Стальные клыки зверя

– А почему он на русском?

– Да это на тебя он камлает, что бы ты понимал.

Шаман еще покружил вокруг огня, быстро с криками, воплями, а затем остановился и тяжело дыша, присел за стол, потный, с ненормальными глазами.

ГЛАВА 56

Страх ушел, стресс рассосался, хотелось смеяться, Егоров чувствовал как они – эти дети природы, стали ему близки.

Женщина весело предложила:

– Присоединяйся к нам. Хотелось, что бы ты спустил брюки, что-то мне подсказывает: у тебя есть что показать.

–Ну, уж не настолько мне хотелось быть близкими, – подумал Егоров, а вслух произнес. – Да, но как-то не так я воспитан.

– Вот. Вот в чем дело, людям с детства, навязывают ложные каноны, если бы они выросли без влияния, они бы ложного стыда не чувствовали, стыд это привнесенное в природу человека, порок развития цивилизации. Стыд может иметь тяжелую форму, свой некрасивый поступок некоторые могут хранить в памяти очень долго и даже через десятилетия, вспоминая его, вновь ощущают чувство стыда.

Егорову хотелось есть, когда он ел в последний раз? Стресс и физические нагрузки обрушили его энергетический баланс. Женщина словно прочитала его мысли:

–Как насчет перекусить?

– Премного был бы вам благодарен.

–Ладно, – она протянула ему кусочек хлеба и кусок колбасы. – Чем богаты…

– На Ходынском поле за кусок хлеба и кусок колбасы люди гибли, сотнями.

– Что за Ходынское поле?

– Когда царь Николай Второй короновался, он по этому случаю накрыл поляну на Ходынском поле и там бесплатно раздавали кусок колбасы и кусок хлеба. Толпа ринулась на халяву, в свалке передавили друг друга…

–А правда девочки, мужик-то аппетитный, может останешься с нами?

–Да я как-то…

– А что в этом особенного?– недоуменно произнесла Марина, – нудисты, не стесняются. Знаешь их сколько? У нас правда не так много. А заграницей? Голый на голом и голые погоняют.

–Да как– нибудь потом, сейчас дела, – надо отомстить.

– Месть это святое, совсем не христианское. Ты хочешь судить?– спросила жрица.

–Я уже осудил, осталось привести приговор в исполнение.

– А милосердие, всепрощение! –

– Да прощать такое не хочется. Милосердие оно как-то в этом случае не подходит.

– Знаешь, четыре тысячи лет тому назад зародилась зороастрийская вера, религия добра, верующие приносили клятву служению добру, чуть позже, возникли греческие города – Афины, Спарта, Македония. Там милосердие не уважалось. Только, правда, жестокая, но справедливая. Даже новорожденных младенцев, если считали их слабыми, сбрасывали со скалы. И эти веры правды и добра встретились на поле брани. Маленькие государства, разбили в пух и в прах огромное персидское войско, Дарий исповедовал и насаждал зороастрийство, и видишь чем это кончилось. Прости что парю тебе мозги. Может тебе неинтересно?

–Интересно. Продолжайте.

–А индуизм, буддизм. Пришли англичане, и Индия, разложенная религией милосердия, религией слабости, подняла лапки. А Китай? Конфуцианство, даосизм – народ, воспитанный по канонам добра, милосердия, не мог даже сопротивляться захватчикам, их били гунны, а маньчжуры вообще захватили страну, потом и англичане и японцы. Вот тебе живи и люби…

Жрица налила в стаканчик минералки и протянула его Егорову.

– Спасибо,– Егоров выпил.

– Вот вера евреев, – продолжила она, – вера правды. Испания, владелица Америки, владычица морей, преследовала евреев, и те бежали в Англию. От преследования туда бежали евреи со всей Европы и Англия, в скором времени, стала мировой державой, и никогда над империей не заходило солнце. Евреи создали великую Америку, не добром, милосердием, а рациональным умом, преследуя лишь свои корыстные цели, а каков результат? А Советский Союз? Евреи были мобилизованы государственным строем работать на страну, и, во многом это они создали его великим. Первыми были в науке, в медицине, культуре, и делали это только ради своей наживы.

– Ну а благотворительность?

–Это простой пиар – отстегнуть малую толику, получить рекламу. Знаешь милосердие, мягкость, развивает лень и другие пороки.

