Я лежала на животе. Натянув на плечи одеяло, я засунула руки под подушки и, согнув левое колено, прижалась щекой к подушке. Солнце светило и грело, даже, через тент. Я высунула стопы из под одеяла и нащупала прохладное место на кровати. Перевернувшись на спину, я вытянула руки и ноги и приоткрыла глаза. Оскара рядом не было. Я поднялась на локтях, сонно оглянула часть комнаты, видную из палатки, и села, подтянув колени к груди. Потерев голые плечи, я сдвинулась на край постели и выглянула. Я была одна. Перекинув распущенные волосы на другую сторону, я сползла и поднялась на ноги. Сонно доковыляв до ванной, я захлопнула дверь и открыла кран. Набрав холодной воды, я брызнула в лицо. Капельки воды стекали с носа, губ и ресниц. Я услышала, как захлопнулась дверь. Сняв с крючка полотенце, я вышла в коридор. Передо мной стоял Оскар.

“Доброе утро!”

“Д.. доброе, где ты был?”

“Кое-что готовил. Собирайся, завтрак начинается через 7 минут!”

Я забралась с ногами на кровать и провела рукой по складкам смятой постели, в которой еще осталось тепло тела. Она хранила мои сны, которые, благодаря Оскару, перестали быть кошмарными. Он мельтешил по комнате, что-то собирая в большой рюкзак. Кинув мне мою одежду, он вышел на террасу, кому-то звоня. Я переоделась из длинной футболки в горчичный комбинезон с вышитой ромашкой и надела белые кеды. Выглянув на террасу к Оскару, я наклонила голову набок, держась за дверной косяк и вопросительно на него посмотрела.

“Готова? Идем на завтрак,” сунул телефон в карман, зашел в комнату, а затем вышел в коридор.

“Я тебя не понимаю, куда ты собрался?” Догоняя его у лифта и натягивая тонкий бежевый кардиган, спросила я.

“Зато, я все понял…”

Мы позавтракали. Я взяла мятный чай, тосты и йогурт на миндальном молоке с кокосом и кукурузными хлопьями. Людей, также, было мало. Мы пришли к самому началу.

“Тебе нужно что-то собрать с собой?”

“Я не знаю, а куда мы едем?”

“Не могу сказать. Это сюрприз,” он улыбнулся.

“У меня все с собой..”

“Отлично, жду тебя на улице!”

Я доела и, отряхнув руки, вышла из отеля. Оскар стоял рядом с оранжевым такси. Он кивнул головой, чтобы я садилась, и открыл дверь. В салоне опять пахло, на этот раз, гвоздикой. Оскар сел рядом и положил руку мне на голое колено.

“Долго нам ехать?”

“Несколько часов.”

“Что?! Ты мог меня предупредить?”

Я откинулась на сиденье и уставилась в окно. Дорога так быстро менялась: то большие, то маленькие деревья, разной формы и цвета дома. Я открыла окно и выставила руку, пытаясь поймать воздух пальцами, но он ускальзывал. Через несколько минут я погрузилась в глубокий сон. Сама не поняла, как заснула. Видимо, запах лета, солнечное тепло и прохладный ветерок усыпили меня.

Машина затормозила, и я открыла глаза. Оскар взял вещи и выбрался на улицу, я, сев ровно, нащупала ручку и открыла дверь. Под ногами был горячий красно-коричневый песок. Мне казалось, что я ощущала землю сквозь толстую подошву кед. Когда я ступила на землю, вокруг меня разнеслась мелкая пыль, и моя обувь моментально стала розовой. Как же было жарко и душно, я пожалела, что надела комбинезон. С трудом захлопнув скрипучую дверь, я потопала к Оскару, высоко поднимая ноги, чтобы не загребать пыль.

“Где мы?” Жмуря глаза от солнца, спросила я.

“На горе,” он смотрел вниз.

“Какой горе?”

“Морковной.”

