17
В дверях столовой мы столкнулись с выходящим Яромиром. Он кивнул парням, а на меня бросил тоскливый взгляд. Сердце болезненно сжалось. Наверное, он хотел пообедать в нашей компании, но я лишила его такой возможности. Он только обрел друзей, а я поставила между нами барьер. Чувство вины скребло внутри острыми когтями.
– Вы повздорили? – спросил наблюдательный Мстислав.
– Нет, конечно, – вздохнула я, – просто надеюсь спокойно поесть, когда из зала уйдет основная масса народа. Пока у меня получается скрыть лицо, я не собираюсь шокировать общественность. Мне не нужны неприятности прямо сейчас, лучше оттянуть их наступление на как можно более дальний срок.
После обеда мы вернулись в библиотеку. К первому уровню архива доступ имелся у каждого студента академии, поэтому мы беспрепятственно прошли в зал бумажных книг. Пыльные стеллажи, уставленные доверху всевозможными старыми изданиями, уводили вглубь помещения, противоположная стена которого даже не просматривалась от входа.
– Мдааа, непросто нам придется, – вздохнул Мстислав, окидывая взглядом архив.
– Но нужно постараться, – подбодрил нас Виктор. – Вперед, за подсказками в нашем нелегком деле преображения Дори!
– Остряк нашелся, – пробормотала я и первая ступила в зал.
У каждого ряда стеллажей стоял пюпитр со справочником. Я подошла к первому попавшемуся. Все равно не знала, что и где именно искать.
– Гипноз и овладение практикой самогипноза, – прочитала я на обложке.
– Можешь не терять время, – предупредил Мстислав. – Ни один гипноз или самогипноз не в силах радикально менять внешность. Омолодиться или ускорить рост волос – это одно, а исправить черты лица – нет.
– А у тебя что?
– Здесь все про параллельные миры, – пройдясь вдоль нескольких томов на пюпитрах, сообщил друг со своей стороны.
– Тогда сюда, – позвал Виктор и рукой махнул на другие справочники. – Экзорцизм, – прочел он заголовок ближайшей к нему книги.
Мы направились с Мстиславом, куда указывал брат.
– Внушение проклятия и иллюзий, – прочла я.
– Спиритуализм, – озвучил название своей книги Мстислав.
– Ищем, – скомандовал Виктор, и мы углубились в чтение.
Я водила пальцем по названиям, имеющихся в архиве книг на тему внушений и терялась от обилия томов. Мне, казалось, что каждый из них следует изучить тщательным образом. Мамочка моя, но жизни не хватит окунуться во все знания, что здесь хранятся!
– Выбери хоть что-нибудь и начни в конце концов, – посоветовал Виктор, уже приступивший листать книги на своем стеллаже. – Если показалась тема важной, то вперед.
– Пока мы ищем просто зацепку, – напомнил Мстислав, тоже во всю штудирующий свою порцию бумажных изданий. – Более подробно успеем ознакомиться, когда появятся первые предположения.
– Хорошо. – Я вдохнула и выдохнула тяжелый воздух, наполненный бесчисленными мерцающими в свете ламп пылинками.
По примеру «братишек» я принялась бегло осматривать содержимое книг на полках стеллажа.
К вечеру голова пухла от обрывочной информации, которая, к сожалению, не складывалась в общую картину и не давала ни единой идеи, способной, если не помочь, то хотя бы направить в нужное русло.
– Это бесполезно, – простонала я, ставя на полку очередной том психологической серии о внушении и техниках применения иллюзий.
– Я так не думаю, – бодро возразил Виктор.
– Что-то нашел? – догадался Мстислав.
– Можно сказать и так. Во всяком случае, некоторые мысли о возможном источнике наших неприятностей у меня появились, – гордо объявил брат.
– Рассказывай! – потребовала я.
– Пойдем ужинать. – Виктор выпростал передо мной ладонь, останавливая мой порыв. – Не слышали, что ли, сигнал?
– Где тут услышишь, мы же на нулевом этаже, – проворчал Мстислав. – Это у тебя слух как у летучей мыши.
– Только когда зовут покушать, – отказался брат от незаслуженной славы.
Мы вернули книги на стеллажи и отметились на выходе о закрытии архива. Разумеется, в столовую попали с большим опозданием. На мое счастье. Народ расходился.
Но радость, испытываемую мной, омрачил удрученный вид Яромира, жующего в полном одиночестве. Когда мы попали в его поле зрения, он встал из-за стола, забрал свой поднос и ушел, не перекинувшись с нами ни словом. Видимо решил, что мы специально появились в столовой попозже, лишь бы отделаться от него.
Я закусила нижнюю губу и приказала себе оставить глупые сожаления. Разумеется, мне не хотелось обижать Яромира, но питаться я могла лишь вне его присутствия.
– Говори, – потребовала я от брата, едва села за стол, и не потому, что меня снедало нетерпение, а с целью заглушить в себе поднявшую голову вину и не собирающуюся отступать.
– Я читал про практики экзорцистов, – не стал отнекиваться Виктор и сразу приступил к подробному рассказу, – и мне подумалось, что единственный способ заставить планшет вести себя алогично, это вселиться в него духу. В прошлом были случаи, когда вещи летали сами по себе без контроля левитации, бросались на людей и даже убивали. То зверствовали духи. Я хочу сказать, если планшет ведет себя самовольно и творит магию, то в нем определенно кто-то есть. А значит, помочь нам может человек с даром экзорциста. Что думаете? – брат внимательно следил за нашей с Мстиславом реакцией.
