Молчание нагнетало обстановку еще больше, а яркие, голубые, искры, мелькающие на горизонте, медленно приближались то и дело, прячась и вновь нарастая во тьме. Внезапно тишина исчезла, а за место нее стремительно наступал гул боевого рога без остановки, громыхающего где-то за холмами на горизонте. Он был долгим и протяжным, словно предупреждал о надвигающийся армаде. Земля задрожала под стуком сотен, если не тысяч лошадиных копыт, на холме один за другим стали появляться силуэты всадников, с горящими на перевес факелами. Сначала один, затем сотня и тысяча за тысячей языки пламени, словно огненный ров, окутали все поле боя. Их пламя было не обычного ярко-синего цвета, походившие больше на замерзающий, не тлеющий уголек. Всадники успешно преодолели первые рубежи, заполняя все вокруг ярким огненным светом. На подступах к стене они сбавили темп и стали ехать не спеша, стараясь при этом не сбиваться в кучу, а выстраиваться в колонны по несколько сотен пар. Мрачные войны с бледно-голубыми знаменами, появившиеся из пелены тумана, ворвались в сдавшийся город, словно ледяные призраки. Они въехали верхом на своих закованных в сталь скакунах через проломы в стене и ворота, от которых мало что осталось, прорубая себе дорогу по телам бессчетного количества убитых солдат и простых жителей столицы, по несчастливой случайности, попавших в эту мясорубку. С высоты это зрелище больше напоминало то, как стая саранчи окутывает свою обездвиженную жертву, которая уже не в силах сопротивляться. Вокруг них вырисовывалась ужасная картина последствий недавней осады: сожженные и оплавленные, словно драконьим пламенем, каменные, украшенные резной архитектурой, дома, которые теперь напоминали склепы, широкими рядами простирающиеся вдоль города до самого замка, крыша которого обвалилась, рухнув внутрь. Углубляясь все дальше в город, стали открываться виды памятников и каменных скульптур, которые, вместе с людьми что их возвели, были преданны мечу и холоду. Торговые палатки, магазины с шелками и разными ценностями, прилавки с продовольствием: все было сожжено и обращено в тлен. Увидевшие все это захватчики, ничуть не ужаснулись, и даже сквозь их железные изголовья были видны бледно-мертвенные лица. Ох, это были не просто пехотинцы, впервые брошенные в открытый бой или головорезы грабящие вольные города, то были завоеватели, сметающие все на своем пути, безжалостные палачи в тяжелых доспехах, с мрачными как их поход, душами.
Они не были похожи на людей или других известных существ, что-то было в них отталкивающее и чужое, как будто бы они пришли из другого мира. Черными и латными были их сияющие нагрудники с узором металлической мозаики, шлемы, опаленные не то солнцем, не то инеем, с торчащими из головной части небольшими стальными шипами, испускающими тонкую струйку дымки, создавая ощущение дымящихся голов. Наплечники их были настолько величественные, что казалось они одни занимают большую часть доспеха, как и тяжелые со множеством прочных накладок сапоги, болтающиеся по ветру. Мертво выцветшие плащи свисали вниз и их копья словно раскаленные колья, которые вздымались куда-то вверх, делали эту армаду еще воинственнее. В самом деле, от одного взгляда на их черные копья казалось, можно было порезаться. Прошло какое-то время, прежде чем тысячи огней захлестнули город и стройными рядами друг за другом всадники стали двигаться к замку. Они были молчаливы, лишь цоканье копыт, клацанье доспехов вперемешку с треском пламени и пелена инея, сопровождало идущую армию. Вдруг, один из всадников что ехал впереди всего войска, остановился. Он услышал глухие стоны и всхлипывания, доносившиеся откуда-то из руин. Вместе с ним замерли и все остальные. Все произошло синхронно словно войско представляло собой один механизм, приводящий свои части то в одновременную работу, то в моментальную остановку. По началу казалось, что шествовавший впереди всадник был невысокого роста, полтора метра не больше, но как только он слез со своего мрачного скакуна, это видение рассеялось, как и туман медленно оседавший плотным ковром на сырую землю. Он был поистине огромным, и по росту, и по размеру, восемь с половиной футов в высоту. Ноги были длиннее туловища и остального тела, а за спиной у него виднелся громадный, полуторный меч, плотно вдетый в черную кобуру, из которой, то и дело сочился черный густой дым. По земле волочился мокрый и слегка потертый грязный плащ, с изображением непонятных иероглифов, а его рукавицы больше напоминали когти, чем перчатки, в привычном понимании этого слова. Его лицо скрывал могучий, дымящийся от пара, черный шлем, из глазниц которого были отчетливо видны два больших желтых глаза, светившихся словно искры.