Зеркало Absoluta. Единство Познания и Духовности

Три мира зеркала и творчество Эшера

Внешний мир подобен гигантскому зеркалу,

которое ясно и точно отражает наше сознание.

Шакти Гавэйн

философ-практик, в области развития личности и сознания, автор 13 книг

Итак, зеркало пороговый феномен, граница между мирами и, в то же время, символическое отображение нашего воображения о себе, как о другом «Я», зеркало – воображения на грани реальности, где понять кто на кого смотрит практически невозможно.

И в этом смысле крайне интересна теория «стадии зеркала», сформулированная упомянутом выше психоаналитиком Жаком Лаканом и представленная им на 14-м международном психоаналитическом конгрессе в Мариенбаде.

Лакан рассматривал каждую стадию зеркала, как структуру субъективности или парадигму Воображаемого, включающую в себя:

• возраст между 6 и 8 месяцами, когда ребенок принимает свое отражение, как реальность, то есть, он настоящий – там, в зеркале, себя вне зеркала не идентифицирует;

• после 8 месяцев, он начинает понимать, что в зеркале лишь образ, но не связывает его с собой, то есть воспринимает реальностью одновременно двух человек: один по эту сторону зеркала – и один по ту.

• ближе к 18 месяцам ребенок уже полностью осознает, что перед ним в зеркале – его собственный образ.

Именно такие стадии зеркала по Лакану представляют собой матрицу и набросок будущего «Я». Путь же, по которому ребенок двигается, включает в себя самовосприятие от «нечто» чужого ему до своего собственного.

Очень интересна интерпретация психоаналитической концепции Лакана через «нечто подобное» в иллюстрационном творчестве голландского графика Морица Эшера. Одна из его работ так и называется «Магическое зеркало».

Но наиболее ярко мотив зеркальной поверхности и взаимодействие ее с нашим миром, не только как нарциссизм, но, и как переход, показан в гравюре «Три мира».

Давайте рассмотрим ее и подумаем.

Деревья на краю водоема – «представители» одного из миров, рыба в глубине – олицетворение второй реальности, находящейся по иную сторону зеркальной поверхности – воды, символа грани, что разделяет эти два мира. Листья на поверхности подчеркивают непроницаемость ее для «физического воздействия», ударь по воде и пойдет рябь, но, когда она успокоится, гладь снова станет зеркальной. Ударь по зеркалу, но даже с трещинами, оно не перестанет отражать. Почему же тогда гравюра называется «Три мира», а не два? Потому что третий – мир воображений, мир (ассоциируем с «зеркальными» возрастами ребенка по Лакану) фантазийный, не совпадающий ни с первым миром высоты, куда устремлены ветви деревьев, ни со вторым – глубины, обители рыб. Третий мир является соединением первых двух реальностей, не будучи при этом ни одной из них. И то, что глубина зеркала в образе рыбы не тождественна отображению деревьев в нем – как раз и есть свидетельство самостоятельной природы зеркала: не оно заинтересовано в нас для заполнения своей «пустоты», а наоборот, мы нуждаемся в нем, для заимствования его глубины.

Мир и человек, как часть мира, в такой же степени выходит из зеркала, как и входит в него. Высота с парящей птицей – инобытием рыбы, опрокидывается в водную глубину плавающей рыбы, отражение которых – птицы.

Подобная взаимная инверсия прослеживается и в гравюре Эшера «Метаморфозы».

Посмотрите, вся поверхность покрыта (что зрение покажет первым) силуэтами птиц/рыб, промежутки плоскости между ними заполняются, равнозначно, силуэтами рыб/птиц. Но обратите внимание на слияние (размытость) внизу гравюры, где и те, и другие фигуры сливаются одна с другой, птицы переходят в рыб и наоборот.

Лучшее, что можно сделать, чтобы изменить мир, – это держать зеркало, чтобы люди могли заглянуть в него и увидеть самих себя.

Только так можно изменить личность.

Канадский писатель-фантаст Чарльз де Линт. «Покинутые небеса»

Соединение обратной перспективы икон, зеркальных стадий Лакана и творчество Эшера не могло меня, как психолога, не привести к мысли об отражении-рефлексиях.

