Дом был хорош. Первый этаж представлял собой шикарную лавку, отделенную глухой стеной от прихожей и кухни, откуда шла лестница на второй этаж, где и были опочивальни купца. Во дворе – конюшня на десяток коней, кладовая, дровяник, а над ним и над конюшней – сенники. На заднем дворе баня и отхожее место. Конечно, кое-то придется подремонтировать, так как все стареет, и в два раза быстрее, если заброшено. Старик-эконом, оставленный купцом для продажи дома, чтобы показывать покупателю, да и для присмотра, узнав, что я собрался покупать дом, поинтересовался, когда ему со своей старухой съезжать.

– А в чем твоя служба была, уважаемый? – поинтересовался я.

– Дак я присматривал за домом, протапливал, чтобы меньше гнил, а баба моя за чистотой следила, да готовила. Она ведь и прежним хозяевам готовила. Жаловали они ее, то платок подарят, то денежку – за то, что гости довольные от ее ужина, – разоткровенничался старик.

– А остаться не хотите? – спросил я.

– Дак отчего бы, барин, и не остаться, идти нам все равно некуда, разве что на паперть, а так глядишь и послужим еще, – схватив мою руку и приложившись к ней, запричитал старик.

– Ладно, как звать тебя?

– Кузьма, барин, а жинку – Пелагея!

– Мы сейчас поедем оформлять сделку, ну а ты накрой стол. Вот тебе три рубля, купи все, что надо, ну а мы с Аникой после заедем и откушаем то, что приготовит твоя жена. Мы направились к Съезжей избе, в которой сидели дьяки поставленные воеводой, и выполняли функции регистрации сделок по купле и продаже движимого и недвижимого имущества. где двое «послухов» (свидетели при заключении сделок Прим. Автора) подписались под купчей, и дьяк громко припечатал ее своей печатью. Отдав деньги казначею и получив на руки купчую, я стал обладателем усадьбы размером в одну десятину. Главное, что в купчей было записано, что владение свободно от долгов, кабальных подписок (залогов) и от всяких крепостей. После всего мы отправились к дому Аники, чтобы я забрал свои вещи, и на обратном пути, заехав в трактир, я забрал своих слуг.

Загнав телегу во двор, я отправил Ладу в помощь кухарке, а сам с Ермолаем и его сыном стал разбирать и затаскивать вещи прямо в ящиках ко мне на этаж.

К вечеру появился Аника с компаньоном на новоселье, карета их была заполнены всякими закусками, а главное по бочонку пива и рейнского вина, что мы тут же пустили в расход. Через некоторое время Аника поинтересовался, не мог ли я завтра посмотреть дочь у компаньона, так как высокая температура, кашель и озноб.

– Аника, почему завтра, ребенок болеет, а ты завтра! Поехали! – я выскочил из-за стола, поднялся наверх и взял свой походный ранец, где лежали у меня все инструменты, стетоскоп, измеритель давления, термометр и лекарства.

Лада, слышавшая весь разговор, так как прислуживала за столом, тихо спросила:

– Господин, можно я поеду с вами? Меня бабушка – знахарка учила травам, да и болезни многие я могу лечить.

– Поехали, Лада! Помощница мне всегда нужна.

Карета рванула в темноту улиц. Два фонаря возле возчика давали мало света, но он гнал лошадей по привычному маршруту, изредка щелкая бичом и подбадривая их окриком. Вскоре мы остановились у высокого глухого забора, громкий лай собак, и в открывшееся окошечко в воротах выглянули два вооруженных воина. Узнав карету и ездового, ворота медленно раскрылись, и мы проехали во двор. К карете подскочил молодой парнишка и, открыв дверцу, помог купцу спуститься, после чего начал что-то шептать ему на ухо.

– После, Проша, после! Лучше помоги боярину с его вещами, и проводи нас в опочивальню к дочери. – распорядился купец.

Возле его дочери сидела заплаканная молодая мать, лекарь и две то ли няньки, то ли просто челядь. На вид ребенку было лет десять. Девочка была в забытьи, испарину ей вытирала одна из нянек. Лекарь раскладывал нож и другие инструменты для пускания крови, что я немедленно пресек, схватив его за шиворот и направив пинком в сторону дверей.

