Следующий год, я думаю, будет легче, Данька, – с уверенностью говорю я.– Трудности только закаляют и знаешь, как говорят: что тебя не убило, сделало только сильней!

–

Посмотрим! – отвечает сын.

«Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один! Ура-а-а!» 2005 ГОД! Мы смотрели по телевизору прямую трансляцию с Таймс Сквер о встрече Нового года. Разбился стеклянный шар в центре Манхэттена. Это повторяется из года в год в Новогоднюю ночь и из-за этого зрелища многие съезжаются в мировую столицу, с целью увидеть воочию. Но счастливчиками оказываются далеко не все прибывшие. Таймс Сквер заранее оцепляется полицейскими и для того, чтобы быть поближе, надо приезжать чуть ли не днем. Но это отступление. А по телевизору люди видят красивое зрелище, как шар медленно опускается вниз и раскалывается на миллионы крохотных блестящих осколков.

–

С Новым Годом, Данька! Я люблю тебя!

–

С Новым Годом, мама! Я тебя тоже.

Первый наш Новый Год в другой стране, на другом континенте, в эмиграции. Что он нам принесет? Хочется верить, что только хорошее! А как же иначе?

Часа в два ночи пришел Джозеф. С охапкой воздушный шариков, пытающихся взлететь вверх, и шампанским.

–

С Новым годом, принцесса! Какая ты красивая, как голливудская актриса!

–

С Новым годом, Джозеф! Спасибо!

Я всегда стараюсь встречать Новый Год в чем-то новом – у меня своя негласная традиция. На мне была расклешенная юбка черно-розовой расцветки, а-ля Коко Шанель, и маленький тонкий бордовый свитер, шею которого украшали страусиные перья. Все это я купила давно, в пору моих игр в турагента, в Даун Тауне. После пары бокалов шампанского Джозеф отключился прямо на диване. Мне пришлось его оставить у себя. Уложив его, мы еще поболтали с Даником и я тоже отправилась спать.

Так прошла моя первая Новогодняя Ночь в Америке.

На следующий день, после обеда, мы отправились в Манхэттен. Джозеф предложил пойти в кино, а потом поужинать в ресторане. На экраны только что вышел «Авиатор» с Ди Каприо. Прибыв буквально перед началом сеанса, мы сидели все в разных местах поодиночке. Я впервые видела, что Джозеф платил за билеты. Каждый раз, когда мы с ним ходили в кино (а ходили мы часто и постоянно в один и тот же кинотеатр), он звонил своему знакомому, работающему там, и спрашивал, что ему принести на ужин. Таким образом, мы шли в кинотеатр с пакетиком, в котором лежал ужин, и за билеты не платили. Какая экономия!

После просмотра фильма отправились гулять по Манхэттену. Дошли до Рокфеллер Центра, посмотрели на новогоднюю елку и на людей, катающихся на коньках. Передвигаться почти не представлялось возможным из-за задающей направление огромной толпы. Полюбовались красивыми «живыми» витринами магазинов «Блуминдейл» и «Мейсис», где все двигалось, постоянно менялось и создавалось чувство, что там все живет своей жизнью. Приезжие фотографировались возле витрин, чтобы потом, где-то в далеком Айдахо, показать: « А я, вот, был на Новый Год в Манхэттене». Американцы очень ограничены в своих путешествиях. Они практически не ездят в Европу и многие из них, если спросить, даже не знают столиц многих европейских государств. Им это неинтересно. И еще, все оправдывается их патриотизмом. Они не воспринимают ничего, кроме Америки. Отдыхают здесь же. Многие и Нью Йорк-то не посетили ни разу за всю свою жизнь.

