––
2014г. Подмосковье, лес.
Игрик знал эту историю и всегда веселился:
– Вот вам и фамилия. Не поймешь то ли имя, то ли фамилия. Меняй.
– Не буду…
Ни один мускул не дрогнул на лице Сереги, он так и сидел, не изменив позы. Игрик встал, прошелся по комнате, которая была единым пространством этого дома. Все здесь напоминало присутсвие живой силы, которая нетленна и очень разумна в своем понимании этого мироздания.
Он принес из шкафа массивный, черный ствол, положил на стол. Андрей с любопытством спросил:
– Это что?
– Это – бразильский револьвер, очень весомого калибра. Если из него пальнуть в твою башку, головы не будет. Очень удачная игрушка.
Револьверы он любил. Он считал, что они надежнее и не оставляют гильз. Револьвер он помнил…
––
1990 год.
Игрик в костюме, галстуке. Перед зеркалом наводил марафет на своей голове. Расческой прошелся по волосам. Достал из тумбочки револьвер, крутанул барабан и сунул ствол за пояс.
На палубе теплохода оживление. Не по летнему одетые мужчины в темных костюмах и темных очках. Смазливые девочки всех мастей, начиная от каких – то танцовщиц, светских львиц и звезд отечественного шоу бизнеса. Их узнают, они не сходят с экранов телевизоров, их голоса звучат на всех рынках страны.
Группа крепких молодых парней по особому приковывало к себе внимание. Они были очень уверенны в себе. Это была сила, такая отталкивающая и очень притягательная. Среди всех выделялся парень с длинными, светлыми волосами, чем – то похожий на Зигфрида из фильма Ф.Ланга "Нибелунги", это был Игрик.
Вокруг него были парни с которыми он занимался кикбоксингом. Они создали свою спортивную федерацию и активно занимались продвижением этого нового вида спорта. Воспитывали новых бойцов, которые были так необходимы в это жестокое время. И отправляясь в этот круиз, они проводили соревнования прямо на палубе этого лайнера.
Сегодня был вечер попсы. Молодые, но уже известные исполнители давали концерт. Каждый отрабатывал свое присутствие в столь значимом событии исполнением новых песен или хитов, которые пела вся страна.
Навстречу компании шла молодая, но уже известная певица. Она очень ярко исполнила песню, которая сразу подняла ее на вершину Олимпа и этим определила дальнейшую жизнь.
Игрик видел ее по телевизору и вот неожиданная встреча. Она видела его глаза, такие устремленные и такие обаятельные. Он не удержался:
– Скажите дамочка, как вас зовут?
– Какая я вам дамочка? Я – Ася!
В этом ответе был вызов . Он его принял.
– Очень приятно – Игрик. А это мои друзья.
Ася оглядела этих харизматичных донжуанов и пошла вниз по трапу. Концерт был в ресторане, куда неспеша двинулась публика.
И закрутились кадры кинопленки…
Игрик с Асей ехали на "Мерседесе" по ночным улицам Москвы. В салоне звучала музыка, бутылка виски передавалась друг другу, пили из горла, было романтично. Он сказал довольно нежно:
– Я тебе покажу Москву, которую ты не знаешь. Я для тебя открою этот город.
Остановились на Воробьевых горах, вышли из машины. Немногочисленные пары стояли у парапета. Они подошли к краю площадки и увидели панораму ночного города, который сверкал огнями и был так красив, что не хотелось никуда идти. А над городом большое звездное небо. Вот так бы стоять и любоваться, и говорить друг другу слова и слушать эту музыку, музыку ночной тишины…
Он сидел в небольшой комнате, перед ним стекло, за ним в наушниках перед микрофоном лицо Аси. Она записывала новую песню, на музыку которую он написал для нее. Рядом за пультом звукорежиссер, сводили все в единную гармонию. Игрик пытался объяснить парню:
– Дима, ты пойми здесь очень важны барабаны. Они задают тон, делают атмосферу. Я писал это специально для Аси, зная ее темперамент и ее возможности.
Парень пытался оправдаться:
– Но барабаны звучат достаточно. Иначе мы заглушим Асю.
