Сегодня действительно удивительный день. Уже через четверть часа, со стороны здания местной м-и, дозорный Союз услышал хор женских неразборчивых голосов. Его интуиция сразу подсказала, дело тут не чисто. «Возможно, что это шанс искупить свой промах перед собой и общественностью» – так подумал старик, ускоряя шаг в сторону шума.
Интуиция его действительно не обманула. Прямо перед дверью, на (уже не очень красивом) газоне здания мэрии, собралось около трёх десятков странных женщин. Основная часть «прекрасного пола» состояла из весьма крупных особей с очень экзотическими причёсками. У трети имелись плакаты, надписи которых Бунин пока не мог разобрать. Все эти женщины что-то скандировали, но ввиду потока общего городского шума, с такого расстояния нельзя было сказать точно, что именно они пытаются донести. Ясно было одно: м-г этот был н-н и явно все эти фриковатые тучные женщины отстаивают идеологические ценности не своей р-ы.
Такое крупное событие с элементами нарушения порядка – редкое зрелище. Обычно лавочку быстро прикрывают. Г-о давно надрессировало граждан в транслировании «правильной» позиции и «правильного» поведения. Поэтому, поучаствовать в ликвидации беспорядков Союз был не против. Глядишь, ещё приедут журналисты. Он снова засветится на телевизоре в нужном ключе. Его заметят, и может тогда дадут даже какую-то официальную должность.
От своих мечтаний мужчина немного поплыл. Буквально опьянел от представленной возможности, понадобилось целое мгновение, чтобы вспомнить, что он тут делает.
Оклемавшись, Союз сразу вошел в роль. Насупил брови, скривил рот, а спину выпрямил как на построении. Его ноги в летних башмаках грозно постучали в сторону развернувшегося бунта, а мозг приготовился молниеносно разобраться с требованиями террористок, дабы не менее молниеносно найти контрдействия для решения ситуации.
Пока он грозно топал, старые нейроны заранее продумывали речь. Так, на всякий случай, если вдруг его поступок заметят и попросят прокомментировать. В его набросках были такие комбинации как: «я всё же гражданин свой с-ы», «не мог иначе», «это долг каждого», «каждый поступил бы на моём месте также», «справедливость должна восторжествовать», и так далее. П-м не помеха для пафоса, наоборот, повод применить всё то, что в обычном разговоре могло выглядеть как минимум неуместно.
Уличных зевак было предостаточно. Горсть возмущённых пожилых людей стояли через дорогу, обсуждая «что же творится с нынешней молодежью?» Безработная молодежь расположилась рядом, но уже с веселыми минами. Они ждали начала представления, когда приедут стражи, которые сначала бодро поработают дубинками, словно они «сеятели» с полотен нидерландца, а затем скрутят нарушителей, отправив на р-у.
Подойдя к толпе, Союз, наконец, смог различить надписи на плакатах. Все эти «лозунгносцы» ходили по кругу, скандируя каждую мысль, написанную на их shit-ах. Самое ужасное, протестующие выкрикивали недовольство хором, не синхронизируясь между собой, из-за чего выходила элементарная каша. Вот же что можно было прочитать на плакатах: «Долой спермабаков! Мужская особь несёт только агрессию», «Я хочу воспитывать ребёнка с любимым человеком!», «В г-й д-е съедают наши деньги, нашу с-у», «Долой р-й р-м, на дворе ХХII век!»
Остальные таблички Бунин не стал читать. Его лицо привычно побагровело. Из уголков рта показался лёгкий шлейф слюны. Кулаки с фиолетовыми венами сжались. Со слепой одержимостью, ничего больше не замечая, дозорный медленно пошел в сторону нарушителей.
Мужчина ещё не знал, что будет делать, но все эти «педерасты» просто выводили его из себя. Старик становился тем самым загнанным быком, которому больше ничего не остаётся, кроме как нападать, иначе не жди покоя. Только в отличие от быков корриды, Союз не искал избавления в смерти, зато видел его в сопротивлении западной гнили.
