Воспоминания об Атлантиде

– Чем интересуешься, внучок? – заговорила она к Василию, растягивая свой рот в добродушной улыбке. – Имею я к продаже много чего интересного. Может, заинтересуют тебя яблоки с яблони вечной жизни. За одно яблочко совсем не дорого с тебя возьму. Есть пузырек с водою живой, из источника, что из-под яблони вечной жизни вытекает, тоже не дорого продам. Еще погадать могу. Все скажу, что хорошее ожидает тебя в жизни твоей, а о плохом, говорить тебе не стану. Лучше никому того не ведать и тебе тоже, – старушка как-то заискивающе смотрела на Василия. И еще в этом взгляде прочитал Василий мольбу ее, мол, купи хоть что-то добрый человек, я так благодарна буду тебе. Василию жаль стало древнюю старушку ту, и он согласился купить все, что та предложила, лишь бы с ценой сошлись. Он зашел внутрь дворика и прошел со старушкой к скамейке под домиком, на которую они и сели оба. И нагадала ему старушка та, глядя на ладонь его, что разведется скоро он с женой своей теперешней, но также скоро и на другой женщине женится. Сын у них родится. Как вырастет, большим человеком станет. За границей Василий жить будет три года и сам без семьи. Деньги заработает. С женой новой долго и счастливо жить будет, и разбогатеет потом, и известным станет, и за границу еще поедет. За гадание свое запросила старушка письмо передать родственникам ее, потому что почта у них тут совсем плохо работает и потому не доверяет она ей. Адрес куда передать письмо, на конверте написан был. Потом, опираясь на свою изогнутую палку, зашла она в маленький домик свой и вынесла из него два яблока и два стеклянных пузырька с прозрачною водой. За одно яблоко и один пузырек с водой запросила она передать, по тому же адресу, что и письмо, второе яблоко и второй пузырек с водой. Василий согласился, ибо сильно жаль, почему-то было ему старушку эту, да и интерес разбирал, что же это за товар такой дала она ему? Старушка же объяснила ему, что когда выполнит ее просьбу Василий, то она явиться к нему во сне и разъяснит все что тому делать и с яблоком, и с водой. Потом старушка та долго благодарила Василия, желая ему и семье его всяческих благ да долгих лет жизни. Что бы удобно было Василию нести яблоки и воду, подарила она ему сумочку холщевую с вышитой на ней жар-птицей. Василий распрощался со старушкой и заспешил до своего автобуса а, немного позже, оглянувшись, увидел старушку ту, стоящую возле калитки и смотрящую на него, уходящего.

Пока Василий прогуливался, рыбалка для экскурсии закончилась, и все экскурсанты направились в кафе, которое размещалось прямо тут же рядом, на мелкой воде, по руслу реки. Между столиками были проложены мостики с деревянных досок. Василий и Дана, выбрали для себя столик под нависающей на него скалой, где почти рядом с их столиком росло дерево. Столик, естественно стоял тоже на деревянных подмостках, на которых еще простилался ковер. И Василий и Дана, нашли для себя, что сидеть в такой прохладе довольно таки легко и приятно. Скоро официант принес им еду. Это был, вкусно пахнущий суп, жареный картофель с грибами и салат из морских водорослей. Из напитков имелись соки – виноградный и апельсиновый, а также цветочный чай с медом. И еще были сладкие теплые булочки и рогалики с творогом, а также много фруктов. Стали все полдничать, так как по времени это было почти в самый раз. Дана, рассказала с восторгом Василию, что она таки выловила ту белую форель, которую и хотела выловить. Правда выловила она ее, не за первым, но за третьим разом. Два раза форель срывалась с крючка ее удочки, когда Дана, пыталась вытащить ее из воды, но на третий раз она ее все-таки поборола. Она была под впечатлением удачной рыбалки, щеки ее порозовели, глаза блестели азартом. Василий заулыбался, глядя на нее такую восторженную и красивую. Затем он рассказал Дане про необычную его встречу со старушкой и про ее гадание, и про яблоки, воду, и про сумочку с вышитой жар птицей. Дана внимательно его выслушала, вздохнула и сказала, что Василию повезло со старушкой и что ему следует бережно обращаться с ее товаром. Она думает, что старушка та принесет Василию удачу. Потом они затеяли шутливый разговор, который и продолжался на протяжении их дальнейшего полдника. Пока они ели в столь экзотическом месте, их всех по отдельности фотографировал молоденький фотограф. Фотографии он пообещал раздать по окончанию экскурсии. Два, загорелые юноши, носили между столиков и продавали желающим экскурсантам всевозможные диковинные фрукты и овощи.

