Ольгерд спросил как-то по отечески:
– Андрей, я слышал у тебя проблемы? Расскажи.
– Возникли внезапно. Я помимо телевидения делаю небольшой челночный бизнес. Мотаемся в Турцию, там взял, здесь продал. Везу в "Шереметьево" брата, он должен был лететь в Стамбул за товаром. На Новошереметьевском шоссе нас зажимают две девятки, пять стволов и восемь тысяч долларов у них в кармане. Средь бела дня.
– Мусора были?
– Да, понаехали.
– Заяву писал.
– Да, они повезли в отделение, показали картотеку. Двоих я узнал.
– И кто это такие борзые, средь бела дня?
– Следователь сказал – химкинские.
Ольгерд переглянулся с парнями. Майкл сразу среагировал:
– Ольг, там рулит Гриня.
Зазвонил телефон, он открыл трубку, вынул антенну и отошел в сторону поговорить. На стоянку подъехал "шестисотый". Из этого хищного монстра вышли люди, неспеша направились к ресторану. Они обнимались с Ольгердом, весело шутили, настроение у всех было праздничное. Он закончив разговор, подошел:
– Андрэ, найди меня через неделю, я кой-че узнаю. Решим твою проблему.
На том и расстались. Андрей направился к своим "Жигулям", которые так контрастировали своей убогостью на фоне такой черезмерной роскоши…
––
1994 – центр.
Ольгерд подъехал к ресторану "Разгуляй", на черном спортивном "мерседесе". На входе его встретил улыбающийся администратор Толя.
– Привет Анатолий. Черных нет.
– Нет. Ты в какой зал?
– Давай "лубок", сейчас еще пацаны приедут.
Проходя мимо зала "гжель" с удивлением отметил, там сидели "ореховские". Прошел в зал, что по соседству, сел за столик. Седовласый Анатолий услужливо подал меню. Не успел открыть эту кожанную книгу, как на пороге появился Иваныч, лидер "ореховских". Улыбаясь приветствовал:
– Здорово Ольг, давно хотел повидаться с тобой.
– Иваныч какими судьбами, присаживайся.
Иваныч не присел. Сзади возникли два крепких парня, молча заполонили пространство небольшого зала.
– Ольгерд, хотел спросить тебя…
– Спроси.
– Непонятка возникла вокруг нашего партнера Гриши. Вы нашу долю взяли.
– А ты спроси этого черта, сколько он нам должен и за что?
Иваныч присел за стол, двое встали рядом. На лице Ольгерда не дрогнул ни один мускул.
– Я спрошу с него, но надо решить этот вопрос без кипиша. Вы же знали, что он работает с нами?
– Иваныч вопрос так не стоял. Он обратился ко мне, я его отмазал от "чехов" и эту долю, что они трясли с него мы взяли. Что же ты не решил его проблему?
– Насчет этого базара нет. Вы взяли свое и даже больше.
– Больше чего? Больше чем его лоховская жизнь?
– Цепь "Картье" десятка "грина" стоит, он за нее трясется. Подарок от фирмы, у него контракт с ними.
Шею Ольгерда обрамляла массивная, с красивым плетеньем золотая цепь брендовой фирмы "Картье". Иваныч делово подитожил:
– Надо бы вернуть.
– Это с него процент. А насчет вернуть? Попробуй сними.
Возникла пауза, такая тягучая и такая нехорошая. Они одновременно встали, молча уставившись друг на друга, бойцы сзади напряглись. Иваныч умелым жестом тонкого психолога, снял возникший некстати напряг:
– Ольгерд хорошо, что мы друг друга поняли.
И развернувшись вышел из зала, пошел к своим пацанам, продолжили трапезу…
Иваныч или как его еще называли Сильвестр, сумел в те времена объеденить мелкие, разрозненные банды в одну мощную группировку, которая подмяла под себя большую часть столицы. Они крышевали "наперсточников", проституток, автозаправки, рестораны. И очень смело вошли в зарождающийся банковский бизнес, который открывал дорогу для легализации их трудного дела. Пришло время больших денег, надо было играть по крупному…
––
Сокольники.
