Следующим утром Антон Иванович пытался дозвонится Дане Маркеловне. Склады, которые она уговорила его принять задним числом, имели огромную недостачу, а некоторые из них были и вовсе пусты. Он вспомнил, что тогда, сидя в дорогом кресле на лоджии, подписал заявление на чистом листе без заполнения верхней части и Дана Маркеловна сказала ему, что информацию об адресате и реквизитах заполнит сама.

В дверь овощехранилища заглянул раскрасневшийся на солнце грузчик:

– Кажется с проверкой пришли, просят вас с документацией подойти к зданию дирекции.

– Погоди, – шёпотом сказал Антон Иванович, – ты не видел Дану Маркеловну?

– А кто это? – поправляя свою газетную треуголку спросил грузчик.

– Как кто? Директор овощебазы!

– Вообще – то директор овощебазы – Иван Валерьянович, тот, что привёз вас сюда, но он уволился уже, вчера был последний день его работы, а до этого уволились бухгалтер и прежний заведующий складами.

– Ну, кто же тогда Дана Маркеловна?

– А-а-а – улыбнулся грузчик, – если вы о той, что с вам ключи передавала, то это дама сердца Ивана Валерьяновича. В последнее время они в обнимочку здесь ходили. На вкус и цвет, как говорится…

Антон Иванович закрылся в своём кабинете и принялся складывать в папку приготовленные накануне документы и письменные уведомления. Он аккуратно сложил бумаги с результатами приёмки складов, ещё раз рассмотрел оригинальную печать и собственноручную подпись директора, после которой Антон Иванович своим вычурным почерком вывел дату с «задним» числом. Потом положил увесистую связку ключей в карман новых брюк и отправился в здание дирекции.

***

В открытое окно ворвался насыщенный хвоей и горьким ароматом полевых трав прохладный воздух, вдали послышалось знакомое трубное мычание стада коров.

Антон Иванович сделал глубокий вдох и облокотился на подоконник. В сельском птичнике закончился рабочий день, а он с интересом наблюдал, как молодой коренастый паренёк вскарабкивался на высокий, специально установленный столб, к вершине которого был закреплён конверт с наградой. Раньше он часто посмеивался над местным осенним фестивалем, считая его бессмысленной провинциальной забавой. А теперь вместе с разрумянившейся молоденькой девушкой этого паренька, и столпившимися односельчанами принялся выкрикивать слова поддержки крепкому смельчаку. Сверху из окна это состязание выглядело привлекательным, так же, как и высокий лес, окружавший село: куда ни глянь, возвышались изумрудные пики вековых сосен. В детстве он считал их великанами, которые слушали его и верили ему. Он часто приходил к ним, пробираясь в глубь таинственного лесного мира, чтобы среди них, исполинских и могучих, посмотреть в открытое небо, которое, как ему казалось, держалось только на их зубчатых макушках, и ждал, что оно вот-вот рухнет на него. Ожидая этого момента, он долго провожал длинные облака или строгий клин журавлей.