После рыбалки повезли их тем же автобусом на морской причал. Там стояли десятка два красивых моторных яхт. На одну из таких яхт и поместили их экскурсию. На ней имелся тоже экскурсовод и тоже женщина. Яхта тихонько вырулила в залив, набрала скорость и поплыла по лазурному морю. Василий и рядом с ним Дана, смотрели вперед по ходу яхты, и ветер развивал их волосы, и тела их касались друг друга, и им от всего этого стало хорошо. Экскурсовод говорила и говорила, что-то про исторические события, что-то про множество цивилизаций, что-то про местные особенности, но, ни Василий, ни Дана ее почти не слышали. Им так приятно было находиться рядом, касаясь друг друга, улыбаться друг другу и молча смотреть на морские волны. Яхта остановилась возле зеленого острова. Все сошли на берег этого острова. Экскурсовод повела их к мастерской, где из камня оникса вырезали местные мастера всевозможную посуду, украшения и просто сувениры. По просьбе их экскурсовода мастер вырезал из камня небольшую вазочку и ее тут же разыграли среди экскурсантов. Для этого написали номера на листиках из бумаги на каждого экскурсанта, затем по просьбе экскурсовода Василий вытянул одну бумажку с номером и это оказался номер Даны. Ей вручили вазочку, и глаза ее засветились от удовольствия. После этого Василий и Дана, зашли в магазин, где на полках размещались готовые изделия из камня. Такое множество красивых изделий в одном месте, Василий давно не видел. Он стал фотографировать все это, а Дана просто любовалась искусно вырезанными из камня вещами. Поступила команда грузиться на яхту, все поднялись на ее палубу, и она отплыла к следующему острову с уютной лагуной. В лагуне той вода была особенно синей. Экскурсантам разрешили искупаться, и Василий сразу же с яхты прыгнул головой в воду. Вода в бухте той была немного прохладней, чем на пляже, и это бодрило Василия. Дана тоже спрыгнула с яхты солдатиком в воду и плавала рядом с ним. Позднее, когда они после купания высыхали на палубе, к яхте причалил маленький юркий катерок с фотографом. Тот поднялся на палубу их яхты, быстро сфотографировал желающих большим фотоаппаратом, Василия сфотографировал тоже, пообещал к концу экскурсии вручить каждому, кто фотографировался, по пластмассовой тарелке с его фотографией, снова спустился на свой катерок и быстро уплыл. Тем временем солнце уже стало клониться к закату, а потому всех, кто еще плавал в бухте, попросили подняться из воды на яхту, и она поплыла к причалу откуда и начинала свое плавание. На знакомом уже причале им действительно вручили по красивой пластмассовой тарелке с их собственными фотографиями, а еще и те фотографии с места их рыбалки и с кафе на воде. С яхты, они пересели в свой экскурсионный автобус, и тот повез их в обратный путь к отелю. Люди приумолкли, так как устали, потому разговаривали редко, а в основном смотрели в окна автобуса, который петлял по знакомой уже им дороге. Остановился автобус возле отеля, когда уже совсем потемнело. Как и говорила Дана, обеденный зал еще не был закрыт. Большинство, вышедших из автобуса людей, заспешили прямо туда. А там еще оставалось много еды, и каждый брал себе то, чего ему хотелось. Василию не сильно чего и хотелось, есть на ночь, поэтому он взял сметану, булочку да стакан чаю с мятой. Быстро съел и выпил все что взял, и заспешил к себе в номер. Там он разделся, зашел в ванную и помылся под душем. Затем вытерся мягким душистым полотенцем, почистил зубы и лег в постель. Теперь он почувствовал, что устал за день. Ведь день начинался с того, что он косил траву у себя на даче, а закончился тут, Бог его знает где, и Бог его знает на каком расстоянии от нее. То ли день какой-то особенно долгий выдался сегодня, то ли события как-то спрессовались, но успел он за этот день столько, что хватило бы и на рядовую его обычную неделю. Василий включил телевизор, выставил на автоматическое его выключение по истечению полчаса и стал смотреть какую-то старую комедию с участием известного комедийного актера. Затем натянул на себя прохладную простынь, выключил настольную лампу на тумбочке и начал засыпать.

