Сколько времени так продолжалось – трудно сказать. Рико остановился в изнеможении и беззвучные рыдания трясли его. Наконец, он упал ничком на землю и затих.
Приехала скорая. Следом и другие службы. К тому времени, Микола молча сидел, вперив пустой, остановившийся взгляд на воронку. Совершенно не сопротивляясь, он увлекаемый под руки людьми в белых халатах, покорно влез в медицинскую машину. Ему сделали укол. Микола сомкнул глаза и впал в глубокий искусственный сон.
Эпилог
Прошло несколько лет. Однажды, в храм одного из монастырей России, вошел мужчина лет пятидесяти. Жесткие черты лица и выправка выдавали в нем военного. Мужчина обратился к послушнику в черном подряснике:
– Здравствуйте!
– Здравствуйте! – послушник внимательно посмотрел на вошедшего.
– Я хотел бы исповедаться, – тихо сказал мужчина.
– Это можно, – ответил послушник, – в Покровском храме сейчас исповедует отец Николай. Можете пойти к нему.
– Благодарю! – мужчина пошел к выходу, но вдруг остановился. Его внимание привлек человек в монашеской одежде, стоящий на коленях перед иконой Богородицы. Он молча молился, периодически крестясь и кланяясь до пола, по щекам текли обильные слезы.
– Простите, – вновь обратился к послушнику мужчина, – мне этот монах кажется знакомым. Как его имя?
– В монашестве его имя Никодим. Постриг был около полугода назад.
– А как его звали до пострига?
– Не знаю. Я тут недавно. Слышал только, что он на войне потерял всех родственников.
– На какой войне?
– Говорят, что он воевал на Донбассе.
– Понятно, – кивнул мужчина, – спасибо! –поклонился военный послушнику.
– Во славу Божию!
Мужчина некоторое время стоял, в раздумье глядя на молящегося. Потом тихо подошел и остановился сбоку. Никодим, не обращая внимания на подошедшего, продолжал слезно молиться. Мужчина наклонился к монаху и почти в самое ухо прошептал:
– Микола! – Никодим вздрогнул. Перекрестился и тяжело поднялся с колен. Повернулся к произнесшему его прежнее имя и замер. Около минуты они смотрели друг на друга. Военный улыбнулся. Жесткое, холодное лицо его разгладилось и потеплело. Тихо, почти шепотом, с шутливой укоризной, он сказал монаху:
– Рико! Шо же ты старых врагов не узнаешь? – и хлопнул монаха по плечу. Никодим сглотнул и сиплым голосом выдохнул откуда-то из глубины груди:
– Николай?! – радость сверкнула в его печальных глазах. – Угрюмый? Живой! – ликование переполнило монаха, выливаясь слезами и лучезарной улыбкой. Он с шумом набрал воздуха в грудь и облегчённо выдохнул из себя что-то, что мучило его так долго. Радость обрывала слова, – Но как же… я ведь тебя… я был уверен, что… – Никодим не смог окончить фразу, совсем смешался, встал на колени перед Угрюмым, поклонился и произнес, – прости меня, брат!
– Да, я зла и не держу! – весело ответил Угрюмый, поднимая монаха с колен.
– Но расскажи, как?
– Что как?
– Как ты остался в живых? Я же два раза убил тебя. Я был уверен, что ты мертв! – они вышли из храма и сели на лавочку. Угрюмый, отвечая на вопрос, рассказал:
– Тогда, на промзоне, я ушел до того, как на мою лёжку прилетели снаряды. Потом мы с Хмурым устроили мои похороны, а я забазировался у своего друга с позывным Старый. Во время налета на учебный центр ВСУ он тоже был ранен, но легко. Мы со Старым были немного похожи… вот его ты и …
– А как ты смог уйти с территории учебного центра?
– Какой-то дед меня вывел. Я сначала подумал, что мне всё привиделось, что я того… кукушкой тронулся. А потом, было дело, захожу в церковь, а там он… дед этот на – иконе. Я так и остолбенел! Сразу узнал его! Оказывается, это был Николай Угодник, – глаза Угрюмого смеялись, – он, между прочим и тебя спас!
– Когда?
– Там, в промзоне! Ты лежал передо мной как на ладони! Я только прицелился, хотел уже стрелять, а тут он! Встал, закрыл тебя и говорит: «Не убивай брата своего!». Я упирался, упирался, но в итоге стрелять не стал. Просто собрался и ушел.
– А я не послушал его и выстрелил! Этим и убил всех своих близких… – Никодим скорбно опустил голову, потом тихо произнес, – Святитель Николай, сказал мне: «Не убивай – будут скорби!». Но я… теперь, все родные и любимые погибли. На моих глазах. Такая ужасная боль в сердце, никогда не отступает, ни днём не ночью – сущий ад!
Некоторое время молчали, думая каждый о своем. Затем Никодим повернул голову к собеседнику:
– Ты все воюешь?
– Пока закончил… пытаюсь научиться мирной жизни, – Угрюмый грустно улыбнулся.
– Чем занимаешься?
– Учу мальчишек военному делу, – глаза снайпера потеплели, – в кадетском корпусе инструктором работаю. Я же ничего кроме войны не умею
Никодим вздохнул:
– Представляешь, как мы ожесточились в своей безбожной глупости и злобе! Брат охотится на брата, чтобы убить его! Но мы же дети одного Отца! Умоляю тебя, брат, не ходи больше на войну, не убивай своих братьев! – он просительно склонился перед Угрюмым. Тот качнул головой:
– Всё не так просто, брат… есть враги Отечества и потом… я столько лет воевал… – он посмотрел, в печальные глаза Никодима и вздохнул, – я постараюсь, брат!
– Ну и слава Богу!
Они обнялись крепко-крепко! По-братски…
Москва. Январь 2019 г.