В памяти всплывает интересный случай. Я сидела за кассой в обеденный час. Стояла длинная очередь. Кто-то из расплачивающихся пошутил со мной, на что я не ответила, но улыбнулась. Следующим в очереди возвышался этакий громадный неотесанный детина, судя по одежде, откуда-то с юга Америки. По моему акценту он понял, что я не американка. Начались идиотские вопросы: откуда ты, сколько ты здесь? Я ответила. Он почувствовал себя хозяином положения (это было заметно по его ухмыляющейся роже)– американец все-таки! Стал разглагольствовать об эмигрантах, пытаясь как-то обидеть меня или спровоцировать. Он был горд своим положением – он, Джон, хоть и из Усть-Пердюйска, но американец, в Нью Йорке (куда он попал впервые за свои пятьдесят лет), в ресторане, как посетитель, а перед ним какая-то эмигрантка, которая и по-английски практически не говорит, обслуживает его, сидя за кассой. Видя, что меня провоцировать бесполезно, он задал коронный вопрос:

–

А ты была в Охайо? – причем название штата прозвучало так гордо, как будто он спросил меня, по крайней мере, о далеком Токио.

–

Нет!

Он довольно улыбнулся. Было видно, что человек, который не был в Охайо для него не существует. Я могла спросить его: « А где был ты из тех всех стран, которые объездила я – Европы, Африки, Азии?» Уверена: нигде. Да, я плохо говорю по-английски, но я говорю, объясняюсь, в совершенстве владея еще двумя языками. А какими языками, кроме своего родного, владеешь ты, неотесанный фермер? Гарантирую, что никакими. Что тебя еще в жизни интересует, кроме того, чтобы поехать в Нью Йорк и съесть сочный бургер на Таймс Сквере? И считать это пределом мечтаний? И хвастаться потом перед своими такими же неотесанными друзьями, в своем большом доме, под бутылочку пива, как ты «опустил» русскую эмигрантку, будучи в Нью Йорке. Джозеф, обычно, если присутствовал при таких сценах или видел надоедливых клиентов, старался культурно и по-быстрому закончить это общение.

После ужина, первого января, Джозеф отвез нас домой. Я чувствовала себя превосходно. Полна впечатлений. Поддавшись общему настроению праздничной манхэттенской толпы, возбуждена и заряжена Нью йоркской энергией. Да-да, в Манхэттене особая энергетика! Впервые, наверное, за всю жизнь я провела первое января так насыщенно! В Москве всегда были бесконечные новогодние праздники, которые под конец просто надоедали – готовка, гости, кухня, еда, выпивка и так далее. Без конца. А тут я почувствовала праздник. Усиливало хорошее настроение и присутствие Даника. Я чувствовала себя счастливой от того, что ребенок со мной, а не в одиночестве, как обычно, когда мы ходим куда-то с Джозефом. К своему кавалеру за все это время я испытывала двойственное ощущение, как к Близнецу: иногда, казалось, что я даже влюбилась, иногда я его ненавидела, но ощущение защищенности и уверенности перевешивало. Он заботился обо мне, а это ох, как важно для любой женщины! По крайней мере, расставаться мне с ним сейчас не хотелось.

Закончились новогодние праздники. Начался новый, 2005 год, со своими горестями, радостями, проблемами и проблемками. Будни, одним словом.

22. Убивающая ревность

Как-то в начале января, приехав домой с работы и не перезвонив Джозефу, отчитаться, я спохватилась, когда он уже наяривал снизу в домофон.

–

Данька, я в душе! Придумай что-нибудь, займи его! – попросила я ребенка и нырнула в ванную комнату.

Не успев полить на себя первые струи воды, я увидела перед собой разъяренное лицо Джозефа, ворвавшегося ко мне и отодвинувшего занавеску.

–

Что случилось? Что ты здесь делаешь?– в моем голосе слышалось неподдельное удивление.

Убедившись, что я стою под душем в одиночестве, он выскочил из ванной и из апартаментов. Последующий разговор происходил позже. На следующий день. Он не посмел в присутствии моего сына отчитывать меня.

–

Это я должен спросить у тебя, что случилось?– он был в ярости. – Я оборвал телефон – ты не берешь трубку.

–

Никто не звонил все это время. Можешь спросить у Даника, – и это была правда.

–

Я набирал тебя раз сто, не зная что думать.

–

Но у меня ни одного пропущенного звонка, – я не понимала, как такое могло произойти.

–

Хорошо, допустим так. Но ты видишь, что я не звоню – почему не набрать мой номер и не поинтересоваться, как дела. Я волновался, что ты не доехала домой, что с тобой что-то произошло.

–

Что со мной может произойти по пути домой, в автобусе?– недоумевала я.