Андрей сидел на кухне у Игрика. Пили водку, закусывали мороженой ягодой – морошка.
– Андрюх, эту ягоду маменька привезла. Лучше закуски под водочку нет.
– Игрик, у Чехова есть пьеса "Иванов"…
– Ну и что? Опять ты за своих классиков.
– Я смотрел спектакль в Ленкоме. Так вот там сидят за столом помещики, пьют и рассуждают, чем лучше закусывать водку. Один говорит соленым огурчиком, другой холодцом, третий молвит, нет лучше закуски чем груздь…
– Да, ты прав мои любимые грибы это грузди, но чтобы они были хрустящие, как маменька делает. Там особая засолка должна, не передержать иначе швах и грибы в говно превращаются. В бочках их надо солить. А кто там играл?
– Иванова играл Леонов, Збруев играл Боркина…
– Леонов это вообще масштабный актер, красавец. Вот Андрюха, что значит талант. Ни внешности, ни фактуры, а оторваться невозможно. Помнишь в фильме "Афоня", как они с Куравлевым двух аликов делали, когда пришли на квартиру. Это же живой учебник по актерскому мастерству. Сейчас так не снимают, да и актеров таких нет, какой-то сериальный компот. А Збруев мне тоже нравится. Ты можешь меня с ним познакомить?
Андрей не успел ответить, он сидел у окна зашторенного плотными жалюзи, Игрик напротив у стены. Что-то вдруг хлопнуло и зазвенело и на стене над головой Игрика образовалось глубокое отверстие, будто сверлом просверлили дырку. Они не сговариваясь упали на пол. Игрик ползком в коридор, через мгновение возник в проеме с пистолетом в руках:
– Андрэ, что ты лежишь, ползи сюда.
Андрей словно уж переместился в безопасную зону и встав на ноги, они уставились на окно закрытое плотными жалюзи в центре которого зияла дыра, неумело вырезанная бездарным мастером. Это был выстрел наугад, устрашающий или предупреждающий, вот мол помни, мы тебя достанем везде и не спасут никакие стены и плотные жалюзи, которыми ты прикрываешь свою жизнь.
Они переместились в кабинет. Игрик осторожно приоткрыл штору, Андрей с другой стороны хотел сделать то же самое, но он жестом остановил.
Темный двор освещал свет отъезжающей "девятки" непонятного цвета и только фары встречной машины выдали ее красный оттенок, она тут же свернула направо в арку и исчезла из поля зрения.
– Опять эта красная девятка.
Андрей не понимая о чем речь:
– Какая девятка?
– Красная Андрэ, красная.
– А это кто?
– Одноразовые. Отморозки. Я про них тебе говорил, они всех валят. Так надо звонить пацанам…
––
Ресторан "Разгуляй".
Они сидели за столом, друг против друга. Два брата, такие разные и такие похожие. Игрик пил пиво, Ольгерд минералку.
– Игрик, какая-то стремная канитель начинается, они это не оставят. Тебе надо поменять квартиру, где-то пересидеть. Может за городом, пацаны прикроют.
– Ольг, сейчас я пока поживу в Снегирях, там хорошая дача и с городом рядом, но пойми одно, они не только меня пасут. Ты у них тоже в разработке, поэтому их надо вычислять на опережение. Они уже и Сильвестру предъяву сделали, хлопнули их пацана. Все в напряге. Слава сказал; был сход и люди дали добро их валить и на время прекратить "терки" между своими. Я говорил с "петрами", обещали дать весточку где они обитают. Мусора их тоже ищут. Ты сам где сейчас живешь?
– Сегодня ночую у Костика.
– Да Ольг, а что там у нас с Жанной?
– Короче, она должна нам семь "лямов" зелени. Обещала все вернуть на следующей неделе.
Возник официант и очень услужливо расставил дымящиеся блюда и так же внезапно исчез. Игрик взял в руки нож и вилку и неожиданно их скрестил. И глядя на этот узор из столовых предметов тихо произнес:
– Эти "лавэ" надо будет на время спрятать. Вообще мне не нравится эта Жанна, с двойным дном. С кем-то она путается, надо бы ее пробить…
––
Где -то на окраине.