– Если хочешь, чтобы я вылечил твою дочь, гони всех этих шарлатанов! – выкрикнул я в лицо изумленного моими действиями купца.

После я подошел к девочке и осмотрел ее, пульс учащенный, поставил градусник и начал прослушивать ее дыхание и сердцебиение. Язык обложенный, температура 39,6, хрипы в легких, похоже на воспаление легких. Достал стерилизатор и, подготовив шприц (благо все успел до этого простерилизовать), набрал из ампулы пенициллин, как обычно стандартно протер ваткой со спиртом причинное место и усё. Достал таблетки аспирина, развел их в ложке с водой, тихо влил девочке в рот. После чего, так как уксуса не оказалось в доме, развел спирт и попросил нянек обтереть «водкой» девочку. Через час температура стала спадать, да и девочка проснулась уже от наших действий и, узнав мать, радостно протянула к ней руки. Купец с благодарностью пожимал мои руки:

– Что хочешь, проси, она мой последыш, самая любимая дочь, старшие уже все оперились.

– Да успокойся ты, лечение еще только началось, я просто снял напряжение, удар. А сейчас надо лечить, все же это воспаление легких, запустишь – помрет твой последыш. А шарлатанов гони, а не то они угробят твоего ребенка! Вот ведь удумал, ослабленному ребенку, еще и кровь пускать! Возьмите и пейте эти таблетки– от жара, а эти – от воспаления, если что, сразу за мной. Да, и тяжелую пищу нельзя, только отвар курочки, да легкую кашку. А сейчас вот дайте ей таблетку, чтобы спала. – я достал таблетку «Люминала» и протянул купцу.

– Барин, да они же все похожие, как же они действуют? – удивленно спросил купец.

– Я же объяснил: эти – от жара, эти – от воспаления легких, а эти – чтобы спала! – сказал я, закрывая немецкий ранец. – Завтра в обед я буду и проверю, как больная.

Возница вез меня и Ладу так же как и сюда, с посвистом и нахлестывая лошадей. По-видимому, по-другому он и не умел. Доехали так же быстро, высадив нас с Ладой, кучер повез Строганова к его дому, а мы направились к воротам, которые после долгого стука открыл зевающий Кузьма.

– Ермолай где? – спросил я его

– С сыном они на сеновале обосновались, разбудить?– ответил Кузьма

– Нет, завтра как встанет, скажи что я его звал!– ответил я, и повернулся к Ладе: – Иди отдыхай, завтра надо будет наведаться к девочке!

– Барин, мне надо завтра на базар, купить трав для лечения девочки. – попросила Лада.

– Да ты даже и не осмотрела ее!

– У нее лихоманка в груди, от этого и вся беда, – парировала девушка.

– И что ты можешь ей предложить?

– Меня вырастила бабка – знахарка, я ей с пяти лет помогала травы собирать, сушить их и делать сборы от болезней. Да и по болезным она меня водила, чтобы я помнила признаки всех болезней. – опустив глаза в пол, промолвила девушка.

– Хорошо, утром возьмешь деньги и купи с запасом всех трав, собирать травы нам самим пока не когда. Подготовишь травяные сборы для девочки, отнеси купцу, и объясни, как их принимать. И пока девочка не выздоровеет, постоянно проведывай ее. Это и тебе практика, да и народ тебя узнает. Читать и писать умеешь, а ли нет? – спросил я, переведя разговор.

– Буквы знаю, бабушка читала помаленьку, книга у нее была, старая, о травах, вот и меня учила. – с грустью ответила Лада, вспомнив о бабушке.

– Ну, значит, быстро научишься, и читать, и писать, раз основы уже есть! Главное, было бы желание учиться, а там я тебя научу.

– Есть желание великое, боярин! Век буду за тебя молиться, если научишь читать и писать! – и она схватив мою руку, приложилась к ней.

– Не надо, Лада этих нежностей! Взамен, ты будешь учить детей грамоте, которой сама научишься. Так как мне нужны будут в дальнейшем работники, которые умеют читать, считать и писать. Подберем помещение для этого опосля, а пока вечерами буду учить тебя грамоте, да и о лекарствах с болезнями поговорим.

