого… как барахтался там и кричал.
– Ты уж расскажи, как помнишь, а потом решим, что из этого сон, что явь. Разберемся! – Холодов прикрыл глаза и покачал головой, ему это совсем не нравилось – столько всякой мистики на его голову! Но потом он улыбнулся и одобрительно кивнул мне, чтобы я продолжал.
– Ну, все по порядку. Поселок Старая Церковь превращен в секту. В доме старосты в подвальном помещении оборудована современная медицинская лаборатория. Да настолько современная, что некоторых приборов я даже и в кино не видел. Там собирают данные о физическом здоровье людей, разных возрастов и профессий. Цель этого пока неизвестна. А занимается всем этим человек, которого там называют «Учитель».
Анатолий Иванович слушал внимательно. Подобно индийскому йогу, он, опустив глаза и сложив руки на столе, сосредоточенно их разглядывал. Да, я где-то читал, что у йогов такое определенное расположение рук называется «мудра», оно, якобы, способствует концентрации внимания. Холодов, считая все это абсолютной ерундой, постоянно выдумывал свои «фишки», полагая что опирается исключительно на свою любимую психологию. Так он обычно делал, когда не хотел выдавать своего личного отношения к услышанному. И если бы я не умел читать мысли, я бы и не понял, что он меня слушает. Но он про себя чуть ли не кричал мне: «Ну не тяни ты резину! Что за человек, его внешность, характерные черты? Давай же!»
– Имя и должность не удалось выяснить. Он многое умело блокирует в своем сознании и, возможно, имеет отношение к спецслужбам. Кстати, он знает о проекте «Элен», проверял нас с Сергеем на боевые качества.
– Ну, и как? Проверил?
– В лицо он меня точно не знает, проверял он нас обоих, разумеется, я держался скромно и получил по полной программе! Чудно́, когда знаешь кто и как тебя будет колошматить, но спокойно подставляешься.
– Конспирация требует жертв! – ехидно заметил Холодов. – Ладно, раны украшают настоящих мужчин, залечишь. Дальше что?
– Думает он по-русски, хотя проскакивают иногда иностранные слова, в основном английские. Над ним так же кто-то стоит и требует ускорить работу. А жители поселка запуганы, им даже не разрешено его покидать без особого разрешения старосты. И кого-то уже публично наказали за это! При помощи своей этой суперсовременной техники они умеют стирать память, причем избирательно, и эта процедура очень даже болезненна. Человека ремнями пристегивают к каталке, помещают в изолированную комнату и направляют на него некий излучатель. Похоже на генератор низкочастотного звука, но точно не могу утверждать.
– Ты сумел хотя бы приблизительно ознакомиться с аппаратурой? Любой человек, прежде чем нажать на кнопку, как-то формулирует это действие в сознании и представляет себе предполагаемый результат. Если суметь это «прочитать», то можно неплохо освоить работу с данными приборами.
– Да, я все это хорошо запомнил. Порядок действий и назначение кнопок. Но суть происходящих процессов так и осталась непонятна, Учитель и сам не все знает. Он просто знает, как этим пользоваться. Думаю, эту аппаратуру он от кого-то получил, причем ее технология совершенно иного уровня. Боюсь… не хочу вас огорчать, но это не наша технология, в смысле не земная.
– Вот учу я тебя, учу! – вспылил Холодов. —Никогда не лезь с выводами, во время доклада начальству, а говори просто: «аппаратура неизвестной мне технологии», а там уже пусть они сами решают —наша она, заморская или инопланетная. Теперь так… нарисуй, как выглядят приборы и физиономию этого… Учителя. Если он, как ты сам говоришь, умело контролирует свое сознание, значит он точно связан со спецслужбами. А если еще и осведомлен о проекте Элен, то он вообще наш, «конторский». Я пороюсь в картотеке. Ах да, забудь ты свой дурацкий позывной, будет тебе новый, правильный!
Пока я рисовал, завязался спор о первоочередной задаче, стоящей перед нами и разных вариантах ее решения. Прежде всего надо было установить личность этого Учителя, каков его статус в, неизвестной пока для нас, схеме и каковы способы выхода на контакт с ним. В итоге все сошлись на том, что без установления личности, говорить вообще пока не о чем.
Когда я закончил свой труд, все стали разглядывать эскизы приборов из лаборатории и удивленно таращить глаза.
– А это что за плоские такие панельки? – спросил Холодов.
– Я так понял, что это экраны, на них появлялись графики и таблицы со всякими цифрами. Учитель их про себя называл мониторами.
– Такие тонкие! Нет, я слышал, что капиталисты уже плоские телевизоры делают, но это уж совсем… или ты их просто обозначил?
– Нет, нет, они именно такие плоские, я сам удивился. Говорю же вам, это техника совсем другого уровня.
