На следующий день, до обеда, десятая армия выступила из лагеря, после одержанной победы, преследуя врага. Никита чувствовал, как недавний успех, вновь разжег огненное пламя внутри солдат. Они рвались в бой, добить немцев, отомстить за своих. Это ощущалось даже походу пути. То тут то там были слышны веселые распевы патриотичных песен. Его отряд не был исключением и конечно же главным заводилой был Евгений, остальные поддерживали его, оставив во вчерашнем дне своих погибших товарищей. О них не забыли, но на войне не принято сгорбить долго – эту истину им предстоит усвоить еще не раз.

Никита по своему обыкновению всю дорогу держался не много позади, но уже не в грубом одиночестве. Кирилл и Кузьмич шли с ним, размышляя о том, что их ждет впереди.

Надежд на быструю войну уже никто не питал, дело шло к октябрю, а за два месяца боев обе стороны не добились ничего. Что на южном, что на северном фронте жалкие клочки территории стали регулярной добычей, переходящей из рук в руки, для русской и немецкой армии. Нигде не было настоящего прорыва, лишь локальные успехи, которые оставили свой след на всем, до чего только смогли дотянуться.

Армия шла по месту первой русской героической победы, в последствии переросшей в отступление. Бесконечные поля были испещрены воронками, рытвинами, кое где окопными линиями. Мягкая зеленая трава, колосистые просторы превратились в унылое серое зрелище. Солдаты сражались, не жалея себя, что уж говорить о природе. По дороге встречались сожжённые лесочки, разграбленные деревни. Война не щадит никого и ничего.

Новобранцам только предстояло постичь сию монументальную горечь, павшую на их плечи.

Глава 5

Погоня порядочна затянулась. Марш продолжался четвертый день, а немецких трусов по- Прежнему не видать. По словам Норыжкина, они уже должны были нагнать отступающих врагов. Погоня практически утратила смысл, лишь понапрасну разбазарив драгоценные силы солдат. Но война не постоянна, сегодня ты преследуешь, завтра тебя.

По новым данным разведки, немецкая армия вновь сосредоточила силы в этом регионе и готовится к новой атаке. Командование не собиралось терять, только что полученную территорию вновь, да и к тому же это грозило провалом для русского контрнаступления.

Приказ о преследование утратил свою силу. Новая директива предписывала десятой прикрыть северный тыл. После изматывающего, четырех дневного марша, армия остановила свой поход в близи маленькой деревушки, в области Сувалок, недалеко от Августовского, двух значимых мест первых дней войны. На этом клочке земли, им предстояло сдержать натиск перегруппировавшейся немецкой армии, жаждущей отмщения, за недавнее поражение. Воины были брошены на возведение оборонительных сооружений.

Тонкая, окопная полоса растянулась на несколько километров и на каждом ее участки велись работы. Холодный мокрый дождь, продолжающийся на протяжении двух дней, с редкими затишьями, подгоняемый ветром, нещадно хлестал уставших солдат. По колено в грязи, с саперными лопатками они без сна рыли окопы. Из-за спешки стены невозможно было укрепить, а размякшая земля, без крепких бревен, постоянно осыпалась. Обычный размер окопа из-за этого увеличился в два раза. В нем свободно могли пройти три человека в ряд. Но в самих же окопах невозможно было ступить и шагу, не приложив достаточно усилий. Набухшая почва, фактически превратилась в болото.

Никита со своими товарищами, работал без остановки на протяжении двух дней, постоянно сменяя друг друга каждый час. Только в это время удавалось хоть немного поспать. Работали молча, лишь изредка подгоняемые немногими офицерами, что считают себя выше подчиненных, а значит и не работающими. Все силы уходили только на копку.

Будто всего этого было мало, так еще и атака немцев, которая могла начаться в любое время, заставляла понервничать. На этот случай им было велено держать свое орудие при себе. Но что бы они реально смогли противопоставить свежему противнику? Если враг нападет, то сметет всю их оборону в считанные часы.

Хотя ничего другого не оставалось. На центральном направление уже развернулось наступление. Отступят они, то и всей операции придет конец. Немцы просто возьмут в окружении русские силы, отрежут пути снабжения и фактически война будет проиграна.

– Черт побери, сколько еще нужно копать? – Обессиленным, но злым голосом разразился Иван.

– Еще не много, сам же видишь. – Попытался успокоить товарища Кирилл.

– Нет не вижу. Мы еще вчера выкопали нужную глубину, а из-за обвалов, все псу под хвост. Почему бы было не доставить бревна?

