Моя балерина

– И парни есть?

– Да, трое, по-моему.

– Уже познакомилась?

Аня закатила глаза. Все, мама включила тон надзирателя.

– Зачем мне с ними знакомиться? Они со своей компанией приехали.

– И что? Совсем ни с кем там не познакомилась?

– Мам, да когда мне знакомиться? – Аня сильнее сжала телефон пальцами. Она не понимала, почему скрыла от матери встречу с Олегом Викторовичем. Ведь не было в ней ничего плохого, но она заранее знала, что мама сама все додумает и придумает. Хотя что могла она додумать и придумать про отца одноклассницы? И все-таки Аня промолчала.

– Было бы желание.

– Нет ни желания, ни возможности, мам. Да и не с кем тут знакомиться. Все приезжают компаниями, семьями.

– Значит, желание все-таки есть, – хмыкнула мать.

– Мам, не начинай. Ни с кем я тут не знакомилась.

– Смотри мне.

– Смотрю, мам, смотрю, – печально вздохнула Аня. – Не переживай, в подоле не принесу.

Ей всегда были до горечи обидны подозрения матери, а ведь она никогда даже не целовалась ни с кем. Не говоря уже о большем. Девчонки в ее возрасте уже вовсю встречались с парнями, а она… Сначала в училище было не до этого, потом травма позвоночника, а теперь не с кем и негде ей было знакомиться. Вся жизнь Ани вертелась вокруг ДК и дома. Где тут кого-то встретить?

– Как папа? – решила она сменить тему.

– А что ему будет? – проворчала мать.

– Сидит вон телевизор смотрит, новости свои. Как будто без него там не разберутся.

– Ты же знаешь, он любит смотреть новости, – Ане и за отца было обидно, за то, как он всю жизнь прожил под пятой у жесткой жены. Ни разу она не видела родителей обнимающимися, спокойно воркующими или над чем-то смеющимися. Девушка помнила только всегда недовольную мать и молчаливого отца с газетой или перед телевизором. И ей хотелось защитить его, приласкать, обнять просто так, но она не решалась, стеснялась, боялась, что он не поймет и не примет этого жеста.

– Розетка шатается, а он новости смотрит.

– А ты ему говорила?

– А он сам не видит? Или нужно каждый раз носом тыкать?

Аня снова вздохнула. Наверху послышались крики и какая-то возня. Опять девчонки что-то не поделили.

– Мам, мне надо идти. Передай папе привет. Я завтра позвоню.

– Ну давай, пока. Осторожнее там.

– Пока.

Аня сбросила звонок и поспешила наверх, успокаивать разбушевавшихся учениц. Потом был ужин, укладывание спать и тихий вечер на крыльце коттеджа. Ехать утром на речку не стоило. Во-первых, дождь размыл дорогу, а во-вторых, она почему-то боялась снова встретиться там с Олегом Викторовичем. Еще решит, что она из-за него приехала. А Ане не хотелось, чтобы он думал, будто она специально ищет с ним встречи. Но чай заварить все равно стоило. Вот только сбор закончился.

– Надо будет завтра сбегать на рынок, – подумала девушка, убирая термос в тумбочку. Взгляд зацепился за книгу, к которой она после возвращения с речки ни разу не притронулась.