ХХХ

– Послушай, Ермолай! Лада сказала, что ты – хороший кузнец? – спросил я своего слугу.

– Ну, не знаю, барин, хорош я или нет, но добрый клинок сделаю, да и для дома всякое могу. – промолвил бородач. – Я ведь раньше и сам болотную руду добывал, и варил железо, ну а зимой, когда все застывало, перековывал заготовки из этого железа. Сынок помогал мне, пока нас «нехристи» не захватили. Деревню нашу сожгли дотла, жинку с дочкой увезли неизвестно куда, да и живы ли они, даже не знаю!

– Ну, а как думаешь, если я тебе хорошую кузню организую, возьмешься за эту работу?

– Дак, барин, нужен добрый инструмент, железо, уголь, горн с мехами, ну и так по мелочи…

– Завтра едем на рынок и заказываем сруб, ставим рядом с баней. Сразу присмотри инструменты и железо. Угля у углежогов закажем телегу, ну, одним словом, все, что надо, вези, – я достал два рубля. – Вот, возьми, оденетесь с сыном, кушать будете на кухне, спать можешь в кузне, значит делай ее побольше в виде пятистенка. Да присмотри на рынке кирпичи, может кто-то продает?

– Хорошо, барин! – теребя в руках снятый с головы колпак, промолвил Ермолай.

– Ладно, иди, Ермолай, бери сына и на рынок.

Часа через два подъехала телега с мужиками, которые осмотрели место под кузню.

– Завтра, барин, установим, не волнуйся! – поклонились они и уехали подготавливать сруб.

Утром, на следующий день, я проснулся от стука топоров. Выглянул в окно – плотники работали вовсю. Кузьма, предупрежденный с вечера о том, что приедут плотники, запустил их ни свет, ни заря, и они уже срубили три ряда, ложа сразу на мох. Вместо фундамента были вкопаны по углам огромные чурки. Большая часть сруба была отведена под кузницу, а небольшая, квадратов двадцать, под жилое.

Я спустился на кухню. Пелагея с Ладой что-то уже готовили, во всю на печи кипело, фыркало. Ароматы стояли обалденные. Увидев меня, склонились в поклоне: «Доброе утро, Андрей Иванович!». Я умылся и пошел поздороваться с плотниками. Сзади неслышно меня сопровождали Ермолай с сыном. Оба в новых одеждах, подпоясанные ремешками, на боку ножи, в новых сапогах. У Ермолая увидел и засапожный нож. Одним словом, почувствовали, что теперь они хозяйские люди.

От плотников ко мне подошел с поклоном их старшой, остальная бригада не прекращала работу, сруб рос на глазах. Молодые парни тут же конопатили швы, убеленные сединой их отцы степенно работали топорами, выбирая пазы.

– Здравствуй, барин! Какие будут еще указания? – обратился ко мне старшой.

_ Как мне тебя звать, мастер?– спросил я его.

– Дак, Алексеем, Бюриковы мы все. Вот и работаем всей родней. Бабы в поле, на сенокосе, а у нас, пока время, тоже работа.

– Кстати, Алексей, сколько я должен за сруб под крышей буду? – спросил я старшого.

– Дак, барин, смотря какая крыша! Если тесовая, то все пять гривен, ну а если крыть соломой, то и за три сторгуемся.

– Конечно, тесовая!

– Дак, барин, задаток надо, чтобы купить тес!

– Сколько? – спросил я.

– Дак, две гривны, барин, сейчас я и отправлю ребят.

Я достал из кошеля две гривны и протянул Алексею:

– Слушай, Алексей, ты кстати сделай в маленькой половине тесовый пол и окно. Да поищи, где можно купить кирпич, чтобы сложить печи. Соответственно, расходы я оплачу.

– Сколько надо кирпича, барин? – заинтересованно спросил Алексей.

– Ну, на первое время тысячу штук.

– Дороговато тебе выйдет, барин, почти как за сруб заплатишь, вместе с доставкой. Али сам будешь вывозить?

– А откуда вывозить его, Алексей?

