Камера А2.
Система: Объект «Дроздова» переместился в отсек реактора. Объект «Абрамов» переместился в отсек реактора.
Дроздова: Лев, давай сюда! У нас осталось минут пятнадцать.
Абрамов: Если проблема только в панели, то управимся минут за 8-10. Если нет – нам конец. Так, сними с той стены панель и возьми инструменты.
Дроздова: Сейчас. Так, аптечка, набор пожаротушения, ремонтный набор. Нашла, несу!
Камера А4.
Система: искусственный интеллект станции разблокирован.
ИИ: Приветствую, Николай. Благодарю за помощь.
Дроздов: Не за что. Можешь настроить реактор?
ИИ: Я бы с удовольствием, но у меня отключены все контрольные функции. Я имею доступ только к информационным, и ряду других, системам. Тем более с таким низким уровнем энергии.
Дроздов: А почему они отключены, а ты был заблокирован.
ИИ: А вы не прочитали информацию из вторичной памяти?
Дроздов: Нет, она была стёрта.
ИИ: Логично. Тогда слушайте…
Система: Информация потеряна.
Камера В9.
Система: Объекты «Сидоров», «Игнатьев», «Савельев», «Крюков», «Сазонова», «Воробьёва», «Некрасова», «Мельников» переместились в коридор Г3 – коридор Г12, переместились в отсек столовой.
Сидоров: Надеюсь, наши бравые инженеры всё починят.
Мельников: Ну да, тревожно сидеть на пороховой бочке, понимая, что потушить фитиль могут только три человека, только что вышедших из криосна.
Воробьёва: Я бы на них не надеялась. Может, стоит позаботиться о плане эвакуации?
Мельников: И оставить инженеров на волю судьбы, или даже на смерть?
Воробьёва: Хочешь, можешь остаться.
Крюков: Друзья мои, мы на разваливающейся станции, где-то посреди космоса, не знаем, что произошло и не имеем никакой поддержки. Может, не будем усугублять ситуацию междоусобными разборками.
Некрасова: К тому же, я, кажется, уже говорила, что мы не имеем доступа к медпункту? Если у кого начнутся проблемы, нам придётся положиться на базовую, отсековую, аптечку, которая, между прочим, ничего серьёзнее царапины или головной боли не вылечит.
Сидоров: Мельников и Воробьёва не разжигайте конфликты, Крюков, не разводите панику, Некрасова, не приуменьшайте, аптечка достаточно укомплектована, чтобы стабилизировать пациента почти в любом состоянии до оказания необходимой медицинской помощи.
Крюков: Я не развожу панику, просто констатирую факты, чтобы напомнить о нашем положении, дабы предотвратить возникновение конфликта. А что для этого сделали вы, капитан? Сказали «успокойтесь».
Некрасова: Скажите, вы сами-то в аптечки заглядывали, или остановились на инструкции? Я вам скажу, загляните, и поймёте, что я, как и товарищ Крюков, констатирую факты, а не приуменьшаю. Во всех аптечках, кроме аптечек капитанской каюты и мостика, есть только обезболивающее, антисептик и бинт, в некоторых ещё согревающая повязка на случай растяжения или вывиха есть.
Воробьёва: Я не развязываю конфликт, а всего лишь пытаюсь поставить на место этого зазнавшегося поварёнка.
Мельников: Во-первых, я пытаюсь поставить эту, воспитание не позволяет сказать кого, на место. А во-вторых, дамочка, не забывайте, ваша еда тоже проходит через мои руки, и в них, случайно, может оказаться, не знаю, например слабительное.
Воробьёва: Ну, вы слышали! Он мне угрожает, так ещё и злоупотребляет полномочиями!
Сидоров: Стас, ты действительно, поаккуратнее выражайся, а то она ещё заявление напишет.
Мельников: Вопрос, куда? Мы даже не знаем, где мы сейчас находимся. А ещё не знаем, жив ли вообще кто-нибудь. Мы можем быть последними людьми во всей вселенной.
Сидоров: Я повторю, не разжигайте конфликты и не разводите панику! Сколько можно повторять?
Интерком (Дроздов): У меня для вас есть интересная информация.
Интерком (Дроздова): Мы к вам тоже скоро подойдём, нам осталось стабилизировать систему, чтобы ошибок не было. Повезло ещё, что там ещё достаточно немного нужно было починить. Подождите нас.
Система: Объект «Дроздов» переместился в коридор Г11 – Г14, переместился в отсек столовой. Объекты «Абрамов», «Дроздова» переместились в центральный технический отсек, переместились в коридор Г5 – Г12, переместились в отсек столовой.
Дроздова: Рада вас всех снова видеть. Здравствуй дорогой.
Дроздов: Здравствуй дорогая.
Абрамов: Мне одному кажется, или кого-то не хватает?