Я вздрогнула, может, от его слов, а может от перегрева. Сделав неуверенный шаг вперёд, я схватилась за Оскара и глянула вниз, в пропасть. Мне открылся невероятный вид. Никогда не думала, что буду стоять на краю Гранд Каньона и смотреть в бездну. Колени были согнуты, я боялась пошевелиться. Две громадные стены ущелья, между которых со скоростью 20 километров в час текли красно-коричневые воды Колорадо, тянувшиеся изящной извилистой линией прямо к горизонту. Они катили по дну огромные валуны, гальку, неся с собой столько песка и глины, что хватило бы на целый небоскреб. Все сливалось в один цвет. Красно-коричнево-бордовый. Почва лежала слоями. Я подумала, что попала на Марс. У меня кружилась голова, ветер сдувал с ног, солнце палило со страшной силой. Я выпуская руки Оскара, я посмотрела на него. Он гордо стоял, всматриваясь вдаль. Кофта свободно развевалась на его стройном теле, волосы трепались во все стороны, лезли в глаза. Он не шевелился, неподвижно смотрел. Я прижалась ближе к нему. Дрожащими ногами подступила к краю.

“Как тут красиво…” Я прошептала на одном дыхании.

“Я чувствую себя свободным. Знаешь, никогда не думал, что смогу вновь вернуться в Америку. Но я смог. Никогда не думал, что снова смогу чувствовать и любить. Но я.. смог…”

Оскар произнес это так, будто, так было всегда, будто, эти слова были обыденностью. Почему он был спокоен? Что все это значило?

“Что т.. ты сказал?”

“Я сказал, что способен любить,” Оскар повернулся ко мне лицом.

“Как это?”

“Я люблю тебя, Маргарет,” он смотрел в упор и говорил с полной уверенностью.

“Откуда такая уверенность в этом? Неужели, в тебе что-то изменилось?” Я не верила его словам.

“Ты можешь описать любовь? Вот, что в тебе происходит, когда ты целуешь меня, когда..” он глубоко вдохнул. “Как ты понимаешь, что любишь меня? Что для тебя любовь?”

“Это уважение, доверие, забота; когда ты понимаешь, что не можешь жить без этого человека, как бы ты не пытался. Когда человек становится для тебя всем…”

“Ты нужна мне больше жизни, Мэг. Я люблю тебя, слышишь? Я.. тебя… люблю..!”

Оскар сел на корточки и взял меня за руки, проглаживая кожу. Он повторял одни и те же слова. И, чем больше он их повторял, тем больше я не понимала, что происходило во мне. Я привыкла к нему другому. Мне становилось страшно. Оскар смотрел так, как никогда прежде не смотрел. Рассматривал меня с ног до головы, вглядывался в глаза, пытаясь увидеть и оценить реакцию. Прищурившись, он облизал губы и повернулся к пропасти. Я видела, что он собирался что-то сказать.

“Все время, пока мы знакомы, ты была для меня основным человеком в жизни, который делал меня счастливым, возможно, не в той форме, в какой все люди счастливы, но в моем понимании, я был счастлив. Я хотел быть с тобой, хотел видеть и ощущать тебя рядом, где бы я не находился. И ты была рядом. Я понимал, что никогда не причиню тебе боли. Я любил тебя особенной любовью, той, что жила внутри меня, была другой и непонятной миру. Именно она делала тебя моей тайной, частичкой меня, чем-то личным и глубоко хранимым. Ты была мной. Я нуждался в тебе. Сейчас… я хочу дать тебе то, что ты дала мне. Ты отдала мне себя, теперь моя очередь. Я хочу делать тебя счастливой каждую секунду своей жизни. То, что происходит во мне сейчас, в эту минуту, я не могу описать. Не потому, что у меня алекситимия, а потому, что любовь неподвластна объяснениям; любовь – это ощущение себя. Я тебя люблю!”