Утром следующего дня его разбудил, голос Даны, который звучал из его прибора переводчика, и призывал просыпаться и идти на завтрак, а затем подходить до автобуса, на котором они приехали из квартала коттеджей. Одеваться ему следует в костюм. Василий соскочил с кровати, несколько раз присел, несколько раз отжался от пола, и пошел в ванную мыться. После душа он надел костюм, белую рубашку и светлые туфли. Завязал галстук, причесался, брызнул на волосы туалетной водой, и посмотрел на себя в зеркало. «Красавец!» – мысленно произнес он фразу одного героя из старого фильма. Это значило, что он был доволен своим внешним видом. Он направился вниз в обеденный зал. Там всех их уже встречала, улыбаясь и как-то по-особенному красивая, их экскурсовод Дана. Василий подошел и поздоровался с ней, а она в ответ поцеловала его в щеку, от чего он засмущался совсем по-детски. На завтрак Василий взял овощной суп, вермишель с кусочками тыквы, сметану, чай, бутерброд с маслом и салат с овощей. Не спеша, поел, затем зашел в туалетную комнату и помыл руки. В автобусе он сел на свое прежнее место. Остальные экскурсанты подходили тоже в этот автобус. Пришла фрау Клавдия, а за ней, как всегда, неотлучно следовал герр Таннер, тоже одетые в новые костюмы. Пришли и остальные люди и все в красивых одеждах. Напоследок зашла в автобус Дана. Мило улыбаясь, она поприветствовала всех сидящих в автобусе и сообщила, что сейчас они направляются в административный квартал, который находится почти рядом с кварталом Коттеджей, рядом с вратами в Эден, только по другую сторону Черты. Она просит всех пассажиров автобуса закрыть глаза и не открывать их до ее команды. Затем она уселась на свое место экскурсовода, водитель включил передачу, автобус дрогнул и поехал. Василий закрыл глаза и снова почувствовал пустоту, где-то там, внутри себя. Чувство пустоты, как и в первый раз, продолжало нарастать, и он боялся шевельнуться. И вдруг снова, через плотно закрытые глаза свои, он увидел множество светящихся точек. Эти точки кружили, в каком-то замысловатом ладном танце, а потом вдруг рассыпались в разные стороны, а на то мест появился красивый сияющий шар, в котором тревожно улыбалось лицо старушки из домика в горах, где ему предсказали судьбу его, и где покупал он яблоки и воду. Старушка поздоровалась и спросила, здоров ли он, Василий? Не забыл ли он просьбу ее? Не потерял ли он товар ее? Василий улыбнулся и поздоровался с ней тоже. Затем мысленно отвечал старушке, что он здоров, что у него все в порядке, и он ничего не забыл, не потерял, а все сделает, как и обещал ей. «Тебя ждет большая удача, если исполнишь все, как я просила!» – после этого лицо ее стало расплываться, пока не исчезло вовсе. На то мест в шаре показались чьи-то большие синие глаза. Эти глаза, казалось, видели Василия насквозь, и от их взгляда у него помутилось в голове, и он, то ли забылся, то ли уснул на какое-то мгновенье.

– Пора открывать глаза. Уже приехали! – звонко произнесла Дана, и Василий осторожно открыл один глаз, а потом и второй. Их автобус стоял на ровной площадке рядом с другими такими же автобусами.