Бешеного старика никто из м-х не замечал, пока он не подошел вплотную к крайнему ряду. Одна из грузных дам с рыжей шевелюрой (походившая на брокколи) увидела боковым зрением красное лицо п-а, которое совсем уже было близко. Взгляд её слегка изменился, выражая теперь не только недовольство и решимость, но и лёгкое изумление.
– Мужчина, куда вас несёт?! Не имеете права! – Заорала она. Ближайшие её сторонницы тут же повернули головы в сторону возмутителя.
– Не имею права, да? Не могу идти сюда?! А КАКОЕ ПРАВО ТЫ! – Взорвался Бунин. – И ТВОИ ПОБЛЯДУШКИ ИМЕЮТ УЧИНЯТЬ БЕСПОРЯДОК?! ИДТИ ПРОТИВ СВОИХ, РАЗНОСЯ ВСЕ ЭТИ ДЬЯВОЛЬСКИЕ ЗАПАДНЫЕ ИДЕИ?! А?! ТВАРИ ВЫ, И МЕСТО ВАМ ТОЛЬКО ЗА РЕШЕТКОЙ НА ПОЖИЗНЕННОМ! – Во время криков Союз Демьянович продолжал наступление, доковыляв почти в самый очаг сборища.
Женщина-брокколи сначала отступала от агрессора, но, как оказалось, это был стратегический манёвр. Когда возмутитель оказался окружен, громовая баба закричала:
– ДЕВОЧКИИИИИИИИИ! В АТАКУ! МАНЁВР С-1!
По команде послышался групповой шорох. Все женщины, у которых не было плакатов в руке, отвернулись от центра, а когда синхронно вернулись в своё положение, то у каждой в руке было по компактной упаковке куриных яиц. Девушки же с плакатами, агрессивно опустили баннерные самодельные палки-шесты. Теперь их наконечники смотрели на мужчину угрожающе, словно древние копья.
Бунин ничего не успел предпринять. Его пыл куда-то ушел, а задним местом он вдруг понял, что сейчас произойдёт непростительно нехорошее. Что врагов его тьма, а он один, да ещё с голыми кулаками.
В эту напряженную секунду он остановился, разжимая кулаки. Совершенно ясными глазами жертвы, словно оленёнок, старик посмотрел в глаза шакалихе, отдававшей приказы. Рот её раскрылся, и во всеуслышание связки выпалили низким тембром:
– ОГОНЬ!
Первое сырое (а может ещё и тухлое) яйцо попало Союзу в колено. Дальше его накрыла тьма. Несмотря на предполагаемую хрупкость, в таком количестве разлетающаяся скорлупа приносила болезненные ощущения. В нос сразу ударила вонь, от которой невозможно было продохнуть.
Атакованный герой упал на колени. Казалось, хуже уже не будет, но спину его пронзила боль куда сильнее, чем от куриных снарядов. Как догадался Союз в полусознательном состоянии, это орудовали девушки с «копьями», пустившие их во всю силу. Только они не тыкали его под рёбра, а били по горбу как лопатой. Лёгкая фанера, но сколько она причиняла страданий! Самые ужасные удары наносились самыми неумелыми руками. Некоторые женщины криво замахивались, и пока их орудие совершало дугу, то щит с лозунгом успевал перекрутиться, карая возмутителя не плашмя, а острым уголком.
Старик неистово взвыл в конвульсии отчаяния. На фоне раздался звук сирены. Хаос набирал обороты.
Послышался визг и крики. Удары по пенсионеру прекратились. Союз протёр ладошкой своё заляпанное яйцами и кровью лицо. Увидел прибывших г-в в огромных защитных масках, которые уже своими дубинками отлично орудовали над этими тупыми телами.
Дедуля ужасно обрадовался подкреплению, но радость его продлилась недолго. За свою улыбку он поплатился точным ударом. В развернувшейся мешанине люди в форме не стали разбираться, кто да что, их целью стало любое тело в данном радиусе, которое не одето в аналогичную форму.
Бунина начали нехило так хреначить. Мужчина даже ничего не смог толком объяснить. Дыхание снова покинуло его грудную клетку. В полуобморочном состоянии ему крайне жестко скрутили руки и поволокли в а-к.