Я потеряла всякую возможность говорить. Мне казалось, что я стала той красной горячей почвой, что была у меня под ногами. Стала песком, который сдувал ветер и разносил на тысячи километров отсюда. Стоя на вершине каньона, я, мы правду, чувствовала себя песчинкой. Случайно глянув вниз, у меня соскользнула нога. За долю секунду перед глазами пролетела вся жизнь. Это был не первый раз, когда я чуть не свалилась в пропасть. Спустившись к Оскару, я взяла горстку красного песка и медленно высыпала его, взяла ещё одну и ссыпала в ладонь Оскара. Это была земля, заставившая меня поверить в то, что Оскар будет счастлив; заставившая его поверить в то, что любовь возможна. Он совершил своё самое несбыточное безумство. Любить меня. И он меня полюбил. Сжав ладони в кулак, чтобы не испачкать пылью его кофту, я бросилась Оскару на шею и крепко обхватила. Мы сидели на корточках, друг напротив друга, на самом краю Гранд Каньона, на краю Морковной горы. Для нас это стало больше, чем место. Это было начало следующей главы нашей истории..!

Любовь – это ощущение себя. Звучит эгоистично, хотя, вовсе не является эгоизмом. Ведь, мы же можем сказать, что, когда влюблены, счастливы; нас никто не наругает. А ощущения себя – равно счастье. Когда мы любим, мы начинаем ощущать себя совершенно с другой стороны, с той, что не доводилось видеть никому, даже, самим себе; начинаем чувствовать то, что хранится глубоко внутри нас, настолько глубоко, что мы сами не догадывались о его существовании. Мы не узнаем себя и своих чувств; становимся камнем, который не успели огранить; выворачиваемся наизнанку, становимся настолько уязвимыми, прямо, как крылья бабочки, но, все же, позволяем прикасаться к себе чужим сердцем, чужой душой, чужими руками и телом. Которые, уже не кажутся такими чужими.

Любовь – это абстрактное искусство, которому невозможно научиться, у каждого своё видение. Если мы хотим любить и быть любимыми, то должны работать. Работать над собой всю жизнь.

Отношения – это труд.

Мы сидели, свесив ноги в каньон. Я взялась рукой за обрывистый край, Оскар положил свою ладонь поверх моей.

“Кажется, будто, ты держишься за край Земли, чтобы не упасть в космос,” сказала я.

“Хочешь съездить еще куда-нибудь?”

“За эти несколько дней ты сделал больше, чем кто-либо. Я не хочу злоупотреблять твоей добротой,” я нарисовала кружок на песке.

“Глупенькая, я понял, как же круто делать любимого человека счастливым, так что…”

“Хорошо, тогда, завтра мы едем искать твою маму!”

“А сегодня?”

“Давай подождем заката?”

Оскар не успел ответить, отвлекшись на телефон. Он достал его из кармана и загадочно посмотрел на меня. Увеличив фото, он показал его мне. Я ничего не видела из-за яркого света. Прикрыв экран, мне удалось рассмотреть грядку моркови.

“Что это такое?”

“Сара прислала мне созревшую морковь, ту, что я посадил..!”

“Хочешь сказать, что..”

“Я успел…”

Наклонившись, я убрала волосы с глаз и поцеловала Оскара. Поцеловала на краю пропасти, там, где координаты были N36.10238° W112.09900°. Они остались татуировкой на моем сердце.

“Кажется, я знаю, куда мы поедем,” прошептала я.

“А как же закат?”

“Было бы классно, но мы станем сидеть здесь до ночи, идем!”

Я тормознула, чуть не уехавшее, такси и запрыгнула на заднее сиденье. Я успела назвать адрес, точнее, место, куда надо было ехать до того, как Оскар недоверчиво сел рядом. Меня переполняли эмоции, я кое-как держала себя в руках – идея казалась нереально крутой. Мне хотелось, чтобы это был сюрприз Оскару от меня.

Я хлопнула дверью и остановилась у дверей. Оскар подошел сзади. Я чувствовала его вопросительный недоумевающий взгляд, путешествовавший с меня на вывеску, с вывески на меня. Он явно ждал каких-то объяснений. Засунув руки в карманы, он встал спиной к вывеске и посмотрел на меня.

“Что мы здесь забыли? Это.. тату салон.”

“Ага,” я поднялась на крыльцо.