Аня прикусила губу и снова покраснела от смущения, вспомнив, как утром признавалась Олегу Викторовичу, что читает «Лолиту». Боже, что он теперь о ней подумает? Что она испорченная нимфетка? Ее бросило в жар и захотелось избавиться от дурацкой книжки. Зачем она вообще взяла ее с собой? Ах да, захотелось понять, почему этот роман вызывал столько споров и негодования. Неужели, в нем действительно все было настолько откровенно написано? А, может, именно этой откровенности Аня и искала? Ей было девятнадцать. Она была девственницей во всех смыслах и при постоянном строгом надзоре матери, вынуждена была оставаться ею еще лет десять, если не больше. Хотела ли девушка это изменить? Если честно, она никогда даже не думала о том, чтобы познакомиться с парнем и отдаться ему. И дело было даже не в том, что Аня боялась, что мама узнает об этом и будет неминуемый и страшный скандал. Она просто к такому не стремилась. Даже читая «Лолиту» и встречая в книге намеки – вовсе не подробные описания, как в современных любовных романах, а только лишь намека на секс – ей не хотелось заняться тем же, хотя тело ее порой откликалось на некоторые моменты, но чтобы продолжить, углубить свои знания, попробовать на собственном опыте… Нет. Аня не была к этому готова и не хотела. А со слов героини книги секс и вовсе был неинтересной и обыденной вещью. Хотя от своих одноклассниц и подруг девушка слышала совсем другое.

– Неужели, я так никогда этого не захочу? – размышляла Аня, лежа в постели и глядя в густую темноту комнаты. – Или со мной что-то не так? Наверняка, бывают женщины, которым это не нужно.

И сама она еще не понимала, нужно ли это ей. Хотя уже сейчас была уверена, что пробовать с первым встречным ни за что не станет. А с кем станет? Мозг почему-то против ее воли подсунул образ улыбающегося Олега Викторовича в той самой футболке и шортах.

– Пфф, – фыркнула Аня, переворачиваясь на другой бок. – Этого еще не хватало. Дурость какая-то.

Ей даже стыдно было представить, что между ней и этим мужчиной, годящимся в отцы, вообще что-то могло бы быть. Если бы только он мог услышать ее мысли, то обязательно бы рассмеялся. И, наверняка, еще бы и пальцем у виска покрутил.

Аня разозлилась сама на себя. Откуда в ее голове вообще появились эти бредовые мысли? Да, во всем виноват был Набоков, заставивший ее, пусть и на долю секунды, представить себя в роли Лолиты, а Олега Викторовича – в роли Гумберта с его больной страстью. Ведь хотеть девочку намного младше себя – это самая настоящая болезнь, это ненормально и дико. А Олег Викторович был нормальным и никогда бы не занялся этой мерзостью. В этом Аня была уверена. Немного успокоившись собственными убеждениями в непогрешимости отца Карины, она, наконец, уснула.

Глава 3

Утром Аня проснулась привычно рано. Но несмотря на это, за окном уже вовсю светило солнце, а на небе не было ни облачка. День обещал быть жарким и отлично было бы в преддверии его окунуться в прохладную реку, но девушка не спешила по привычному маршруту. Хотя все ночные мысли казались ей сейчас глупостями, над которыми она же сама и посмеялась, но встреча с Олегом Викторовичем почему-то все равно пугала. Поэтому Аня, приведя себя в порядок, спустилась на первый этаж и прошла на кухню, где уже пила кофе Светлана Борисовна – второй хореограф. Она была в два раза старше девушки, но при этом не растеряла своей девичьей красоты и задора. «Я за любой кипишь, кроме голодовки» – это было как раз про нее. Аня иногда даже забывала, что у Светланы Борисовны уже двое детей и сама она разменяла четвертый десяток.

– Доброе утро, – поздоровалась девушка.

– А, Аня, привет, – улыбнулась ей Светлана Борисовна, оглянувшись на коллегу. – На речку поедешь?

– Нет, сегодня не хочу, – Аня достала из шкафа бокал с блеклым цветочным рисунком, опустила в него чайный пакетик и залила его кипятком.

– И правильно. Там, наверное, грязь непролазная. После такого-то ливня.

– Я тоже так думаю, – опустилась девушка за стол напротив нее. – Светлана Борисовна, вы присмотрите сегодня за девочками в тихий час? Мне на рынок надо сходить. Травяной сбор закончился.

– Да не вопрос. Иди. Без проблем. Думаю, завтра и сама сходить.

– Может, Вам что-нибудь купить?

– Молока купи, если будет. Не могу пить кофе без молока, а магазинное совсем не то. Хоть здесь настоящего попить.