Пока обмякшую тушку тащили вместе с остальными женскими (тушками покрупнее), Союз нашел в себе силы, поднял голову, смотря на открывшееся пространство одним прищуренным глазом.
Он увидел ещё больше зевак, доминирующая часть из которых снимала происходящее на свои мобильные устройства. Только на лицах стариков было некое беспокойство. Остальные же лица обрамлялись неподдельной улыбкой.
Ближе к воротам дозорный увидел журналистов, с которыми мечтал ещё не так давно пообщаться, рассказав всё из первых рук. Вот только теперь Бунин понимал, в объективе камеры он будет выглядеть не как герой, а как один из зачинщиков сие беззакония.
Когда он оказался в двух метрах от корреспондента, освещающего событие, то понял, спасти его репутацию может только одно: нужно срочно найти силы, подать знак, что схватили его по ошибке! Что он на стороне хороших, добропорядочных людей, а не этих блядей, которым нечем заняться в свободное время.
Союз промычал рядом с журналистом, умоляюще заискивая его взгляда. Молодой парень в галстуке не упустил возможности.
Нисколько не стушевавшись, он сразу понял, этот седовласый мужчина хочет что-то сказать. Он извинился перед людьми в форме, которые вели Союза, попросив всего одну секунду. Затем обратился к дозорному:
– Пожалуйста, скажите на всю страну, что вы здесь забыли?
Времени на размышления не было, поэтому Бунин сделал глубокий вдох, позволив говорить своему подсознанию, где вся речь его была уже накидана:
– Я всё же гражданин свой страны… Не мог иначе… Это долг каждого… Каждый поступил бы на моём месте также… Справедливость должна восторжествовать… – На одном дыхании просипел он в микрофон, а затем голова его снова повисла от бессилья.
– Понятно. – Подвёл к точке ведущий, переведя свой взгляд снова на камеру, затем продолжив: – Ещё один из зачинщиков успешно схвачен п-и органами для выяснения деталей незаконной а-и. Стоит отметить, что это единственный мужчина в компании радикального ф-о сообщества. Есть вероятность, что он играет не последнюю роль в организации. Оставайтесь с нами и следите за свежими подробностями.
– Спермабак во главе?! ВЫ СВОСЕМ ОХРЕНЕЛИ?! – Заорала повязанная баба, которую вели вслед за Союзом, но писать репортаж уже перестали. Слова женщины услышали только рядом стоящие люди.
В отделении Бунин провалялся весь остаток дня. Хоть для него всё закончилось самым счастливым образом (мужчину выслушали, потом допросили других женщин и пришли к выводу, что старик не имеет к м-у никакого отношения), но все процедуры были достаточно унизительными.
Сначала дозорного заставили помыться, подставив дряблое тело под шланг. Когда старик стал чистым, ему выдали робу, а его личную одежду пришлось выкинуть. «Уже не спасти» – пояснила одна м-а в форме.
Далее пошли допросы, где Союза сначала прессовали, считая, что он просто косит под дурачка, но потом до них дошло, задержанный и есть дурачок, но совсем иного свойства.
С ним начали говорить снисходительно. Полицейский, который его допрашивал, периодически улыбался, не в силах сдержаться. Союз переквалифицировали в свидетеля и потерпевшего.
Хоть свободу его и правоту более не ограничивали, но вот телевизор этого не знал. В вечерних новостях вышел репортаж с места событий, где на всю страну показывали лицо неправильно понятого. Сегодняшний день был действительно удивительным.
Мужчина в форме выслушал про взгляды старика. Он кивал ему, говорил, что такие люди нужны о-у, но всё же думал про себя: «неужели он настолько наивен и бескорыстен?» Как итог, офицер предложил довести Союза Демьяновича до дома, попросив считать этот жест, как извинение перед ним за такой конфуз. Седоголовый расстроенный Союз только кивнул. Всю дорогу он ехал на заднем сиденье молча.
У подъезда никого не было. Да и на детской площадке давно разбрелось всё хулиганьё. Дозорный заметил пару пустых бутылок от пива, да горсть бычков на земле под лавкой. Его руки неспешно собрали чужой мусор, который затем отправился в урну. «Неужели так сложно выкинуть?» – грустно задал он вопрос, как бы обращаясь к окружению, но отвечать было некому.