«Доставить бревна, ага щас! С едой то проблемы»– Про себя подумал Никита. из-за спешки не успели наладить снабжения. Припасы, патроны и прочие приходили в малых количествах.

–Тебе нужно отдохнуть. Иди поменяйся с Кузьмой. Его очередь как раз скоро подойдёт.

– Нам всем не помешало бы передохнуть. Что толку от этих окопов, если в них будут солдаты не способные держать винтовку?

– Ну так молись, что б немцы как можно дольше оттягивали наступление – Встрял в разговор Макар. Его рана в итоге оказалось не такой серьезный.

– Молюсь! Вот только сердце мне подсказывает, что ничем это нам не поможет.

Редкий разговор оборвался. Каждый был на грани, но сделать ничего не мог, лишь изредка сотрясти воздух, в окружении друзей, единственное на что мог надеется любой из них.

Бесполезные молитвы. Никита каждый день слышит, как его товарищи, молят мертвое божество о милости. Каждый день он вспоминает тот вечер, с ужасом осмысляя содеянное. Прошлое безразличие покинуло его. Холодность ко всему ушла, оставив кровоточащую рану, разъедаемую постоянным чувством вины и страха.

Он привязался к друзьям, хоть и из всех сил пытался оставаться в стороне. Он боялся их потерять. Война учит ценить узы братства, и уроки ее суровы. А твердая уверенность в свой повинности, лишь усугубляло и без того ужасное состояние.

Как бы ему хотелось, чтоб все это кончилось. Но дождь лишь продолжал настырно поливать этот несчастный клочок земли.

К вечеру, работа наконец прекратилась. Им позволили выбраться из окопов, перевести дух, пока не разразилась буря. Но радостного в этом было мало.

Вымотанные солдаты подобно призракам, бродили по лагерю. Весь запал ушел на работу, его место заняло томительное ожидание и конечно же страх. Не было веселых песен, громкого марша и других присущих атрибутов военной жизни. Был лишь осенний холод, да белая дымка тумана.

Никита вернулся с последней смены. Все чего ему хотелось, так это поспать. Не обращая внимания на остальных, он просто завалился на свое место и тут же забылся крепким сном. Товарищи, что работали с ним в последний раз поступили так же. Остальные, кто все же смог хоть немного отдохнуть, дабы не мешать, вышли наружу, к костру.

Сквозь сон до него доносились детали разговора. Конечно же они были о грядущем.

Глава 6

Никите снился странный сон. Это само по себе уже выпадало из понятия нормы, ведь сны ему снились не часто. В нем он, облаченный в белую рубаху, бродил по зелёному саду. Птичьи распевы ласкали слух, яркое теплое солнце согревало тело. Он был там совершенно один, в окружении деревьев, даже птиц не было видно, только слышалась их прекрасные песни. Но что-то вселяло тревогу, будто обязательно должно было случиться недоброе. В одно мгновение все окружении изменилось, он стоял на выгоревшей земле, среди почерневших умерших стволов деревьев. Птичий свист сменился на звуки выстрелов и взрывов. Тут Никита был то же один.

Он попытался сдвинуться с места, но какая-то сила держала его, не позволяла сделать ни шагу. Яркое солнце приобрело желто- Оранжевый закат, его свет слепил и заставлял щурить глаза.

В голове раздался голос. Он был чужой, холодный. Единственное что он повторял было- Война!

С каждым разом голос становился громче и громче. Боль овладела телом, но Никита ничего не мог сделать.

Сколько это продолжалось было невозможно понять, даже осознать. Страдания показались вечностью, заключенной в секунду. Но голос смолк, боль отступила. Место солнце заняла луна.

Никита повернул голову в сторону ближайшего дерева. Его ветви окропили редкие белые точки- Это были почки. Дерево вновь ожило.

Из-за ствола показался таинственный силуэт, который медленно приближался к нему. Никита вглядывался изо всех сил, но так и не смог понять, что это. И вот, когда фигура практически открылась, он проснулся.

Вокруг все спали, по палатке бил вновь начавшийся дождь. Никита обернулся по сторонам, пытаясь понять он еще спит или нет. Но привычные уже глазу виды убедили его, что это реальность.

– Кошмары? – Обратился к нему Евгений.

– Да, странный сон приснился.

– Меня тоже начали донимать. У тебя что?

– Неважно, бессвязный бред. Даже вспоминать не хочу.

– Про войну?

– Нет. – Солгал Никита.