–

Мало ли, может тебе стало плохо!

–

Спасибо, конечно, что ты обо мне так заботишься, – растроганно ответила я, а сама подумала: « Никакой свободы!»

Мне не хотелось анализировать ситуацию, примчался ли он из Манхэттена, искренне волнуясь за меня, или же из-за ревности и опасений, что меня нет дома, и что я где-то, с кем-то… Я знала, что он мне не верит. Постепенно инцидент был замят.

В один из вечеров он позвонил мне, сообщить:

–

Знаешь, как я о тебе забочусь, принцесса?

–

??? Что случилось?

–

Мы с тобой летим в Майами! Я купил уже билеты! Видишь, как я отношусь к тебе? Ты сказала, что тебе надоела зима и я везу тебя погреться в Майами.

–

Здорово! Когда? – поинтересовалась я.

–

В начале февраля. Ты рада? Мы пробудем там четыре дня, – радость его переливалась через края.

–

Как же работа? Ведь мне не полагается отпуск? Кто будет вместо меня? – я придала своему голосу озабоченность трудоголика.

–

Не волнуйся, я ведь есть у тебя, все улажу! Ты рада? Скажи, ты правда рада?

–

Конечно, рада! – ответила я.

С каждым днем я ловила себя на мысли, что в моем кавалере собраны самые отвратительные качества: подозрительность, недоверчивость, ревность и жадность. В наиболее сильной своей концентрации.

Выходные проходили у него в доме в постоянной борьбе за тепло. Джозеф экономил на электричестве постоянно. На улице январь. Холод идет от воды – ведь дом стоит на заливе. Приехав в пятницу вечером, я долго оставалась в верхней одежде – за неделю дом остывал.

–

Сделай теплее! – просила я.

–

Одень что-нибудь теплое на себя!– бурчал он.

–

Но я ведь не могу ходить в трех кофтах! – огрызалась я.

Он уходит в другую комнату, я выставляю термостат на более высокую температуру. Приходит, какое-то время ничего не замечает, уставившись в телевизор, потом:

–

Ты что, сделала теплее?– уменьшает температуру.– И не трогай больше!

Так продолжалось постоянно. Что стоит поставить на несколько градусов теплее? Что за принцип? Это не даст тебе большой экономии! Нет! Будет по-моему и все тут!

В один из выходных, решив лечь спать пораньше и попрощавшись, я пошла наверх, в спальню. Он остался смотреть телевизор. Через какое-то время, поворочавшись с боку на бок и поняв, что прозвенел ложный звоночек, решаю спуститься назад, вниз. То ли шла я очень тихо, то ли он был очень увлечен своим занятием, но меня не слышал. Спускаясь, обнаруживаю следующую картину: Джозеф, сидя на диване, проверяет мой мобильный телефон!

–

Что ты делаешь?– воскликнула я.– Как ты смеешь?

Он не ожидал моего появления. Я застала его врасплох. Стекла очков блестят от падающего сверху света, лицо пытливо-озабоченное – он пытался понять кто есть кто в моей телефонной книжке. Почувствовав себя так, как будто рассматривают мои внутренности ( никто и никогда не проверял мой телефон! Да какое он имеет право? Это личное!), от неожиданности, от испытанного унижения, от накопившегося за все эти месяцы, я расплакалась и отправилась наверх. Он не стал догонять меня и извиняться. Нет!

На следующий день, в воскресенье, вместо извинений он, наоборот, стал атаковать меня бесконечными расспросами: а почему Алик звонит тебе так часто, а почему ты не удалила телефон Жени, а кто такой Эдик с нью джерсийским номером и так далее.

–

Джозеф, опомнись, у Алика есть жена! – после испытанного унижения я еще должна была оправдываться.

–

Еще неизвестно, какие отношения у него с этой женой!– ответил он.– Зачем он тебе звонит так часто? – продолжал допытываться он.

–

Он знает, что никого у нас с Даником здесь нет и интересуется, как дела, нужна ли помощь. Кроме всего прочего, наши мобильные телефоны на его имя и у нас взаимные расчеты.