–Интересно.

– Подумай, может тебе будет лучше с нами.

– Я подумаю, но сейчас тороплюсь.

Жрица, ненадолго задумалась:

– За тобой гонятся убийцы, ты можешь позволить себе мстить, я думаю: ты мужчина не из робкого десятка.

– Скажу больше, меня преследует еще один убийца, совсем по другому заказу.

– Значит, ты чего-то стоишь.

– К чему это?

– У Зины, которая из-за тебя приняла муку, проблемы с квартирой. Сестра продала свою долю, теперь новый жилец хочет выкупить всю, но цену нормальную не дает, а цену своей доли загибает.

– Ну, это сейчас не редкость.

– Помоги девочке. Ты же так воспитан, что тебе говорит чувство благодарности.

–Не обещаю что смогу, но попытаюсь, и что в моих силах…

– А тебе приходилось мстить. Что бы так, по крупному.

– Приходилось и совсем недавно. Посадил я одного на десять лет. Попытался гад меня обидеть.

–Крутой:

– – Еще как. Одна кличка «Череп», что стоит.

–Зина отойдите с ним и пошепчитесь.

Егоров отошел с девушкой:

–Больно было?

–Еще как, схватил за волосы, слезы из глаз брызнули.

–Спасибо тебе. Сделаю для тебя все что могу. Зина сказала адрес и как найти ее, взяла его телефон. В ее глазах засветилась надежда, она поверила в него. Они договорились, когда встретятся. Зина еще что-то хотела сказать, но промолчала.

. – Ладно, иди, не будем тебя задерживать.– Заметила жрица, и добавила._– Бандиты наверное уже ушли.

– Я вообще-то не знаю как выйти.

–Стасик проводи гостя. А может все-таки останешься?

Егоров покачал головой

ГЛАВА 57

Костер во дворе угасал, пламя лишь изредко прыскало, разлетались искры. Хозяин подошел и подложил в огонь хвороста. Пламя поднялось и во дворе сделалось уютнее.

Шаман впился взглядом в глаза Картавого, тому показалось, что сознание его становится не четким

– Гад, гипнотизирует!

– Что бы забыл … что б не помнил, – забубнил шаман.

– Что ж, поиграем в гляделки, – это делать Картавый умел, и надавил взглядом, но почему-то не получилось поймать, упереться в глаза.– Да он же косой!

Картавому стало смешно:

– Надо сделать поправку.

У шамана внутри зрачков заволокло, словно белесым дымом костра и он все никак не откликался на его взгляд.

– Он в трансе! – догадался Картавый, и стал давить, давить взглядом, пытаясь схватить, подчинить сознание, вызвать чувство страха, но шаман явно не боялся, хотя сам ничего не понимал, видимо всегда было по-другому, и он пытался понять – куда же он попал на этот раз. Все же на шамана его взгляд произвел впечатление:

– Ты с той стороны?

–Да я с этой, хотя, порой кажется, что и на той бываю.

– А может ты чей-то дух?

–Нет, я сам по себе.

–Давайте поднимем, – предложил хозяин, не особо понимая, что происходит, только было ему ясно: у шамана не получается. Все глотнули самогона.

Лось Картавому понравился, его жарили на сале, много лука и помидоров. Самогона было немеряно. Он ел много, буряты много пили, застольный разговор пошел бойкий.

– Опять в магазине цены подняли. На днях ходил в поселок – пожаловался хозяин.

– Сталина не хватает. Все время цены снижал – подхватил тему шаман.

– Сталина? а тридцать седьмой год. Всю интеллегенцию уничтожил, – ехидно заметила хозяйка, она пила из небольшой рюмки.

–Сталин зачистил пятую колонну, потенциальных изменников. Вспомни Испанию.

– А после войны, депортация народов?

–Война не кончилась в сорок пятом, – шаман стукнул лежащий на столе бубен,– война должна была начаться, война с союзниками.

Картавый недолго удивлялся эрудиции жителей таежной глуши – телевидение просвещает, дает им обширную информацию, вообщем дает то, что хочет дать.

– Телевизор много смотришь.

– А ты?

– Закрой свой телевизор, достала.

Поднимали часто, полупьяный шаман начал исповедаться:

– Мой дед был великий шаман, из Москвы приезжали посмотреть на него. Мы ведь потомки Чингис– Хана.