Дернув дверь на себя, я вбежала внутрь. Прозвенел колокольчик и суровый мужчина нехотя поднял глаза, оценивающе рассматривая меня. Я жутко нервничала, потому взяла Оскара за руку и притянула к себе. Он пошатнулся. В салоне было прохладно, даже, холодно – кондиционер работал на всю. Я мельком оглядела стенды с примерами татуировок, различные кресла для работы и инструменты. Место здесь было мало, всего лишь одна комната: стены были красные, пол был выложен глянцевой черной плиткой. Я попыталась пройти вперед, но Оскар дернул меня к себе и наклонился к уху.

“Что мы здесь забыли?”

“Сюрприз,” ответила я, чувствуя себя ребенком, у которого не выдался подарок для родителей.

“Марг..”

“Здравствуйте, мы бы хотели сделать татуировки,” громко воскликнула я.

“18 есть?” Буркнул мужчина.

“Да, на запястье или на пальце,” я покашляла, чтобы мой голос зазвучал увереннее. “Можно предлагать свои варианты?”

“Вам тут что, художественная мастерская? И, вообще, у меня все занято.”

“Но здесь никого нет…”

“Маргарет, пойдем, пожалуйста,” тихо настаивал Оскар.

“А парень струсил, да?” Он посмеялся хриплым прокуренным голосом.

Оскар недовольно взъерошил волосы и, сдавшись, посмотрел на меня. Он улыбнулся уголками рта и покачал головой. Сделав решительный шаг, он взял в руки книжку с примерами и театрально ее полистал. Я стояла у входа, потирая локоть и переминаясь с ноги на ногу, чувствуя пристальный взгляд мастера.

“Ладно, что ты хочешь сделать?”

“Координаты на указательных пальцах, вот здесь, со стороны, где большой палец,” я протянула руку вперед.

“Хорошо.”

“Погоди, ты что, правда сделаешь это ради меня..?”

Оскар приложил ладонь к моему затылку и, притянув к себе, оставил продолжительный поцелуй у меня на лбу. Я дотронулась до его предплечья, но он моментально отдернул руку.

“Так, на бумаге сможешь написать?” Спросил Чарльз, так было написано на бейджике.

Он привстал и дал мне оторванную бумажку. Я радостно закивала головой и схватила ручку. Наклонившись над низким столиком, я написала N36° W112°, это были неполные координаты, но близкие к оригинальному значению. Я щелкнула колпачком и протянула клочок бумаги мастеру. Он почесал бороду и тяжело поднялся с кресла. Оскар подозрительно уставился на меня, до конца не веря, что мне действительно пришло в голову сделать татуировки. Указав на кожаное кресло, мужчина, ему было лет 40, приготовил инструменты и сел рядом. Я выдохнула, собрала волосы в хвост и закатала рукава повыше. Оскар еще раз остановил меня. Я прочитала в его взгляде вопрос была ли я уверена в своем решении, я кивнула и забралась на кресло. Оно было высокое и холодное, от уличной жары я больно прилипала к нему ногами. Протянув левую руку, я пальцем показала точное место и размер. Самая нижняя фаланга указательного пальца, у основания, сбоку к большому пальцу. У меня вспотели и затряслись ладошки, я испуганно перевела взгляд на Оскара. Он по-доброму усмехнулся и встал около кресла. Присев на корточки, он взял меня за свободную руку и прикоснулся к ней губами. Я провела по его волосам и нежно погладила по виску и щеке. Оскар улыбался глазами, они не выглядели ледяными, как предыдущие несколько месяцев, на мгновение мне даже показалось, что они растаяли и струйки воды отпечатались на щеках.

“Если ты точно решила, я могу быть первым.”

“Что-то не так?” Голос Чарльза прозвучал сурово, но под конец смягчился, сменив тональность.

“Нет, все в порядке,” запротестовала я.

“Будет больно, тут кожа нежная,” буркнул он.

Я зажмурила глаза и, забравшись с обувью, напрягла ноги. Я пробыла в ожидании секунд 10, но они казались вечными. Стараясь фокусироваться на шуме кондиционера, странном запахе, Оскаре, сидевшим рядом, машинами на улице, яркими стенами, фотографиями… да на всем, что угодно, только бы не замечать боли. Почувствовав, как тоненькая иголочка проникла в кожу, я сильно вздрогнула, чуть не пнув мастера, и напрягла все возможные мышцы в теле, особенно, пресс. Я затаила дыхание, легкие сжались, и я не могла вдохнуть.

