Некоторое время Матильда работала бухгалтером в одной фирме, потом оттуда ушла, не выдержав навязчивые приставания коммерческого директора. Хотела перейти на другую работу, Настя вроде обещала устроить ее к своему двоюродному брату. Но там что-то пока не складывалось, искать самостоятельно работу не хотелось, к тому же Виталик зарабатывал достаточно, так, что Матильда уже второй месяц сидела дома. Безделье ее не тяготило, она была из тех людей, которые всегда в состоянии найти себе занятие. Занималась домашним хозяйством, научилась отлично готовить, чего раньше абсолютно не умела, записалась на шейпинг и курсы английского языка.
Однажды днем, выйдя за продуктами, в магазине Матильда встретила своего бывшего одноклассника Артема Гордеева. Когда-то, в классе девятом он за ней пытался ухаживать. Несмотря на то, что их дома находились прямо один напротив другого, так получилось, что они не виделись больше двух лет. Артем сообщил, что работает охранником в ночном клубе и днем всегда сидит дома.
Они стали периодически созваниваться днем, встречаться и пить кофе в небольшой уютной кофейне возле их домов. Пару раз Матильда приглашала Артема к себе в гости. Дома у нее кофеварки не было, и она варила кофе на плите в турке. Артем пил кофе и жаловался Матильде на свою жену. Судя по его словам, та была той еще стервой.
Однажды Матильда в очередной варила кофе, тот стал закипать, она подняла турку с огня, чтобы переставить на другую конфорку. В этот момент раздался звонок домашнего телефона. Звонок был резким, громким (на домашний сто лет уже никто не звонил), от неожиданности Матильда вздрогнула и облила себе руку горячим кофе.
Оказалось, что не туда попали. Ожог был не сильный, но руку неприятно пощипывало. Вернувшись на кухню, Матильда засунула ее под холодную воду – сразу же стало легче.
– Дай я посмотрю, – предложил Артем. Он взял ее руку, внимательно осмотрел и стал дуть на ожог. От его дыхания боль совсем утихла. Затем он развернул ее руку и поцеловал в ладошку.
– Не надо, – сказала Матильда.
– Хорошо, хорошо, – пробормотал Артем, обнял ее за талию и притянул к себе. Она почему-то не сопротивлялась. Он поцеловал ее в висок, потом в губы. Стал расстегивать халат, от нетерпения у него дрожали руки, и он никак не мог справиться с многочисленными пуговицами. Матильда стояла, зачем-то положив ему на плечи руки, молча наблюдала за его действиями. Распахнув халат, Артем, грубо обвив ее руками, так же нервно начал сражаться с застежкой на лифчике. Это у него получалось еще хуже.
Артем поднял Матильду на руки и понес в комнату на диван. Она по-прежнему не сопротивлялась. Вообще, Матильде казалось, что это происходит не с ними, что на все это она смотрит как бы со стороны, как на каких-то незнакомых людей. Ей было даже интересно, ведь она никогда не наблюдала в живую, как занимаются любовью мужчина и женщина. У женщины было красивое ухоженное тело: стройные длинные ноги, с изящными икрами, тонкая талия, высокая грудь (Артем все-таки справился с лифчиком) с маленьким розовыми сосочками. Мужчина брал ее грудь в свою широкую ладонь, жадно мял, слюнявил соски. У него оказался небольшой, даже в чем-то приятный животик с полоской черных густых волос, уходящей от солнечного сплетения к пупку и дальше вниз, расцветая пышным кустом вокруг крепкого, толстого столба.
Артем навалился на нее всем телом, неловко вошел куда-то вбок так, что Матильде стало больно (то есть, конечно, не ей, а той женщине с розовыми сосочками!). Страстно бормотал что-то на ухо, но она, к сожалению, была слишком далеко от этой пары и не могла разобрать ни одного слова.
С этого момента Артем начал захаживать постоянно. По какому-то странному графику; позже Матильда узнала, что его жена работает продавщицей сутки через двое, и именно в эти ее рабочие сутки, Артем и являлся. Они пили кофе, болтали о всяких мелочах, он также жаловался Матильде на свою супругу, находя каждый раз все новые и новые поводы для сетований. В общем, вели себя так, как будто между ними никогда ничего не было, не будет и быть не может.
Допив кофе, Артем молча подходил к Матильде, мял грудь через застегнутый халат, затем подхватывал на руки и также безмолвно уносил в спальню. Только глаза у него в этот момент становились какими-то безумными, как будто затянутые белесой пленкой, про себя Матильда называла их «рыбьими». Также входил в нее, грубо, без всякой предварительной ласки, и очень быстро, казалось, даже стыдливо, кончал ей на живот. Затем, полежав некоторое время в сексуальном бессилии, Артем вставал, шел в ванную, поддерживая рукой полуспущенные штаны. Шумел там водой, одевался и уходил.