В подъезде перед телевизором, в своей каморке, сидел знакомый консьерж. Глаза его были прикрыты, но маленькие щёлки поблескивали от света экрана.
Когда Союз громыхнул дверью, глазки эти подпрыгнули, после снова сощурились, а когда старик узнал жильца, то окончательно расслабился. Мимика его сделалась неловкой, даже в чём-то виноватой. Бунин понял, вечерние новости консьерж не пропустил. Теперь старик думает, что Демьяныч принадлежит к группировке р-х ф-к, которые и сто лет назад не особо дружили с собственной головой, а теперь так вообще выступали клоунами мирового уровня.
– Смотрели новости? – Грозно спросил дозорный.
– А как же, смотрел…
– Меня видели?
– Видел… а как же…
– Так вот неправда это всё, про меня» Я, наоборот, а они…
– Я так и подумал.
– Неужели?
– Не сомневайтесь, все знают, какой вы человек.
– …
Союз не особо поверил мужчине, но всё же было приятно, что тот пытается его как-то поддержать. Или, по крайней мере, его слова выглядели как поддержка. Не думал ведь этот ветхий человек, что Союз мог бы наброситься на него, если вдруг тот сказал действительно то, что обо всём этом думает?
Поднялся дозорный на лифте. Тело его ужасно болело, из-за этого он сделался ещё медлительнее, не в силах совершать свои «молодецкие» приёмчики.
Приняв ещё раз душ и поужинав порцией супа, который предназначался на обед, он достал свой аналогично старый ноутбук. Открыл «ВСЕТИ». Выбрал диалог с некой Таможниковой Верой и начал писать:
СОЮЗ: Здравствуйте, дорогой мой друг! Уже поздний вечер. Скорее всего вы тихо сопите в своей уютной кровати с большим плюшевым медведем, которого я вам присылал на ваш адрес. Надеюсь, у «Иосифа» всё хорошо, и он не халтурит, согревая вашу прекрасную душу по ночам.
Пишу я вам не столько с конкретной целью, сколько просто соскучился по вашим буквам на своём экране, которые вы так умело печатаете мне, куда быстрее и грамотнее расставляя все знаки препинания.
Дабы хоть немного вас развлечь, расскажу вам два сегодняшних случая, которые приключились со мною по гражданской службе. Первая история больше походит на притчу о том, что будет, если взрослые люди и дальше не будут воспитывать высокую нравственность в своих детях. А вторая история связана уже непосредственно с этими же детьми, только повзрослевшими, потерявшими главный жизненный ориентир со всеми законами приличия и чести.
Я шел по улице недалеко от дома, как всегда, следя за порядком, приготовившись, если что, прийти на помощь к любому гражданину, которой мог оказаться в проблемной ситуации. Через дорогу, по мою левую руку, шла молодая женщина со своей дочуркой. Мать о чём-то громко болтала по телефону с подружкой, а её чадо топало рядом. Тут я и заметил, что этот маленький ангел совершает шалость. Девочка незаметно вытащила у матери некий (пока неизвестный мне) предмет из сумочки, который после благополучно выкинула в ближайшую урну. Женщина ничего не заметила, а на лице этого маленького дьяволёнка появилась та самая ухмылка непокорности и шалости.
Я тут же понял, нужно срочно вмешаться, ведь ребёнок мог вполне себе выкинуть действительно дорогую вещь или того ещё хуже – документ, на восстановление которого потом уйдёт уйму времени!
Рискуя жизнью, я перебежал оживлённую дорогу, чуть не попав под колёса. Но я не горжусь этим, наоборот, порицаю своё мелкое правонарушение, но оно было совершенно во имя доброго поступка, поэтому этот факт хоть немного, но оправдывает меня.
Когда я подбежал к маме и девочке, то взгляд первой поначалу выражал смятение и непонимание. Видите ли, с какой стати, ни с того ни с сего, подбегает какой-то мужчина, ожидая чего-то с выпученными глазами. Но ваш верный слуга сразу разъяснил этой даме в чём, собственно, заключается сие дело.