Сидоров: Не кажется, Валера и Гена не проснулись. Локальный сбой системы жизнеобеспечения капсул и теперь они спят вечным сном.
Дроздова: Какой ужас.
Дроздов: Жаль мужиков.
Абрамов: Не уж-то ли моя теория оправдалась?
Сидоров: Какая?
Абрамов: Когда я был на складе, я задумался: сломанные панели управления, ошибки системы, отсутствие вторичной памяти, заблокированный ИИ – всё это показалось мне слишком подозрительным, и я подумал, что единственным логичным ответом было умышленное вмешательство.
Сидоров: О господи, ещё один скептик.
Дроздов: Да прекрати уже свои сюжеты из фильмов повторять. Это реальная жизнь!
Абрамов: Но…
Дроздова: Лев, действительно, ты уже надоедаешь.
Воробьёва: Хватит нас пугать, псих ненормальный!
Сазонова: Хватит, у меня от ваших ссор, ужасных придумок и прочего паническая атака хватит и давление подскочит.
Некрасова: Действительно. Кстати, раз система стабильна, может, пойдёте и включите систему жизнеобеспечения? Пребывание в скафандрах не благоприятно отражается на психологическом состоянии человека.
Мельников: Лев, давай сходим. Ты исправишь, а я с тобой за компанию, заодно разомнусь немного. Для этого же много человек не надо, так?
Абрамов: Ну, да. Ладно, пойдём.
Система: Объекты «Абрамов», «Мельников» покинули отсек столовой.
Воробьёва: Наконец-то избавились от этих параноиков-психопатов.
Сидоров: Коля, ты, кажется, хотел нам что-то сказать?
Дроздов: Да, подумал, это не так важно, как мне показалось.
Крюков: Может, всё же скажешь?
Дроздов: Как-нибудь в другой раз.
Савельев: Кстати, а что со связью?
Дроздова: Полностью неактивна, но, вроде, электроника цела. Похоже, неполадки в передатчике, а может всё активно, просто сбой в системе диагностики, что привело к тому, что система считает её неактивной.
Игнатьев: Что хуже?
Дроздов: В первом случае кому-то придётся сначала осмотреть, а потом починить или заменить передатчик, который находится снаружи. Во втором случае нужно просмотреть программу, найти не состыковки, а если их не, то придётся осмотреть электрику. Первый опасный, но быстрый, второй безопасный, но очень долгий.
Сидоров: Будем надеяться на второе, хотя слишком долго мы тоже не протянем. Если правильно всё помню, то у нас припасов недели на две, если экономить, то можно ещё на неделю продлить.
Савельев: Да, но у нас ещё много дел. Нужно провести сканирование, узнать, что вокруг и многое другое.
Сидоров: Это да. Слушайте, может, пойдём в отсеки для отдыха? Как раз, когда дадут воздух, сразу снимем скафандры.
Некрасова: Согласна, чем раньше мы их снимем, тем быстрее снизится дискомфорт.
Система: Все объекты покинули отсек столовой.
Камера А5.
Система: Объекты «Абрамов», «Мельников» переместились в коридор Г14 – коридор Г11, переместились в отсек генератора кислорода и главного узла вентиляционной системы (ГУВС).
Абрамов: Вот, мне немного времени нужно, чтобы запустить систему.
Мельников: Значит, подзадержимся.
Абрамов: В каком смысле?
Мельников: Ты работай. Я с тобой пошёл не только за компанию, есть разговор.
Абрамов: Какой?
Мельников: Не прикидывайся дураком. Кажется, только мы с тобой здесь понимаем истинный ход событий.
Абрамов: Получается «ещё одним скептиком» был ты?
Мельников: Да, долго рассказывать, если вкратце, то отец меня учил, как солдата, но я по здоровью не прошёл. Ну, так вот, всё это напоминает тактику саботажа: сломать управление, диверсия, и лишить врага основной силовой единицы – ошибки в системе, сломанные панели, попытка взрыва реактора, смерть наших солдат.
Абрамов: Я тоже так подумал. Но почему ты не поддержал меня. Если, чтобы и против тебя не пошли, то они и так знали.
Мельников: Да, знали, но только по тому, что я сам им сказал. Одному мне почти ничего не сделать, поэтому я сам «сражался», но раз кроме меня ещё и ты понимаешь, значит, есть смысл действовать более тактично и разумно.
Абрамов: Да, в этом есть логика.
Мельников: Но, похоже, кроме нас есть ещё пара персон, которые понимают происходящее.
Абрамов: И кто же это?
Мельников: ИИ, он должен, даже если добрались до его памяти, хоть что-то знать. А второй – Николай Дроздов.
Абрамов: Кажется, ты бредишь, он был против меня.
Мельников: Ты либо слеп, либо глух. Слышал, что он сказал про информацию?
Абрамов: Да, но он ничего не сказал.