_ – Потомки Чингис – Хана, сколько их!– насмешливо заметил хозяин.– Был в городе недавно, так там съезд устраивали потомки, а сколько же их тогда в Монголии?

– Дети лейтенанта Шмидта и здесь в таежной глуши.– Хохотнул Картавый.

–Можешь мне не верить, на твое мнение мне плевать.

– Я знаю, на что тебе не наплевать, вижу как ты на мою бабу пялишься, сволочь косоглазая! – обозленный хозяин поднялся, но жена усадила его на место:

– Не придумывай того, чего нет.

– Ольхон? – Пьяно продолжил шаман. – Ушли духи оттуда, туристы, пьянка, любопытство, плохие глаза…. А я знаю, где духи сейчас обитают, я тебе потом скажу, хочешь, пойдем туда вместе, там даже тебе они откроются, там они тебя услышат…

Буряты быстро напились до потери сознания и валялись у стола. Жена хозяина постелила, если так можно было сказать, Картавому в доме: бросив на кровать шкуру медведя, и он упал на нее, устало закрыл глаза, но заснуть не успел, – пришла хозяйка.

Она щелкнула выключателем, – загорелся крохотный огонек.

–У нас принято хозяйке ложится с гостем. Нам очень нужен ребенок, ты подошел во время, в это время получится у меня сын. Шаман уверен.

– А муж?

– У нас кровь портится, надо свежую. У меня было трое детей и все умерли младенцами. Шаман объяснил: другого мужика надо.– Неторопливо раздеваясь, говорила хозяйка.

У Картавого мигом слетел сон, сердце бешено заколотилось, – женщины у него не было давно.

Он впился глазами в обнаженное, смуглое тело, полные груди и ноги в шерстяных носках, меж грудей, на цепочке амулет – раскосый лик с поднятыми на дыбы волосами. Она легла рядом. Он обхватил ее двумя руками и прижался к ее горячему телу, она сильно стала мять ему плечи.

Вспомниалась Маргоша, вспомнилась сильно и больно.

– Как тебя звать, – хрипло спросил он.

– Зачем тебе?

–Действительно: постель еще не повод для знакомства.

Утром она его разбудила, было уже светло.

– Вставай, муж с шаманом пошли в баню.

– Мне бы тоже не помешало.

–Говорят, у вас в городе можно узнать точно от кого ребенок?

– Да это правда.

– Муж боится, ты приедешь и заберешь ребенка. Тебе уходить надо, от греха подальше.

Они вышли из дома.

– Ты не иди прямо к реке, обойди скалу, вон там поднимешься, а за вьюжиной, поверни вправо. Потом иди прямо и выйдешь к реке. – Она дала ему узелок с едой.

Он хотел поцеловать ее на прощание, как водится меж близкими, но она уклонилась, глаза ее были холодные, равнодушные.

– Сделал кобель свое дело…– Усмехнулся Картавый.

– Торопись!

ГЛАВА 58

Стасик, включив фонарик, направился к выходу. Еле слышно ступая, Егоров двинулся за ним. У двери с колесом они остановились, и Стасик с трудом крутанул его, затем поднялись по ступенькам и он тронул железную дверь, которую не мог открыть Егоров, та легко отошла.

–У бандитов, наверное, был ключ или отмычки которые могут все открыть. Хотя замок здесь, явно примитивный.

Егоров осторожно выглянул и бегло осмотрел помещение цеха.

– Спасибо Стасик, – и прошел в дверь. За спиной щелкнул замок.

Егоров осторожно прижимаясь к стене, двинулся к галерее. Как выбраться из производственного корпуса, проблем вроде нет.. Вопрос: убрались преследователи или еще здесь? Времени прошло вроде достаточно. Он подошел к окну, и … джип стоял во дворе – преследователи еще оставались здесь.

– Эх, надо было спросить у парня, как еще можно выйти из бомбоубежища, минуя это помещение. Наверняка есть еще выход, – но, тем не менее, он осторожно двинулся к галерее. Егоров успел подняться лишь на вторую ступеньку, как сверху послышались голоса: кто-то предложил еще раз осмотреть помещение цеха.

–Куда бежать? Где спрятаться? – Обратный путь в бомбоубежище был закрыт.