–

Это раз в месяц. А остальные звонки? А может, он специально привез тебя сюда, поселил в тот же билдинг, чтобы ты была под боком? Кто знает? Но правда всплывет! Так и знай! У меня до тебя была русская Ольга – она казалась такой хорошей, а потом я выяснил, что она изменяет мне. Я выследил ее. Я умный!

И он стал рассказывать длинную историю о том, как он выслеживал свою предыдущую герлфренд.

–

Джозеф, ко мне это не имеет никакого отношения. Ты же видишь, что я с тобой и на работе и в выходные, – не смотря на то, что отвращение переполняло меня, я старалась говорить спокойно.

–

Я тебе говорил в самом начале, что я могу быть как очень хорошим, так и очень плохим, – повторился он.– Я очень умный и меня тяжело провести!

«Пошел бы ты куда подальше, умный! – подумала я. – Как ты мне надоел!»

В ресторане появился новый официант. Итальянец. Звали его очень распространенным среди этой нации именем – Джозеф, и был он даже чем-то похож на этого, но намного моложе. По всей вероятности, он положил на меня глаз, но, к его несчастью, никто не успел предупредить бедолагу, что у меня очень ревнивый кавалер. Более того, от этого ревнивца-тезки зависит, будет здесь в дальнейшем работать молодой Джозеф или нет. Как-то, в один из первых дней работы, когда в ресторане практически не было посетителей и ревнивого кавалера, он стоял возле кассового аппарата и мы разговорились. Итальянец обладал чувством юмора и веселил меня своими рассказами. Но… повсюду глаза и уши. На следующий день, вечером, когда я сдавала кассу, я имела что выслушать от Джозефа-старшего. И мне было совсем не смешно. Не буду в красках описывать произошедшее, но красной нитью была фраза:

–

Ты выставляешь меня посмешищем перед всеми работниками ресторана. Все знают, кто я для тебя, а тут мне докладывают, что ты флиртуешь с каким-то официантом! Стоило мне отойти!

–

Если беседа – это флирт, то… – попыталась вставить я.

–

Замолчи, когда я говорю, не перебивай! Я тебе дал работу, а ты меня позоришь? О чем вы говорили? – блеск глаз за стеклами.

–

Ни о чем! Кто тебе все это сказал? Я думаю, Виктор, чтобы очернить меня и унизить в твоих глазах. Он ведь до сих пор злится из-за того, что ты уволил его родственницу, – предположила я.

–

Не имеет значения, кто. У меня свои доверенные лица здесь, – гордо ответил Джозеф.

«Интересно, кто? Тебя все здесь ненавидят!» – мысленно сказала я, а вслух предположила:

–

Так подумай, может быть это сделано специально! Многим не нравится наша связь! – настаивала я на выбранной версии.

–

Чтоб это было в первый и последний раз! – предупредил он.

–

Если он спрашивает что-то по работе, мне молчать? Это же глупо!

–

Отвечай по работе и пусть отходит в сторону, – великодушно согласился тиран.

Невероятно: оправдываться в том, чего нет и не было даже в мыслях. Говорят, «ревнует, значит любит». Не нужна мне такая любовь, если даже обычный разговор выводит человека из себя и ты слышишь оскорбления в свой адрес. Немного поутихнув, он продолжал бурчать, для профилактики. Чтобы не повадно было в следующий раз! Обычно после таких «профилактик» он предлагал:

–

Останься, поужинаем или в кино сходим!

Метод «кнута и пряника». Прямо, Макаренко какой-то! Джозеф младший, не понимая, что происходит, несколько раз после этого опять пытался вывести меня на разговор, но я старалась свернуть беседу: не буду же я объяснять, что произошло. Однако молодой тезка проявлял завидную настойчивость, не понимая и не видя ничего вокруг. В очередной раз, издалека завидев «соверника», Джозеф-старший, подскочив к моей стойке, рявкнул:

–

Что ты здесь стоишь? Отойди, не мешай ей работать!

Чуть позже, я ему объяснила, в чем проблема. Итальяшка был абсолютно растерян, не предполагая о нашей связи. Спустя пару недель, Джозеф-старший нашел причину и уволил своего тезку. За ненадобностью.