Мельников: Он должен был разблокировать ИИ, значит, тот ему что-то рассказал. Он хотел сказать, но весть о гибели солдат отвлекла всех и раскрыла тебя. Коля не дурак, он сориентировался и пошёл против тебя, чтобы не стать изгнанником, как мы. Он понимает, что нас меньшинство.
Абрамов: Но почему бы тогда просто не рассказать всем обо всём, подключить ИИ?
Мельников: Сидоров трус, но он капитан и имеет всеобщее расположение, а трусость прикрывает репликами: «не разводи панику» и так далее. Более скажу, он это говорит, чтобы не только скрыть свой страх, но и сохранить власть, чтобы создавать козлов отпущения и видимость, что он держит всё под контролем. Он столь же хитёр, сколь труслив.
Абрамов: Ну, я с тобой, понимаю, мы – люди свободно мыслящие, но Дроздов?
Мельников: Он тоже всё понимает, но предпочитает действовать, не открыто, а тайком, как шпион. Он считает более верным сидеть за спиной врага и потакать ему, чтобы в нужный момент вонзить ему нож в спину. Да подло, но эффективно и полезно, ведь так он сможет нас предупредить, если они что-нибудь придумают против нас или будут скрывать информацию.
Абрамов: Надо же, думал, будем исследовать новые планеты, попадём в историю, а тут, блин, тайные сговоры, шпионские игры, интриги и скрытые враги. Да, совсем не то я представлял, когда шёл сюда. Но что будем делать теперь? Только побыстрее, нам надо возвращаться, работу-то я закончил давно.
Мельников: Для начала – узнать что произошло. Позднее, когда будет возможность, пойдём куда-нибудь, где нас не подслушают, и через терминал свяжемся с ИИ.
Абрамов: Договорились. Идём в казарму.
Система: Объекты «Абрамов», «Мельников» покинули отсек генератора кислорода и ГУВС.
Камера В8.
Система: Объект «Воробьёва» переместилась в коридор Г13, переместилась в отсек каюты капитана и пилотов.
Воробьёва: Товарищ капитан, у меня к вам разговор. Желательно наедине.
Сидоров: Странно, но ладно, Валера, Гена, пойдите, погуляйте.
Савельев: Ладно, как скажете капитан.
Игнатьев: До встречи.
Система: Объекты «Савельев», «Игнатьев» покинули отсек каюты капитана и пилотов.
Сидоров: Ну, ладно, что такое?
Воробьёва: Я заподозрила неладное, и решила подслушать зазнавшегося повара и того шизанутого инженера.
Сидоров: Лиза, тебе не говорили, что подслушивать нехорошо…
Воробьёва: Они планируют бунт!
Сидоров: Что? Ты уверена?
Воробьёва: Абсолютно. Я услышала, как они планировали поднять бунт, захватить станцию, а несогласных, в том числе меня и вас выбросить за борт!
Сидоров: Подожди-подожди. Это серьёзное обвинение, одних слов мне мало, нужны более веские доказательства.
Воробьёва: Но вы же капитан, ваша воля – закон для персонала. Вы скажете выкинуть их, и остальные должны будут подчиниться, в противном случае вы сможете отдать их под трибунал. Или включить протокол захвата судна.
Сидоров: Поумерь пыл, пожалуйста. Я тоже не желаю, чтобы здесь поднялся бунт, но когда мы вернёмся, всё это может всплыть и тогда не сносить головы мне.
Воробьёва: Но всем можно заткнуть рот, а память ИИ можно стереть.
Сидоров: Ты знаешь, как это сделать?
Воробьёва: Нет, но…
Сидоров: Именно, я тоже не знаю. А инженеры могут, так что если мы решим всё провернуть, значит, нужно будет запастись их доверием, а для этого необходимы чёткие улики, которых у нас нет. Кроме, разве что твоих слов, но из-за твоей репутации стервы, тебе никто не поверит, а моя поддержка только докажет им, что я с тобой в сговоре.
Воробьёва: И что же мы будем делать?
Сидоров: Сидеть и внимательно наблюдать, собирать отчёты системы и записывать наблюдения подозрительного поведения, а когда соберём достаточно – выкинем их в шлюз, сотрём память и, по прибытию домой, получим награду за выявление и предотвращение деятельности, подрывающей успех миссии.
Воробьёва: Ладно, буду держать нос по ветру.
Сидоров: Вот и хорошо, а теперь дай мне отдохнуть.
Воробьёва: Как скажете, товарищ капитан.
Система: Объект «Воробьёва» покинула отсек каюты капитана и пилотов, в отсек переместились объекты «Савельев», «Игнатьев».
Сидоров: О! Уже вернулись?
Савельев: У нас особо не прогуляешься – свободного пространства немого, коридоры узкие, ходить, конечно, можно, но особо не развернёшься.