От крайней вагонетки к железной входной двери, узкоколейный путь шел несколько под уклон. Его озарило. Он убрал лежавшие на рельсах пару кирпичей и несколько арматурин. Упершись ногами и толкая спиной, он попытался стронуть тяжелогруженую вагонетку с места, но бесполезно, та не трогалась. Тогда он подобрал толстую трубу и как рычагом, зацепляя конец трубы за шпалу, надавил на другой конец трубы плечом, вагонетка тронулась. Он перехватил концом трубы за следующую шпалу и потом за другую, вагонетка разгонялась. Егоров бросил трубу и, давя плечом, уже как бобслеист бежал за вагонеткой. И все время ожидал выстрела. Как и надеялся Егоров, тяжелая вагонетка вышибла массивную, железную дверь, он выбежал наружу, и оказался во дворе. За угол невысокого сооружения метнулись две фигуры. Егоров бросился за ними. За углом лежали резаные оболочки кабеля – работа бомжей! Рядом, в бетонной стене снизу, была пробита дыра. Со двора взревев двигателем, рванул джип, направляясь видимо к воротам. Егоров лежа пролез в дыру и оказался на территории гаражного кооператива, длинный ряд боксов, двери некоторых были раскрыты. Бомжей не было видно:

– Куда делись?

Он заметил узкую щель между гаражом и бетонным забором Егоров попытался протиснуться и у него получилось. Два ряда гаражных боксов, выходящие во двор воротами, сзади были неплотно прижаты друг к другу, и там образовалась узкая длинная территория, и как с первого взгляда убедился Егоров, была давно обжита. Его встретили с десяток настороженных глаз.

Одна тетка, с неизгладимыми следами многолетней пьянки, присмотрелась к нему:

– Да он же привокзальный, видела я его там. Что выжили тебя оттуда?

– Выжили, – согласился Егоров. Он осмотрел себя и не удивился, что его с трехдневной щетиной, и вымазанной одеждой приняли за своего.

– Ты что-нибудь принес?

Егоров нашарил в карманах мелочь, сдачу с маршрутки, и несколько некрупных купюр.

– Вот. – Он протянул деньги тетке,– немного, но больше не смог найти.

Для бомжей видимо это была большая сумма.

– Я всегда говорила: привокзальные самые богатые. Отметим встречу!

За спиртным послали гонца, тощего мужичонку.

Пришли две женщины с узлами, они были еще молодые, но на их лицах дурные привычки уже наложили свой отпечаток.

– Они ходили на угол, там кормят горячим, дают одежду. Выбери себе.– предложила тетка.

Егоров пошарил в узлах, подобрал пиджак, чистый и довольно богатый на вид. Затем переложил тайком в него деньги, документы, ключи.

Пришел гонец, принес пузырьки со спиртом, и лапшу быстрого приготовления.

Их было человек семь – восемь, все присели на ящики, тетка шустро разожгла в печурке, сложенной из несколько кирпичей, огонек и поставила на печурку кастрюлю с водой. Достала из-под ящика баллон с минеральной водой и полиэтиленовые стаканчики. Благородное собрание бывших оживилось, зазвучал говорок, хохоток, но выпить не успели – появились четверо мужчин с испитыми, злобными лицами.

– Убирайтесь отселева!– приказал один из них, самый маленький.– Сколько вас еще можно просить. Что по хорошему не понимаете?

– А шиш не хочешь. – Отозвалась тетка, показывая изввестную фигуру из трех пальцев.

– Ах ты стерва!– маленький влепил тетке пощечину, два мужика и две женщины, бросились на помощь тетке, и матерясь и визжа, сцепились с пришлыми. Драка получалась яростной. Остальные аборигены струсили, и испуганно смотрели со стороны на свалку.

Егоров рос тихим и спокойным ребенком, годам к восьми отец привел его в секцию самбо, мать было против:

– Ты что, такой жестокий вид спорта. Покалечат ведь!

Отец был настойчив:

– Он должен постоять за себя, и защитить слабых.

Егоров несколько лет занимался борьбой, у него получалось, даже выступал на соревнованиях…

Драка принимала серьезный оборот. Женщины уже валялись на земле и их пинали ногами…

– Пора!