– Дак, от нас и надо, из деревни. Мы ж потихоньку лепим его летом, а как просохнет, обжигаем. Спросу мало, вот и скопился он, где-то возов пять будет.

– А печники или каменщики есть у вас в роду, али знакомцы какие-либо? – спросил я.

– Я могу печи сложить, Андрей Владимирович! – влез в разговор Ермолай. – Да и сын сколько раз помогал мне. Нам ведь горн надо было сложить, поэтому и пришлось учиться у людей, как это делать!

– Ну вот, Ермолай, и займись. С Алексеем познакомься, привезете с ним кирпич, выкладывайте горн в кузнице с вытяжкой, и у себя печь с трубой. Да покажи кладку Алексею, думаю, мы с ним долго работать будем. Кстати, Алексей, ты вольный, али чей-то холоп? – спросил я у старшого.

– Дак мы всей деревней относимся к помещице Киселевой. Платим ей оброк натурой и полтину с каждого двора.

– А деревня большая?

– Ну, дворов полста, могет поболе, как-то я и не считал, – поскреб затылок Алексей.

– А как бы мне увидеться с твоей помещицей? Она случайно не в городе живет? – заинтересовался я.

– Ну дом-то у нее приметный, на южной окраине. А, впрочем, могу и проводить. – уверил меня Алексей.

– Далеко отсюда? – спросил я.

– Да нет, если напрямки, то около версты и будет!

– Ермолай, седло на вторую лошадь есть?

– Да как не быть, Андрей Иванович, конечно!

– Седлай обе лошади, едем к помещице Киселевой.

– А я как же, Андрей Иванович? – спросил Ермолай

– А ты можешь на нашей телеге за нами ехать – откомментировал старшой.

– Давай, Ермолай, не задерживай!

– Андрей Иванович, сын мой Степка, уже седлает коней!– ответил он

Минут через тридцать мы были у ворот помещицы Киселевой. Дом был старый, запущенный, хотя раньше претендовал на красоту и изящество, но в споре со временем он проигрывал, и теперь перед нами предстало запущенное здание, где много лет не было ремонта.

На стук в ворота вышел замшелый старикан и спросил, что надо барину. Барину надо было хозяйку. Хозяйка изволит еще почивать. Но когда в руку ему скользнула монетка, он соизволил открыть ворота и сказал, что госпожа Наталья Петровна сейчас выйдет. Минут через двадцать на крыльцо вышла дородная дама, этак пятидесяти лет, и поприветствовав меня, спросила о причинах моего приезда.

– Наталья Петровна! Услышав от многих о вашем тяжелом положении, когда Вы, похоронив супруга, бьетесь, чтобы сохранить ваши владения, я решил помочь вам и готов купить одну из ваших деревень со всеми холопами за очень хорошие деньги. – произнес я, преподнося ей серьги с изумрудами.

– Как вас зовут, молодой человек? – глубоким грудным голосом спросила меня помещица.

– Боярин Андрей Иванович Федоров, моя госпожа!

– Вы хорошо воспитаны для нашего времени, когда молодежь не уважает старших. Батюшку Ивана Петровича Федорова я встречала как-то в Москве, случайно, не Ваш отец?

– Не могу знать, госпожа, я был украден литовцами и продан за границу. Попал в хорошие руки и выучился на лекаря в одном из университетов. Отработав хозяину затраченные деньги, вернулся на родину. Теперь ищу родителей!

– Ах, как все романтично. Проходите, Андрей Иванович! Аська, неси сбитень боярину! – девушка в кокошнике вынесла ковш и подала хозяйке, которая с улыбкой преподнесла его мне. Выпив ковш, я перевернул его, показывая, что зла не держу за пазухой.

– Проходите в горницу, Андрей Иванович! – пригласила меня помещица. Я прошел и сел за стол, на который прислуга начала накрывать утренние блюда.

– Наталья Петровна! Вы меня простите, но просто сегодня очень много дел, и я бы хотел побыстрее решить наши вопросы, а вечером мы можем посидеть и обмыть, если будет Ваше решение правильным.

– Как Вы красиво говорите, сразу видно заграницу! – томно вздохнула хозяйка. – Какая деревня Вас интересует, Андрей Иванович?