Следующее касание иглы.

Еще одно.

Третье.

Оскар легонько потрогал меня по плечу, и я открыла глаза. Оглянувшись вокруг себя, я распрямила ноги и села ровно. Наверное, я пробыла в полуобморочном состоянии, ничего не помнила. Я осторожно повернула дрожащую руку и поднесла ее поближе к себе, чтобы разглядеть. Палец был весь красный и сильно болел, казалось, что немного опух. Крошечная татуировка идеально поместилась на том месте, где и должна была быть.

Буковка. Две циферки. значок градуса.

Буковка. Три циферки. Значок градуса.

Координаты были изящно написаны ярким тонким слоем. Ничего не расплывалось и отдавало оттенком зеленого или синего. Я спустила ноги и села на край, чтобы достать до пола. Переводя взгляд с татуировки на Оскара, а затем на мастера, я встала и подошла к окну, чтобы рассмотреть ее при дневном свете.

“Ну как?” Протирая инструмент, спросил Чарльз.

“Покажи,” Оскар взял мою руку.

У меня пропал дар речи. Я запрыгала на месте, а потом кинулась на шею Оскару и крепко поцеловала в щеку. Он тихо посмеялся и сел на мое место, подставив левую руку. Наблюдая за тем, как Оскар морщился, хмурил брови и прикусывал нижнюю губу, напрягая шею и стискивая зубы, я стояла рядом, хихикая и улыбаясь до ушей.

Глава 21

Мы выскочили на улицу, и Оскар закружил меня в поцелуе, но я выставила пальцы перед его губами, мягко коснувшись их.. Уперевшись в его руки, я увернулась, чтобы у него не получилось ещё раз меня поцеловать. Оскар прижимал меня к себе, держа обеими руками за спину. Его брови дрогнули, но он улыбка не слезала. У меня сильно стучало сердце, отдаваясь в грудь Оскара и копируя ритм его сердца. Он был максимально спокоен и уверен в себе. Я это чувствовала и от этого ещё больше начинала нервничать. Он сглотнул и облизал обветренные губы. Встав плотнее ко мне, хотя, казалось, ближе некуда, он загнал меня к фонарному столбу. Оскар не моргал, хитро смотря прямо в глаза. Его рука, лежащая у меня на спине, медленно коснулась живота, отчего я невольно вздрогнула, и пролезла под кардиган. Она снова была на спине, но уже касалась комбинезона. Я почувствовала холод от рук Оскара, пробежавший по позвоночнику, моя спина была горячая. Я стиснула зубы и не моргала. Оскар наблюдал за моей реакцией. Он сгибал и разгибал пальцы. Я впилась в его плечи, сжав кофту. Оскар сделал шаг, и я оказалась прижатой к столбу. Я глотала воздух ртом, все сильнее впиваясь в Оскара. Ему нравилось наблюдать за мной, и меня это начинало пугать. Я резко оттолкнула его и отошла в сторону, обхватив себя за живот. Я спустилась на корточки и сжалась. От асфальта жарило, как от печки. Местами было похоже, что он дымился, распространяя сильный противный запах. Меня затошнило.

“Я не могу.”

“Что-то случилось?”

“Я не могу…”

“Мэгги,” Оскар попытался поставить меня на ноги.

“Отвези меня, пожалуйста, домой…”

Оскар кивнул и приобнял за плечи. Меня морозило и трясло.

Мы вернулись в отель. Я сразу же завалилась в кровать, не снимая обуви. Натянув рукава, я также натянула на голову капюшон и поджала под себя ноги. Оскар принес стакан воды и сел на край, смочив губы холодной водой, я отставила стакан и вскочила с кровати, убежав ванную. Закрывшись там, я склонилась над раковиной и открыла кран на полную мощность. Отрегулировав его в горячую сторону, я подсунула под струю воды ледяные ладошки. Я сделала руки лодочкой и набрала туда воды, брызнула в лицо и оперлась на раковину. У меня дрожали губы. Я принялась разглядывать пятна от высохшей воды на кране, свое отражение в зеркале, кулон Оскара, судорожно раскачивавшийся над керамической раковиной, дрожащую футболку на груди. Ноги стали подкашиваться, и я сползла на пол. Воды продолжала бежать. Я постепенно теряла сознание.