Сморите сами. По природе человеку свойственно оценивать и переосмысливать свои поступки: от осознания собственного предназначения и оценки личностных качеств, до сопоставления себя с кумирами, родными и так далее. И происходит это точь-в-точь по словам, которые каждый из нас, уверена, слышал в жизни не раз: «Посмотри на себя со стороны». И мы смотрим. Кто-то сознательно, подключая аналоговые, ассоциативные связи, кто-то инверсионно, реверсивно, кто-то настраивает комфортный или, наоборот, провокационный дискурс сам с собой, а кто-то «собирает камни», смотря на свое отражение в воображаемом зеркале (в его роли могут выступать убеждения, оценка близких, важные триггеры, поставленные цели, сожаления о поступках прошлого, социальные установки, желание, наоборот, оторваться от них и смотреть на себя, как на личность, чей уровень познания мира начинается с познания себя…) и пытаемся понять, насколько оно – «зеркало» точно/не точно отражает нас. Или мы отражаем его в себе.

«…Если тот, кто, зная все, ощущает в себе недостаток чело-либо, то он лишен всего. Если ты знаешь мир и все его секреты, но не знаешь Себя, – ты не знаешь ничего. Даже если ты понял все, даже если ты познал все, что может быть познано, ты все еще не знаешь Себя по той причине, что что бы ты ни знал, – это не То, что ты есть! Когда ты знаешь То, что есть ты, ты знаешь То, что есть Все». (Логия 67 Комментарии к Евангелию от Фомы).

Из сказанного понятно, что важнейшая функция рефлексии – самопознание.

Но, в отличие от любой спонтанной реакции, рефлексия – это, несмотря на больше чувственную, чем логическую ориентацию, процесс осознанный, показывающий, что, несмотря на некий сепсис фразы: «ну что ты рефлексируешь», именно подобная способность отличает интеллектуально и эмоционально развитую личность от человека с линейным мышлением.

Рефлексирующая личность в постоянном поиске ответов на вопросы «где, куда, кому, откуда, почему, зачем и как» через бесстрашие задавать их себе, определяет место в мире, и значимость его для себя.

Рефлексия происходит от латинского reflexio, что означает «оборачивание», «обращение назад».

Одним из первых в психологии их рассмотрением занялся психолог А. Буземан, трактующий, как «всякое перенесение переживания с внешнего мира на самого себя». Когда мы рефлексируем, то мыслями уходим в прошлое или в будущее.

Но у меня возник вопрос и, уверена, у вас тоже: как коррелируют между собой две вещи: «забыть прошлое, которое не можешь изменить» и «способность не забывать прошлое». К каким выводам пришла я? К тому, что они не являются антагонистичными, так как связаны уже упомянутой фразой, альфой и омегой рефлексии: «посмотри на себя со стороны». И зеркалом (отражающей поверхностью). Где через него (нее) сравнительным инструментом «Я» и «другого Я» выступает наша память, переносясь отрезок (этап) прошлого, являющийся (не важно по какой причине) значимым для нас. Это называется – попасть в зону ретроспективной рефлексии, рассмотреть свое прошлое (одни без оценочно, но с констатацией, другие – наоборот, еще и с анализом, но все варианты: рефлексия), подставив фразы «если бы не, то…», «когда бы так, то…», моделируя, тем самым, посредствам переложения опыта «другого-прошлого-Я» смотрящего на нас из «зеркала памяти» на «Я-настоящего», глядевшего в это зеркало. И этот новый опыт уже носит название рефлексии перспективной, которая является наиважнейшим механизмом формирования «Я-концепции».

В древности, конечно же, слова рефлексия не было, но суть притчи ниже – неизменна и понятна, что тогда, что сейчас.

«Шел мудрец и увидел человека, который что-то охранял. Охранник спросил мудреца:

– Кто ты? Куда идешь? Зачем?

Мудрец был поражен этими вопросами и спросил:

– А сколько тебе здесь платят?

– Две банки риса, – ответил тот.

– Я буду платить тебе четыре, чтобы ты каждый день задавал мне вопросы: «Кто я? Куда иду? и Зачем?», – сказал мудрец».

Эти три вопроса и по сей день задает себе человек, желающий осмыслить и переосмыслить свое место, роль, предназначение и итог.

Но! Есть крайне важное «но»! Иногда рефлексивный процесс настолько увлекает, что (касается, по больше части, ретроспективной рефлексии и ответов на вопрос «зачем») толкает в деструктивное самокопание, а откуда уже рукой подать до самообвинения, самобичевания и так далее. В зеркальной интерпретации самое верное сравнение – «кривое зеркало».