– Алексей, – обратился я к старшому, что стоял у дверей, боясь шевельнуться. – как зовут вашу деревню, что у реки?

– Стародубцево, барин!

– Вот, Наталья Петровна! – отрывая крылышко у запеченной курицы, сказал я.

– Ну, у этой деревни, если я не ошибаюсь, более двухсот чатов земли, что по моим оценкам более ста гривен. А может купите все три деревни, они вдоль реки друг за другом, за триста гривен, со всем населением и скарбом? Да я бы и этот дом продала и уехала со всеми деньгами в Москву от всех этих тупых, наглых смердов, не умеющих подойти к красивой даме!

– Госпожа моя! Я согласен заплатить за три деревни, но только двести пятьдесят гривен, дом ваш, увы, я не смогу купить, так как поторопился и купил недалеко от вас!

– Подождите меня, Андрей Иванович! – она вышла на крыльцо и громко позвала Петра. Когда, по-видимому, он подошел, она заставила того запрячь кибитку. Вернувшись в гостиную, она поинтересовалась об оплате или гарантиях ее.

– О нет, Наталья Петровна! Оплата или золотом, или в гривнах, как хотит Ваша душа! Просто за золотом придется ехать в ювелирную лавку, а гривны сейчас будут.

Я позвал Алексея, и отправил с ним записку к Аврааму: «Милый Авраам! Готов продать Вам очередную партию украшений. Жду сейчас Вас у помещицы Киселевой с 200 гривнами. Я покупаю у нее деревни». Времени у меня было, по расчетам, с час, украшения с камнями в поясе, будем ждать.

Наталья Петровна, выпив наливки, очень даже заинтересовалась мною. Пока не подписаны бумаги, улыбаюсь и терплю ее приставания.

Вскоре во двор въехала коляска ювелира с его неизменными охранниками. Мы вышли во двор встречать его. Авраам низко поклонился, отдавая предпочтение мне:

– Старый еврей приветствует Вас, госпожа Киселева, и Вас, боярин Андрей Иванович! Вы сделали мудрое решение, Наталья Петровна, что решились избавиться от этого груза на Ваших хрупких плечах! Давайте пройдем в дом и закончим наши денежные дела! – он кланялся и расшаркивался, а сзади его стояли охранники с деньгами и дубинками.

В горнице мы вновь уселись за стол, с которого уже было все убрано. Я достал драгоценности и высыпал кучкой перед ювелиром. Вновь началась проверка на глаз, на подделку и т.д. После чего, взвесив на весах, он, вздыхая, начал рассчитываться со мной. Остаток драгоценностей я вновь убрал в пояс, так как более 200 гривен мне пока было не надо. Закончив все дела с деньгами, мы поехали на коляске Киселевой в ратушу, где заключили договор купли-продажи. Уплатив налог на продажу, я стал хозяином трех деревень.

Пригласив Наталью Петровну вечером на обмыв покупки, я поехал к Строганову, чтобы тоже его пригласить к себе. Он, как всегда, был «под шафе», так как ехать никуда пока не надо, торговля идет, товар пока есть, что еще надо для счастья? Выпив с ним для приличия кубок вина, я, сославшись, что еще много дел и покупок, сбежал от него, с заверениями, что он с супругой будет, да и друга купца пригласит.

Дома я дал денег Ладе, чтобы она со слугами подготовила все к банкету. Столы накрыли в бывшем магазине на первом этаже, благо площадь позволяла. Я вообще это место присмотрел для больницы, небольшие перегородки, вот и операционная, вот палата, вот приемная…

К вечеру Пелагея была в ударе, аромат, наверное, стоял на соседней улице. Помещица Киселева приехала первая. Кузьма запустил ее экипаж во двор и пошел ко мне с докладом. Я, одевшись в позолоченный парчовый костюм, который купил по совету Ермолая, и прицепив свою шикарную саблю, стал похож на падишаха.

Увидев меня, Наталья Петровна присела в поклоне и извинилась, что недооценила меня, когда принимала. В это время ворвались купец Строганов с другом, как всегда полупьяные, и пошло обнимание, признание в любви и прочее, и прочее. Оказывается, Аника Федорович был знаком с помещицей, а когда узнал, что я купил у нее деревни, стал предлагать ей вложиться в соляное дело, которое он ведет.