Зал совещаний снаружи напоминал Василию большой космический корабль, который он видел на экскурсии в музее. И опирался на грунт он тоже четырьмя массивными колоннами, и вход в здание снизу вела широкая лестница. Дана, проводила их до этой лестницы, но дальше не пошла, сказала, что будет ожидать всех экскурсантов возле автобуса. Василию она незаметно сунула в карман пиджака большую шоколадку в красивой обвертке. «Ну, прямо, как школьнику в школу», – улыбнулся он про себя, а вслух поблагодарил и поцеловал ее в щечку. Вереницей, один за другим, поднялись они по ступенькам и вошли в холл здания. Василия удивили его внутренние размеры, а больше всего потолок. Казалось, он тут отсутствует вовсе, а вместо потолка каким-то образом был прикреплен кусочек бездонного летнего синего неба. В холле стояли столики, за которыми сидели администраторы и выдавали каждому участнику программку совещания и номерок, на котором было указано сектор и место, где должен каждый из них сидеть. С каждого участника совещания брали подписку про неразглашение материалов совещания в течение пяти лет. Сам зал совещания поразил Василия еще больше чем холл. Имел он приличный размер, мягкие красивые кресла, белый свет, идущий где-то сверху, трибуну на возвышении для выступлений, широкие проходы между креслами, ковровые дорожки и многое другое приводило его прямо таки в изумление и восторг. Он разыскал свое место и сел в удобное мягкое кресло, где прямо перед ним был откидной столик, на котором мерцал экран монитора, и лежали большие черные наушники. Остальные участники совещаний занимали свои места тоже. По правую руку Василия сидел краснокожий человек с высокой прической, напоминающей перья какой-то птицы. По левую руку сидела маленькая женщина, со стриженой головой, а прямо перед ним совсем странный мужчина с головой как луковица. На экране монитора появилась надпись, гласящая то, что совещание начинается, и всех их просят надеть наушники. Василий и его соседи надели наушники. Тихий четкий голос говорил в наушниках, что совещание будет проходить согласно повестке дня, которую каждый из участников имеет с собой. Совещание продлится два дня, а на третий день всех их ждет интересная экскурсия. Докладчик и выступающие будут говорить с трибуны, а остальные участники совещания внимательно слушать, сидя на своих местах, и эмоционально воспринимать их выступления. Их эмоции при этом будут считываться специальными датчиками, которые находятся в наушниках, записываться в компьютер, анализироваться, затем будет выдаваться результат и приниматься на основании этого результата соответствующее заключение. Почему выбрали участниками их, а не иных людей? Потому, что ход мышлений и эмоциональное восприятие происходящих событий, отобранных участников, наиболее точно подходит под тему и эмоциональный настрой совещания этого. Участникам необходимо расслабиться и внимательно слушать выступления. Собственно это – то основное, что от них и требуется. Думать, по ходу выступления, можно о чем угодно. Мысли каждому из них придут свои, и это не важно, но важно то, какими будут их эмоции от этих мыслей. Если кто из присутствующих захочет выступить с трибуны, то ему только и необходимо, что нажать зеленую кнопку возле монитора, и на его экране появится надпись с указанием очередности и примерного времени выступления. Дальше необходимо только сидеть, слушать выступления и ждать своей очереди. Вскоре на трибуну вышел докладчик, и сначала, сбиваясь и запинаясь, начал говорить. Василий вслушивался в суть доклада, и по мере того, как голос докладчика креп и ставал четче, начинал понимать, о чем тот говорит. По мере того как он стал понимать смысл доклада, в голове его стали возникать воспоминания, образы и картины из его Василия личной жизни. Сначала детские, потом школьные, потом из института. Голос докладчика ему слышался тише, смысл доклада ставал четче и образы в голове его тоже становились четче. И все чаще, и чаще возникал образ девушки, портрет которой стоял когда-то у него на столе. Лицо ее становилось живым и отчетливым в образном восприятии Василия, а сами восприятия минувшего, пережитого им – острее. И вот она перед ним красивая и молодая, и кажется ему, что он тоже молодой студент-первокурсник, который еще и не бреется, но пушок на верхней губе его уже прорастает и чернеет все сильнее и сильнее. Он учится в институте и живет на квартире у пожилой толстой женщины. У нее в квартире маленькая кухонька и одна большая комната, где за ширмой спит сама хозяйка, а они с товарищем, вдвоем, спят на одной большой кровати каждый под своим одеялом. И еще она, Нина. Правда она приходит ночевать, только тогда когда работает на второй смене. Живет она в пригороде, а туда автобусы ночью не ходят, потому и снимает кровать лишь для того что бы переспать только те ночи, когда работает на второй смене.