Егоров легко справился, со спившимися, ослабленными плохой пищей мужиками, кидая их через себя и сшибая подножкой, но стараясь не увечить. Те быстро оценили обстановку и слиняли.

. – – Они нас выживают отсюда, – заметила тетка, – вот шиш им. – Больше не придут.

. Начался праздник – день победы. Развели спирт, тяпнули, потом еще развели и еще тяпнули. Ели лапшу ложками из одной кастрюли, и много бестолково говорили. Они напоминали стаю бродячих собак и тот же оскал у некоторых, и униженное повизгивание у других. Иерархия здесь устанавливалась силой, вне социума, по законам природы. Госструктуры, – для них жестокие внешние враги.

– Дети природы? Вот они дети природы, падальщики, эволюционные уроды, неприкасаемые, презираемые. А самоназываемые дети природы, – собрания, свечки, нелепые обряды – игры сытых, они даже не могут представить как жить вне цивилизации.

Егоров рассматривал их, – с язвами на лице, на руках, с больными почерневшими ногами, с тяжелым хриплым дыханием

.– Как после атомной войны – мутанты, – подобных он видел в фантастических фильмах.

ГЛАВА 59

Как оказалось, Картавый плохо ориентировался в лесу. Он знал: крона дерева гуще с южной стороны. Знать бы ему еще, куда идти, на юг или на север. Он поднялся на хребет, идти было трудно без тропы, то кусты, то валежник, а то и овраги.

– Где вьюжина, что бы взять вправо.– Он не знал, что такое вьюжина и он мог просто пройти мимо. Вдруг дружно застрекотали сороки.

– Не медведь, ли? – он шел и пристально вглядывался в гущу сосен, не мелькнет ли огромный лесной мужик в шубе. Мелькнул. Или показалось? От сосны отделилась фигура.

– Ну, слава Богу,– выдохнул он, – это был хозяин, но… ствол его ружья был направлен ему в грудь.

– Двенадцатый калибр. – Грудь разорвет с такого расстояния на куски. – Ты чего это?

– Боюсь, что придешь отбирать ребенка.

– Да клянусь…

–Не могу рисковать, годы мои идут. Дитя надо поднимать. Учить…

– Так ребенка еще нет. Стоит ли делить шкуру неубитого медведя? Даже смешно.

В глазах хозяина была решимость, он упер приклад ружья себе в плечо и…

Картавый увидел, как за спиной хозяина поднимается человек, – шаман! Он махнул дубиной, та резко упала на голову хозяина, тот осел, роняя ружье на землю.

Шаман подошел к нему и поднял веко:

– Готов!

Затем вынул из мешка и бросил какие-то куски, серой массы на труп.

– Дерьмо чужого медведя, он приходил недавно, дрались с нашим, но тот прогнал его. Сейчас наш прибежит, он постоянно обходит свою территорию, запах учует, разорвет останки. Никто не подумает что это убийство.

– Зачем ты мне помог?

–Мой дед, великий шаман, потомок Чингис– хана, нашел одно место, он считал: там обитают духи силы. Однажды он взял меня с собой туда. Мне было семь лет, а ему под девяносто, мы долго шли. Место было у скалы, возле нее много костей мамонта.

– Потом вырастешь, будешь здесь брать силу. – Сказал он мне.– Не теряй это место.

Когда вернулись, дед долго, несколько лет, учил меня быть шаманом, разговаривать с духами, видеть болезни, учил глядеть в глаза, учил искать и готовить травы. Потом он умер, ему было девяносто пять, он так говорил, может ему было и больше. А я потерял это место, долго искал и все не мог найти, маленький был, когда дед показал мне его, но вот, совсем недавно, года два назад, нашел. Но им уже владел шаман, мерзкий, злобный. Силу от нашего родового места набрал великую. Не смог я с ним справится, а добровольно уходить он не хотел Я прошу тебя помочь мне.

– И что сделать?

– Надо напугать сильно, но не физически, внутри его дух живой, вот его надо напугать, тогда он потеряет силу. Это место мое.

– А может просто пристрелить?

– Нельзя: место потеряет силу.

– А я смогу?

– Сможешь. У тебя дух черный, очень черный и очень сильный. Я когда камлал, понял это.

–Далеко твое место?

– Да нет.

– Ну, пошли.

Они пошли, шли молча.