– Хорошо, – улыбнулась Аня.

Далее был завтрак с девочками, очередная репетиция, игры и обед, после которого девушка переоделась в легкий свободный сарафан и выпорхнула из коттеджа. Солнце стояло высоко и жарило во всю свою мощь, поэтому Аня поспешила укрыться в тени деревьев. Идти было недалеко – минут десять или пятнадцать. Изредка Ане попадались отдыхающие, проезжали мимо машины, но на нее никто не обращал внимания. Скоро она вошла в небольшую деревню. Дома здесь были далеко не новыми. Краска на них давно облупилась и облезла, обнажая старое дерево. Пахло коровами. Нестройными рядами за покосившимися заборами тянулись огороды с теплицами и зелеными грядками. Рынок располагался в центре деревни. Торговля уже шла полным ходом. Между тремя рядами лениво прохаживались туристы: рассматривали товары, приценивались, торговались. Аню это не интересовало. Она быстро отыскала женщину, у которой неделю назад брала травы.

– Здравствуйте, – улыбнулась девушка.

– Здравствуйте! – живо подскочила полная дама в разноперой свободной рубахе с видавшего виды пластикового стульчика. Ее черный волосы с проседью были собраны в объемный, но аккуратный пучок. – Чего желаете? Сувениры, травы, меду? У меня есть очень красивые бусы. Племянник мой делает. Слепой, а руки золотые. У них особая энергетика. Если их носить постоянно, то сбудется самое заветное желание. Вот, смотри.

Торговка кинула на прилавок поверх мешочков с травами длинные бусы из разноцветных камней и с выжидательной улыбку уставилась на Аню. Ее такие вещи никогда не привлекали, а заветному желанию уже никогда не суждено было сбыться. И никакие бусы тут помочь не могли. Она смущенно улыбнулась.

– Нет, я за чаем. Брала у вас недавно. Вкусный чай.

Женщина, тщательно пряча разочарование, быстро вернула бусы на место – на гвоздик на стене за спиной, где висело еще штук пять таких же.

– Тебе какой-то особенный, от болезней каких или просто чаю попить?

– Просто чаю, – Аня быстро пробежалась глазами по надписям на пакетиках. – Вот этот брала у вас.

Она ткнула пальцем в знакомое название.

– Да, очень вкусный. Бери больше. Такого ты нигде у себя в городе не найдешь. Я знаю, что говорю, – снова принялась расхваливать свой товар торговка. При каждом малейшем движении ее необъятная грудь колыхалась волнами.

– Привет, Лолита!

Аня испуганно оглянулась на знакомый голос. Перед ней стоял широко улыбающийся Олег Викторович. Она бы и обрадовалась встрече с ним, если бы не имя, которым он ее назвал.

– Я не Лолита, – отвернулась девушка.

Олег видел, что обидел Аню, и решил тут же извиниться:

– Прости. Я просто в прошлый раз забыл узнать, как тебя зовут.

Аню это задело еще сильнее, чем сравнение с героиней книги Набокова. Она поспешно спрятала в рюкзак пакет с травой и коротко оглянулась на Олега Викторовича.

– Меня зовут Аня.

Девушка уже хотела отвернуться, когда заметила в глазах стоящей неподалеку женщины интерес. Она никогда прежде ее не видела, так к чему та так пристально ее разглядывала?

– Аня, – повторил Олег. – А фамилия, часом, не Павлова?

– Нет, – коротко ответила Аня. – Не Павлова.

Ей вдруг стало так обидно от того, что Олег Викторович не знал ее имени, и от того, что сравнил с великой балериной, которой Ане было уже никогда не стать, что захотелось немедленно уйти.

– Кажется, я тебя обидел, – нахмурился Олег.

– Нет, все в порядке, – Ане сразу стало стыдно. Она вообще не понимала, что происходит с ней. – Мне надо идти. Девочки там одни.