Было ранее утро. Ольгерд с Костиком вышли из лифта. У подъезда типичной девятиэтажки, на скамейке сидела старушка. Такие сидят везде, будь то центр города или окраина. Они все про всех знают. Этим и живут пережевывая косточки со своими подругами, всем кто попадает в поле их зрения. Вот и сейчас она подозрительно обратила свой взор в сторону вышедших, сразу оценив новоявленных жильцов. Таких раньше не видела.
Ольгерд шел первый и запнулся о шнурок, который второпях плохо затянул. Нагнулся, чтобы подвязать и тут же за спиной кто-то тяжело всхлипнул и с шумом, что-то упало. Он не вставая, так же на корточках обернулся и не увидел Костика шедшего следом.
Старушка заверещала:
– Убили, человека убили.
Костик лежал на спине и ноги его странно дергались, будто в конвульсиях. Ольгерд прыгнул в ближайший полисадник и достав пистолет пытался выяснить откуда пришла опасность. Сквозь кусты он увидел лицо Костика и не узнал его. Оно было залито кровью, а там где лоб, отверстие и открытые на выкате глаза, словно хотел увидеть синее небо, по которому неспеша плыли белые облака…
––
Опять "девятка".
Уже стемнело, когда во двор дома въехала красная "девятка", какая-то грязная, с тонированными стеклами. Оттуда уверенно и делово вышли двое у каждого в руках автомат, известный всему миру "калашников". Они подошли к пристройке, над входом вывеска "Спортивный клуб", открыли дверь и вошли внутрь.
В спортивном зале уже заканчивалась тренировка, кто-то шел в раздевалку, кто-то еще на ринге отрабатывал последние удары.
Когда возникли двое с автоматами наперевес, никто ничего не успел сообразить. Стрелять начали сразу и вот падает тренер, который объяснял, что-то юному спортсмену и тут же очередью сразили еще одного. Пули со свистом разлетались по залу, рикошетом ранив двоих подростков. И тишина. Все молча смотрели на этих двоих. Они неспеша развернулись и пошли к выходу. Подошли к машине, открыли двери и кинули на заднее сидение свое уникальное оружие, которое так запросто может отделить тебя от реальности и отправить в далекие. невиданные миры. Сели и были таковы…
––
Офис на Петровке.
– " Девятка", красная "девятка", с подмосковными номерами.
Игрик сидел в кабинете в центре стола, несколько пар глаз сосредоточенно смотрели на него.
– Вообщем пацаны это уже по беспределу, они даже детей не жалеют. Вчера я встречался
с людьми, все обещали поддержку, я связывался с человеком с Петровки, должны дать информацию, где их можно найти. Но эти черти очень осторожные. У них есть прослушка. Юру Ступу они вычислили запеленговав его телефон. Такая аппаратура есть только у спецслужб.
– А где они ее взяли?
Спросил Салават, сидевший рядом с Ольгердом с перебинтованной головой. Он продолжил:
– Это можно купить только за границей. Они не пользуются мобильной связью, только пейджером или звонят из телефон – автомата. Мусора их не могут вычислить, а мы должны. Или они нас всех почикают. Есть одна квартира на Ленинском, они там несколько раз были. Короче, посменно будем дежурить, если появятся валить их сразу. Но меня больше всего интересует Лобода, этого кекса достать трудно.
Зазвонил мобильный:
– Да, слушаю. Понял, понял. Конечно. Я вам благодарен.
Ввернул антенну и оглядев пацанов выдал задачу, которую надо решить немедленно:
– Вот звоночек. Человек сообщил, завтра красная "девятка" будет под Подольском у заброшенных гаражей, похоже у них там схрон. Вечером все за "плетками". С утра часиков в семь встречаемся на повороте в Подольск и едем туда. Там скажу кто, где должен сидеть. Тема серьезная пацаны. Мы не должны терять людей из-за каких-то залетных отморозков. Все должно быть быстро и слаженно. Да и времени у нас будет мало, их уже пасут мусора…
––
Заброшенные гаражи, представляли из себя сооружения еще советских времен, с бетонными перекрытиями, где-то красный кирпич и крашенными, обитые железом воротами. Место на отшибе, тихое и спокойное.
