– О, как все это ужасно, – смерть, смерть и конец всему, и никогда-никогда никто не возвратит бедную чайку больше к жизни!..
Села луна, и спит темная степь. Спит озеро, воздух… Уснула и осиротевшая чайка: все плакала, плакала и так уснула на полустоне. Сладкий сон снится ей: снится, что жива ее подруга, и, счастливые, так торопятся они улететь в ту страну, где нет злых охотников. Туда улетят они, там будут жить счастливые, чтобы вечно любить друг друга.
Только еще посветлело в степи, только загорелась розовая полоска в том месте, где встает над землей солнышко, как проснулся петушок.
Он торопливо захлопал крыльями и закричал озабоченно:
– Кукуреку! Вставайте скорее все, потому что никто не смеет спать, когда хозяин наш, солнышко, уж хочет вставать.
– Какой беспокойный завелся у нас, однако, сосед, – сказала цапля мужу.
– Пусть каждый, – оказал ей муж, – исполняет свои обязанности. Петух – часы природы, и пусть он звонит…
– Да, но он звонит и в полночь и на рассвете…
– Что ж из этого? Полночь такое же время, как и рассвет… Пойдем лучше есть маленьких ящериц. Прежде всего немного пищи: никогда не забывай, дорогая, и помни, что одна маленькая ящерица может влить столько энергии в организм, создать такой полет фантазии, мысли…
– И чувства, – подсказала жена.
– Да, да, и чувства… О чем я говорил?
– Не знаю, милый, когда я слушаю тебя, я забываю все, – я забываю даже то, что ты говоришь…
– Ну, все равно, и главное здесь, конечно, чтобы быть всегда беспристрастными, а теперь идем.
И они, как все чинные, умные цапли, никогда не разлучаясь, зашагали в степь, как раз в то время, когда ящерицы и другие им подобные выбегают из своих норок.
А Куд в это время уговаривала петушка поселиться на озере.
Ей надо было нести яйца, надо было высиживать деток.
– Так природа устроила, милый мой, и что мы можем против этого сделать? Позволь мне: я сама устрою маленькое, хорошенькое гнездышко, – ты ничего не будешь знать, а я тебе в награду подарю много-много маленьких хорошеньких петушков и курочек.
– Ну, что ж делать? – сказал петушок: – Если ничего больше не остается, будем ждать маленьких хорошеньких петушков и курочек.
И, захлопав крыльями, он закричал:
– Кукуреку! Мы с Куд окончательно поселяемся на озере, и Куд подарит мне много хорошеньких петушков и курочек.
– Милый, зачем же об этом говорить всем?!
– Да, об этом можно было бы и подождать так кричать, – согласилась цапля-жена, услыхав в степи их разговор.
– Ну, бог с ними, – ответил муж, – и будем терпеливо ждать, что из всего этого выйдет.
А вышло вот что: Куд устроила себе гнездышко, нанесла в него яйца и в один прекрасный, веселый день села на них, сперва поудобнее оправившись. После этого она, довольная собой, сказала петушку:
– Милый мой, как я счастлива! Теперь я встану только окруженная нашими детками.
И с тех пор Куд постоянно сидела на яйцах.
И цапля села на яйца. Она была тоже очень счастлива, потому что после разрушения ее первого гнезда деревенскими детьми, в том месте, откуда они убежали на это озеро, она думала, что в этом году у нее не будет больше детей.
А скоро к Куд и цапле прибавилась еще одна соседка.
Это была утка.
Однажды эта утка прилетела на озеро сразу с тремя женихами.
И вот что все увидели: когда утка и ее три жениха опустились на воду, то утка отплыла в сторону, отвернулась, а женихи ее начали драться между собой. И они дрались до тех пор, пока один жених тут же умер от ран, а другой, чувствуя себя побежденным, улетел. Тогда тот, кто остался – коренастый, плотный селезень, – подплыл к своей невесте и, по законам своей породы, грубо крякнул над ее ухом:
– Жена!
Только тогда она подняла голову, чтобы посмотреть, кто ей достался и кому она теперь, как раба, должна покоряться и служить.
Селезень был всегда злой. Он только и говорил:
– Моя! Моя!
Что до петушка, то он предпочитал бегать по степи и только, соскучившись иногда, кричал издали:
– Кукуреку, Куд! Я люблю тебя!
Куд слышала его крик, но молчала. Что ж ей было делать? Не кричать же по-петушиному, – ни одна уважающая себя курица так кричать не станет.
Правда, ей немножко было грустно, что ее петушок такой непоседа, ей хотелось бы, чтобы он всегда около нее сидел. Но она покорялась, – она верила, что петушок все-таки любит ее больше всего на свете. И когда ей становилось особенно грустно, она думала о том времени, когда будут у нее детки и как обрадуется им петушок…