Деструктивные рефлексии привлекательны тем, что себя в них легко жалеть, перекладывая ответственность за «неверные» выборы, упущенные возможности на обстоятельства и «козни недоброжелателей». На стадии самообвинения же происходит разрушение адекватного и критического восприятия себя, своеобразный душевный мазохизм: «сам во всем виноват, меня жизнь наказывает, потому что я плохой/недостаточный» и подобное затягивает в бездну, где проще день за днем «пороть» себя, чем сломать матрицу, и попытаться найти и переосмыслить хотя бы ту точку в прошлом, откуда сие пошло. Действием. Деструктивные рефлексии – не поиск, а застревание в позиции маятника, вроде бы и идут колебания ума, чувств, ощущений, но все они привязаны к одной точке. Но частично от них избавиться можно. Приведу сравнение со шлемом виртуальной реальности, – снять сложно, особенно когда привыкаешь подменять то-как-есть на иллюзорное, но – возможно. Нет, разбить зеркала рефлексии не получится, потому, как деструктивная и конструктивная прорастают друг в друга, отражения перемешиваются, однако все зависит от цели, которой вы следуете.

Очень хорошо говорится об этом в «Сказке о силе» Карлоса Кастанеды.

«Маги говорят, что мы находимся внутри пузыря. Это тот пузырь, в который мы были помещены с момента своего рождения. Сначала пузырь открыт, но затем он начинает закрываться, пока не запирает нас внутри себя. Этот пузырь является нашим восприятием. Мы живем внутри него всю свою жизнь. А то, что мы видим на его круглых стенках, является нашим собственным отражением.

– Если то, что мы видим на стенках, является нашим отражением, значит то, что отражается, должно быть реальной вещью, – сказал он, улыбаясь.

– Это отражение является нашей картиной мира, – сказал он. – Эта картина – описание, которое давалось нам с момента нашего рождения, пока все наше внимание не оказывалось захваченным ею, и описание не стало взглядом на мир».

И у него же сказке «Сила безмолвия»

«Маги знают о том, что, если инвентаризационный список среднего человека разрушается, такой человек или расширяет его, или же рушится его собственный мир саморефлексии. Обычный человек стремится включить в свой список новые темы, если они не противоречат основополагающему порядку этой описи. Однако если темы противоречат друг другу, разум человека рушится. Инвентаризационная опись – это разум. И маги принимают это во внимание, когда пытаются разбить зеркало саморефлексии».

Но еще лучше показан момент рефлексии в шекспировском «Гамлет».

Помните сцену, где Гамлет, чье имя и в мировой литературе, в психологии и даже в соционике прочно связано с понятием рефлектирующего героя, прибегает за помощью к отражению. Сцена пьесы, известная, как «мышеловка», но с таким же успехом, ее можно было озаглавить и «зеркало». Оно, отразившее совершенное преступление, где актеры в ролях короля и королевы повторяют недавние действия настоящих монархов Гамлета. В знаменитой сцене объяснения с матерью принц говорит:

 
Я зеркало поставлю перед вами,
Где вы себя увидите насквозь.
 

Король Клавдий, отмечая изменения в Гамлете, употребляет слова «внутренне и внешне», что вполне естественно. В пьесе зеркало и является именно тем средством показа деструктивной рефлексии Гамлета, и, одновременно, средством проникновения его в свое «другое Я», где остается лишь стремления забыться или использовать его средством раздвоенности сознания.

О рефлексиях и «зеркальности» можно написать еще много. О том, что…

• часто, в роли зеркала выступают наши дети, похожие или не похожие и то, позволяем мы видеть себя настоящих или себя в том образе, в котором стараемся предстать, потому что чего-то стыдимся в себе, хотим скрыть, или, наоборот, желаем через «отражение» в них показать самим себе, что достигли большего, чем реально;

• рефлексии и токсичные отношения в семье – это тоже форма зеркального отражения, когда в роли зеркала «для рефлексий» выступает или идеализированный образ семейного счастья (с наделением обязательных фикций по нему каждого члена семьи) или родительский пример. Натягивая и то, и другое на свои реальные отношения, мы можем получить или конструктивную поисковую, аналитическую рефлексию, позволяющую выбрать свой собственный путь для своей семьи или деструктивную, когда реальность не вписывается в «прокрустово ложе» выдуманного;

• мир зеркалит нам то, что отражаем ему: если верим в лучшее будущее, любим настоящее таким, какое оно есть, а прошлое за любой опыт, то и мир дает нам то самое, отличное будущее, для развития и движения;

• «кривые зеркала» при рефлективности – тоже реальность, порой устанавливаем их сами, где, даже видя себя красивым и умным, все равно «за зеркалом» находим тех, кто красивее, умнее, а себя обесцениваем. Или же «кривым зеркалом» становятся оценки-критерии, по которым нас рассматривали значимые люди, завышенные, как правило, оценки, не воспринимающие нас такими, как есть, а пытающиеся наделить функцией «соответствия»…

И так далее…

Гегелевская точка зрения на рефлексии и отражения ее у Л. Фейербаха (нем. философ-сенсуалист, идеалист).