Через пару часов утомительной лесной дороги, Картавый спросил:

– Далеко еще?

– Да нет, уже половину пути прошли.

Еще через пару часов, шаман остановился:

– Идем тише, это совсем рядом. Вон та скала. – Они раздвинули кустарник, за ним, небольшая полянка, посередине кострище, у подножия высокой, обветренной скалы, были подвешены на шестах черепа и сушеные шкурки зверей и зверьков.

– Кого ж это мне духи прислали. – Услышал Картавый голос. Он обернулся. Шаман захватчик был невысок, но плечист. Не старый, под пятьдесят, хотя у таежников по лицу возраст определить сложно.

–Кого. Кого хозяина! – С вызовом произнес косой шаман.

– Все не угомонишься, место признало меня, и никто тебе не поможет.

– Силу здесь открыл мой дед, сто лет тому назад.

–Нарты, на которых ездил твой дед давно уж сгнили. А это место открыл я сам, десять лет тому назад, не приходи больше сюда.

–Ну что ты так грубо с человеком. И дед его был заслуженный шаман.– Остановил его Картавый

–А ты парень лучше не вмешивался. Когда говорит большой шаман можно пострадать.

– Ты что-то можешь мне сделать?

–И сделаю, если быстренько не смоешься отсюда. Как дерьмо из унитаза.

– Где ж ты терпила лесной, унитаз видел.

– Да я живу в городе.

– Вообщем, собирай свои черепа и мотай отсюда.

– Нарываешься, однако!

–Ну, ладно показывай что можешь? Надо еще поесть чего нибудь горяченького.

– Ты что не объяснил ему, куда он попал? – Засмеялся захватчик.

–Так вот объяснять надо тебе, куда ты попал! – косой шаман свирепо вращал глазами, которые неожиданно, смотрели прямо.

– И куда же это я попал? – Насмешливо, уверенный в себе, спросил шаман из города.

– Перед тобой дух, черный, сильный.

– Смешно. Духа я представлял немного иначе. Ну, ладно дух, взгляни – ка мне в глаза. Картавый подошел, и встал в паре метров от шамана, они сразу же сцепились глазами,

ГЛАВА 60

На узкой территории, за гаражами, только что отстоявшей свою свободу, пьянка угасала, осталось на плаву несколько бомжей. Егоров сидел на деревянном ящике и слушал, как один из них, худой, с выбитыми зубами, рассказывал другому:

– Я в спецназе служил, вот не веришь: я скоро вернусь, и меня возьмут в спецназ. Такими проффи как я, не бросаются.

– Что не узнал меня? – к нему подсел бомж.

Егоров вглядывался в изможденное лицо пожилого мужчины.

– Иван Савельевич, – еще не узнавая, лишь догадываясь, прошептал он.

– Он самый!

– А вы как здесь? Вы же кандидат наук.

–Доктор наук.

Егоров, будучи студентом технического вуза, пару раз, в каникулы ездил на раскопки, раскапывали стоянку первобытного человека. Руководил экспедицией Иван Савельевич, тогда еще импозантный, пользовавшийся бешеным успехом у девушек доцент университета.

– И все же здесь вас видеть?

–Пил, боролся, пытался тормозить, обращался за помощью и к психологам, и сам терпеть мог дня два, а потом… а потом это и случилось. Помню смутно: подписывал документы, пересчитывал гору пачек денег. Потом, квартира уплыла и следствие было, а что докажешь, я и не отпирался, что вроде деньги видел. Всех выселили. Жену было жалко – билась она в отчаянии, дико кричала:

– Где будем жить? Где будем жить? – До сих пор этот крик в ушах стоит, спать не дает. Я ушел. Сломался, и пить уже не пытался бросить. Наоборот хотелось забыть этот ужас.

– И давно здесь?

–Да лет пять. Вот изучаю быт дна общества. Карикатуру на первобытное общество.

– А помните раскопки, как лапу зверя с каменным наконечником от стрелы нашли?

Иван Савельевич напряг память, но бесполезно.

Егоров вспомнил свой кошмарный сон, и подумал: вот кто мог бы объяснить:

0– 

–Слушайте, а животное, какое мог видеть первобытный человек; клыки длинные, уши округлые, шерсть бурая, фигура кошачья, но все, даже морда в шерсти, даже глаз почти не видно.