Игрик грамотно расставил бойцов, перекрыв все возможные моменты для отступления противника. Они приехали заранее. Изучили территорию, прошлись по лазейкам между боксами и разошлись. Каждый на выгодную позицию, где ты мог отчетливо видеть врага, а тот не мог, тебя защищают стены и крыша. Пацаны подготовились серьезно – пистолеты, несколько "калашей".
Игрик взял любимую винтовку с германской оптикой. Он любил играть с оптикой. Выслеживать жертву в прицел и долго ее вести до момента, когда она остановится, посмотрит на тебя вопрошающим взглядом, провоцируя : "мол, что же ты, стреляй". И в этот момент уверенно нажать на курок и увидеть как полетели мозги и брызнула кровь и только тогда отведешь глаз, не усомнившись в правоте содеянного поступка.
Его опыт и твердая рука не позволяли ошибок. Всегда точно – в цель.
Они с Ольгердом лежали на крыше, все въезды как на ладоне. Ждали долго. Он запретил телефонные переговоры и рациями тоже не пользовались. Даже вздремнули и разом открыли глаза, услышав шум. На стоянку въехала "Ауди" и остновилась. Из нее вышел парень в светлой рубашке, темных очках. Он достал из машины кейс и сняв очки, посмотрел на часы.
Игрик в оптику внимательно рассматривал приехавшего. С соседней крыши кто-то из пацанов поднял руку, все были готовы. И не отрываясь от прицела произнес:
– Ну вот вам и Лобода.
Он отчетливо видел его лицо, волевое лицо. Такой обратку не включает. Парень лет тридцати. Острые скулы придавали его внешности, что-то античное. С таких рисовали картины известных героев из мифов и былин прошлого времени. И вот он стоит и смотрит прямо в глаза, не отрываясь и не моргая, и не понимая свою никчемность. Ведь стоит только нажать курок и мозги полетят во все стороны и будешь долго, как на рапиде падать с высоты своего положения и в этот момент увидишь звезду и она будет твоей…
Толя Лобода действительно был сильной личностью. Спортсмен, в армии служил в разведроте, поэтому хорошо знал правила конспирации и это помогало ему ловко уходить от милицейской слежки. У него был аналитческий склад ума и какой-то гипнотический взгляд от которого все дрожали и безпрекословно исполняли его приказы иначе последствия были вполне определенные, непокорных вывозили в лес. Он привлек в свою бригаду молодых спортсменов и они подмяли под себя свой шахтерский город; им платили все и коммерсанты, и банкиры. Его бригада отличалась черезмерной жестокостью, что позволило завоевать криминальный Олимп во всем крае. Один попался строптивый, имел солидный банк и отказался платить. Ему послали небольшой сувенир, кисть отрубленной руки. И он сразу принял все условия. А как бы вы поступили? Лобода покорил все крупные города Сибири и вот добрался до Москвы…
Ольгерд толкнул в плечо:
– Дай посмотрю.
Он винтовку не дал и тут же прозвучал какой-то хлопок-взрыв и парень с кейсом подпрыгнул и кейс взлетел выше головы и упал рядом с упавшим. Игрик нервно выругался:
– Мля, кто стрелял?
Была четкая установка – первый всегда стрелял Игрик.
И тут же на стоянку подъехал "Мерседес" и остновился. Из него быстро вышел коренастый боец и подойдя к лежащему Лободе наклонился, что-то сказал. Отошел и закурив сигарету оглядел все вокруг, пнул раскореженный кейс и докурив, достал из-за пояса ствол выстрелил Лободе в голову.
Игрик все сообразил:
– Ольгерд по ходу в кейсе была бомба. Лобода сам подорвался, а кто этот не знаю, похоже подельник. Подождем остальных.
Едва сказал, как появилась красная "девятка", какая-то грязная, с тонированными стеклами.