Его товарищ давно спит, а он дожидается прихода Нины в сладостном томлении, и предчувствии чего-то неизвестного, но прекрасного и желанного. Он не уснет ни под каким предлогом. Его сердце учащенно бьется, как после нескольких чашек крепкого кофе, так что ни какой сон его не возьмет. Нина, как обычно, тихонько заходит в квартиру, раздевается, не включая освещение, и ложится на свою узенькую кроватку, которая стоит почти рядом, но в торце кровати Василия. Василий видит красивые черные волосы на ее голове, а дальше вниз эти волосы чуть небрежно собраны в две тугие косы, спадающие на ее грудь. Перед глазами его возникает лицо Нины с чуть розоватыми щечками, и ямочки на них. А как изящно эта ее черная копна волос обрамляет ее белую кожу на лбу! Ее полненькие губки чуть приоткрыты, а еще прямой правильной формы носик и большие карие улыбающиеся глаза. Они излучают мягкий ласковый свет, который так волнует и тревожит Василия. Над глазами черные брови и они кажутся еще чернее из-за белизны кожи ее лица. Маленькие ушки и белая шейка, и тонкая осиная талия и стройные ножки! Когда в голове Василия возникают эти видения, он ощущает такое огромное счастье и гордость одновременно из-за того, что такая вот красавица отдает предпочтение ему, а не кому то иному, и отвечает ему взаимностью на его знаки внимания. Теперь он точно добьется ее любви. Он сам ведь впервые в жизни влюбился. Влюбился в нее, в красавицу Нину. Но про любовь его знает только он сам, а ей этого он еще не говорил, но обязательно скажет. Он найдет те, самые нужные, необычные и самые красивые слова, что бы ими признаться ей в своей любви. Он каждый день, специально для этого, вычитывает в романах сцены признания в любви. Он представляет себя на месте героя романа, а Нину на месте героини, он представляет, как признается ей в любви и произносит книжные слова признания, которые вычитал и запомнил, и эти слова сначала, нравятся ему, а потом он думает, что нет, это не те, не достаточно красивые и убедительные слова. И чувство досады овладевает им, и он снова читает любовные романы, снова ищет и не находит того что ищет. Отчаяние начинает терзать его душу сильнее и сильнее. Время идет, а он на месте. А вдруг кто-то опередит его, и сделает свое признание в любви первым, и уведет Нину. Какая жуткая мысль! Только от нее одной рыдать хочется и так ноет и болит одновременно в груди его. А вдруг он так и не успеет сказать Нине, как он сильно ее любит? И останется пустота на душе от невысказанных чувств, и останется мучительная боль, и тоска из-за того, что Нина не узнает про его любовь, и из-за этого он ее потеряет.

…Вот и сегодня Василий слышит, как ключ открывает входную дверь. Это Нина пришла. Громко храпит хозяйка, сопит его товарищ на кровати, лежа от стены, раздевается в темноте Нина. Сейчас она ляжет на свою узенькую кроватку. Он слышит легкие шаги ее, тонкий еле уловимый запах ее духов, легкий скрип кроватки и вот она в своей постели. Василия пробирает дрожь от ощущения ее близости. Ему хочется поздороваться, поговорить с ней, но этого нельзя делать. Нужна тишина, иначе проснется хозяйка, проснется его товарищ, и все. Их рассекретят. Ведь пока что никто не знает об их отношениях, да и впредь не нужно что бы знали. Если узнает хозяйка, то кому-то придется искать новую квартиру или ему, или Нине, а это значит, что видится они, будут реже, а он хочет вообще никогда с ней не расставаться. Василий прислушивается – спят и хозяйка, и его товарищ. И рука Василия осторожно тянется к кровати Нины и касается ее руки. Пальцы их сплетаются, и душа его поет от восторга и счастья. Девушка, которую он любит, отвечает ему рукопожатием на его рукопожатие. Значит, она не равнодушна к нему. Он пожал ей руку и сейчас держит ее в своей руке, не выпускает. Вот она ее тонкая нежная рука в его руке, вот ее тоненькие красивые пальчики. Василий приближает ее руку к губам своим и целует каждый ее пальчик, а потом повторяет это снова и снова. Да он любит ее, как никто и никогда не любил, и любовь свою он передает этими своими поцелуями тоже. Рука его тянется к губам Нины. Он нежно проводит пальцами по губам ее, не пропуская ни уголков, ни малейших изгибов губ ее. И тут он чувствует, как Нина легонько целует его пальцы – один, второй, третий. … И сладко так, и томно на душе его становится. И слезы на глаза, и вот-вот готовы пролиться. «Господи, за что же счастье мне такое!?», – думает он, боясь пошевелиться, что бы ни вспугнуть счастье это. И счастье его длится еще долго. Василий осторожно приподымается и тянется к Нине. Нельзя чтобы кровать скрипнула, шуму наделала, тихонько, тихонько он придвигается и свешивается с кровати, тянется к Нине ближе и ближе. Он чувствует, что и она тянется к нему, совсем тихо и осторожно. Желания их одинаковы и потому губы их соприкасаются, сначала осторожно и несмело, затем сливаются в поцелуе, от которого все исчезает для них обоих, а остается это сладкое ощущение близости и взаимности. «Остановись, мгновенье!» – наверное, им обоим хотелось бы это сказать. После он целует ее в шею, нежно и осторожно, затем в плечи. Нина притихла и кажись, не дышит, а он целовал бы и целовал ее всю от головы и до пальчиков ног. И это желание такое огромное, что он готов осуществить его прямо сразу. Он приподымается, что бы встать из кровати, но Нина поняла его замысел и делает знак рукой ему ложиться обратно в свою постель. И снова касание рук, касание губ и горячее дыхание, и тихий шепот – люблю. Оказывается не надо книжных фраз, оказывается это просто. Он прошептал и понял, что притихшая Нина его услышала, что она ждала его признания. И после этого поцелуи их становятся жарче, длиннее и нежнее и в глазах их столько любви, неги и желания что это видно и в темноте, и это витает вокруг них и ясно все им обоим без слов. А за окном уже светает, а ему в институт утром на лекции и как же тут уснешь…