Анатолий Иванович снова сердито посмотрел на меня, ему вовсе не нравилась перспектива докладывать начальству о всяких «тарелочках». Он и сам, от первой до последней извилины мозга, противился этим антинаучным бредням. Зато, когда увидел портрет Учителя, как будто воспрял духом, это уже было вполне земное, хотя и неприятное явление:
– Так! Вот это лицо мне знакомо! Не знаю, насколько ты хорошо рисуешь, но фотографию очень похожего человека я тебе обязательно принесу для опознания.
* * *
Таким образом личность человека, которого старообрядцы называли «Учителем», была установлена. Им оказался подполковник КГБ Федоров Евгений Тимофеевич, Холодов с ним неоднократно пересекался по работе. Это, по крайней мере, объясняло всю завесу секретности и жесткий режим, устроенный в селе. Но что же было нужно подполковнику в этой глуши? Для чего он собирал данные о людях и их физическом состоянии? Причем, как теперь стало очевидно, эта его деятельность была противозаконна, иначе зачем было устраивать весь этот цирк с похищением людей и стиранием их памяти.
Холодов решил пока не докладывать на верх о том, что личность Учителя уже установлена, кто же знает, под чьим руководством он действует.
– Саша, ты говоришь, он собирает сведения о людях именно с разными физическими данными. А вот если подсунуть ему людей, здоровье которых сильно отличается от обычного? Думаю, это его сильно заинтересует, и он обязательно захочет их заполучить для своих экспериментов. Ведь ему же спешить надо, как ты сам говорил! А спешка, как раз, и является причиной всех ошибок!
– Ну, а где же мы таких ему найдем? Нужны амбалы, супермены…
– А ты на что? Зря что ли тебя учили, твои эти… с неба свалившиеся, супер—способности лелеяли, развивали их? Да и «Атлант» мы пока не разогнали с их Дзен-Буддизмом… вот как раз и пригодится! – Тут Холодов задумчиво на меня посмотрел с этаким прищуром, будто целился из снайперской винтовки и спросил:
– А как он оценил твои физические данные? Ничего такого не обнаружил в твоем физическом состоянии? Ведь, как я понимаю, он не только пульс с давлением мерил, что-то другое его интересовало.
– Насколько я понял, окончательных результатов он тогда не увидел, но по его лицу было понятно, что данные на экране его несколько озадачили. Он даже усомнился в эффективности своей проверки на причастность к «Элен».
– Я вот что думаю, Саша! В нашем городе очень скоро должны появиться те самые люди, с неординарными физическими способностями, которых так не хватает для полного счастья товарищу подполковнику. Уважим коллегу! Не слышал про этих… вайнашистов, что ли? А, вайшнавов, кришнаитов! Они не курят и не пьют, и мяса даже не едят, зато танцуют и поют и Кришну с Рамой прославляют! – Анатолий Иванович заговорили почти стихами.
– Да, я слышал. Однако, по большей части, это красивые сказки. У любой секты первоочередная задача – деньги и власть, а мистический антураж, это всего лишь наживка.
– Так мы наживку пожирнее подсунем. В центральных газетах появится «утка» про новомодное увлечение части наших граждан, так называемыми «духовными практиками». И что на этом дурацком поприще кто-то добился результатов похлеще самого Порфирия Иванова!
– Не думаю, что он настолько наивен…
– Будут еще фотографии, как спортивного вида молодцы, стоя босиком на снегу, крушат кирпичные стены голыми руками. И все это будет еще обильно полито соусом из восточной философии, всякие там «Вишна, Кришна, хали-гали!» Потом, естественно, будет громкое опровержение. Разве могут наши советские газеты такую фигню печатать!
– Вот я, как раз, об этом и подумал. Кто же это будет печатать?
– За это не переживай, Саша! Есть такие люди – сами напишут, сами и опровергнут! Но для большей убедительности, хотя бы пару раз, адепты этой новомодной секты должны «засветиться» на улицах города. Да так, чтобы с милицией, со скандалом! Кстати, —тут Холодов ехидно на меня посмотрел, – знаешь, кто у наших кришнаитов главным будет?
Я только горько усмехнулся, не надо даже было уметь читать мысли.
– Да, да! Ты прирожденный буддийский монах! И завтра я принесу кучу литературы по всей этой дребедени, в том числе и запрещенной. Даю день на изучение и в путь!
Мы уже прощались, но его мучил один вопрос, который он не решался произнести вслух.
– Анатолий Иванович, вам не терпится узнать, как я избежал стирания памяти и почему видел себя со стороны? Зная ваши убеждения, я не хотел говорить, но мне помог странный таинственный монах, который в трудные минуты всегда возникает в моей голове. Не ругайтесь, другого объяснения у меня нет.
– А я тебе верю, Саша. Я его… тоже видел!