– Соль всегда в цене, Наталья Петровна! – убеждал он. – Война, голод, лишения – народ всегда будет покупать соль. Сейчас вложите три гривны, через год получите четыре гривны.

– Ах, Аника Федорович, не кружите мне голову своими цифрами! – пьяно отбивалась помещица.

Я же вышел во двор и позвал старшего плотника Алексея. Вскоре Степка прибежал и привел встревоженного старшего.

– Слушай, Алексей! Сейчас я ваш хозяин, если я тебя поставлю старостой над всеми тремя деревнями, ты справишься?

– Дак, барин, почти везде родня! Смотря как будешь править! Если не много будешь требовать с нас, крестьян, так завсегда готовы! Ну, а начнешь грабить, убежим…

– Погоди, Алексей! Грабить я вас не хочу, наоборот, хочу помочь и вам, и себе! Вот по кирпичному производству кто у вас занимается?

– Ты, барин, говоришь как-то странно, непонятно… Кто лепит кирпич? Так тезка мой Леха Кривой глаз. Он давно этим занимается. Кроме этого, так как кирпич плохо продается, лепит кринки, чашки, кружки.

– Вот, что и требовалось от тебя! Давай завтра я приеду в деревню, собирай мне народ и Леха чтобы твой был, понял? Тебе, как старосте, будет зарплата три гривны в год, но с тебя и спрос большой, давай иди к своим ребятам.

Старшой убежал, но минут через пять прибежал с широко раскрытыми глазами:

– Барин, несчастье! Сынок у меня старшой топором ногу себе посек, кровью исходит!

– Быстро неси сюда! – гаркнул я.

Ворвавшись к гостям, я смахнул с одного стола тарелки и приказал влетевшей на шум Ладе, чтобы она принесла мою медицинскую сумку. Гостям я сказал, чтобы сидели и не мешали. Рабочие занесли раненого. От потери крови он уже начал терять сознание.

Уложив его на стол, я разрезал ему штанину, чтобы оголить рану. Топор рассек правую икроножную мышцу, не задев кость. Пережав жгутом, я остановил кровотечение. Лада находилась рядом, подавая мне инструмент. Ввел новокаин, после антибиотик, начал зашивать. Больной от того, что исчезла боль, да и от потери крови, просто уснул. Зашил, Лада стала бинтовать, а я похлопал по щекам, парень проснулся. Порекомендовав ему усиленное питание и питье, я его отпустил. Старшой с родней его перенесли на телегу, где я и оставил, чтобы утром посмотреть на рану.

Помещица смотрела на меня во все глаза. Ну никак она не ожидала от боярина таких знаний, хотя я ей и говорил, что я лекарь. Строганов с купцом уже видели меня в действии, поэтому воспринимали мои действия более спокойно. Отмыв руки от крови и надев вновь парчевый кафтан, который я скинул пред операцией, пощупав мимоходом пульс у Киселевой, я просто налил ей валерьянки и продолжил праздник, который мне прервали. Наталья Петровна все допытывалась, как я не боюсь крови, и как долго я учился на лекаря, и сколько я беру за лечение, и еще множество вопросов, от которых я вскоре устал.

Отправив всех своих домой, Алексей остался с сыном, утром все равно все приедут. Лада несколько раз подходила к больному и поила его настоем трав. Наутро она, постучав мне в дверь, попросила посмотреть рану больного. Держась за голову, и тихо матеря всех и вся, я оделся, умылся, выпил рассол, который мне принесла Лада. Не выдержав, выпил бокал пива и почувствовал, что успокоилась голова. Лада была возле телеги, рядом переминался Алексей. Раненый уже осмысленным взглядом осматривался вокруг.

– Сними с него повязку. – приказал я Ладе.

Рана была немного по краям воспалена, но не было нагноения. Швы хорошо ее стянули, повязка почти сухая. Я дал Ладе стрептоцид на рану, ввел пенициллин и порекомендовал сон (дал Ладе для настоек люминал).