1– 

– Это саблезубый тигр.

2– 

– А почему серый, не в полоску?

3– 

– Да полоски зверь приобрел в зарослях бамбука, в яркой растительности джунглей. Ты говоришь так, как будто сам зверя видел?

4– 

–Да, в полудреме, то ли чудилось, то ли всплывало из первобытной памяти предтечь.

5– 

–Это очень интересно, я слышал однажды такое.

6– 

– А вы не хотите уйти отсюда. Со мной. Уедем, жить есть где…

7– 

– Нет, не хочу. Я жду здесь конца, трезвый я повешусь.

8– 

Доктор наук, бывший преподаватель университета, умнейший человек – Егоров это знал не понаслышке, выпил плохо пахший суррогат, и глаза его поплыли, быстро теряли осмысленность, вскоре он уже что-то бормотал несвязно.

9– 

Все уже были пьяные. Кто же они? Больные люди без шансов побороть болезнь? Как им помочь? Применить силовой метод лечения? Сам редко кто бросает пить..

10– 

Егоров поднял брошенный халат, снял пиджак, и надел халат, что бы не испачкаться, и протиснулся в щель, снова снял халат, надел пиджак, вышел через ворота гаражного кооператива и оказался на тихой улице, сквозными дворами вышел на другую, шумную, забитую машинами. Он достал мобильник и включил его. Почти сразу же раздался звонок.

– Куда ты пропал? – услышал он голос Степана.

– Да стрельба в парке началась. Так я ушел…

– Правильно, а ты где?

Егоров посмотрел на дом, на котором было табличка с названием улицы и номером, и назвал ее.

– Знаю где, сейчас подъеду.

Егоров, подумал, позвонил ли ему киллер, наверное, позвонил. Надо будет проследить: один ли он приедет.

Степан подъехал один, Он недоуменно оглядел переодетого Егорова.

– Да прикупил пиджак. В секондхенде, а то хожу как бомж.– Усаживаясь на заднее сидение. объяснил Егоров.

– Мы опаздываем. – Мерс рванул с места.

Егоров попросил:

– Давай в гостиницу, Устал до смерти, когда стрелять начали, очко-то у меня дрогнуло. Сегодня, завтра не беспокой меня – стресс буду снимать. Бухну хорошо. А потом займусь твоими делами.

– Но…

– Нет, давай в гостиницу, уж извини.

– Ну ладно – вздохнул Степан и отвез Егорова к гостинице.

ГЛАВА 61

Огромная, обветренная скала нависала над маленькой поляной. На поляне замерли двое в позе приготовившихся к схватке бойцов. Глядя на них, было понятно, как они напряжены, как жестко давили друг друга взглядами, а они оба умели это делать. Но, шаман захватчик, все время делал это со слабыми, не оказывающими сопротивления, уже готовыми подчинить ему волю поклонниками, а Картавый натаскивался на уголовниках. Некоторые из них вообще считали, что они не знают что такое страх.

– Черный дух, черный дух, – бормотал косой шаман, соратник Картавого.

Шаман из города пристально, вкладывая внутреннюю силу, смотрел в глаза, в которых он увидел нечто, еще не виданное им, он был явно удивлен, в его глазах проявился интерес, он попытался понять, кто же перед ним? А косой шаман бормотал:

– Смотри, смотри, а в ноги твои приходит тяжесть, сила духа покидает тебя.

Картавый давил взглядом, противник не отводил глаз, все стараясь понять понять, что же происходит, а косой отвлекал его, накачивая страхом:

– Ты скоро умрешь. Тебе уже не выйти из леса, у тебя нет сил подняться в гору.

Картавый чувствовал, как городской терял уверенность, хотя он еще сопротивлялся, но Картавый уже нащупал слабину, слабость противника придала ему силы и противник начал верить: перед ним черный страшный дух. А Косой отвлекал его, не давал собрать силы, не давал сосредоточиться:

– Глаза твои затягиваются пеленой, ты скоро перестанешь видеть…

Городской шаман сломался как-то сразу.

Его плечи безвольно опускались, он горбился, А затем захватчик из города повернулся и пошел, не видя, не понимая, спотыкаясь, задевая плечами деревья. Косой шаман поднял палку и начал бить по черепам зверей, раскалывая, и кидая их в кострище.