Она остановилась между "Мерседесом" и "Ауди". Оттуда вышли три молодых парня и этот с пистолетом сразу выстрелил в одного и тут же сразил второго. Третий кинулся бежать, но был настигнут выстрелом в спину, упал. И парень со стволом, неспеша подходил к каждому и добивал контрольными выстрелами. На земле, в разных позах лежали четыре трупа и только этот ходил между ними. Завершив свое дело, подошел к "Ауди" достал оттуда сумку, открыл и осмотрев содержимое направился к своему "Мерседесу".
Игрик с Ольгердом в недоумении смотрели друг на друга не в силах что-то понять. Пацаны на соседних крышах тоже молчали, видимо все пребывали в таком же недоумении от увиденного. Игрик еще не сообразил, что делать с оставшимся в живых, который так лихо уложил своих пацанов включая всесильного Лободу. Звук сирен вернул его в реальность. На стоянку, с двух сторон ворвались милицейские машины. Из микроавтобуса выскочили бойцы с автоматоми, в масках с прорезями для глаз и уложив парня на землю надели на него наручники.
Игрик по телефону дал всем отбой и пацаны осторожно ретировались к своим машинам. Все были в нервном возбуждении и не обмолвившись словом резво рванули в сторону города.
– Первый раз вижу такую канитель. У них, что посрывало крыши?
Майкл эмоционально прервал общее молчание.
Игрик сидел на пассажирском сидении, курил "Мальборо". Докурив бросил окурок из окна джипа обернулся к парням:
– Короче, я думаю здесь тема такая. Видимо Лободу они решили слить, дали кейс с бомбой – он подорвался. А этому на "мерине" ничего не оставалось как добить его, а тут черти на "девятке", ну он и решил убрать их как очевидцев, ведь он завалил ни кого-нибудь, а их старшего. Они действительно одноразовые. Друг друга и уложили…
Парни тягостно молчали. Они первый раз видели как свои убивают своих…
––
Ну вот оно – началось.
Сон был очень крепкий. Протяжный звонок в дверь вывел Ольгерда из этого сладостного состояния, открыл глаза – на часах семь утра. Он встал. Неспеша пошел к двери, взглянул в глазок и увидел лицо Жанны, она улыбаясь помахала ручкой. Успел подумать:"почему в семь, ведь договаривались в двенадцать", повернул ключ и открыл ее.
И сразу с порога почувствовал дыхание, которое так часто будоражило его сознание своей неприкрытой близостью, вырабатывая адреналин без которого уже не мог. Он все сразу понял – это было дыхание смерти.
Из-за спины Жанны возникла рука и отстранив ее в сторону, послало в Ольгерда свой свинцовый мессидж. Первый выстрел он принял в грудь, в голове мелькнуло: " Ну вот оно, началось".
Развернулся и бросился по коридору. В ванную. Там на тумбочке лежал ствол, такой надежный и такой проверенный, который он так опрометчиво не взял с собой открывая дверь. Но нет, не успел. Три выстрела в спину не дали никаких шансов. И уже корчась на полу, перевернулся на спину увидел этот черный зияющий зрачок, так беспощадно уставившийся на него. Он вдруг вспомнил как в детстве упал в колодец, где ощутил холод и пустоту, а Игрик кричал сверху: " Держись брат, сейчас веревку брошу". И он сидел в темноте, смотрел вверх и ждал помощи от Игрика.
А теперь не было брата рядом и только это маленькое отверстие изрыгнуло из себя свет и погасла как звезда.
Такая далекая… И такая вдруг стала близкая…
––
Игрик с телефоном в руке упал, откинулся навзничь на подушку и застонал. Ася хлопотала возле него, пытаясь привести в чувство:
– Игрик, что случилось?
Он закрыл лицо руками и протяжно мычал, как-то дико по зверинному, пытаясь отогнать внезапно нахлынувшую боль.
– Игрик скажи, что произошло?
Он оторвал руки от лица по которому текли слезы. Все тело конвульсивно подрагивало:
– Ольгерд, Ольгерд…
– Что, что Ольгерл?