В конце января я получила письмо от приятельницы из Москвы о том, что она скоро будет в командировке, в Нью Йорке, и хотела бы встретиться. Наши дети родились с разницей в два дня. Живя в одном доме, мы познакомились на детской площадке, во время выгула малышей.

Прекрасная пара, Света и Володя. Она – очень привлекательная блондинка. Лицо – актриса! Высокие скулы, зеленые раскосые «кошачьи» глаза, аккуратненький носик. Фигура? Не длинноногая модель, но все в гармонии. Он – красив мужской красотой. Бывший спортсмен, идеально сложен, брюнет с карими глазами. Гены, отвечающие за красоту, на дочке решили отдохнуть: Ирочка не взяла ни красивое лицо от матери, ни рост от отца. Так иногда бывает… У красивых родителей. Но Света является образцом редкого сочетания – красоты и ума. Она знала, что нужно дать девочке для ее же дальнейшего блага. Уже в пять лет Ирочка танцевала. А танцы, как известно, делают чудеса. Это выправка, уверенность в себе и красивая фигура. Кроме того, они занимались танцами очень серьезно, в течение десяти лет, участвовали во всяческих международных соревнованиях. Девочка оказалась очень умной и смышлёной. И имела бойцовский характер. Именно о таких говорят: не родись красивой! И, что самое главное, мама Света постоянно прививала дочке мысль: « Ты лучшая! Знай себе цену!» А это ох, как важно – иметь хорошую самооценку!

К сожалению, в советские времена было не принято ( со слов моей мамы) утверждать детей и подростков во мнении: ты самый лучший! Считалось, что дети будут зазнаваться и задирать нос. Не знаю, какой советский Спок учил наших мам этому, но из-за заниженной самооценки мы очень страдали в свое время. В возрасте четырнадцати-пятнадцати лет, когда я не знала куда девать свои длинные ноги и руки, а сверстники обращали внимание только на писанных красавиц, думала: я уродина. Но красота бывает разной и именно эту красоту должна открыть в тебе собственная мама, умудренная опытом, утвердив тебя во мнении: «Ты то, что надо, лучшая!» Подчеркнуть твои достоинства, чтобы ты сама могла увидеть их и потом, глядя в зеркало, акцентировать внимание на красивых глазах, волосах… Вместо того, чтобы зацикливаться на длинном носе или худых ногах. А когда тебе твоя мама, которой ты безгранично доверяешь, упорно указывает на твои недостатки…

Что можно сказать? Замуж выходили не за тех, за кого надо. Потому как в голове прочно засела мысль: «А вдруг не возьмут совсем? Я ведь никакая! Надо выскакивать, пока берут!» Отсюда ненужные связи, чтобы утвердиться; разрушенные семьи и безотцовщина. Только много лет спустя, мама мне открылась, что оказывается ( надо же!) я была красивой и все соседи восхищались мной! А что же ты молчала тогда, когда мне так нужно было твое, материнское, мнение из-за сумасшедшей неуверенности в себе? Может быть, и сложилось бы все иначе! Но все это в далеком прошлом…

Так оказалось, что дачи у наших свекров, по стечению обстоятельств, оказались в одном садовом товариществе, далеко от Москвы. Наши дети проводили все лето вместе. За Ирой бегали все мальчики. Интриги плелись нешуточные. Несколько раз мы все вместе ездили отдыхать – Турция- Египет. Собирались большими компаниями, с детьми. У них своя свадьба. У нас своя. Я всегда всем своим знакомым ставила в пример Володю со Светой. Столько лет прожить вместе – и душа в душу! Плюс красивая пара.

Света работала в одном из известных банков Москвы. Начинала после института и постепенно переросла в ведущего специалиста. Живя со свекрами ( также, как и я в свое время), постепенно переселила их, купив квартиру неподалеку; сделала шикарный ремонт в сталинской трешке, которая осталась им; купила машину мужу ( сама она никогда не водила). Володя тоже где-то работал, но основной движущей силой являлась Света. Она всегда шикарно выглядела. Со вкусом одевалась и баловала свою единственную дочь и мужа. Ирочка всегда была одета, «как с иголочки». Все самое лучшее – для дочки. Наверное, так и надо! Мы не были близкими подругами, но когда приезжает человек из России в Америку, даже просто знакомый, он кажется здесь чуть ли не родственником. Безусловно, я очень хотела увидеть ее – тем более она будет жить в Манхэттене, недалеко от Таймс Сквер.