…Образ Нины постепенно исчез из сознания Василия, и он увидел зал совещания, и соседей его, которые, как и он, приходили в себя, и докладчика, уже закончившего свою речь. Напоследок тот благодарит участников совещания за прослушивание его доклада и направляется в зал, где и садится в первом ряду. На трибуну выходит председатель совещания и объявляет получасовый перерыв. Василий, вместе со всеми, покинул зал совещаний и направился в холл, а затем в зал отдыха. Это было тоже большое помещение, с красивой мягкой мебелью, с диковинными растениями, которые росли в деревянных бочонках, и на ветвях которых порхали небольшие яркие птички. На стенах висели больших размеров картины, большей частью на них изображались пейзажи. Еще на стенах находились большие мониторы, которые показывали или живописные уголки природы, или диковинных животных. Василий ходил, смотрел картины и к нему присоединились фрау Клавдия с герром Таннером. Василий стал вслух восторгаться картинами. Фрау Клавдия заметила ему, что у них, в Швейцарии, есть места ничуть не хуже тех, что изображены на этих картинах. Ее сразу же поддержал герр Таннер, ибо он всегда и во всем с ней соглашался и поддерживал ее. Буфет заметила первой фрау Клавдия, и они втроем отправились туда и заказали себе по рогалику и по кофе. Фрау Клавдия что-то рассуждала о живописи, но Василий ее мало слушал. Он рассеянно пил маленькими глоточками горячий кофе, и все еще был под эмоциональным воздействием от нахлынувших на него воспоминаний и переживаний его прошедшей юности. Как быстро проходит юность, к сожалению, как быстро мы взрослеем. И Нина теперь уже давно замужем за другим, и он женат на другой. А снилась она ему раньше, после того как они расстались, так часто. Снилась, будто живут они вместе, будто спешит он домой, где его ждет она, Нина. И он спешил, но дома его ждала совсем не Нина, а другая. Но не было с той другой остроты и свежести чувств, и не было того желания и не было страсти, да и любви, наверное, не было. А во снах, где жили Нина и он рядом с ней, это было всегда все так правдоподобно и трогательно. В тех снах была его вторая жизнь. Она отличалась от реальной тем, что там, рядом с ним была его Нина. Та Нина, без которой он раньше не мыслил жизнь свою. Странно, они расстались и больше никогда не встречались, и не видели друг друга никогда. Василий как-то специально проезжал на автомобиле тем пригородом, где жила Нина в своем маленьком домике. Он посмотрел, на домик, на аккуратный дворик, надеясь увидеть ее. Но двери домика были на замке, а сам дворик пуст. Все прошло, промелькнуло, скрылось. И от вспышки их чувств, от вспышки их любви и нежности былой остались щемящие воспоминания, как о той сказочной жар-птице, которую кажется, держал, держал в руках, да и не удержал, и выпустил…

– А, я записалась на выступление, – радостно и громко сообщала фрау Клавдия. – Я буду выступать завтра. После этого доклада у меня появилось, сколько чувств и эмоций, что мне прямо не терпится поделиться ими со всеми людьми.

– А вдруг они не будут интересны всем? – прямо спросил ее Василий.