Гегель определяет сущность «рефлексия в самом себе»: «Сущность… выступает, как видимость (scheint) внутри самой себя, иначе говоря есть рефлексия…» Слово «scheinen» – буквально «светить», «сиять», «иметь вид», «казаться». Этот термин у философа тесно связан с понятием рефлексия в ее объективном значении… Но, помимо этого, scheinen у Гегеля наделен и метафорическим значением, означающим «отсвечивать», «отражать», «высвечивать» и в ряде работ, он напрямую соотносит scheinen с термином schein (видимость), – и перевод меняется, звучит уже, как «иметь видимость», «обрести видимость».

Именно с таких зеркальных позиций определяется гегелевский тезис «рефлексия в свое иное», как важнейшая характерная черта сущности: «Сущность тем самым, есть бытие, как видимость» (als Scheinen) в себе самой». Далее он пишет: «Когда мы говорим о сущности, то мы отличаем от нее бытие, как непосредственное, и рассматриваем последнее в отношении к сущности, как голую видимость. Но эта видимость не есть просто ничто, а есть бытие, как снятие… Непосредственно бытие вещей здесь представляют себе, как корой или завесой, за которой скрывается сущность».

В продолжении же темы «зеркального отражения» Гегель объясняет и суть «основания»: «Основание – есть единство тождества и различия, оно есть истина того, чем оказалось различие и тождество, рефлексия самое себя, которая есть столь же и рефлексия в другое, и наоборот… Когда мы спрашиваем об основаниях вещей, мы стоим вообще на… точке зрения рефлексии; мы желаем видеть вещь, как бы удвоенной: во-первых, в ее непосредственности, и, во-вторых, в ее основании, где она больше уже не непосредственна. В этом заключается простой смысл так называемого закона достаточного основания, который высказывает лишь то, что вещи должны существенно рассматриваться, как опосредованные».

Перелом в категориальном понимании от понятия зеркала к понятию отражения совершается и у Л. Фейербаха в работах «Бог – есть зеркало человека», «Религия – есть рефлексия, отражение человеческой сущности в себе самой». Используя термины «зеркало», «отражение», как синонимы, он пишет: «Спекулирующий субъект отражается в себе самом: пронизывающий элемент есть мысль… на которое реальное в себе понятие, как понятие сознания, поднимается через предикат «абсолютного» к непостижимому воображению, но именно благодаря этому к представлению. Так мысль о… фантазии становится зеркалом, в котором субъект рассматривает самого себя, но бесконечно преувеличенным, так что это отражение, портрет самого себя считается другой сущностью и, одновременно, его первоначальным образом.»

И не могу также не остановиться на отрывке из книги Г. Брейдена «Божественная Матрица». Вы сами заметите, как органично автор проходит по связке «рефлексии и концепция зеркальности».

«Божественная матрица не только вмещает наши чувства, ожидания и убеждения, но и служит квантовым зеркалом, отражающим их в окружающий нас мир. Наиболее ярко этот эффект отражения проявляется в наших отношениях с окружающими. Часто он настолько очевиден, что нам остается только ахать. Но бывает и так, что Божественная матрица изрядно нас удивляет, отражая то, чего мы в себе попросту не замечаем. Такие отражения выявляют белые пятна в нашей осознанности. Глядя на тех, кто нас окружает, мы получаем возможность рассмотреть себя с разных сторон. Все эти люди, включая наших сослуживцев, однокурсников и соседей, подсказывают нам что-то важное о нас самих. Мы видим в них отражения своей любви, страхов и попыток заполнить пустоту в собственной душе. Эти отражения никогда не лгут. Если бы мы обладали мудростью, достаточной для того, чтобы понимать скрытые в них послания, нам было бы совсем не трудно выяснить истинные причины своих страданий».