После объяснения, лицо женщины просияло в мою сторону, а вот дочка её получила самый суровый и грозный прищур. Затем эта маленькая дьяволица покорно (по требованию своего родителя) пошла к урне и, покопавшись в ней, достала какой-то пакет с остатками еды и смятыми салфетками.
Тут сторонние наблюдатели засмеялись осуждающе в мой адрес: «мол, этот старик совсем сошел с ума!», да и сама мама девочки взбеленилась на меня, но промолчала, возмущённо ретируясь, прося прощения у своей «неправильно понятой» дочки.
В первую минуту я так и стоял, словно вкопанный. Корил себя за то, что ложно обвинил ребёнка, да и перед людьми стыдно. Во всем этом неожиданном повороте я просто не успел элементарно извиниться.
Пристыженный, я всё же подошел к урне. Посмотрел внимательно весь мусор и увидел довольно знакомый цвет и фактуру бумаги. Всего лишь уголок, но его ни с чем не спутать.
Не брезгуя, мои руки окунулись по локоть в эту вонь, а нос принял весь спектр ароматов застоявшегося месива. Когда я достал бумажку, то (вы не поверите) увидел паспорт! Причём принадлежавшей этой женщине, которая вот так вот просто поверила в ложь своего ребёнка, оболгав при этом меня.
Я радостно воскликнул, оборачиваясь по сторонам, но никого из ныне присутствующих уже не было. Так я остался со своей правотой и честностью, отдав документ первому попавшемуся полицейскому. Маленький же чертёнок остался безнаказанным. Будем надеяться, что при обнаружении пропажи, молодая мать сопоставит очевидное, но для меня этот эпизод уже в прошлом. Проехали и забыли, хоть грустно понимать, что, по сути, сам ребёнок не виноват в том, что его родственнички (ответственные лица) так халатно относятся к его воспитанию, которое в будущем может вылиться в кое-что похуже.
А похуже есть куда, уж поверьте, мой ангел. На этом мелком происшествии день мой не закончился.
Уже через четверть часа, у здания м-и, я увидел как раз ту ситуацию, когда плохое воспитание вылилось в самую худшую форму, а именно: в группу вечно недовольных всем людей, которые только и делают, что требуют невозможного.
Все эти недоучки, п-ы н-х о-й, любители принижать всех, кто не является их условного ц-а к-и или не разделяет их маргинального мировоззрения. Но самое худшее в них то, что эти люди смеют кусать руку, которая их кормит!
Я сразу сделаю небольшое отступление сказав, что я не ношу розовых очков. Мои взгляды имеют вполне реалистический оттенок здравого рассудка. Я прекрасно понимаю, что в любой сфере есть свои предатели, алчные людишки (да, именно тщедушные душонки), которые есть и в г-м аппарате. Я прекрасно это понимаю. Если бы у меня были лишние средства, то не раздумывая вложил бы их в усовершенствованный г-й ф-д по борьбе с к-й, где умные, свежие люди очень профессионально вылавливают и наказывают всех тех, кто посмел нарушить закон, украв общак народа.
Но даже эти преступники не злят меня так, как все эти расплодившиеся г-ы, радикальные ф-и, т-ы, и все-все, кто вечно качает права, пытаясь нарушить сложившийся баланс здорового общества.
Представьте моё бешенство, когда я увидел группу извергов, которые посмели осквернять главное здание в нашем городе. Эти их плакаты с непонятной грязью!..
Разумнее было бы дождаться гвардейцев, которые в скором времени должны были прийти, убрав весь этот «мусор», но что-то внутри меня хрустнуло, ей богу!
Кулаки сжались в две раскалённые наковальни, а ноги поспешили в самую гущу. Всё моё нутро возжелало лично уничтожить вредителей, посмевших срать на нас, но проблема скрывалась на самом видном месте, а именно: в количественном преимуществе собравшихся нехристей.
Как только я оказался в центре их шабаша, на меня сразу набросились. Сначала обкидали яйцами, а затем достали свои биты и все на одного меня (как последние крысы) набросились, калеча моё уже немолодое тело.