Игрик эмоционально перебил:
– Да нет, ты пытаешься их увести, а они должны быть лейтмотивом. Тогда будет понятно про что эта музыка. Про север. Чукучи, яранги, хаски и Ася ведет эту тему голосово. Вот тогда и будет понятен смысл этой истории.
Дима уперся в пульт пытаясь, что-то исправить…
Концертная студия Останкино. Ася записывает дуэт с известным певцом Тальковым. Их клип увидит Игрик по телевизору, сидя в ресторане с парнями. Сидели за большим столом, весело выпивали. На экране телевизора пела попса, менялись лица. И вот появляется Тальков, затем Ася. они поют лиричискую песню. Кто – то из пацанов вставил:
– Игрик, а что Ася и с Тальковым поет?
Игрик не понял:
– А Тальков, это кто?
– Ты, что не знаешь Талькова?
– Нет.
– Ну он это, про любовь пел. Сейчас против коммуняк бацает, известный.
– Против коммуняк поет. Нет, такого не знаю…
––
Игорь Тальков был очень известный певец. Он прославился своими лирическими песнями. Но особую популярность ему принесли песни остро социальные, с политическим окрасом, против власти, против коммунистического режима.
Они подняли его на вершину славы, к которой он так стремился и которая привела его к трагическому финалу. Слава, вообще вещь опасная, особенно когда она без тормозов. И почувствовав этот сладкий, пьянящий вкус всеобщего обожания, вдруг теряешь ощущение чего-то запретного и кажется тебе дозволено больше, чем всем остальным, а обманчивое состояние свободы не дает верного представления о реальности, которая таит в себе подводные камни, чреватые опасными столкновениями, которые приводят к непредсказуемым последствиям. Во всем этом присутствует момент черезмерности. Так вышло и здесь…
Многочисленные ток-шоу и передачи на ТВ, в которых учавствовали известные люди, породили много нелепых слухов о том, кто же убил известного исполнителя. Продюсер Рудинштейн в одной из телепередач со знанием дела заявил. Талькова заказал бизнесмен Таги-Заде, на деньги которого снимали фильм, где в главной роли снимался певец. У них произошел конфликт и Таги-Заде решил ему отомстить таким образом, используя в качестве исполнителя Игрика. Бред "сивой кобылы", ведь многие знали о непростых отношениях между этими продюсерами. И Рудинштейн с экрана телевизора, мягко говоря не очень-то корректно переводит стрелки на своего недруга Таги-Заде. Причем использовал момент, когда оппонент не мог ему ответить. Да-а, мораль здесь не катит. Как-то подленько, грязновато. За это можно и в суд подать, за сказанное надо отвечать.
Другая версия, еще бредовее, Талькова убрали люди из КГБ. Мол где – то сидел снайпер и в момент общей потасовки, произвел роковой выстрел.
Какой снайпер? Какой КГБ? Вы о чем?
Наверное люди которые несли эту чушь, плохо ориентировались в специфике того времени и тех реалий в которых жили. Ведь убийство произошло ни где-то в подворотне, не в безлюдном месте, все было при скоплении народа, в коридоре рядом с гримеркой певца и многие видели, что происходило на самом деле и впоследствии эти многие не могли ответить, что же там было…
-–
Шестое окября 1991 года. Ленинград.
У окна гостиничного номера Игрик говорил по телефону. На большой кровати спит Ася.
– Да, Майкл я все понял. Начало в восемь. У Аси выступление в четыре, концерт – сборная солянка. Она исполнит одну песню и мы сразу выезжаем к вам. Да, да как договорились, она поздравит победителя и споет песню. Нет, после банкета мы сразу в Москву. Завтра нужно решить вопрос по поводу этого "коммерса", на него конкретно наехали. Они нам забили "стрелку", там базар будет серьезный. Ольгерд приедет с пацанами уже на место. А я с поезда заскочу домой, парни подъедут ко мне и мы сразу туда.
Ася открыла глаза и молча смотрела на него, он вернул антенну в массивную трубку и ласково сказал:
– Асенька, собирайся у нас сегодня столько дел. Твое выступление на этом концерте путает все карты. Мне пришлось одну встречу на вечер перекинуть. Зачем ты согласилась учавствовать в этой солянке? Но ладно подскочим, ты быстро споешь и едем на соревнования – опаздывать нельзя, я же в судейской коллегии.