В один из выходных, когда мы с Джозефом ожидали свою очередь в автосервисе, я решила позвонить Свете и дать местный номер телефона, для связи. Трубку взял Володя.

–

Привет, американка! – пробасил он мне в ухо.

Тут же подскочил Джозеф:

–

С кем ты разговариваешь?

Я махнула рукой, давая понять, что скажу потом – не сейчас же объясняться! Мы поболтали с Володей несколько минут. Я узнала, что Света с дочкой на соревнованиях в Швеции и, пообещав позвонить по ее возвращении, я отключилась.

–

С кем ты разговаривала? – знакомые злые огоньки вспыхнули в глазах Джозефа.

Я объяснила.

–

Если твоей подруги нет дома, зачем ты с ним разговаривала и о чем так долго? Почему ты сразу мне не сказала, кто это? Зачем ты «тшикаешь» мне? Боялась, что он услышит, что у тебя есть бойфренд? – он стал закипать.

–

Успокойся и не кричи! Мы дружили, отдыхали вместе, он знает моего ребенка, что, нам не о чем поговорить? Или мне сразу бросить трубку? Что за дикость?

–

Конечно, ты с ним спала в Москве и вам было о чем поговорить.

И он стал тонким голоском, как бы копируя меня, издеваться:

–

Ты соскучился? И я тоже соскучилась. Вот приеду летом в Москву – увидимся!

–

Ты соображаешь, что говоришь? Я позвонила приятельнице дать свой номер телефона, муж взял трубку, мы перебросились парой фраз, а ты меня в чем-то начинаешь обвинять. Да они прекрасная пара и ему вообще никто не нужен, кроме нее, – я понимала, что вся ситуация отдает абсурдом.

–

У тебя никто никому не нужен. Алику никто не нужен, кроме его жены, этому тоже никто, но все с тобой общаются, – продолжал он нести бред.

–

Для тебя это дикость, так как ты сам не знаешь, что такое верность, никогда ее не хранил никому и никогда не был женат. Женщина для тебя – ничто! Сегодня одна, завтра будет другая!

–

Не хранил, потому что все женщины – проститутки! Особенно русские!

Я думал, что ты другая, но сейчас начинаю понимать, что ты тоже такая же, как все.

–

Что ты сказал?

–

Да, ты проститутка! Ты, в присутствии своего бойфренда, звонишь в Москву, бывшему любовнику, чтобы дать телефон и договориться о встрече.

Такого нонсенса в своей жизни я не слышала. Что я могла? Продолжать вести этот бесполезный и оскорбительный спор? Я замолчала. Весь продолжающийся weekend он не переставал ругаться. Основными словами были “fu…in”. Fu…in тот да fu…in этот. Потом поехали делать шопинг, затем обменивать – что-то ему не понравилось ( для шопогликов это норма). Два дня моей жизни, которые я провела бы с удовольствием дома, в компании своего сына, я сопровождала этого идиота, выслушивая всю грязь в свой адрес, и ничего не могла сделать. В воскресенье он отказался везти меня домой, мотивируя тем, что обижен.

–

Завтра поедем сразу на работу, – заявил он.

Что я могла? Если бы был автобус – поехать на автобусе. Может быть. Но автобусы там не ходили. Уже уяснив для себя с кем связалась, я должна была сохранять красивую мину при плохой игре. Назад дороги не было. Я попала в полную зависимость… В данном случае – из-за отсутствия средства передвижения, а вообще – из-за работы. Он это прекрасно понимал, пользовался этим и, наверное, получал удовольствие от того, что он, старый, неуверенный в себе, хрыч, может безнаказанно обижать и всячески унижать женщину, намного моложе его.

Я предоставила ему много информации для размышления, когда мы только познакомились. Наверное, надо было молчать или врать. Но врать я никогда не умела… А молчать? Кто же знал, что все так обернется против меня же? Независимая по натуре, я всегда придерживалась свободных взглядов. Такого раритетного экземпляра у меня еще не было. Если бы не страх потерять заработок, я бы просто не вышла на работу, оборвав все одним разом. Но....Был страх. И я продолжала терпеть.