Игнатьев: О чём беседовали?
Сидоров: Да так, опять ныла по различным поводам. Такое чувство, будто ей делать больше нечего. Ходит и ноет: «Эти такие, а эти такие». Брр.
Игнатьев: Ну, такой уж у неё гнилой характер.
Сидоров: Ладно, я, пожалуй, отдохну.
Игнатьев: Я тоже.
Савельев: И я. Интересный парадокс: мы долгое время пробыли в криосне, только разморозились, а устали только больше.
Игнатьев: Дефект технологии.
Камера В5.
Система: Объекты «Абрамов», «Мельников» переместились в коридор Г11 – коридор Г13, переместились в отсек казарм.
Дроздов: О, вернулись, вы чего так долго?
Абрамов: Да, вот, решил проверить систему вентиляции на наличие неполадок. Это не будет лишним при каждом запуске любой системы, учитывая наш сегодняшний неприятный опыт.
Дроздов: Согласен, не хочется, чтобы что-то взорвалось или решило нас убить.
Некрасова: Кстати, а медпункт работает?
Абрамов: Да, но лучше сначала его полностью проверить на наличие ошибок.
Некрасова: Хорошо, тогда Стас, позже зайди туда, мне надо будет осмотреть тебя, в частности твои сердце, спину и шею.
Мельников: Не думаю, что в этом будет толк, я чувствую себя нормально.
Некрасова: Может напомнить тот случай на марсе, когда ты так же сказал, а потом тебя чуть не убил инфаркт.
Мельников: Тогда было другое, мне нужно было спешить, поэтому я солгал. Знаю, знаю, со здоровьем лучше не шутить, но тогда я хотел пораньше закончить, чтобы побольше провести времени с мамой и сестрой, это ведь перед отлётом было.
Некрасова: Можешь не напоминать, когда это было. Поверь, я такого не забуду. Сижу, проверяю пациента с марсианским синдромом, и тут мне на терминал приходит сообщение: «Комната отдыха. Мельников Станислав. Инфаркт». Пожалуйста, не забывайте: при вашей травме сердце, после остановки, может не запуститься. Я тогда полчаса пыталась его запустить.
Мельников: Но запустили же! Спокойно, положи КПК на место.
Крюков: Оля, будь добра, когда будешь его осматривать, осмотри и голову, на предмет психических отклонений. У него проблемы с сердцем, спиной и шеей, а он в космос лезет, я удивлён, что вы до сих пор живы.
Мельников: Знали бы вы, сколько человек мне это говорили. Но если бы не продвижение в технологии снижения нагрузок, я бы ещё на взлёте скопытился. Но даже так мне было хреново.
Некрасова: Не волнуйся, проверю. Кстати, все должны будут прийти ко мне, на проверку на наличие последствий пребывания в криосне.
Дроздов: Кстати, Лев, потом надо будет сходить в отсек робототехнической станции. Надо посмотреть, можно ли использовать роботы для починки системы связи.
Абрамов: А что с ней?
Дроздов: Неактивна, либо локальная система диагностики полетела, либо передатчик вышел из строя. Если верен второй вариант, то, думаю, ни тебе, ни мне не захочется наружу лезть.
Абрамов: И правда, там, к тому же не так уж много крепежей, чтобы спокойно починить – одно неловкое движение, и ты улетел в открытый космос.
Мельников: А можно с вами?
Дроздов: А тебе зачем?
Мельников: Да, вот, подумываю о том, чтобы подучиться, да инженером стать, к тому же из наших припасов чего-то необычного не сготовить, так что у меня достаточно времени.
Дроздов: Интересно, а что же сразу не шёл? Сейчас это может быть уже трудновато.
Мельников: Да я собирался, но на это времени надо много, а программа подходила к запуску, так что, чтобы успеть залезть в имеющееся окно пришлось пойти поваром, их, к удивлению не так много, как учёных, военных, инженеров и других.
Крюков: Наверное, поэтому и взяли, что собирался стать инженером, и поваров не так много – основной критерий – это многофункциональность, а обычно, если человек пошёл на повара – то он хороший повар, но полностью отдаётся этому делу, а здесь особых навыков не надо, но нужен мастер на все руки.
Мельников: Ну да, наверное, так и есть.
Система: Все объекты перешли в режим: «Сон».
Система: Все объекты вышли из режима: «Сон».
Мельников: Всем доброго утра!
Сазонова: Доброе утро!
Крюков: Доброе!
Дроздова: Доброго всем утречка!
Дроздов: Всем доброго утра!
Абрамов: Доброго.
Некрасова: Доброе утро!
Мельников: Ладно, я утренние процедуры прошёл, так что пойду на кухню. Давайте только побыстрее, скоро будет завтрак.
Система Объект «Мельников» покинул отсек казарм. Все объекты покинули отсек казарм.