«Согласно этим текстам, осознав зеркала, в которых отражаются наши болезненные переживания, мы избавимся от причин своих страданий и обретем духовное исцеление. Иными словами, чтобы победить страхи, довлеющие над нашей жизнью, мы должны постичь порождающие их структуры».

И в дополнение к его словам…

В обнаруженных в 1945 году гностических коптских и ессейских текстах (библиотека Наг-Хаммади), приведенных Греггом Брейданом, как рефлексии, пять чувство построены по типу пяти зеркал отношений:

В первом зеркале – отражается настоящий момент

Во втором – в настоящем моменте наши критические суждения

В третьем зеркале – то, что было нами потеряно, отдано и у нас отобрано

В четвертом – отражается Темная ночь нашей души

В пятом зеркале – совершенство.

Свет, образ и отражение, орфики и Пополь-Вух

Свет в зеркало или – из зеркала? Свет, освещающий зеркало, он же свет, отраженный оттуда? Направленный, пришедший к нам проявлением из «начала начал» и, если да, то кто был проводником?

Такие вопросы еще долго не будут иметь однозначного ответа, так как сопровождают собой все попытки человека с древних времен объяснить мир вокруг (видимый, проявленный, ощущаемый, образный) через мифологию, философию, искусство, религию до последних современных теорий и научных исследований.

Но все они (и это данность, что, однако, не отменяет их важности) – умозаключения, предположения, мы выбираем из них те, что больше соотносятся не только с нашим «разумным», но и с образным, чувственным восприятием. Давая больший лимит веры тому или иному объяснению, человек состыкует его с уже имеющимся, с уровнем самопознания, с интересом познать через себя и внутри себя космос и, – самое главное, со стремлением (осознанным или неосознанным) вплести именно это объяснение в систему вопросов «зачем хочу знать, для чего, куда хочу прийти, что увидеть, что почувствовать, на какие уровни познания подняться?»

Книга построена по таким же принципам.

Я стараюсь максимально дистанцироваться от авторского взгляда, но, так как в основе ее лежит триада «Система 1 отражает себя в Систему 2», то и аргументы, пронизывающие различные эпохи и сферы знания, ищу те, что помогут вам, читатели, понять это так же, как понимаю я.

* * *

Если рассматривать зеркальный образ источником света, то достаточно остановиться на том, что видимый в реальности естественный свет вокруг нас – это свет физический. Зеркальный же – свет «метафизический».

И начальная точка в их различии находится в античном мифе о перерожденном Фаэтоне, трактовка его, в первую очередь, связана не с «проездом по небу на колеснице», а с тем, что Фаэтон стал первым видимым и видящим в первозданной темноте («Фанес» («светящийся», «проявленный»). Также важно помнить о принадлежности «фаэтоновского» учения орфикам, самой космогоничному учению из всех древнегреческих, так как философию их можно обозначит, как «божественная природа заключена в тиски материального тела, но есть надежда на наступление времени, когда она вернется к своему первоисточнику».

В трудах орфиков говорится:

«Затем сотворил великий Хронос в божественном Эфире Серебряное яйцо…»

«…По безграничному кругу

Оно носилось, не зная покоя…

Двинулось по неизреченно-огромному кругу…

Бездна туманная и безветренный раскололся Эфир» – Прокл.

«Когда начал возникать Фанес… Его зовут Фанесом, ибо он первый стал видим в эфире. Перворожденного никто не видел очами…»

Как помним, Фанес (позже Фаэтон) – святящейся, проявленный. Исследователи трудов орфиков единодушно пришли к тому, что он «перворожденный», и он – не Солнце, а именно видимый свет, пришедший, отзеркаленный оттуда сюда.

То есть, именно Фанос (Фаэтон) является проводником-отражением божественного «невероятного» света. Почему проводником? По тексту Гермия, первосвет лишь «отсверкивается» от тела Фанеса (упрощая, можно сказать, что он – зеркало) и становится видимым только здесь, на земле, а истинный свет «бывшим всегда» началом, может видеть только Нюкта (Ночь), не путать с Тьмой, так как Нюкта орфиков имела свет, в отличии от Тьмы (Ночи).

Наложив орфическую теогонию на наши Систему 1 и Систему 2 получаем фактически слепок: Система 1 (Нюкта, Ночь, что была, есть и будет свет) под влиянием неких причин (назовем их «желанием сделать свет видимым и видящим», я же в первой главе назвала желание Системы 1 отразить себя в Систему 2 – мотивацией) отзеркаливает через Фанеса, в то время, как наша Система 1 делает это, создавая свой дубль – Систему 2 (эдакий сон во снах, как матрешках).