23. Майами

После произошедшего у меня полностью отпало желание ехать с ним куда бы то ни было, но во Флориду мы все-таки отбыли. Самолет вылетал из аэропорта Кеннеди очень рано – поэтому мой кавалер заехал за мной практически ночью. В Манхэттене, оставив машину в подземном паркинге, мы спустились в сабвей. «Мог бы и такси взять!»-подумала я. Никогда в жизни, при всех моих частых перелетах и путешествиях, я не пользовалась общественным транспортом для поездок в аэропорт. Признаться, было очень неуютно – пустой вагон и пара-тройка черных, едущих на очень ранние работы.

Но позади перелет и, арендовав кабриолет красного цвета, мы мчимся по дороге. Солнце, тепло, пальмы! Лето в феврале! Майами, Флорида! Я решила отбросить все негативные эмоции и полностью отдаться отдыху. Ну что же делать, если такой кавалер у меня? Мы уже здесь и надо выжать все возможное из Майами в феврале – заряд энергии, загар и хорошее ( по возможности) настроение. Подъехали к какой-то, непрезентабельного вида, маленькой гостинице.

–

Мы здесь остановимся? – удивилась я.

–

Сейчас узнаем, есть ли места. Я когда-то здесь жил – ты не смотри, что она снаружи такая, внутри все очень прилично!

«Да, отдых обещает быть приятным!»– подумала я, уже имея счастье ознакомиться с его стилем жизни: не переплачивать ни цента там, где можно сэкономить. Может быть, все американцы такие?

–

Если тебе не понравится, мы уедем отсюда. – добавил Джозеф.– Но зато здесь через дорогу пляж.

–

Хорошо, давай посмотрим,– предложила я.

Гостиница оказалась так себе, видали и лучше. Но что я буду с ним опять спорить, теряя драгоценное время и нервы? Я знала, что в следующей гостинице, куда бы он меня не повез, лучше не будет. В пятизвездочный отель мы точно не попадем. Да и не приехали ведь мы сидеть в гостинице… Ужасно хотелось на пляж.

–

Остаемся! – дала я добро.

Сменив одежду и выпив по бокалу вина, привезенного с собой ( за приезд), мы помчались на пляж, расположенный через дорогу от нашего отеля. Океан! Оказываясь на море или океане, я полностью преображаюсь. Уходят все негативные эмоции, усталость. И, то ли от эффекта водной стихии, то ли от выпитого вина, мы, оказавшись на песке, предались чувствам. Скромно накрывшись полотенцем. К вечеру желудок воззвал о совести: пора было что-то забросить в него.

–

Пойдем, пройдемся перед сном и перекусим. Здесь недалеко, машину оставим возле отеля, – предложил Джозеф.

Только потом я поняла, что идти было прилично, так как мы жили вдали от тусовочных мест. А тогда я, мужественно одев новые шлепанцы на каблуке ( в Майами же все-таки!), отправилась за Джозефом. Мы проходили какие-то отели, встречались нарядные люди, но ничего и близкого к кафе и ресторанам в зоне видимости не вырисовывалось. «Сабвей» – кафе быстрого питания, такого же уровня, как Макдоналдс. У нас на пути. Джозеф оживился – есть возможность дешево перекусить.

–

Я, честно говоря, не особо голоден, чтобы идти в ресторан. Давай сегодня перекусим здесь, – сказал мой Ромео. И ломанулся внутрь.

–

Я не буду здесь есть, – заартачилась я.– Тем более, сэндвич мы сегодня уже ели.

Видано ли: приехать на отдых и кушать в «Сабвей»? Нет! Все во мне кричало: «Какой жмот!»

–

А я поем, – сказал Джозеф и заказал огромный сэндвич с ветчиной и овощами. Не голодный он! Жадный он!

–

Давай я возьму тебе что-нибудь, – предложил он.

–

Я не хочу на ночь бутерброд!

–

А что ты хочешь?