На тот момент, в полуобморочном состоянии, я думал о двух вещах. Первой вещью было всё понимание моего героического, но необдуманного поступка. Казалось, что здесь я и погибну. А вторая мысль была о вас, Вера…
Хоть я не могу (по причине своей нравственности) изменить своей умершей жене. Хоть я её безгранично люблю и сейчас, но очень большой кусок моего сердца принадлежит и вам, мой нежный друг.
Завершая затянувшийся рассказ, скажу последнюю деталь. Так сказать, «постскриптум». Что самое худшее здесь был не факт насилия в мой адрес, а что приехавшие гвардейцы начали без разбора бить и вязать всех, в том числе под руку попался ваш слуга. А доблестный журналист изобразил мою персону в самом ужасном, лживом свете, показав лицо моё крупным планом на всю страну, обвинив в соучастии беспорядка.
С полицией я уладил все недоразумения, но как теперь восстановить свою репутацию? Даже не знаю, да и сил пока думать об этом у меня просто нет.
В этой форменной неразберихи меня радует то, что у меня есть верный друг в вашем лице, а ещё мой личный (секретный) способ просить о прощении всевышнего разума за всех тех сограждан, которые оступились, встав на кривую дорожку.
Но я-то знаю, что В-ь и наш с-ь простят всех этих жертв дурного воспитания. А я, в свою очередь, сделаю всё от меня зависящее, чтобы самый высший разум услышал моё прощение за всех. Главная награда для меня будет его милость ко всем, кто живёт со мной рука об руку. А ещё, как маленький бонус, я бы очень обрадовался сообщению от вас, Вера.
С наилучшими пожеланиями, ваш Бунин С.Д.
Перечитав сообщение ещё два раза, Союз нажал «enter». Затем он выключил ноутбук, так как действительно сил не осталось, да и по времени мужчина давно должен был спать.
В ванной он наскоро почистил зубы, умылся тёплой водой, а после, без лишних церемоний, завалился на койку.
Через минуту ему уже снился сон, где он в сияющих доспехах на белом коне спасает Таможникову Веру, а после на кухне они уже пьют чай и смеются над историями, которые рассказывают друг дружке.
Наутро ответа от женщины не последовало. Как и на следующий день. По три раза (утром, в обед и перед сном) Союз доставал свой старенький ноутбук, включал его, долго ждал, пока прогрузится операционная система, и каждый раз по итогу его встречало собственное непрочитанное сообщение.
Он совсем было забеспокоился. Даже собирался написать новое сообщение. Дозорный рад был и позвонить, но кроме странички в социальной сети, контактов у него не имелось.
В голове разыгрывались нехорошие догадки. Может он давно уже в чёрном списке у этой замечательной женщины после репортажа. Что она не успела прочитать всю правду и теперь думает, что Союз самый настоящий преступник!
Сегодня настал четвёртый день игнорирования. Второе тревожное сообщение Бунин запланировал на поздний вечер, так как сегодняшний день был посвящён его личному ритуалу во имя спасения душ с-в.
Ближе к двадцати часам ритуал был закончен. Покрасневшее лицо дозорного выражало усталость. На щеках подсыхали недавние слёзы, а сами глазки (камеры ц-я и б-а – так он сам их называл), две эти маленькие оплывшие щёлки, выражали всё своё мужество и гордость.
Таинственная женщина в чёрных солнцезащитных очках с металлическим кейсом в руках стояла в коридоре, натягивая свои чёрные туфли на не очень высоком каблуке. Её персона играла большую роль в ритуале Союза. Без этой женщины он не смог бы проводить все нужные манипуляции. Старик давно пользовался услугами этой особы без имени, платя ей фиксированную цену.
Мужчина хотел чаще устраивать свой ритуал, но в финансовом плане был ограничен, поэтому о-ь грехи мог позволить себе только два раза в месяц. А ввиду всей секретности подобного действа, поиск финансирования извне даже не рассматривался, хоть в мечтах этой седой головы проплывали картинки всеобщего объединения.
Ужинать Союз не стал. После проделанной работы не так чтобы хотелось. Всё-таки он был уже не молодым мальчиком, у которого в запасе имелся лошадиный запас сил.