Если мы обратимся к майянской библии «Пополь-Вух», то там также есть описание, как в начале времени ничего не могло двигаться и дрожать, ничего не могло производить шума, (первозданный хаос, холодное море «по майя», или наша Система 1): «Тогда пришло его Слово, того, кто именуется сердцем небес». Имя ему было – Хуракан, представленный в трех лицах, суть – одно. Каждое воплощение имело слово какулха «блеск молнии». Ничего не напоминает? Хуракан также ассоциировался с богом Тескатлипокой или черным дымящимся зеркалом. Удивительные совпадения, правда?

Не знаю, как вам, а мне после понимания стало немного не по себе: не лучшая ли это иллюстрация того, сколько малое значение имеет для мысли время, ведь идеи орфической до сократовской философии, ставшие позже основой античной метафизики света, а также библия майя пережили тысячелетия, отразились в религиозной литературе всех конфессий, остались в теологических и философских трактатах Средневековья, зацепили алхимиков, легли в основу науки… И объяснили переход в этой книге света из Системы 1 в Систему 2.

Научное определение отражения сухо, но закономерно и абсолютно естественно вписывается в трактовку мифа, и это еще один показатель того, что разделение наук – вещь искусственная, а вот связи, проросшие друг в друга корнями или ставшие в каких-то вещах симбиозом – вещь естественная. Разорвать их – все равно, что разорвать переплетенные кровеносные сосуды.

Точное определение «отражения» это – преломление светового луча предмета, при котором меняется направление, становясь менее насыщенным по «яркости» (как отсвет, отблеск, не передающий полный образ «истинного» света, а доносящий лишь его часть, из которой мы, как и в любом другом случае, домысливаем уже целое.

Но какой же объем-глубину-пространство, и при каком векторе течения времени, он освещает? Система 1 – место безвременья. Да и пространство в классическом понимании, весьма условно, движение, распространение света в нем отсутствует. Нет темноты, яркости, ничего из представляемого человеческим мозгом. Что есть? Информация, мысль, растворенная вещество «везде». Если сравнить с нашим миром, она подобна воздуху: мы окружены им со всех сторон, дышим, находимся в нем, он и внутри – и снаружи, он просто есть. Так и в Системе 1 – информация везде, как воздух, а свет внутри нее.

При подобном отображении свет «проявляет себя видимым», являющимся независимым от нашей способности его воспринимать в каких-то «рамках», оценивать. Вам дано удержать время? Нет. Так и этот свет. Невозможно. Есть высшая связь божественного отражения света в зеркале, перенесенного оттуда (из Системы 1) воссозданием в свою копию (Систему 2).

Суммирую вышесказанное.

В античной метафизике (эйдология космоса) в досократовских уже учениях описывался первоначальный «вечный» свет, бывший всегда (Нюкта-Ночь, но не Тьма (в некоторых трактовках у него иное название). В нашем варианте – Система 1, в теологическом – Свет Бога. Но наступил момент (Фанос, как его проводник у орфиков, «образ и подобие» в божественной системе координат, создание Системой 1 Системы 2 в нашей книге), когда этот свет, не только чувственно воспринимаемый, но и «видимый-видящий» разумом стал зеркальным отображением первообраза. Сам по себе он невидим, непостижим, все, что называем «светом» – лишь отображение части его образов, домысливаемых нами до целого. На сомом деле, если вы посмотрите на электромагнитное излучение, то и оно вам покажет, что мы воспринимаем, как «видимый», только малую долю спектра, но об это напишу подробнее ниже.

* * *

Зеркала… Сколько существует человеческая мысль, столько существует и вопрос: «Остается ли отражение, когда изображение из него «уходит»? А если смотреть с закрытыми глазами, то буду ли там я, или только то, что за мной?» Зеркало нашему миру не принадлежит, лишь половина его – здесь, видимая, ощущаемая, холодная поверхность. Но половина – там, в потустороннем, куда у каждого есть путь. Знаменитый Парацельс (швейц. медик, философ и алхимик, естествоиспытатель) утверждал, что зеркало является тоннелем, соединяющим два мира: материальный и астральный. В трудах средневековых алхимиков было почти что предсказание: в момент разгадывания «кода», почему зеркало меняет правое-левое, наступит эра возможности путешествия людей во времени и планирования даты собственной смерти.