Он пошел в ванную, расческой поправил прическу, пшикнул духами в лицо и в завершении достав из барсетки револьвер, сунул его за ремень. В зеркале отражалось лицо вполне приятное, но во взгляде чувствовалась сила воина – безграничная и очень жестокая.
Вышел, присел на кровать. Она обняла его, ничто не предвещало трагической развязки…
К концертному залу они подъехали с опозданием. Вышли из машины, вошли через служебный вход. Их встретила девушка-администратор.
– Здравствуйте. Ася я вас провожу в гримерку. Концерт начинается с опозданием, многие артисты только приехали. На столике список очередности. Я вам могу сказать, вы выступаете перед Тальковым, он завершает концерт…
Она щебетала и вела их по коридору, где толпился народ. Артисты уже переодетые в концертные костюмы, молодые девочки в танцевальных платьях, администраторы. Вообщем движение присущее всякому творческому действу сопряженное с большим колличеством народа. Игрик кинул вслед уходящей Асе:
– Я буду в баре.
В баре тоже народ. Он присел за столик, заказал чай. Многие артисты подходили, уважительно здоровались, обнимались. Видно не раз общались с этим харизматичным парнем, который внушал доверие и был весьма притягателен в общении, знал музыку, играл на музыкальных инструметах. Он посмотрел на часы, время еще располагало приятным бездействием, смотреть концерт не хотелось. Все бы ничего, так и коротнул бы эти два часа, пообщавшись с артистами, но не случилось. В бар стремительно вбежала девочка-администратор и увидев его:
– Игрик, там у Аси проблемы. Просит прийти.
Он неспеша допил чай, встал и направился в гримерку. Ася сушила волосы феном, была растрепанна и не собрана. На грани истерики.
– Игрик, я ничего не успеваю, у меня мокрые волосы. У меня не готов костюм…
– И что? Соберись еще есть время.
– Я не успеваю, не успеваю…
– Ты же заявлена в концерте, давай быстрее. Нам на соревнования надо успеть.
– Нет, ты же видишь, что у меня с волосами. Пощупай, они как мочалка. Они не успеют высохнуть. Фен плохо работает. И вообще поговори, чтобы меня поменяли местами.
– С кем?
– С Тальковым. Я выступлю после него.
– Ася, там же все по списку.
– Ну и что? Если ты такой крутой, реши этот вопрос.
Она знала его слабые места. Он смотрел на нее не понимая, чего она хочет.
– Ну и что ты стоишь? Мы теряем время, ведь это не сложно попросить режиссера, объявить меня последним номером.
Не хотелось скандала, но настроение стало портиться. Он вышел и пошел в радиорубку, где была заряжена фонограмма для выступающих артистов. Хорошо там оказался режиссер этой программы, они даже были знакомы, вопрос можно было уладить.
– Послушай Юра, Ася не успевает к выходу. Поменяй ее местами с Тальковым.
Юра, как человек опытный сразу сообразил это чревато скандалом.
– Понимаешь Игрик, у нас все номера уже закольцованы. Фонограмма подобрана под очередность и потом это нужно согласовать с Тальковым…
Игрик уверенно его остановил:
– Ну этот вопрос я решу, а ты пока перекинь ее фонограмму в конец.
Юра нерешительно мялся:
– Хорошо, пусть придет директор Талькова скажет мне и мы все перекинем.
Игрик направился в бар, где столкнулся с Мишей, известным певцом одной песни.
– Мишаня привет дорогой. Скажи, а кто у Талькова директор?
– Шляфман. Да вон он, у стойки бара.
Перед стойкой стоял небольшого роста кудрявый парень и с кем-то оживленно вел беседу.
Он подошел и обратился весьма учтиво:
– Уважаемый, меня зовут Игрик. Вы директор Талькова?
Тот вызывающе посмотрел на него:
– Да. А что?
– У Аси возникла проблема, она не успевает к выходу. Давайте поменяемся местами, она выступит после Талькова.