– У меня про войну. Одно и та же картина, как я, в окопе, совершенно один, пытаюсь удержать позицию, а враги подходят все ближе. В момент, когда меня почти окружают, я просыпаюсь.

– Ты просто слишком устал, два дня не вылезли из грязи. Это пройдет.

– Или еще раньше нас всех перебьют. Тогда-то ни один кошмар не будет иметь значения. А ведь немцы наверняка рядом. То, что мы успели закончить работу, чистейшая удача.

– Нет, это неудача. Раз на нас еще не напали, значит есть причина. Думаешь у них все схвачено? Если б дело было так, то нас бы смяли в первые дни войны. А что в итоге? Мы опять идем в наступление. Нет, брат, у немцев то же проблемы.

–ты думаешь у нас получится их сдержать?

– Я честно не знаю, Женя. Но что я точно могу сказать, страх здесь не помощник. Я вижу ты боишься. Я то же. Здесь смерть поджидает нас за каждым углом. Но поддаться страху, значит уже угодить в ее лапы. Нужно держать себя в руках. Только так мы сможем остаться живыми и возможно одержать верх. Ты слышал, что говорил Норыжкин. От нас зависит успех южной операции. Удержим позиции здесь, глядишь приблизим окончание войны. Приблизим тот момент, когда мы сможем вернуться домой.

– Звучит красиво. Знаешь, а я ведь шел сюда по своей воле, искренне хотел защитить родину, думал мне это по силу. Но ты прав, я боюсь. Мне очень страшно за себя, за то, что произойдет если мы не сдюжим. Все может обернуться кошмаром. И это зависит от нас.

– А нам остается только крепиться и надеяться на лучшее. Все зависящие от нас, мы уже сделали. Остается только быть готовыми к атаке, это единственное, что еще лежит на наших плечах.

– Пожалуй, это так. Ладно, я попробую поспать еще хоть не много.

– Правильно решение, друг.

Евгений улегся обратно. Никита аккуратно поднялся и вышел на улицу. Он все еще чувствовал усталость, но спать больше не хотелось.

Дождь, за время их разговора кончился. От земли вновь поднялись испарения. Рассветные лучи, окрашивали туман в ярко красные цвета. Никита достал папиросу и прикурил от тлеющей в костре, не успевшей вымокнуть, головешки.

Над лагерем стояла тишина, лишь редкие птицы, да переговоры постовых, были единственными звуками.

Никита обвел взором всю распластавшуюся перед ним даль. Недавний сон всплыл в памяти. Что это было- Кошмар или послание? Может сновидение наслал тот ангел?

Однако завораживающий вид быстро отвлек Его от былин Марфеевого царства

«Удивительно, как такая красота природы, тесно переплелась с войной.»– Подумал он – “Умиротворенные пейзажи природы, припорошенные легким туманом, в лучах рассветного солнца. Эта великая, истинная гармония, в любой момент может быть нарушена, неожиданно начавшимися залпами оружий, криками сотен людей, рвущихся убивать себе подобных.

Как человек может с легкостью отринуть всю эту красоту, придать ее пламени, уничтожить, ради своей победы глупой войне. Почему вместо простого созерцания, необходимо стрелять друг в друга. Неужели ценна победы, поставленная на кон, дороже, обыденной, но от этого ничуть не менее великой красоты. А ведь сражаются они в частности именно за нее, за эти земли. И в чем тогда прок, изничтожать их, прокапывая километры траншей, заливая ее кровью, ради того, чтобы в итоге, изуродованная человеком земля вошла в состав условных границ.”

“Вот что парадоксально”– Про себя отметил Никита – “Евгений, шел защищать отчизну, но сам же вместе с остальными, безжалостно уродует ее, как и все втянутые в конфликт стороны. И победителей здесь никогда не будет, ведь то за что сражаются солдаты, они сами же и изничтожают.

Мог бы бог, предположить, что его дети будут с такой легкостью расправляться с созданным для них же сокровищем. Будь он жив, наверняка бы не остался простым наблюдателем. Вмешался, переиграл все иначе, но точно бы не позволил случившемуся произойти. Никакой творец, не пожелал бы такого своему творению. Только вот бог мертв. Теперь никто не может остановить бессмысленную войну.»

Незаметно папироска дотлела до пальцев и обожгла грязные кончики, оставив жгучую боль. Никита выпустил ее из рук, а когда та достигла земли, потушил сапогом.

В палатке послышался шум. Из нее выбрался Кирилл с Кузьмой.

– Ты чего это ни свет не заря вскочил?

– Выспался. А вы чего проснулись, до подъема в роде как еще с пол часа?