Несмотря на тяжелые веки, сопровождающиеся ужасной сонливостью, дозорный нашёл силы включить ноутбук, чтобы написать сообщение другу своего сердца. Своему единственному человеку, который понимает его и поддерживает.
После привычных ожиданий, браузер загрузил социальную сеть. Рядом с ячейкой «мессенджер» горело новое непрочитанное сообщение.
Союз встрепенулся, сообщение от Веры! Радости не было предела. Адреналин всколыхнул его тело, заставляя подняться на ноги, изображая конвульсивные движения наподобие современного танца. С губ сорвалось тихое, но сладкое: «ииииихуууу».
Дрожащая рука навела курсор на новое сообщение. Диалоговое окно открылось, а после и само сообщение. Писала Вера следующее:
ВЕРА: Доброго дня, товарищ моего ума! Сразу хочу извиниться за такой долгий ответ, но в доме, где я живу, проходили серьёзные работы по смене всей проводки и резервных модулей. Я элементарно не могла зайти в интернет и всю нашу разлуку сильно переживала.
История, которую вы мне поведали, сильно возмутила меня. Даже сейчас я сижу вся злая, как на иголках. Зная вашу непорочную натуру, сразу скажу, моё возмущение не относится к вашим поступкам или же вашим словам. А негодую я из-за всех этих людей, которые ведут себя как… Не хочу говорить уж слишком грязных слов, но надеюсь, вы понимаете мои чувства.
Бедняжка! Мне так хочется, чтобы все люди были именно такими, как вы. Честные, умные, добропорядочные и бескорыстные. Но, увы, мы живём в такое время, когда лучшие качества претерпели своё падение под эгидой технологий, демократии и бездарных родителей. Хочу, чтобы вы знали, что я всегда! Слышите? Всегда буду на вашей стороне! Вы мой герой и я вас… люблю! Да.
Я никогда ещё не писала вам таких высоких слов, которые, к слову, претерпели падение в умах всех этих несчастных людей. Но я хочу, чтобы вы знали, что моя любовь имеет самый правдивый, самый искренний характер.
Про вашу жену я знаю… Ещё я знаю, что вы будете преданы ей до тех пор, пока в ваших венах будет течь кровь, а ваши могучие ноздри будут вгонять воздух в лёгкие. Вы – мужчина мечты! И хоть я понимаю умом, что никогда вас не получу полностью, но всё же я безумно вам благодарна за то, что могу даже просто общаться с вами.
Надеюсь, слова мои и мысли не перешли тех границ, которые могут как-то нарушить нашу платоническую любовь. Я бы очень хотела хоть как-нибудь поучаствовать в ваших делах, направив свою энергию на общее благо.
Ритуал ваш меня ужасно интересует. Представляя всю силу ваших идей, всю ответственность исполнения, могу только мечтать о том, что же такое вы проворачиваете. Но, неизменно одно, вы делаете это не зря. Единственное моё желание на остаток моей жизни – это помочь вам (простите, что повторяюсь).
Я всё грежу о том дне, когда вы сможете мне довериться. Сможете посвятить меня в тайну. Вместе мы начнём исполнять это сакральное действо, настраивая энергию с-в на нужный лад. Параллельно вымаливая прощение у в-о, пока «нужный лад» ещё не настроен.
Ещё раз простите старую дуру за такую откровенность, но для меня вы больше, чем кумир. Вы мой герой.
С теплотой в сердце, ваша Вера.
У Союза от прочитанного перехватило дыхание. Он не мог поверить, что такой ангел хочет присоединиться к его мистическому культу покаяния. Все эти комплименты вскружили ему голову. Улыбка не сходила с лица, но потом он резко сделался серьёзным, задумавшись о предложении его верного друга.
«А ведь действительно, если предположить такую вероятность. Хотя бы краешком ума представить, что он объединится с Верой, то финансовый вопрос тут же будет решён. Ведь эта прекрасная женщина могла спокойно заменить блондинку без имени» – думал дозорный. Он был уверен, у его интернетной спутницы получится ничуть не хуже, а даже наоборот. Всё-таки она сама болеет его утопическими идеями. Сколько же при таком раскладе может вложить сил эта женщина!