– Думаю это невозможно. Сейчас узнаю.
Он отправился по коридору в гримерку певца. Игрик неспеша пошел следом. Подойдя к закрытой двери, постучал и открыл ее. Сразу в нос ударил запах алкоголя и вчерашнего перегара. На столе стаканы, крепкий парень в пиджаке разливал содержимое из бутылки. Все оглянулись и уставились на Игрика. Шляфман тут же отреагировал обращаясь к Талькову:
– Игорь вот этот хочет, чтобы ты выступил после Аси.
Игрик сразу понял, разговора не будет. Тальков на правах хозяина заявил:
– А почему, вы заходите в гримерку без приглашения?
Шляфман тут же выскочил вперед и начал вытеснять его из комнаты.
– Давай, давай на выход.
И очень активно выдворил его в коридор, закрыв перед носом дверь. Игрик в недоумении отправился в бар, но не успел отойти, его окрикнули:
– Эй слышишь. Че ушел то? Зассал да.
Шляфман нагло улыбался, рядом с ним стояли два крепких парня, продолжил:
– Крутой что ли?
Это был вызов. Из гримерки вышел Тальков, его нервное напряжение распространилось на всех. Игрик сдерживая себя, обратился к нему:
– Послушай Вась…
Тальков играя желваками парировал:
– Я с тобой коров не пас, чтобы меня Васьком звать.
Стало понятно, с ним говорить бесполезно, надо как-то снять это напряжение:
– Я родного брата Васей кличу и он ничего не кукожится. Дай я с пацанами поговорю.
– Какие это тебе пацаны?
– А кто это? Телки что ли. Ты кто? Балалаешник. Так иди тренькай в инструмент, а я с пацанами перетру…
И тут уж совсем неожиданно Шляфман пнул между ног, едва успел перехватить его ногу. И парни одновременно бросились на него, успел отскочить и тут же упал на скользком полу. "Ну вот оно, началось" – пронеслось где-то внутри. Уже ничего не сдерживало, встали. И он уверенным движением достал из-за ремня револьвер. Они отшатнулись. Пальнул. Тальков бросился в гримерку, за ним Шляфман:
– Игорь, у него ствол!
Тальков даже не замешкался, достал из сумки газовый пистолет и выскочил добить этого наглого выскочку.
Игрика за руку уже держали крепкие парни, он был не опасен, как живая мишень, стреляй прямо в лицо. Певец в отчаянной злобе палил газом, в надежде парализовать противника. В коридоре стали появляться люди, из гримуборных выскакивали артисты, какой-то шум, выстрелы.
И опять они падают, из револьвера раздается второй выстрел. И Тальков уже не совладая с безумной яростью, тут же садится и начинает бить Игрика по голове своим пистолетом со всей силы так, что пластмассовые пластины с рукоятки его "пуколки" разлетелись в разные стороны. Игрику казалось, что много рук сжимают его руку, а голову пронзила боль, такая острая и такая беспощадная. Кровь залила все лицо обильно, словно обдали тебя в бане шайкой теплой воды. Он лежал на полу. Сверху четверо, двое из которых вцепились в его руку и сбросить этот хлам не было никакой возможности. Но Тальков не мог успокоиться и вот еще один замах:
– Ах ты, пи…арас…
Игрик стал разжимать руку и почувствовл как ослабли шупальца, которые так крепко держали. И он инстиктивно перекинул ствол в левую руку и нажал курок. Третий выстрел был очень тихий, он его не слышал, будто стрелял с глушителем и все как на рапиде. Тальков вдруг остановился и сделал движение назад, какое-то нервное, словно перед прыжком. И все врассыпную…
Ася услышав беготню, выскочила из гримерки. В коридоре странно толпится народ. Протиснулась и увидела как Шляфман с пистолетом в руке куда-то побежал. Два крепких парня поднимались с пола на котором лежал ее любимый мужчина. На голове, ей показалось была густая, красная краска, она стекала на пол по его длинным, светлым волосам. Нервно сняв с себя куртку и присев, накрыла его голову и пыталась прижать. Но он стал медленно подниматься не понимая, что происходит. Сбросил с головы куртку и всех оглядел. Народ суетился где-то у зеркала, а вот кто-то еще забежал и какие-то вздохи, немое мычание. А вот и Ася стоит рядом. А где же бойцы, которые посмели поднять на него руку. Где этот балалаешник?