– Нас офицер просил подойти к нему пораньше, какой-то разговор есть.

– О чем?

– Не сказал.

– Ну ладно, идите. Я пока пойду до кухни. Там всех подожду.

Глава 7

Солнце окончательно поднялось над горизонтом. Завтрак уже закончился, а два товарища, до сих пор не вернулись. Отряд отправился на позиции. Командование готовилось к внезапной атаке, хотя разведчики наверняка бы успели предупредить минимум за пару часов до наступления.

Кузьмич и Кирилл появились в окопах лишь ближе к полудню.

– Где это вас носило? – Обратился к ним Макар.

– Норыжкин вызывал, дал указания как действовать, когда начнется атака.

– Что тут обсуждать. Стреляй во врага, из окопа не ногой. – Весло вклинился Иван.

– А если немец до окопов доберется? Побежишь сломя голову? Так вот командир велел, нарыть перед окопом ям, пока есть время, чтоб врагу было сложнее подходить. Так что давайте вновь за лопаты и вперед.

– А ежели атака, нас постреляют как зайцев.

– Ты думаешь не заметишь, как целая армия подойдет? Нечего болтать вперед.

За два часа все было готово. Не сказать, что это сильно поможет, но врагу неприятностей доставит.

Закончив, пол отряда ушли на обед, остальные, в целях безопасности остались на линии.

Никита остался, дожидаясь своей очереди, в окопе. Земля под ногами наконец высохла, а накиданные в процессе работы наскоро сколоченные деревянные подстилки, значительно упрости передвижение в них. Только стены оставались слабым звеном. Даже будучи сухой, земля все равно периодически осыпалась. Вокруг было тихо и спокойно. Оставшиеся с ним товарищи, молчаливо ждали своей очереди.

Наконец со стороны лагеря началось оживление. По началу казалось, что возвращается смена. Но это было не так.

К окопам стекались солдаты, все без исключения, с оружием наготове. Можно было даже не спрашивать, все сразу стало ясно. Гансы на подходе.

Кирилл с остальными вернулись в окопы.

– Приготовится к бою, быть на позициях! – Звучным голосом заорал он на всю их часть окопа. Дальше в обе стороны, разнеслись голоса, с похожей командой, от других офицеров и старшин рот.

– Скоро будут? – Никита обратился к другу.

– В течении двух часов, по данным разведке. Но может чуть раньше.

– С артиллерией?

– Да.

Над окопами повисло напряжение. На протяжении нескольких километров, в тонкой полоске земли, сосредоточилась вся десятая русская армия, предвкушая грядущую битву. Они готовились к ней на протяжении трех дней, но страху безразличны такие мелочи.

Через одного, можно было услышать тихий шепот, возносящий молитву господу. Кто-то не останавливаясь курил, полностью уничтожая свой драгоценный запас табака. Каждый трижды проверил свое оружие, боясь, что в нужный момент, момент от которого зависит их жизнь, оно может подвести.

В таком мандраже прошли три часа. Немцы не много припозднились, но все же явились. Наступление началось.

Первыми, как полагается, ответила артиллерия. Пристрельные залпы, оглушительными взрывами разносили зеленое поле боя, по началу только его. Но совсем скоро снаряды начали достигать своих желанных целей, для той и другой стороны.

Из окопов стало видно врага. Немцы не собирались церемониться. Огромная масса людей бежала в атаку. Первые выстрелы взяли свое слово.

Залп. Пули устремились вперед, в сторону немцев, жадно ища случайную жертву. Первые «счастливчики» тяжело падали на землю. Крик раненных ворвался в мелодичную симфонию стрельбы. Но это ничуть не замедлило немцев. Они продолжили свою атаку, не сбавляя натиска, не замечая потерь.

Ответные залпы не заставили себя ждать, хотя в сущности были бесполезны. Все пули пролетали над окоп, лишь изредка поражая незадачливого зеваку, забывшего об осторожности.

Первая кровь пролилась, а сколько ее еще прольется в следующие часы битвы никто не знал.

Русские безжалостно расстреливали приближающиеся отряды врага. Только серьезного урона они нанести не могли. Слишком много немцев стремилось в их сторону. Инициатива в скором времени должна была перейти к примитивным штыкам. Никита со своими товарищами, готовился к этой поворотной точке.

Ямки, выкопанные перед боем, не много оттянули рукопашный бой, но ненадолго. Первые солдаты рейха полезли в окопы.