Алексей крутился рядом со счастливой рожей. Как-никак, жив сын, да и платить не надо лекарям. Утром позавтракал, сруб готов, плотники занялись стропилами и обрешеткой крыши. Забрав Алексея и успокоив его, что данные договора от того, что я хозяин, не меняются, поехали по моим деревням.

Первая деревня, Стародубцево, находилась на берегу Оки всего лишь в 10 километрах от города. Земли было много, но не вся она была в деле. Остальные деревни еще хуже. Ни в одной из них не было даже часовни, хотя рядом проходит торговый тракт. Они даже это не используют.

Собрав всех жителей первой деревни, я расписал оброк. Кто делает пять тысяч штук, тот за оброк ничего не должен, все вопросы к Алексею Кривому глазу. Тот удивленно поднялся:

– Батюшка барин, а я то здесь причем?

– А ты будешь их учить, а не то они тебя и побить могут.

– За что, барин?

– Леша, мне нужны кирпичи, как я могу их приобрести? Только так, что ты их можешь изготовить, а я тебе могу только помогать. Останься после, и поговорим.

– Хорошо, барин!

– Теперь, кто занимается рыбой? – спросил я.

– Федор, он главный рыбак! – пронеслось с разных сторон.

– Федор, останься тоже! – я отметил в записной книжке и его. – А теперь кузнецы, или кто еще занимается какими-либо ремеслами?

Записав еще несколько человек и дав им оброк, я остался с группой селян, среди которых были: и бондари, и столяры, и ткачи, и даже две портнихи. Спросил, что нужно им , что бы наладить производство по выпуску продукции и услуг. Все упиралось в отсутствии оборотных средств, проще денег. А значит они не могли купить материал из которого должны были выпускать продукцию.

– Хорошо! Сколько надо вам денег, чтобы вы начали работать?. И когда сможете отдать долг?– спросил я

От группы бондарей подошел еще крепкий старик и сняв свой колпак поклонившись изрек: – мы тут с мужиками прикинули, что если наладить производство бочонков, от больших и малых, нам на металл для обручей надоть никак не менее трех рублей, да на дерево хорошее рубля два. Итого пять рублев надо, до следующего года. Если поможешь барин, то записывай нас всех в должники, не отдадим, пойдем все в холопы к тебе, Хорошо, а кому продавать будете бочки?– спросил я

– Ну за этим дело не встанет! Купцы – торгаши все скупают, товар ходовой!– ответил старик.– Можем и сами на рынок в Рязани выехать, дороже продадим.

– Убедил! Подходи и получи деньги! – я развязал кошель и отсчитал деньги. После чего записал данные всех бондарей, входящих в товарищество, ибо долг, в случае не отдачи ложится на их всех. Все они, поставили крест, вместо подписи, ввиду неграмотности.

Видя, что можно получить деньги для своего производства, подошли и остальные мастера. Брали меньше, так как работали не коллективом, а семьей. Портнихи, попросили денег на покупку тканей, ткачихи на лен, столяра на доски и инструменты. В общем все остались довольны друг другом.

Проехались со старостой по всем деревням. Убогость страшная. Попросил его составить ведомость: сколько в каждой деревне душ, мужиков, баб, детей, из них – рабочих. Объяснил, оброк – оброком, но если вызываю на работу, это оплачивается отдельно и сразу.

Узнал у Алексея Кривого глаза, где он берет глину на кирпич. Посоветовал, как увеличить производство, как лучше сделать формы. Встретился с рыбаками, узнал у них, какая ловится рыба и что нужно, чтобы увеличить улов и как они его сохраняют. Жалобы были на то, что лодки старые, да снасти рваные, а на новые денег нет. Спросил, а что если будут лодки, невода и сети, смогут они обеспечить город копченой и вяленой рыбой? Заверили меня, что с этим проблем не будет. Выделил старосте, под будущие уловы пять рублей, с условием, что вскоре приеду и проверю, как они потрачены. Затем поехали выбирать место для плотины и строительства пилорамы.

Выехали за деревню, где я увидел высокий холм на берегу Оки, рядом, за холмом в реку впадает небольшая речка Доча с крутыми берегами, от куда жители и берут глину.

– Вот здесь, Алексей, и будем строить плотину и пилораму, – показал я место старосте.