И эта мысль вернула его в реальность. Ася настойчиво трясла его за руку, он увидел в ее глазах испуг.
– Игрик, Игрик, что здесь было?
Ничего не ответил и очень настойчиво попросил:
– Ствол, Ася принеси ствол…
Валера Шляфман на свою беду, тоже активно учавствовал в этой сваре. И когда телохранители стали валить Игрика, вцепился своими ручками в это месиво из крепких, бойцовских рук. И уже рука держала ствол пистолета и пыталась вырвать его из этих натренированных пальцев. Это было совсем нелегко, но все же почувствовал как револьвер медленно переходил в его руку. Раздался хлопок. Все ерунда, главное мы его разоружили и теперь объясним – кто из нас Вася…
Шляфман вскочил с оружием и не обращая внимания ни на кого, побежал в гримерку. Забежал в туалет, открыл крышку бачка положил туда пистолет и быстро к выходу. Узнать – что происходит. И тут же столкнулся с Асей. Она резко спросила:
– Пистолет, где пистолет?
Он второпях:
– Там, в бачке…
И быстро исчез. Ася влетела в туалет, крышка бачка, вот он. Схватила и выскочила из гримерки.
Надо успеть. Игрик ее ждал. Он все понял. Народ толпился возле Талькова, который лежал на полу и все пытались, что-то сделать. Какие-то крики.
– Надо вызвать скорую! Врачи! Здесь есть врачи?
Ася протянула ему пистолет. Он сунул его за ремень, взглянул на нее и не сказав ни слова пошел к выходу.
На стоянке подошел к "Волге", сел и тихо сказал водителю:
– Поехали…
Вся страна оплакивала убйство Игоря Талькова. На всех каналах звучали его песни и там же черной меткой звучало имя убйцы. Имя ему было – Игрик…
С места происшествия он скрылся, но спустя время сам явился в главное управление МВД.
В передаче "Человек и закон" показали, как Игрик пришел на Петровку 38. Одет был в костюм, с длинными светлыми волосами, он больше напоминал героя германского эпоса, нежели убийцу известного исполнителя. Сначала допрос на Петровке, а после следственный эксперимент в Санкт-Петербурге, где он озвучил свою версию случившегося. Все закончилось вполне благополучно.
Убийцей, по данным следствия был директор Талькова – Валерий Шляфман, который еще до предъявленного обвинения укатил на свою историческую родину. А Игрику, за ношение оружия дали условно – три года…
––
1989 год. Москва, центр.
Игрик ехал на "Жигулях" шестой модели, как бы сейчас сказали – тюнинговая, тогда это было круто – шестерка была в тренде. Проехал Новоарбатский мост, свернул направо к гостинице Украина, припарковался на стоянке и неспеша пошел к ресторану. Открыл входную дверь, за ней небольшой тамбур и только здесь понял какую ошибку совершил. В этом узком пространстве стояли четверо, хотел ретироваться – поздно. На выходе за дверью возникли фигуры еще четверых. Кого-то из них он узнал. О, эти горячие головы с кавказских гор, они старались всеми силами удержать свое положение в этом городе.
Недавно Ольгерд отличился, поставил на "уши" всю их диаспору. Подъехал с пацанами к рынку, остановился у торгового павильона. Вошли внутрь и пройдя мимо прилавков, где шла бойкая торговля, остановился у двери с надписью "Директор". Возле нее на стуле сидел рослый кавказец. Увидев Ольгерда он вскочил и тут же был отправлен умелым ударом в ближайший угол. Открыл дверь. За столом полноватый мужчина той же национальности, говорил по телефону и увидев вошедшего не успел удивиться, потому как головой вниз был отправлен к основанию стола и так несколько раз. Ольгерд одной рукой держал его за шею, другая рука склонила черный ствол к голове и все как в известном американском фильме:
– Если ты сука, не будешь платить в следующий раз мозги твои будут на этом столе.