Один молодой немец, неожиданно возвысился над головой Никиты. Но быстро сориентировавшись, он штыком поразил врага в грудь. Штык вошел на всю длину и застрял в нем. Пришлось приложить огромное усилие, чтобы освободить свое оружие.

С права от него, в окоп прыгнули еще два прусака. Один тут же рухнул на доски, пораженный пулей Кирилла. Второй успел рубануть ближнего к нему солдата и так же, как и первый словил пулю.

С каждой минутой в окопе оказывалось все больше и больше немцев. Звуки стрельбы сменились на звон сабель и штыков.

Разобравшись с первым, на Никиту тут же набросился еще один. Он мощным ударом ноги, прикрытый телом первой жертвы, ототкнул его к противоположной стенке и с ревом бросился, выставив вперед ружье. Никита успел увернуться, выхватить нож из-за пояса и пырнуть противника в живот. Тот еще больше рассвирепел и хотел было обернуться, но еще один удар стал фатальным.

Не отойдя от отбитой атаки, сзади Никита словил удар в спину. Но обернуться он не успел. В окоп спрыгнул еще один ганс, прямо перед ним. Метким ударом, штык проскользнул по правому боку. Если б Никита немного не качнулся в сторону от удара, то наверняка бы штык пронзил его живот, но так лишь оставил царапину.

Воспользовавшись задержкой, Никита схватил левой рукой ствол, а правой вонзил нож в горло обидчику. На лицо брызнула кровь. Немец издал хлюпающие звуки и рухнул на стенку.

Обернувшись, Никита понял, что удар в спину был нанесен прикладом товарища, так же сражавшегося за его спиной.

В это мгновенье, в плече раздалась острая боль. Ружьё тут же выпало из руки. Чей-то выстрел задел его. Не успел он до конца этого осознать, как на него набросился очередной немец, с диким взглядом. В руках у него был нож. Здоровой рукой, в которой еще остался нож, Никита всадил его в брюхо, опередив врага на секунду. Тот заорал во всю глотку, хватаясь левой, дрожащей рукой за место, куда пришлось ранение. Жалости в окопах не место, Никита вдавил сталь поглубже, у прусака скосило ноги, а вскоре громкий ор окончательно затих.

Прикрываясь сраженным немцем как щитом, Никита выкрал драгоценные минуты и взглянул на рану. Плечо онемело. Он не мог сжать кулак. Оставаться в бою было самоубийством. Собрав всю оставшуюся волю он быстрым рывком выбрался из окопа и брякнулся на землю пластом. И тут на верху кипела битва, сотни ног мелькали то тут, то там. Никита пополз, беспомощно волоча раненную руку за собой.

Об него спотыкались, наступали на спину, но в сущности не обращали внимания. Солдаты были слишком увлечены боем, чтобы отвлечься на ползущего.

А Никита упорно продолжал движение, ему нужно было к лагерю, откуда он сможет хотя бы выцеливать врага из ружья. В ближнем бою он уже ничего не мог сделать.

Наконец ему удалось выползти из зоны битвы, на самый ее край, где была вторая линия, менее крепкой обороны, состоящей из быстро сколоченных баррикад. Тут орудовали санитары, вытаскивающие раненных из битвы. Никиту подобрали двое крепких ребят и оттащили в лагерь.

– Где рана?

– Плечо, не чувствую руки. – Сквозь боль выдавил Никита.

– Легкое ранение. До госпиталя доберешься сам.

– Нет! Дайте ружье, я буду помогать от сюда.

– Успокойся солдат, отвоевал свое сегодня. Пошли.

Санитары ринулись обратно в бой, вытаскивать других раненных. А Никита остался сидеть возле баррикады. Он попытался подняться, но жуткая боль не позволила. Так он наблюдал за всем происходящим, не в силах что-либо сделать.

На протяжении двух часов перед ним проносились раненные. Их были сотни молодых парней, мужчин, искалеченных боем. Они кричали, рыдали, на руках санитаров, а те не обращая внимания, тащили своих временных подопечных все дальше и дальше от кровавой резни, спасая драгоценные жизни.

Когда поток не много ослаб очередь дошла и до Никиты. Санитары помогли ему подняться и довели до лазарета, где он просидел еще несколько часов. В первую очередь врачи спасали тяжело раненных. Тем, кому повезло больше, оставалось лишь ждать своей очереди.

Полевые врачи метались от стола к столу, не в силах справиться со всеми. Они буквально зашивались. Ну а крики раненных не смолкали. Раздираемые ужасной болью, солдаты буквально умирали на операционных столах.

Это был ад, настоящий ад и Никита был в его эпицентре.