– У меня нет больше брата, его сегодня убили…
И разрыдался, не в силах сдерживать эмоции. Зазвонил мобильный. Взял трубку:
– Да Майкл заезжайте, я вас жду. Только быстрее, надо успеть пока там следаки.
Бросил трубку и не давая разгуляться нахлынувшей слабости встал и начал собираться:
– Асенька, принеси валокардин.
Она метнулась на кухню и вдогонку услышала:
– А лучше водки с лимоном…
Игрик, Майкл и Салават стояли на лестничной клетке, перед входом в квартиру. Дверь открыта и было видно как внутри суетились милиционеры, на полу в луже крови лежал Ольгерд. Игрик все пытался пройти внутрь, но его сдерживал человек в костюме и тихо говорил:
– Подождите, сейчас закончатся следственные действия и я вас пропущу.
Игрик спросил довольно нервно, обращаясь к следователю:
– Какие первые версии?
– Сейчас пока трудно сказать. Единственное, что очевилно он сам открыл дверь и сразу с порога был первый выстрел, потом он побежал по коридору. Еще три выстрела в спину и контрольный в голову. В ванной мы обнаружили пистолет ТТ, видимо хотел, но не успел…
-–
И снова Сокольники…
Андрей сидел на кожанном диване, в кабинете у Игрика, сидевшего напротив за большим, массивным столом.
– Так вот Андрэ, хоть ты и дебил, но другие и того хуже. Они в этом вообще ничего не смыслят. Я пригласил тебя, чтобы сделать предложение, от которого ты вряд ли откажешься.
– Я весь во внимание.
– Решил я снять кино, но не такое как снимаете вы – киношники. Это будет сенсация.
– Но сначала надо написать сценарий.
– Вот, вот и я про это. Все будет основанно на реальных событиях. Я буду рассказывать истории, ты их распишешь, а потом отберем самые интересные. Короче суть такова, человеку поступил заказ. Он профессионал, он должен выполнить этот заказ, потому что от этого зависит его будущее…
Звонок мобильного прервал его на полуслове.
– Але. Да, да. Когда это было… А что братва говорит? Похороны когда?.. Давай Майкл. На звонке будем.
Он положил трубку и взглянув на Андрея произнес:
– Славу бауманского завалили. Сейчас начнется кипиш…
––
Слава возглавил бауманскую группировку после громкого убийства Глобуса. Его застрелили в центре Москвы, при выходе из спорткомплекса Олимпийский, где была дискотека Лис'с. Сработал профессионал, хватило одного точного выстрела, чтобы уложить " законника "
наповал.
Глобус слыл беспредельщиком. Он мог наехать на любую фирму и предложить свое покровительсво. Как правило никто не отказывал, ведь он входил в пятерку самых влиятельных мафиози страны. На автостоянку, хозяин которой отказался платить, бросили две гранаты и сразу тот согласился.
Его слабостью были дорогие машины и женщины. В гараже стояли несколько иномарок брендовых фирм. Он никого не признавал, считая себя теневым хозяином столицы, что впоследствии его погубило. Зашел спор за ночной клуб "Арлекин", где пересеклись интересы двух группировок. "Ореховские" открыли там ресторан, но это территория была подконтрольна Глобусу. И как говорится сошлись два медведя в берлоге. Сильвестр не входил в ранг "законников", но все же завоевал непререкаемый авторитет в криминальной иерархии Москвы. Его группировка владела значительной частью города. И потерять авторитет, даже перед таким монстром как Глобус было мягко говоря не комильфо. Он принял радикальное решение. Киллер сработал безупречно. После чего авторитет держал ответ перед патриархами криминала и тех устроила мотивировка Сильвестра. Они ее приняли.