Кавказец беспомощно качал головой и что-то пытался произнести.
– Ты понял?
Опять головой об стол.
– Я спрашиваю понял?
Лицо бедолаги было в крови и он не говорил, а только бормотал с акцентом:
– Поняль, поняль....
И этот директор был здесь. В этом замкнутом пространстве. Игрик решения принимал очень быстро, было видно разговора не будет. Натренированный удар сработал четко, один готов. Но дверь открылась и в это месиво втолкнулись остальные. Второго успел свалить уже на излете. Он видел их перекошенные лица и злые глаза. И они повисли как шакалы, кромсая его тело острыми ножами. Все произошло молниеносно, словно мужчины перед входом попали в очередь и каждый пытался из нее вырваться оттискивая внезапно возникшее препятствие. Игрик вспомнил, как в детстве разорил осинное гнездо и десятки острых жал вонзились в его тело. Так и здесь это жало проникало куда-то глубоко внутрь и было очень неуютно и больно. Четырнадцвть проникающиюх отверстий, едва не перерезали сонную артерию.
И все они быстро схлынули, как набежавшая волна с прибрежного камня. Выскочили, сели по машинам и растворились в большом городе. Он остался один в этом закутке, открыл дверь и попал в фойе ресторана, а там зал. А вот за столиком сидят пацаны, такие знакомые и такие родные. И Майкл, и Серега, и Паша, а в центре родной брат Ольгерд. И он окровавленный с пикой в теле, дошел до стола где сидели пацаны. Дошел и успел сказать:
– Меня кажется убили…
Сказал и рухнул потеряв сознание. Пацаны вскочили. Кто-то бросился к Игрику, а другие достав оружие побежали на выход. Только бы успеть застать этих тварей и разрядить обоймы в ненавистные лица…
––
Больница.
В клинике Склифосовского в отдельной палате лежал перебинтованный Игрик. Он был еще очень слаб, после операции. Молоденькая, симпатичная медсестра меняла капельницы. На стуле, возле кровати сидел Ольгерд.
– Девушка, это мой брат Игрик. Вы должны дежурить возле него круглосуточно. Тогда он быстро поправится. Вас как зовут?
Девушке явно нравилось внимание таких мужественных парней, напоминающих героев из американского боевика. Они были очень уверенны в себе и ничего не боялись. Она улыбаясь ответила:
– Света. Я не против, но у меня работа посменно.
Ольгерд не унимался:
– А за отдельную плату?
Дверь открылась, в палату вошли Майкл и Санек.
– Все красавица заканчивай, дай нам поговорить.
Девушка закончила и ухмыльнувшись вышла за дверь. Парни сразу перешли к делу:
– Короче двоих мы сделали. Остальные свалили из города, а этот черт, как его Исмаил, что ли, которого ты Ольгерд отметелил, бросил свой павильон и где-то тарится у родственников.
В глазах Ольгерда вспыхнул азарт, он удовлетворенно выдохнул:
– Я его достану, они все умоются.
Игрик с открытыми глазами молча слушал, говорить было тяжело. Ольгерд встал:
– Короче пацаны, вы до утра подежурите, а потом вас сменят…
––
Раннее летнее утро, такое тихое и спокойное. Эту гармонию нарушила подъехавшая к одинокому подъезду "девятка". Постояла, словно в ожидании, не глуша мотор. Задняя дверь открылась и оттуда вышли двое, махнули шоферу и озираясь по сторонам двинули к проходной. Они словно два силуэта в режимную съемку хотели прошмыгнуть очень быстро, будто коверные после репризы, но что-то не задалось. Первый хлопок и тот, что был впереди, подпрыгнул как на батуте, а второй не успел ничего понять принял на себя второй выстрел. И тут же возникла тень над корчившимися и добила их контрольными выстрелами.
Уже в машине Ольгерд довольно трезво произнес:
– Ну, что пацаны еще двоих чертей осталось добить и воцарится мир, а там глядишь и брат вызодоровит…
––
Игрик быстро шел на поправку, молодой организм и желание жить дали ему шанс, который он использовал. Возле входа в его палату постоянно дежурили крепкие парни с ПМ в карманах. Пришли двое, предъявили удостоверения – следователи с Петровки, конечно пропустили.