– Чего, барин, будем строить? – не понял меня он.

– Бревна на доски будем пилить! – я нарисовал ему на земле прутиком, плотину и колесо с валом, но по тому, как он озадаченно смотрел на меня, я сделал вывод, что он так ничего и не понял. – Ну, а здесь на холме, бери свою бригаду, стройте мне добрый дом в два этажа, низ из кирпича. И что бы был под всем домом большой подвал, да огородите холм с двух сторон, ну, а с двух у нас Ока и речка Доча, так что они прикроют нас от набегов татар и прочих лихих людей!

– Людей мало, барин! Да и как стену делать? Частоколом, али еще как?

– Рубите сруб, шириной в сажень и забивайте между стенами глину, которую хорошо трамбуйте. Такая стена выдержит даже удары катапульты. А с людьми проблем нет, нанимай, ты теперь староста, деньги пока есть, а сделать надо до осени. Тем более в городе ты работу почти закончил, так что перекидывай своих сюда!

Озадаченный староста поехал обратно в город, а я стоял и думал, как защитить свои владения от будущих набегов ногайцев, а то, что они будут, я не сомневался. Нужны были инструменты, железные лопаты, пилы, топоры. Так как железо было дорогое, все это было в ограниченном количестве и низкого качества. Значит надо это завезти из будущего, необходим скачок обратно. Осмотревшись и убедившись, что в округе никого нет, я представил вновь свою пещеру Али-бабы, зажмурился и повернул кольцо.

Снова как будто вспышка, и я очутился во тьме бункера. Зажег зажигалку, нашел лампу и осветил помещение, мне нужна была сейчас валюта, с золотом можно было загреметь и надолго, а валюта уже хоть и подпольно, но уже была в хождении. Взяв американских рублей пару пачек и переодевшись в привычную одежду, а старорусскую из Рязани я запихал в ранец, взяв с собой. Туда же загрузил и золотишко, чтобы не возвращаться какое-то время. Представил дедов дом, горницу и, повернув кольцо, оказался там.

Открыв окно, выходившее во двор, так как двери снаружи были на замке, я вылез и погрузил ранец в свой «Запорожец». Прикрыв створки окна, я выехал со двора в Тюмень. Только там я знал, где можно приобрести все, что мне было нужно. К вечеру я благополучно добрался до города.

Утром, часов в девять, я приехал на Барабинские склады. Здесь было все, что мне нужно. Брал все оптом: двадцать лопат штыковых, столько же совковых, двадцать топоров, двадцать пил двуручных, столько же взял пил продольных для пилорамы. Дальше взял две бензопилы «Дружба – 4» плюс ремкомплект к ним и десяток цепей; две алюминиевые фляги по 40л каждая и латунную трубку для изготовления змеевика, в общем «Запор» был забит под завязку. Даже на переднем сидении у меня стояли два чайных и два столовых сервиза. Тут были и три керосиновые лампы типа «летучая мышь», и две двадцатилитровые канистры, в которые, я на заправке, залил керосин. В городе я заехал в книжный магазин и приобрел справочник печника, учебник «История средних веков» за 6 класс, карту полезных ископаеых, букварь, математику для начальных классов и сказки из серии «Читаем сами». Кроме этого, взял пачку тетрадей, сто простых карандашей, коробочку с перьями и десяток ручек к ним, а также сухие чернила и чернильницы. В общем, приехав в свой пригородный домишко, я начал готовиться к переносу. Разгрузив все из машины и занеся в дом, стал укладывать на полу в виде квадрата, который впоследствии я оседлаю, правда перед этим переоделся в старорусскую одежду, дабы не напугать челядь.

В самый низ у меня легли две печные плиты для варки, колосники, две печные дверцы, два поддувала и две трубные заслонки. Дальше пошли равномерно лопаты, пилы, топоры и завершили все это фляги и канистры с бензопилами, мелочь я взял в руки и, усевшись на одну из канистр, повернул кольцо, представив себя в Рязани. Перенос прошел успешно, я был в своей комнате, и вещи, что я приобрел, также. По-видимому, услышав шум в комнате, в дверь заглянула Лада, очень удивилась, увидев меня, так как во двор я не заезжал.