Я очнулась в кровати, укрытая толстым одеялом. Пошарив руками, я обнаружила себя в длинной свободной пудровой футболке с мелкими-мелкими вкраплениями синих точек. Заправив за ухо прядь волос, я огляделась – одежда была аккуратно сложена на стуле. Времени было около 7 вечера. Я хотела есть. Приложив тыльную сторону ладони ко лбу, затем к шее и груди, я проверила температуру. Кожа остыла. Я села, скрестив под одеялом ноги, и выпила воду до дна. Руки еще немного тряслись. Раскрыв колени, я отбросила тяжелое одеяло в сторону и встала, нащупав под кроватью белые тапочки из отеля. Оскара опять нигде не было. Футболка доходила мне до середины бедра и пахла Оскаром… Снаружи разблокировали дверь, на пороге появился Оскар. Я натянула футболку чуть ли не до колен и пошатнулась.

“Ты как?”

“Проголодалась,” тихо ответила я.

“Отлично, я заказал нам еду, сейчас уже привезут.”

“Что ты заказал?”

“Острый рис с овощами и кусочками куриного филе, wok с лапшой и морепродуктами, пиццу и что-то еще.”

“Ого,” я усмехнулась. “Нам хватит и на конец света…”

“За сегодня съедим,” он улыбнулся.

“Ты.. меня переодел..?”

“Я залил твою одежду, когда поливал тебя душем, прости.”

“Душем?” Я ударилась ногой о тумбочку.

“Ты очень перегрелась на солнце. нужно было тебя остудить.”

“А где ты был?”

“Можем посмотреть сериал, хочешь?”

Оскар неспеша раскладывал вещи по своим местам и наводил в номере порядок, пока я, стоя у стены, наблюдала за ним. Он в который раз не ответил на мой вопрос. Пока мы были в Америки, он постоянно куда-то пропадал. А я не знала куда…

Я поправила на плече футболку и забралась в кровать. Оскар подключил к телевизору планшет и дал мне пульт, разжег ненастоящий камин и подвязал шторки у тента. Я укрыла ноги и, удобно расположив подушки, зажгла свет на тумбочках. Ему позвонил курьер, и он быстро убежал встречать, забыв телефон в номере.

Я откинулась назад и устроилась поудобнее. Меня не покидало странное ощущение,. Я потеряла счет во времени. За все время, пока я была в Америке, мама так ни разу не позвонила. Папа не говорил с самого момента, как я сбежала с дня рождения. Мне было одиноко. Я находилась в Штатах, с Оскаром, без родителей, чувствую тоску по ним и по дому. Было ощущение, что, наговорив приятных слов, они про меня забыли, даже, Итан.

“Мэг, еда пришла!”

“Давай всю сюда,” я расправила одеяла и поджала ноги.

“Аккуратнее,” Оскар поставил 2 картонные коробочки и пиццу.

“Спасибо тебе,” разглаживая одеяло, произнесла я.

“За что?” Он улыбнулся.

“За то, что ты со мной…”

“Я всегда буду с тобой!”

Оскар стоял одним коленом на кровати и смотрел на меня с полной уверенностью и серьезностью своих слов. Стянув с себя кофту, он остался в песочной футболке. Залез ко мне и осторожно открыл еду. Я двумя пальцами взяла пульт и выбрала нужную серию “Друзей”.

Когда мы доели, я убрала все коробки на пол и отряхнула руки. Оскар сделал громче.

“Какой твой любимый сезон?” Я села на колени Оскара, лицом к нему, и заправила волосы за ухо.

“Я не смотрел, не знаю,” он пожал плечами.

“Шутишь?”

“Мне незачем было..” он погрустнел.

“Зато теперь, ты можешь смеяться столько, сколько угодно,” положив руки Оскару на грудь, прошептала я.