– Пусть не всем. Может хоть кому-то. Мне так хочется, чтобы это кто-то услышал!

– Может, сначала, вы расскажите это герру Таннеру, посмотрите на его реакцию, а потом уже пусть слушают и остальные, если на него ваш рассказ произведет впечатление, – продолжал Василий

– Может вы и правы, – задумчиво проговорила фрау Клавдия. – Только почему герру Танеру? Он меня хорошо знает! На него мой рассказ может и не произвести должного впечатления. Я хочу рассказать сначала это вам, герр Василий!

Василий, когда услышал эту ее фразу, даже поперхнулся кофе.

– Удобно ли это будет для вас фрау Клавдия? Я ведь вас почти не знаю, – отговаривался он, как мог, но фрау Клавдия настаивала на своем и они решили встретиться вдвоем сегодня вечером. Прозвучал первый звонок, совсем как в театре. Василий поспешил на свое место в зале совещаний. Остальные люди тоже направлялись туда же. После третьего звонка совещание продолжилось. Теперь выступал содокладчик. Это была невысокая женщина, с розовыми щеками и в розовом платье. Она заметно волновалась поначалу, затем голос ее выровнялся, и речь потекла гладко и спокойно. Она приводила много цифр и фактов, много анализировала и синтезировала касательно содержания темы доклада. Василий ничего долго не ощущал, а затем ему вспомнилось, как, будучи студентом, не мог он разобраться с начертательной геометрией. И ему было очень стыдно, после того как преподаватель, однажды, вызвал его отвечать задание к доске, а он ответил не правильно. И казалось, что вся группа студентов смотрит на него и удивляется его тупости. Конечно, группа так не думала и не смотрела на него, а просто несколько студентов ехидно хихикнули. Группа же больше поглядывала на часы, дожидаясь конца урока, и каждый из их группы боялся, что его тоже могут вызвать к доске. Но Василий все равно очень переживал свой провал. Жил он тогда в общежитии, и, придя домой после занятий, сразу же сел учить начертательную геометрию. Он стал разбирать всевозможные примеры, вычерчивать их на бумаге. Товарищи его ушли на танцы, но Василий остался дома. Он не поддался на их уговоры погулять, а читал и читал учебник. Товарищи его вернулись с танцев и легли спать, а он все еще читал и думал. На следующем занятии преподаватель первым вызвал к доске Василия. Василий переживал, случалось, что отвечая, сбивался, и то больше от волнения, а не от незнания. Конечно, кое-кто из студентов пробовал хихикать, но когда преподаватель поставил ему за ответ четыре балла, хихиканье прекратилось и никогда больше не повторялось. Василий красный от волнения, но счастливый от того что, смог разобраться и решить задачу на доске правильно, сел на свое место. Он был гордый за себя, что сумел перебороть соблазны и сумел разобраться во всем. Сам. Без помощи. Это чувство его было сильнее, чем то, что бывает от правильно решенного кроссворда. В душе он ликовал. Это был триумф и реванш одновременно. Это была победа. Победа над самим собой в первую очередь. Тогда он понял, что он может все, стоит только захотеть.

Как все-таки чудно все это, что с ним сейчас происходит. Содокладчик говорила о чем-то, безусловно, важном, может, не все было до конца понятным, а Василию, вспомнилось, Бог его знает что, и эмоции непонятно какие возникли. И все его эмоции где-то записались через датчики в его наушниках. После содокладчика приступили к обсуждению. Желающих выступить было много, и Василий под конец устал их слушать. У него все чаще появлялась мысль скорее бы конец, и пойти в зал для приема пищи. Наверное, мысль такая появлялась не только у него, и словно услышав это, председатель объявил конец совещания на сегодня и попросил не опаздывать завтра. Все дружно поднялись и хлынули до выхода. Благо тот был широким и никто не ощутил толкотни. Василий шел в общем людском потоке, не смотря себе под ноги, так как все равно ничего бы ни увидел из-за множества других, чужих ног. Наконец ярко брызнуло солнце, засинело в глазах, обдало свежим ветерком. Василий глубоко вдохнул воздух. Какая тут погода на удивление чудесная! А не применяется ли тут климат контроль, какой ни будь? Его дернули за рукав. Это была улыбающаяся Дана.

– А, я тебя давно заметила! Усталый ты какой-то, – говорила она ему, улыбаясь.