– Закопаю, все поганое, свой огонь подниму. Буду спать на земле духов, пить воду из родника духов.

Картавый смотрел в лицо шамана и удивлялся: глаза того снова смотрели косо.

– Кстати, где кости мамонта?

– Помню, вот тут валялись,– шаман показал рукой, к подножию скалы.– Видно гад этот убрал их, закопал или в город отвез. Там за них цену дают, любителей развелось…

Послышался рев.

–Медведь? – спросил Картавый

– Подожди.

Шаман ушел куда-то, но вскоре вернулся.

– Медведь наш пришел сюда, на территорию чужого. Поднялся на дыбы и сверху дерево когтями царапает, рост свой показывает.

– Откуда знаешь, что он ваш?

–Ухо одно порвано. Давай уходи быстрее. Иди в ту сторону, перейдешь хребет, там река, иди вниз по течению и спустишься к поселку.

– Пока, – бросил Картавый, опасаясь, как бы и его шаман не прикончил, вроде ведь он свидетель убийства и много чего узнал, он поспешил.

_– Передавай привет.

– Кому?

– Медведю, вашему.

– Торопись, не то самому придется привет передавать…

Картавый без труда поднялся на хребет, вдали блеснула вода – Обманка! Вскоре он был на берегу реки и двинулся вниз по течению. На перекатике, где было явно мелко, он пошел на другую сторону, вдруг на другом берегу из леса выбежали двое, с ружьями и заорали:

– Вон он.

Картавый рванул обратно, на берег и в лес. Он бежал вдоль реки, по бездорожью, стараясь уйти подальше, вскоре начал уставать, и вдруг увидел гору, в которой находился храм огнепоклонников. Голоса, крики погоня приближалась,

Он словно слаломист бежал меж деревьев и думал: заделали вход в храм или еще не успели. Старик обещал залить его бетоном. Картавый тяжело дыша, забежал за дерево, там было все по-прежнему, он сдвинул плиту. В храме были слышиы тихие голоса, он осторожно закрыл за собой вход, заглянул вовнутрь и окинул взглядом помещение – пещеры, с высеченным на стене алтарем, памятником далекому прошлому. У алтаря в медном сосуде горел огонь, рядом хранитель огня, в кожаном переднике, в руках металлические прутья веником. Картавый сразу понял это не тот жрец старик – этот, не смотря на повязку на пол лица, выглядел явно моложе.

Напротив алтаря, у другой стены, в один ряд на скамьях, на табуретах, сидели прихожане, их было с десяток, под правую руку у каждого чаши с водой перед ними низкие столики с сосудами, курильницами, кружками, у всех на лицах повязки, скрывающие рот. Картавый прижался спиной к теплой стене и почувствовал комфорт, было тепло и уютно.

Хранитель взял несколько палочек и произнес:

– Приносим тебе, огонь – святой и вечный, жертву!– и подложил их в очаг, пламя поднялось. Хранитель поднял над огнем чашу.

–Приносим тебе жертву – сок вечнозеленой ели.

Он плеснул из чаши в огонь – появился парок и запахло хвоей.

– Приносим тебе жертву: прими часть большого медведя

Он поднял другую чашу над пламенем, и чуть плеснул из нее в огонь, зашипело, запахло паленым. Хранитель снял повязку с лица, Картавый еще раз убедился – это был другой жрец. В руках связка коротких железных прутьев, которыми он поправил угли на медном очаге и заунывно начал говорить:

– Во имя семи богов и семи творений мы принесли тройную жертву огню, символизируя наши благие мысли, благие слова и благие дела.

Я клянусь предать себя благим мыслям.

Сбравшиеся, уже сняли повязки, и дружно повторили за ним

–Я клянусь предать себя благим мыслям.

Хранитель продолжил:

– Я клянусь предать себя благим словам!

Прихожане громко повторили за ним заклинание

– Я клянусь предать себя благим делам.– Все повторили за ним.

Затем хранитель стал запугивать прихожан, если те нарушат данную клятву, и станут жить в грехе.

– Расплавленной медью выжгут грех и самих грешников. Несогрешившие пройдут сквозь огненную лаву, а грешники будут в страшных муках умирать во второй раз.

Жрец повернулся к Картавому в профиль и он узнал его – это был водитель.