Она поспешно попрощалась с Олегом Викторовичем и, уходя, снова наткнулась на внимательный взгляд незнакомки. Его жену, она хоть и видела всего несколько раз, но запомнила хорошо. И эта женщина явно не являлась ею. Просто случайная прохожая?

– Это с ней ты на речке встретился? – спросила Олеся, проводив Аню внимательным взглядом и подойдя к Олегу ближе.

– Да. Представляешь, забыл тогда имя ее спросить, – он задумчиво изучал лежащие на прилавке травы.

– Мне показалось, или она не рада была встретиться с тобой? – Пашина жена оглянулась, но Ани уже и след простыл.

– Тоже не понял, – пожал плечами мужчина. – Мне, пожалуйста, дайте тот же сбор, что сейчас взяла девушка. И меду. Вон ту баночку.

– А почему ты назвал ее Лолитой? – спросила Олеся, когда они уже возвращались к машине.

– Да Набокова она читает. Вот я и решил пошутить. Но, похоже, шутка ей не зашла, – негромко рассмеялся Олег.

– Она читает «Лолиту» Набокова? – брови женщины взметнулись вверх.

– Представляешь. Тоже удивился. А ты читала?

Они сели в машину: Олег – за руль, Олеся – рядом.

– Нет. Не читаю такую гадость. Я думала, нынешние девушки читают фэнтези про драконов и вампиров.

– Я думал, что нынешние девушки вообще ничего не читают, кроме дури в соцсетях. Мою Каринку точно не заставишь читать книжку. Про классику вообще молчу.

– Моя Ирка такая же. Но «Лолита» Набокова… Хм, странный выбор. Хотя…

– Что хотя? – живо заинтересовался Олег, выруливая на дорогу.

– Девочка-нимфетка, мечтающая о взрослом опытном мужчине.

Он дернул головой в сторону Олеси. Ее слова никак не вязались с образом Ани. И сама мысль об этом была ему неприятна.

– Или ты думал, что она грезит единорогами? – ухмыльнулась женщина.

– Да я вообще как-то не думал, о чем она там грезит, – немного резко ответил Олег, сворачивая к своей турбазе. Но слова Пашкиной жены никак не выходили у него из головы. Он почему-то был уверен, что Аня даже не думала еще о мужчинах, но теперь сомневался.

– Ей девятнадцать, – насмешливо напомнил внутренний голос.

Олег мысленно перенес образ Ани на свою дочь. Неужели, и Карина уже… Он дернул головой, не желая думать об этом. Да и почему для него вдруг было так важно, чтобы Аня оказалась невинной девушкой и мысли не допускающей о сексе? Почему ему так важна была ее чистота и непорочность? Ведь Олег не думал о ней, как о женщине, ни в каких смыслах. Просто она показалась ему другой. И ему совсем не хотелось узнать, что Аня такая же как все. Он не хотел разочароваться в ней.

– А чем эта Аня занимается? Учится? – за ужином с запеченными, выловленными утром карпами, спросила Олеся.

– Какая Аня? – не понял Виктор.

– Что еще за Аня? – живо отозвалась Кристина.

– Одноклассница Карины, – пояснила жена Виктора. Олегу хотелось свернуть разговор, перевести его на другую тему, но четыре пары глаз не позволили.

– Она преподает танцы.

– Такая молодая? – удивилась Олеся.

– Наверное, – неопределенно пожал плечами Олег.

– А что за танцы? – спросила Кристина.

– Не знаю. Не интересовался, – мужчина изо всех сил делал вид, что увлечен рыбой.

– Я всегда хотела научиться танцевать, но мама всегда говорила, что мне медведь все ноги оттоптал, – обиженно протянула дочь Виктора.

– Ты задницей хотела научиться трясти, – рыкнул на нее отец.

– Это тоже танцы, – парировала Кристина.

– Тьфу это, а не танцы.