Он провел кончиками пальцев по шее и ключице там, где спала футболка, откинув волосы за спину. Выпрямил спину и нагнулся ко мне. Я опустила руки себе на колени и расслабила их. Недолго посмотрев мне в глаза, он медленно, как в первый раз, коснулся моих губ. Трогательно и невесомо, будто, мои губы были самым хрупким цветком на планете. Когда он понял, что я не сопротивлялась, наклонился еще ближе и обхватил мое лицо руками, также мягко, как и прикосновения наших сомкнувшихся губ. Я сидела расслабленно, но чувство эйфории потихоньку заполняло меня изнутри, будоража каждую клеточку организма. Всякий раз, когда острый нос Оскара упирался мне в щеку, по телу пробегали тысячи мурашек. Переместив руку чуть ниже затылка, Оскар немного надавил, и я согнула шею, запрокинув голову назад. Его губы оказались у меня на горле, оставив продолжительный поцелуй. Во мне моментально сработал рефлекс, и я выставила руку вперед.

“Ч.. что?” На выдохе спросил он.

“Я не хочу, не надо,” я пожалела, что сказала это.

“Почему?”

“Не хочу…”

“Ладно, я не буду,” Оскар поднял руки на уровне груди ладошками ко мне, чтобы я их видела. “Я могу спросить, почему?”

“Я не знаю, просто будь здесь со мной и все.”

“Прошлый раз был.. ошибкой?”

Я почесала локоть, хоть он и не чесался. Оскар ссутулил спину и наклонил голову набок, пытаясь поймать мой взгляд. Я виноватоподняла глаза на него. Меня поражала его реакция. Ему действительно было важно то, как я чувствовала.

“Нет, потому что.. я люблю тебя, и мне с тобой хорошо.”

“Что тогда?”

“Просто я хочу верить, что мы вместе не из-за этого, а.. п.. потому, что нам и правда хорошо, что мы, что между нами есть любовь, а не прихоть..? Я боюсь, боюсь, что чувства пройдут и все… месяц, ну чуть больше.”

“Ты веришь, что любовь живет три года?”

“Возможно, но есть те, кому даровано любить вечно.”

“Мэгги, какая разница, что будет потом? Важно, что ты счастлива сейчас. Кто-то может быть вместе всю свою жизнь, но будут счастливы лишь месяц, а кто-то проведет час, и это будет самый лучший час в его жизни. Важно не то, как долго, а то, что ты любил. Если нам хорошо сейчас, почему мы должны запрещать себе быть счастливыми ради того, чтобы быть такими потом? Если у любви сядет батарейка, то ее уже никто не сможет зарядить. Так что, не нужно делать запасы чувств на потом…”

“Откуда ты можешь все это знать?! Я не хочу думать о том, что любовь пройдет..”

“Так и не надо думать!” Он вскинул руки за голову и сильно сжал волосы пальцами.

“Да не могу я так!” Вскрикнула я.. “Я боюсь тебя потерять, понимаешь..? Я… боюсь…”

Я втягивала воздух ртом, не отрывая заплаканных глаз от Оскара. Он наклонился, ссутулившись; мы сидели близко в одинаковых позах. Руки были полусогнуты в локтях и расслабленно лежали на коленях. Оскар сидел с лохматыми, торчащими во все стороны и наверх волосами, большими глазами и расширенными зрачками, губы приоткрыты на миллиметр, грудь вздымалась и опускалась. Наконец, набрав побольше воздуха в легкие, Оскар напряг скулы и, задрав плечи к ушам, зажал мое лицо между обеих ладоней. Сжимая щеки и не давая воздуха, он крепко меня поцеловал. Я почувствовала соленый вкус на губах. Опустив руки, он нащупал самый низ футболки и задрал ее, попытавшись стянуть. Он завалил меня на кровать. Я скрестила ноги у него за спиной, пока он снимал одежду.

Прислонившись щекой и губами к груди, я обняла его за спину и прижалась всем телом. Оскар был теплый. Мне нравилось водить по нему пальцами и вдыхать его запах. Он укутал меня в одеяло и уткнулся носом в макушку.