Я сидел на полу, запрокинув голову на кровать. В комнате было тускло и очень холодно. Я сидел неподвижно часами, может быть, днями. Я не трогал ее вещей. На столе стояла пустая кружка, у кровати ежедневник, на кресле футболка, а на балконе плед. Все пахло ею. Все квартира, весь я.

У меня был измученный вид – я не спал третьи сутки, и впервые за год с небольшим я не сделал себе грим. Мне звонили из театра, со студии, звонила Грейс. Я даже не мог пить… Солнце садилось по-другому, город шумел, и этот гул поджигал мое сознание.

Окинув взглядом комнату, я мельком заметил, торчащий из ящика, конверт. Дотянувшись, я открыл его и достал идеально свернутый лист. В глазах слегка двоилось. Это было письмо от…

Я прикусил губу и посмотрел на городские высоты, подсвечивающиеся последними лучами солнца.

«Мой дорогой Чарли,

Если ты нашел это письмо, значит я уже вижу звезды, лечу в бесконечность, избегая млечных путей, как ты и учил…

Мне никогда не стать такой же, как ты. Ты необыкновенный человек, которого посчастливилось встретить именно мне. Ты слишком хорош для меня. Я никогда не забуду цвет твоих глаз, подобный океану. Никогда не забуду тебя и твоей доброты.

Пожалуйста, прости меня, что позволила влюбиться, что причинила боль. Ты полюбил не ту…

У меня не вышло сделать тебя счастливым, прости.

Не думай обо мне, ты актер – твоя жизнь не стоит скорби.

Я позаботилась, чтобы тебе не было одиноко. В шкафу лежит 10 пачек нашего печенья и банка кофе. Ах, да, не снимай грим, иначе я не узнаю тебя, когда буду смотреть с высока. Взгляни на звезды, видишь? Я где-то третья с краю…

Я люблю тебя,

К.»

Возможно, я сошел с ума. Скорее всего. Но я слышал голос Кейт, читающей это письмо.

Прошло время. Мне не стало легче, но я научился хранить Кейт в себе. Она была рядом, я чувствовал ее всегда.

Через полтора года я снял фильм, посвященный Кейт. Глупо, конечно, было смотреть, как чужие люди играют нашу с ней любовь, но я хотел, чтобы все знали, какая это была сильная и бесконечно добрая девушка. Когда мы с Грейс работали над картиной, я попросил ее помощи… это время было труднее, чем смерть Кейт. Мы были погружены в воспоминания больше года. Хотя, наверное, это и помогло мне не впасть в депрессию и «вытащило» меня на поверхность. Я был похож на холст, промытый под водой. Вроде бы чистый, но старые краски остались, просто потускнели немного, и даже новые не могли затмить их.