Глобус общался с представителями так называемого кавказского звена и это помогло им укрепить свое положение в городе. Но это раздражало многих приверженцев славянской идеи, а потому его устранение сняло много возникших проблем. Сильвестра они признали. Но даже это не спасло авторитета от неожиданного возмездия. Его взорвали в центре столицы. Не каждому такое дано, взлететь на спортивном "Мерседесе", прямо на небеса. Город опять содрогнулся от пышных похорон…
У Славы бауманского жизнь была не простая. Он был под двойным наблюдением. Его вела милицейская наружка, но это было полбеды к этому привык, но его активно "пасли" парни из другой группировки, которой он очень мешал, слишком значим был его авторитет в криминальном мире. Это было посерьезней всяких милицейских ищеек.
Он в совершенстве знал английский язык, летал в Америку, где решал свои непростые дела. Трижды судим, лежал в психиатрической лечебнице и имел на всякий случай справку из этого заведения.
От милицейской наружки они с водителем оторвались, но уйти от другого хвоста не случилось. Ехали за город, сзади сидела его маленькая дочка, которая лепетала на всем пути. Свернули с трассы, приехали на стрельбище и остановившись не успели даже выйти из машины, по которой был открыт огонь. Слава и телохранитель приняли все на себя, девочка упав между сидений чудом осталась жива. От стрельбища отъехала красная "девятка", какая – то грязная, с тонированными стеклами…
Отпевали Славу бауманского в Елоховском соборе. Подъезжали дорогие машины, оттуда выходили серьезные люди с венками и цветами в руках. Шли прощаться с человеком, который так внезапно ушел никого не предупредив, ни с кем не попрощавшись, а ведь сколько было планов и казалось, что все еще впереди…
––
На "стрелки" с Игриком ездить было не страшно. Андрей вообще не думал об этом, а тем более от Игрика исходила такая уверенность, что не оставляло сомнений – все будет хорошо.
В Москве, в это время шли мелкие гангстерские войны, почти каждый день стреляли. В основном убивали бандитов среднего звена. Но когда дело коснулось людей высшей касты, криминальных авторитетов и "воров в законе", криминал напрягся…
И тут сенсация! На Петровско-Разумовском рынке, в результате перестрелки был ранен и задержан – Александр Солоник. Журналисты поработали на славу, благодаря их пиару Солоник стал киллером номер один. Оперативникам тогда повезло, взять как говорится за руку стрелка, который при задержании застрелил трех милиционеров и охранника рынка. Отрываясь от погони был ранен и доставлен в одну из больниц, где его прооперировали, а потом пошли сенсационные признания.
Александр Солоник или как его окрестили журналисты – Саша Македонский за умение стрелять из двух рук и точно попадать в цель, заявил о своем непосредственном участии в устранении лидеров преступных группировок и "воров в законе", таких как Глобус, Калина и Бобон.
Солоник входил в "курганскую" группировку, которая появилась в Москве на волне "черного" передела и наделала много шума своими кровавыми подвигами. Они стали боевой машиной "ореховской" бригады, занимаясь рэкетом и устранением нежелательных лиц. Об этом много писали, снимали сериалы делая из Солоника фигуру авторитетную и влиятельную. Но это были домыслы работников пера придав его образу преувеличенную значимость.
Вот как на допросе сказал один из авторитетов.
Следователь:
– Скажите, Солоник являлся авторитетом?
Авторитет:
– Какой на х.., он авторитет. Мокрушник хренов. Он за "бабло" людей валил. Он даже не блатной, в ментуре служил…
Вот такая характеристика от человека который знает, что говорит…
Но все же у органов появился реальный козырь, чтобы раскрыть нашумевшие преступления и выйти на заказчиков.
Его поместили в "Матросскую тишину" в одиночную камеру, где он восстанавливал физическую форму – занимался гимнастикой, учил английский язык. На него пытались повесить особо значимые убийства, включая Отари Квантришвили.
Неизвестно чем бы закончился процесс над киллером и какие еще откровения услышали бы следователи из его уст, но в один из летних дней, Александр Солоник опять поставил на "уши" всю прессу и правоохранительные органы. Он сбежал из знаменитой тюрьмы в очередной раз доказав, что криминал сильнее системы.