Олег внутренне порадовался, что его оставили в покое. Он сам не понимал, почему сегодня ему было неприятно говорить об Ане, поэтому поспешил поскорее выбросить ее образ из головы. Но на следующее утро, едва рассвело, отправился на речку. Но девушки там не было. Олег просидел на берегу почти час, наблюдая, как тает над водой дымка, но Аня так и не появилась. Он уверял себя, что вовсе не ждет ее, но будет совсем не против, если она придет. Просто потому что ему было интересно, чем же там закончилась история Лолиты. А еще Олег хотел угостить ее чаем – так сказать, сделать ответный жест. Но солнце уже начинало припекать, а Ани все не было. Не появилась она и на следующий день и потом. И он перестал приезжать на реку. А спустя несколько дней его отпуск закончился. Рано утром друзья погрузили свои вещи в машины и выдвинулись в сторону городу.

– Похоже, детский лагерь тоже уезжает, – заметила Олеся, когда они проезжали мимо коттеджа, где жила Аня.

– Наверное, – буркнул Олег, увидев большой автобус у бревенчатых ворот и группу девочек лет восьми. Ани среди них не было. Он даже в зеркало заднего вида посмотрел, а потом еще раз и сам на себя разозлился. Сдалась ему эта девчонка!

Лето бежало своим чередом. Июль сменился августом, который резко перетек в сентябрь с дождями и пронизывающим ветром. Образ девочки Ани затерялся в рутине повседневных забот Олега и наконец совсем померк. Чего нельзя было сказать об образе Олега в Аниных мыслях.

Она так и не дочитала Набокова, вернув книгу в библиотеку. Неприятна ей была история Лолиты, но главной причиной было возможное осуждение Олега Викторовича. Девушке все время хотелось оправдаться перед ним, что никакая она не испорченная нимфетка. Она даже мысленно объясняла ему причину своего интереса к этой книге, а он в ее фантазиях снисходительно улыбался и не верил ей. И Ане от этого было неприятно. А еще она часто вспоминала их встречу на берегу реки. И то, как он пил ее чай. А потом провожал до коттеджа. Конечно, это ничего не значило. И Олег Викторович поступил бы так с любой девушкой ее возраста. Но Ане все равно было приятно. А еще каждый день по пути в ДК и обратно домой она искала глазами знакомую фигуру. Сама не понимала, зачем, но ей хотелось снова встретиться с отцом Карины. Просто увидеть, потому что разговаривать им определенно было не о чем. У них было разным все: возраст, поколение, социальный статус и положение. Их ничего не связывало и не могло никогда связать. И все же Аня не оставляла надежды увидеть среди прохожих высокую подтянутую фигуру в строгом дорогом костюме.

Сентябрь подходил к концу. Группа Ани выступала на концерте, посвященном Дню пожилого человека, после которого был небольшой фуршет, куда пригласили и саму девушку. Она не любила подобные мероприятия. Никого не знала и от этого жутко смущалась. Чего нельзя было сказать о Светлане Борисовне, с удовольствием проводящей время.

– Ань, ты чего тут одна стоишь? – спросила она у девушки. – Пошла бы потанцевала. Шампанское, кстати, очень вкусное. Спонсоры не пожалели денег.

– Я не пью, – смущенно улыбнулась девушка. И чтобы хоть чем-то себя занять, она принялась рассматривать присутствующих, пока взгляд ее не столкнулся с таким же удивленным взглядом напротив. Аня тут же отвернулась и почувствовала сильный жар во всем теле. Захотелось немедленно уйти или хотя бы выйти на воздух.

– Аня, – окликнул ее знакомый голос, от которого сердце подскочило к горлу и там же осталось, испуганно трепыхаясь. Сбежать бы, но это выглядело бы совсем глупо и неприлично. Пришлось поворачиваться.

– Здравствуйте, – Аня не смогла улыбнуться, потому что лицо ее будто парализовало от неясного страха.

– Твои девчонки танцевали на концерте? – улыбался Олег Викторович так, словно действительно был рад ее видеть.