Он лежал на кровати обложенный подушками, его светлые волосы заботливо расчесывала медсестра Света. Вошедшие предъявили удостоверения и вежливо попросили:
– Девушка, оставьте нас с больным.
Она вскочила и тут же исчезла. Оглядев непрошенных гостей, довольно спокойно изрек:
– Разговора не будет, это мои дела. Никого незнаю, ничего не помню.
Вежливые милиционеры отнюдь не сомневались в его осведомленности, в отношении лиц совершивших над ним насилие. Игрик уже был отмечен в их засекреченных папках, как весомый лидер влиятельной группировки, наводивший ужас на людей решивших жить гораздо выше номинального уровня и заявления с их стороны о вымогательствах этой бригады, поступали с завидной регулярностью…
––
1988 год. Зима. Рижский рынок.
Павильоны, палатки, толпа народа. Кто-то покупает, кто-то продает. Система разрешила свободную торговлю, теперь это называлось предпренимательство. Что-то сам сделал, продавай, привез из-за границы, перепродавай. И предпреимчивые люди этим воспользовались, началось дозволенное обогощение.
Посреди этой серой массы появилась группа людей, они выделялись сразу. В спортивных костюмах, кожанных куртках и вязанных шапочках, а то и без них, с короткими стрижками. И какой-то необъяснимой силой, которая исходила от них и спастись от этого явления не было никакой возможности. В центре выделялся парень с длинными, светлыми волосами, который своей веселостью, очень контрастировал среди этих суровых лиц. Это был Игрик.
Они шли как по знакомой улице на которой живут и совершают такие прогулки в определенные дни. И дни эти знали все работники торгового рынка. Это был день зарплаты. Парни приезжали получать зарплату за услуги нелегально навязанные всему социуму, ибо пришли их времена – времена силы и беспредела. О, как же они были самонадеяны и уверены в своей силе, которая сметала на своем пути все, что ей мешало.
Игрик выделялся среди них не только необычной прической. Он всегда красиво одевался, в нем присутствовал стиль и чувство меры. Вот и сейчас был одет в светлые джинсы и модную в то время куртку "Пилот". Они неспеша обходили палатки, весело общались с торговцами, получали деньги и шли дальше. Подошли к стеклянному павильону. Хозяин с ярко выраженным лицом кавказской национальности выскочил на крыльцо:
– Здорово Самвел, – Игрик выпустил кольцо дыма.
– Прывэт Игри. Извини братан, прошлый раз нэ получилась. Я отдам сэйчас бэз процэнта.
– Самвел, к тебе приезжал от меня человек. Ты что ему сказал?
Договорить не дали. Кто-то, как ему показалось из пацанов, наступил на ногу. Он отмахнулся и продолжил:
– Ты ему сказал, что сегодня вернешь все с процентами…
Опять наступили на ногу.
– Или я включаю счетчик…
И тут уже не выдержал, когда на ногу наступили третий раз, причем очень больно, взорвался:
– Хорош пацаны топтать мою ногу.
Обернулся, чтобы посмотреть в глаза парню так настойчиво топтавшего его новые кроссовки. И встретился с глазами такими приветливыми, с улыбкой на лице, а сверху шапка с кокардой в центре. Три милиционера с автоматами присутствовали во время разговора с Самвелом и один желая все это остановить, наступал Игрику на ногу на что тот, ну никак не реагировал и только когда тучный страж порядка в третий раз надавил, вот тогда он и обернулся. Один из них, очень благодушно сказал:
– Игрик, пойдем в отделение, Васильич зовет.
Игрик заулыбался:
– Скажи ему, мы здесь все решим и я приду.
– Нет Игрик, он сказал сейчас тебя привести.
Толстый милиционер был полон решимости.
– Привести? Да вы обалдели. Я сам прийду. Пацаны вы решите вопрос с Самвелом и со всеми остальными, а я к Василичу.
И пошел в сопровождении трех бравых молодцев, с автоматами наперевес. Обернулся:
– Пацаны, вечером все в "Украине" гуляем…
Начальника местного отделения Игрик знал хорошо, заходил к нему. Выпивали, парились в бане. Начальник был в доле. В кабинет он вошел уверенной походкой.