– Усталый и голодный, – добавил Василий и тоже улыбнулся, и только сейчас вспомнил про шоколадку, которой его угостила Дана. Он достал ее из кармана разломил пополам и одну половину протянул Дане. Она сказала спасибо, смущенно улыбнулась и быстро поцеловала его в щеку. Василий подумал, что губы у нее теплые и мягкие, и что ее поцелуи становятся все чаще.

Они вдвоем подошли к автобусу, куда сходилась и вся их группа экскурсантов. Дана, скомандовала садиться в автобус, который теперь должен был везти их в отель, где они остановились, и где их дожидался обед. Обратный путь в отель прошел привычно, как и раньше. Дана, объявила, что после обеда их ждет новая очень интересная экскурсия, поэтому они должны будут собраться у автобуса. Обед был богатым на выбор блюд, и Василий брал, не стесняясь, каждое блюдо, которое попадалось ему на глаза, больше с целью попробовать все их на вкус. Обедал он за одним столом с Даной, и все может, прошло бы как обычно, если бы не экстравагантные посетители их обеденного зала. Это были пять очень красивых девиц, напоминающие внешностью своей моделей, и с ними один высокий, под два метра ростом мужчина, лет тридцати пяти. Видно было, что мужчина у этой компании за старшего, и что все девицы его слушаются. Девицы были длинноногие в коротеньких юбочках, облегающих блузочках и туфлях на больших шпильках. Они сидели за отдельным столиком, курили сигареты и им накрывали стол официанты, чего те обычным посетителям не делали. Девицы громко хохотали, именно хохотали, а не смеялись, как смеялись бы все люди, когда им смешно. Казалось, они хотели, что бы на них присутствующие обратили внимание, хотя и без этого они были заметны. Девицы, как это говорится, стреляли глазами на незнакомых им мужчин, что приводило в смущение последних, как и приводило в негодование их спутниц. На вопрос Василия кто они такие, Дана, отвечала, что это экскурсия из города Ада, и что такие экскурсии осуществляются регулярно с обеих сторон, то есть и со стороны города Эдена в город Ада тоже. Обычно они длятся три – пять дней. Василий с интересом разглядывал длинноногих девиц, что, в конце концов, не понравилось Дане, и она попросила его смотреть на нее. Василий извинился и уже больше не смотрел в сторону девиц, а шутливо разговаривал с Даной. Обед закончился и они не торопясь, направились к своему автобусу. Дана не села на свое обычное место экскурсовода, но села рядом с Василием и оттуда проводила экскурсию. А экскурсия сегодня намечалась в высокогорный район к известному, как выяснилось, озеру Цера. Автобус ехал возле моря, и Василий любовался набережной, растущими пальмами, золотыми пляжами и лазурным морем. Дана, рассказывала экскурсантам о климате, об интересных местах и об истории этого края. Постепенно автобус сворачивал все правее и правее, море исчезло, а с обеих сторон дороги стали выситься горы. Странное чувство овладевало Василием в горах. Не то что бы он боялся гор, нет, но они для него были непривычным пейзажем. Он вырос на равнинной, степной местности, она то и была для него родной и привычной. А эти скалы, эти громады камня были для него чужие, и он при виде их терялся. Местами дорога подходила очень близко к обрыву, и тогда, те экскурсанты, что сидели в автобусе со стороны обрыва, инстинктивно отодвигались в противоположную сторону, от греха подольше. Женщины в таких случаях визжали и закрывали глаза от страха. Естественно Дана этого не делала, потому как проезжала дорогой этой много раз и привыкла и к горам, и к пропастям. Горы, здешние, покрывала зелень деревьев и только поближе к их вершинам виднелись голые скалы, а выше над ними белели снежные шапки. Автобус подъехал к водопаду, и вся экскурсия высыпала из него. Люди, как обычно в таких случаях, фотографировались, рассматривались по сторонам, разминались. Интерес Василия вызвал и водопад, и его название. Он назывался «Слезы старой девы». Легенда гласила, что давно, здесь жила очень красивая девушка. Была она гордячкой и никак не могла себе выбрать жениха, которые толпами добивались руки ее. Потом, постепенно она состарилась, и женихи перестали ею интересоваться. И она заплакала от обиды, и по сей день плачет, но не вернуть, ни времени, ни былой молодости, ни былой красоты, ни толпы женихов.