– Мои, – кивнула Аня, отводя взгляд и пытаясь отыскать Светлану Борисовну. Та могла бы стать ее спасением от Олега Викторовича. Но женщина увлеченно болтала с одним из хореографов на другом конце зала.

– Молодцы. Хорошо танцуют.

– Спасибо, – еще сильнее смутилась Аня.

– А подаришь мне танец?

– Что? – ей показалось, что она ослышалась. Нет, Аня надеялась, всем своим существом желала, чтобы она ослышалась.

– Потанцуешь со мной? – Олег Викторович махнул головой в сторону импровизированного танцпола.

Аня растерялась. Танцевать с мужчиной? Олегом Викторовичем? Быть к нему так близко, касаться? Почему-то ей вдруг стало до ужаса страшно, словно не умела она вовсе танцевать и тело ее ей самой показалось каким-то деревянным.

Олег видел, как изменилось лицо девушки, как напугал ее вопрос, и не понимал, почему. Ведь Аня прекрасно танцует. Стесняется его? Какие глупости! С чего бы ей его стесняться? Ведь он предложил ей всего лишь танец, а не что-то там такое. Он протянул Ане руку, на которую она посмотрела, как на ядовитую змею.

– Обещаю не оттоптать тебе ноги, – рассмеялся Олег, желая разрядить обстановку.

Лицо девушки стало бледным. Ему даже показалось, что она вот-вот потеряет сознание, и собрался уже обратить все в шутку и отказаться от танца, когда Аня положила свою маленькую ледяную ладошку на его крупную ладонь. И этот контраст так сильно поразил Олега, лишний раз напоминая ему, что перед ним юная девчонка, почти его дочь.

Весь танец Аня была натянута, как струна, сохраняя между ними расстояние. Она ни разу не взглянула на него, ни разу не улыбнулась, словно отбывала наказание. А Олег весь танец думал о том, какой хрупкой она была под его пальцами. Он даже боялся держать ее крепче, чтобы не сломать, не причинить боль и не оставить синяков.

Аня едва доходила Олегу до плеча и он весь танец смотрел на ее затылок. Темные волосы снова были собраны в пучок.

– Интересно, она когда-нибудь распускает волосы? – подумал он, но спросить, конечно, не решился. Это выглядело бы странно и нелепо.

– Как поживает Набоков? – Олегу хотелось поговорить с Аней, как-то расслабить ее, чтобы она не боялась его.

Девушка вскинула на него непонимающий взгляд, словно впервые слышала эту фамилию.

– «Лолита», – напомнил он.

Ее щеки тут же стали пунцовыми.

– Я не дочитала ее, – негромко произнесла Аня, отворачиваясь. Взгляд ее блуждал по залу, а тоная ладошка подрагивала в руке Олега.

– Почему?

– Неинтересно, – опустила она глаза.

– А какие книги тебе интересны?

Девушка посмотрела на Олега так, словно оценивала, достоин ли он знать эту информацию. Потом дернула плечом и отвернулась:

– Разные.

– Например? – его не устроил ее короткий ответ.

– Чехова люблю.

– А из современной литературы? – мужчина смотрел на нее сверху вниз и наслаждался тем, как Аня краснеет при каждом его слове. Ему это казалось таким нежным и трогательным и отзывалось ощущениями, которые сам он не мог никак идентифицировать, поэтому просто не стал заострять на этом внимание.

– Я не читаю современные книги. Они скучные и похожи друг на друга.

– Кто приучил тебя любить классику?

– Бабушка, – губы Ани дрогнули в подобии улыбки – впервые с момента их встречи. – Она преподавала в школе литературу.

– Наверное, хорошей учительницей была. Я вот терпеть не мог в школе читать классику, – признался Олег.

– А сейчас любите? – осмелилась спросить девушка, по-прежнему не глядя на него.

– Сейчас мне просто некогда ее читать, – хмыкнул Олег. Музыка закончилась и он был вынужден выпустить Аню из своих рук. – Спасибо за танец, Аня.