–

Я бы съела что-нибудь легкое. Пойдем дальше, – предложила я.

–

Здесь поблизости вряд ли мы что-нибудь найдем. Кушай сейчас, а то останешься голодной!

–

Нет! – решительно ответила я.

Наскоро запихнув в себя свой сэндвич, Джозеф, уже сытый, явно не торопился искать что-либо еще. Я рвала и метала. К счастью, по пути попалась какая-то греческо-турецкая «забегаловка», где стояло пару столиков на улице, и я наскоро забросила в себя долму, дабы заглушить чувство голода. Но возвращаться в гостиницу мы не стали, а отправились дальше. Я чувствовала, что впервые одетые шлепки мне здорово натерли ноги, о чем и сообщила Джозефу.

–

А зачем ты одела новую обувь? Ты же знала, что мы идем гулять, – резонно заметил он.

–

Но ты сказал, что здесь близко.

–

Здесь и недалеко, – невозмутимо ответил он.

–

Мы уже идем с полчаса… – возразила я. – А куда мы направляемся?

–

Сейчас увидишь!

И действительно, через какие-то еще пять-десять минут мы очутились совсем в другом Майами. Из спокойного, спящего, вдруг превратившегося в многолюдный город. Вдоль открывшейся перед глазами улицы, скорей похожей на бульвар, стояли столики, на каждом из которых горела свеча. Большие компании и парочки ужинали, пили вино. Было шумно и весело! Ресторан на ресторане! Итальянский, китайский, японский, французский, средиземноморская кухня… Запахи, витающие в воздухе, сводили с ума.

–

Вот куда мы должны были прийти ужинать! – заметила я Джозефу.– В романтической обстановке, со свечой на столе, а не в этом вонючем «Сабвей». Тебе самому не противно там кушать? Ты ведь приехал отдыхать!

–

Мы сюда еще придем. У нас куча времени, – пообещал мой кавалер.

–

Тогда уходим отсюда. Зачем мы сейчас пришли? – во мне все кипело.

–

Нет! Давай походим, посмотрим!

–

Что смотреть? Люди приходят сюда совсем для других целей.

Но Джозефа могло остановить только стихийное бедствие. Возле каждого ресторана стоял официант, приглашающий войти внутрь или занять столик на улице. У входа было выставлено меню, к каждому из которых мой «скупой рыцарь» подходил для изучения.

–

Что ты там изучаешь? Мы ведь все равно не собираемся сегодня ужинать здесь, – меня все раздражало в нем.

–

Мне интересно. Не забывай, я ресторатор. И я изучаю меню для нас на завтра, куда лучше пойти.

Назад шли молча. Я дотирала свои ноги в кровь и знала, что завтра, кроме пляжных шлепанцев, одеть ничего не смогу. Первый вечер в Майами удался на славу! Вечером, перед сном, он решил побурчать. Профилактика. Начал с того, что я такая принцесса: и отель мне не тот и в «Сабвей» я кушать отказалась.

–

Да, мне есть с чем сравнивать! Я никогда не останавливалась в таких помойках, как этот. Не забудь, что я работала в туризме и уж могла себе позволить не останавливаться в двухзвездочных отелях.

–

Ты неблагодарная! Я вывез тебя зимой в Майами, а ты еще носом крутишь!

И пошло – поехало по-новой. Кончилась профилактика тем, что он раскритиковал мой рождественский подарок.

–

Ты мне подарила подарок, который стоил, наверное, три копейки! Где ты нашла такой? Я никогда не слышал о таком бренде. Я тебе подарил золотые серьги!

Ну тут я уже разошлась! Наступили на больную мозоль. Мало того, что он твердил, что ничего не надо покупать, зная, что у меня плохо с деньгами. Подарок его не устраивает! Миллионер, подаривший скромные сережки, хочет, чтобы я подарила ему что-то, равное по стоимости! Какая свинья! А я так старалась, выбирала!

–

Если ты не знаешь такой бренд, это вовсе не значит, что он стоит «три копейки». А купила я его в «Мейсис» и заплатила больше полтинника, – весь этот разговор напоминал мне плохую комедию: я должна отчитываться, за сколько купила подарок. Никогда в жизни не опускалась до такого…