И все же при всех официальных версиях о причастности Солоника к ликвидации известных авторитетов были и иные, которые мусировались в криминальной среде и назывались другие люди совершившие эти заказы. Как бы там не было, но побег известного киллера не спас его от логического конца. Скрываясь в Греции он и не ожидал, что смерть настигнет его в лице своих же пацанов из "медведковской" группировки. Причем та же участь постигнет и его подругу – известную модель, которая так некстати оказалась с ним рядом. Но здесь не до благородства, свидетели всегда не в счет…
––
Андрей внимательно следил за событиями, которые происходили в криминальной жизни столицы. Делал пометки в толстой тетради где пытался составить некую схему, чтобы понять как работает сложный механизм, который диктовал свои условия униженному социуму.
Он старался отследить последовательность этих громких преступлений и понять их логику, но все тщетно логики никакой не существовало. Вернее все же она была, но она была сугубо личностная и имела свое оправдание, которое вполне укладывалось в общую картину времени, на смене эпох в "элитах" начался переполох.
Каждый из этих людей, с кем встречались на "стрелках" или сидели в ресторанах, были довольно яркими личностями со своим характером и своим пониманием этого мироустройства. Но при всех волевых качествах и умении подавлять людей, при неимоверном желании быть лидером, во всем этом прослеживалась какая-то местячковасть. Да, они стремились расширить свое влияние, достичь каких – то вершин, войти в официальные структуры, но все же масштаб мышления был не тот.
Среди них были умные, образованные люди прошедшие суровую школу жизни, тюрьмы и лагеря. Они всегда были на грани, между реальностью и посланной в прицел пулей.
Их философия была довольно узка и довольствовалась лишь осознанием собственной значимости в этом пространстве, которое как им казалось зиждется на проявлении собственного Я, без оглядки на то, какими стредствами это будет достигнуто.
Они могли размышлять, философствовать о несовершенстве мира, могли помогать детдомовским детям, жертвовать на строительство храмов, в надежде хоть как-то оправдать свою неправедную жизнь. Авось там зачтется.
Но все же, во всем этом не было свободы, во всем изначально прослеживалсь заданность, которая не могла отпустить и приводила к печальному финалу. И дело даже не в духовных исканиях или вере в бога, причем многие из них ходили в храмы. Вопрос в другом. В этом была некая беспомощность от непонимания вопроса о вседозволенности, о которой так много писали наши классики и вопрос этот, так и повис в воздухе…
Встречаясь с этими людьми Андрей поймал себя на мысли, что у него не было к ним ни сочувствия, ни осуждения, ведь они были частью этого социума, где каждый выбирает свой путь испытаний. Мелькнула фраза из какого-то фильма: " Они сами выбрали свой путь и вприпрыжку бежали, навстречу собственной смерти"…
––
Игрик сделав паузу продолжил:
– Так вот сидит этот профи на чердаке и в оптику смотрит в окна, в доме напротив. Там собираются пацаны с которыми он когда – то работал.
Андрей перебил:
– А почему он должен завалить того, с кем работал?
– Василий, да ты в натуре дебил, слушай и не перебивай. Вообщем там собираются люди, сидят, пьют пиво. Он в прицел видит лицо каждого и на ком он останавливается сразу возникает история связанная с этим парнем. Он знает всех, а завалить он должен одного пассажира, которого они ждут. И пока они расслабляются этот профи может вспомнить всю свою жизнь. И вот входит пассажир. Здороваются, садятся за стол, тот в центре. Исполнитель никак не может поймать его в оптику, того все время перекрывают, то спинами, то еше чем-то. И вот все успокоились. Пассажир отчетливо виден в прицел. И профи увидел его лицо и обалдел. Он узнал в нем… Родного брата…
Брат на всю жизнь стал его болью.
Зазвонил мобильник. Он нервно взял телефон. Прервали мысль на самом интересном месте. Очень долго говорил с кем-то по английски, потом молча слушал оппонента, Андрей отвелкся уставившись в окно, где сияло в звездах летнее небо, а внизу шумел парк Сокольники. И он вспомнил такое же лето когда шел по улице Герцена и у театра имени Маяковского столкнулся с Игриком, Ольгердом и Марго.
1985 год. Москва, центр.