– Васильич добрый день. Что за дела? Меня отрывают от работы. Случилось что?
Петр Васильич Воронов сегодня был явно не настроении, на столе лежала стопка бумаг.
– Здравствуй Игрик. Ты меня тоже от дел отрываешь. И еще не знаю кому хуже.
– Петр Васильич, хорош загадками говорить.
– Какие уж тут загадки. На тебя подано куча заявлений.
– Заявлений? От кого?
– От коммерсантов. Они просят оградить их от вымогательств.
– И что? Называют фамилии?
– Конечно. Ты со своим братом Ольгердом обложили их данью и они ежемесячно должны отдавать вам энные суммы. Вот заявления от одинадцати торговцев рынка, но я думаю будет больше.
Он потряс бумагами в воздухе и бросил их на стол.
– А у меня сейчас проверка будет. Почему не реагирую, почему не привлекаю вымогателей? И что мне со всем эти делать? Это же проблемы.
Игрик улыбнулся:
– Васильич это не проблемы. Эти проблемы я решу на раз.
– Как это? Всех в лес будете вывозить?
– Нет. Нам это не выгодно, они же нам помогают добровольно, это же золотые тельцы. Поэтому пусть живут.
– И что?
– А ничего. Я забираю эти заявления и они все завтра пишут отказ.
– Как это? А если не напишут.
Игрик посмотрел на Василича, как учитель на ученика.
– Напишут, напишут. Завтра получишь отказ от всех одинадцати.
Игрик встал, взял со стола бумаги.
– Адью Василич, у меня встреча. Опаздываю.
И вышел из кабинета....
––
Отдых после работы.
Он на "Мерседесе" подъехал к гостинице Украина. Из машины вышел с длинноногой красивой шатенкой, которая с нескрываемой гордостью шла рядом с таким красавцем. Ей казалось, что это и есть тот принц из сказки на белом коне, только вместо коня машина немецкого производства со звучным названием – "Мерседес". Это была медсестра Света, так заботливо ухажившая за ним в Склифе. Она покинула это место, едва пациент выздоровел и предложил ей переехать к нему.
Они вошли в ресторан. Полный зал гуляющих, рядом со сценой отдельный стол за которым сидят пацаны с братом Ольгердом. И вдруг все повернулись в сторону музыкантов, которые исполняли известный шлягер. Музыканты почувствовав этот пристальный взгляд исходящий от брутальных парней, все поняли и увидев вошедешего Игрика, тут же прервали песню на полуслове и.... Тут уж как в известном фильме, который обожал Игрик, полилась такая щемящая и такая узнаваемая во всем мире музыка итальянца Нино Рота из "Крестного отца". Это был своеобразный кич, кич этому времени в котором они жили соотнося себя с героями известной на весь мир американской саги.
Игрик кивнул музыкантам. Прошли через зал, который с нескрываемым любопытством смотрел на его появление, не в силах понять кто этот человек, которого встречают таким музыкальным сопровождением. Он довольно снисходительно относился к такой славе, но все же это тешило самолюбие, ведь сила стала символом времени.
Они сели за стол. Кто-то из парней тоже пришли с девушками. Сегодня был не деловой ужин, сегодня они расслаблялись. Можно было, заслужили. Сразу налили.
Игрик закусив и выждав паузу, когда пацаны угомонились, взял слово:
– Короче на нас с Ольгердом поступили заявы от одинадцати "терпил".
Пацаны зашумели: "Валить их надо козлов". Он их остановил, достал из кармана пиджака бумаги:
– Хорош пацаны. Вот заявы. Завтра я еду на встречу с бауманскими, со Славой встречаемся. Майкл с Ольгердом обойдут этих пассажиров, пусть напишут отказы. Вечером их надо Василичу закинуть.
Игрик знал кому поручить это дело. Младший брат превзошел его в дерзости, в нем не было сентиментальности, которая заставит усомниться, дать слабину , нет это было не для него. Он он всегда шел напролом, ломая челюсти и вышибая мозги.