Адреналин бил по мозгам. Гипотетическая возможность в одночасье превратилась в единственно возможный путь для Союза. Как счастлив он был, что аж стало страшно. Сердце-то не такое молодое, могло и не выдержать. Что делает с человеком любовь к другому человеку, а любовь к целой с-е и подавно!
Посидев с закрытыми глазами, обдумав всё хорошенько ещё раз (то есть, просто ещё раз помечтав), Бунин навёл курсор на ввод:
СОЮЗ: Дорогая моя, вы не представляете, как я счастлив слышать от вас всё то, что вы сказали! Просто нет слов… Я хочу вам сделать предложение: вы станете моим партнёром в ритуалах?
ВЕРА: Боже… да! Я согласна! Согласна!
СОЮЗ: Просто невозможно! Один из счастливых дней в моей жизни (не считая дня свадьбы). Правда, я должен сразу вас предупредить и попросить кое о чём, это крайне важно.
ВЕРА: Что угодно…
СОЮЗ: Ритуал этот крайне специфичен. Он требует неразглашения и полной отдачи. Вы должны будете поклясться, что никогда, ни при каких условиях не расскажете о нём ни одной живой душе!..
ВЕРА: Не продолжайте, я согласна. Я клянусь вам в верности!
СОЮЗ: Просто нет слов… просто нет… Как я счастлив!
ВЕРА: Мон шер, не сочтите за легкомыслие, но всё же. Скажите мне, не таите от своего союзника, от своего верного друга и товарища, в чём же заключается ваш ритуал? Я жажду знать, что предстоит мне делать.
СОЮЗ: Тут слово сказать, значит – ничего не сказать. Нужно один раз увидеть. Вот только как это организовать всё…
ВЕРА: Может, вы запишите всё на камеру ноутбука и пришлёте мне с объяснением?
СОЮЗ: Идея хорошая, но вдруг вы будете шокированы…
ВЕРА: Единственное, что меня может удивить – ваша изобретательность. А больше мне бояться нечего.
СОЮЗ: Вы клянётесь?
ВЕРА: Всем, что у меня есть! Клянусь своей любовью к вам!
СОЮЗ: Тогда я завтра же снова найму ту женщину, которая помогает мне в осуществлении. Запишу для вас всё в подробностях, а после скажу ей, что более не буду нуждаться в её услугах. А про себя добавлю, что у меня появился СОЮЗНИК!
ВЕРА: Как замечательно, как сладко вы звучите в моих глазах…
Таинственная женщина со светлыми волосами удивилась такому раннему звонку. Заявку от Бунина она ждала как минимум через две недели, но, немного поломавшись, всё же согласилась.
Как объяснила сама женщина, она всегда берёт отгулы за несколько дней до праздников и не отвечает на звонки, но Союз был старым клиентом, к тому же серьёзным, без дури в голове. Поэтому, его вежливость сыграла большую роль в согласии приехать сегодня.
Про камеру пенсионер ничего не сказал. Он вспомнил, что ещё давно покупал маленький такой записывающий глаз с большим разрешением, чтобы фиксировать нарушения, но так не стал им пользоваться из-за лишних манипуляций. Да и нарушения, которые встречал Союз, не так чтобы нуждались в фиксировании, разве что ради самовлюблённой хроники. В любом случае, сейчас она как никогда пригодилась в первый раз, зато этот раз был очень уж особенным.
Камеру Союз установил на подоконнике, сразу включив запись. Места было много. Неторопливо старик прошелся по периметру комнаты, виновато поглядывая в глазок, после чего покинул зону съёмки.
Минут через десять Союз внёс бутылку шампанского, мандарины и какую-то толстую папочку. Все предметы были уложены на кровать, а портрет жены в рамке аккуратно опущен «лицом», чтобы его любимая не видела, что здесь будет происходить.
Через время раздался далёкий звонок в дверь. Союз снова пропал из кадра. Его не было минут пять, а вернулся он уже с той самой женщиной, в руке у которой был неизменный металлический чемоданчик.