Она коротко улыбнулась. Мужчина понимал, что они должны сейчас разойтись. Ведь он, сорокалетний, неинтересен ей, девятнадцатилетней, но продолжал стоять возле нее, пытаясь подобрать вопрос или фразу, которая бы позволила им и дальше разговаривать.

– Аня, а почему ты преподаешь танцы в ДК?

Она вскинула на него короткий взгляд и тут же отвернулась.

– Мне это нравится, – произнесла тихо.

– Но ведь ты сама могла бы танцевать в каком-нибудь театре. Почему выбрала преподавание?

Олег заметил, как взгляд Ани заволокло грустью. Неужели, у нее после окончания училища не было ни одного предложения? С ее-то талантом это просто невозможно. Но ответить она не успела. В небольшой сумочке, висящей у нее на плече, зазвонил телефон. Что-то из классики – Олег в этом не разбирался. Она достала потрепанный мобильник и по лицу ее пробежало неудовольствие.

– Извините, мне нужно ответить, – нахмурилась Аня.

– Да, конечно, – кивнул он и улыбнулся.

Стоило девушке отойти, как его самого отвлекли разговором о трудностях ДК и намеками, что неплохо было бы помочь местной культуре не загнуться окончательно. Когда он был закончен, Олег пробежался взглядом по тесному залу. Хрупкой фигурки в легком шифоновом платье нигде не было видно.

– Жаль, – подумал он. – Она была здесь единственным интересным персонажем.

Делать на банкете было больше нечего.

В это же время Аня ехала в машине с отцом. Взгляд ее был устремлен в окно, но она ничего за ним не видела. Она был сегодня недовольна собой. Краснела, как глупая дурочка. Танцевала, как какая-то неумеха. Мямлила что-то в ответ на вопросы Олега Викторовича. Теперь он будет считать ее недалекой и забитой. Хотелось расплакаться от бессилия. Ведь второго такого шанса понравиться ему уже не будет. А понравиться Ане хотелось.

Она потом полночи вспоминала их танец, думала о том, как танцевала бы по-настоящему красиво, если бы ей представился второй шанс. И уже бы не краснела и охотно поддерживала разговор и даже смеялась бы. То есть была бы легкой. И тогда она бы непременно понравилась Олегу Викторовичу, он остался бы ей доволен и не думал, что она какая-то чокнутая и не способная поговорить. Потому что Ане казалось, что именно так он о ней и думает – как о глупой маленькой дурочке. А она была другой и ей важно было, чтобы Олег Викторович это узнал. И чтобы снова пригласил на танец. Аня даже представляла, как бы все это было. И как бы кружились они, подхватываемые мелодией, как бы он смотрел на нее восхищенно, как бы его руки лежали на ее талии и держали уверенно. Именно мысль о руках Олега Викторовича, касающихся ее, волновала Аню и рождала в теле непонятные ощущения. Сердечко ее сладко ныло и колени тесно сжимались. Становилось душно и как-то неловко. В ту ночь она впервые представила свой поцелуй с отцом Карины. Эта фантазия так напугала Аню, что она запретила себе думать об Олеге Викторовиче. Ей стало до ужаса стыдно. Если бы он только узнал, о чем она думает, считала девушка, то, наверняка бы, отвернулся от нее, отругал и никогда бы больше не подошел и не заговорил. А, значит, надо выкинуть эти мысли из головы, подумать о чем-то другом, неинтересном или, наоборот, интересном, не связанном с Олегом Викторовичем. И Аня попыталась. Она начала думать о новом танце, которому стоило бы научить девочек. Потом ее мысли перекинулись на костюмы, музыку, на то, какая будет в этом году зима, нужны ли ей новые сапоги или можно походить в старых. Но о чем бы Аня ни думала, мысли об Олеге Викторовиче все равно просачивались в ее сознание, как трава в трещины асфальта. И думать о нем было страшно и сладко одновременно.