– Экзорцист может как спасти Дори, так и оказаться тем, кто помог духу попасть в планшет, – задумчиво произнес Мстислав.
Что? Существует вероятность, что Яромир – тот самый даритель? Нет-нет, точно не он. Хотя…
– С тем же успехом духи и сами могут вселяться, куда пожелают, – возразил Виктор.
Вопреки словам брата зародившееся во мне сомнение ядовитой каплей жгло изнутри и разъедало душу, я даже отключилась от разговора.
– Дори, ты оглохла? – Виктор дернул меня за плечо.
– А? Задумалась просто.
– И много надумала? – с издевкой поинтересовался он.
– Если ты про экзорцистов нашей академии, то их всего два, – осторожно произнесла я, тщательно подбирая слова. – Во всяком случае, я только двоих знаю, – уточнила, чуть подумав.
– Кто? – спросил Мстислав.
– Яромир и Изабелла.
– Так и есть, – подтвердил Виктор, обычно все и про всех знающий. – Если и существует кто-то еще, то он скрывает свой дар и учится на другой специальности. Но двуодаренность – большая редкость, поэтому следует держать в уме этих двоих.
– В смысле держать в уме? Вы их подозреваете? – решила я прояснить позицию «братишек».
– Нет, но скидывать со счетов тоже не стоит, – дипломатично ответил Мстислав.
– Если они – не подозреваемые, то помощники что ли? – не поняла я.
– Можно попробовать воспользоваться их знаниями, – предложил Виктор.
– Обращаться за помощью к Изабелле нет смысла, она меня ненавидит и лишь порадуется моим бедам, – категорично заявила я.
– Разумеется, ты хотела бы воспользоваться даром Яромира, – с усмешкой предположил брат.
– Он последний, кому бы я рассказала о случившемся, – помрачнела я.
– Мы только-только подобрались к разгадке, а ты отказываешься от возможности выяснить, что же с тобой произошло? – не поверил услышанному Мстислав.
Я упрямо поджала губы и промолчала.
– Так не пойдет! Подумай хорошенько, что тебе дороже, внешность или гордость, – предпринял он попытку переубедить меня.
Я замотала головой.
– Можно сделать иначе, – предложил Виктор. – Изабелле и Яромиру обрисуем ситуацию в общих чертах, не называя конкретных имен, посмотрим на реакцию каждого. Если в состоянии – помогут, виновны – выдадут себя.
– Как мудро! – воскликнула я с сарказмом. Но судя по осветившейся самодовольством физиономии брата, он не понял ехидного тона и принял похвалу за чистую монету, поэтому пришлось пояснить: – Несложно догадаться, о ком речь, в маске я одна хожу по академии.
– В таком случае пока мы по-прежнему без единой зацепки, – сделал вывод Мстислав.
– После ужина выйдем в город, я сделаю несколько звонков знакомым, – решил Виктор. – Они точно не станут ни спрашивать лишнего, ни связывать мой вопрос с кем-либо.
– Мол курсовик на эту тему и все дела, – подсказал Мстислав.
– Именно, – одобрил Виктор.
Я дернулась, чтобы заявить, что пойду с ними, но Мстислав меня опередил:
– Ты сидишь в академии и не привлекаешь к себе внимания. Сейчас тебе скандалы и разборки категорически противопоказаны, раз уж мечтаешь оставить свою беду в тайне. В противном случае, милости просим, с удовольствием возьмем тебя собой, а если попадемся…
– Я все поняла, сижу тихо и не отсвечиваю, – перебила я его.
– И в библиотеку без нас не ходи, – подключился к наставлениям брат, – вдруг действительно враг в академии, сразу поймет, что его вычисляем.
– Хорошо, – покорно согласилась я.
– Что-то ты слишком покладистая, – подозрительно сощурил глаза Виктор. – Задумала чего? Признавайся.
– Вовсе нет. Просто вспомнила, что обещала Яромиру порепетировать вместе после ужина. – И почему, когда у меня нет ни единой задней мысли, в моих словах усматривают подвох?
– Осторожнее с ним, – напомнил Мстилав.
– Само собой, – вздохнула я.
Парни испарились сразу, как отнесли подносы с грязной посудой. А я вспомнила, что не договорилась с Яромиром о месте встречи.
Утром мы репетировали в каминной, но сейчас там по плану ректора проходило чтение новогодних сказок. Вряд ли нелюдимый Яромир отправился на мероприятие, где собралось множество девиц. Впрочем, я плохо его знала, стоило заглянуть на огонек и проверить.
Из столовой сразу же отправилась в каминную. Тихонько приоткрыла дверь и проскользнула внутрь.
Меня окутал таинственный полумрак, который разбавлял один единственный источник освещения – натуральный камин – гордость грет Морал. Огонь в нем с аппетитом поглощал крупные поленья, пощелкивая и потрескивая. В контрасте с разбушевавшейся за окном метелью каминная ощущалась обителью уюта и тепла. А также новогоднего чуда, о котором звучала сказка.
Я осмотрелась. Комната, как я и предполагала, оказалась полна принаряженных девчонок, слушающих, затаив дыхание, грет Тишш. Голос старушки звучал усыпляюще, певуче. Кое-кто уже клевал носом, хоть чтение только-только началось.
Разумеется, Яромира я здесь не нашла. Зато увидев грет Тишш, преподавателя экзорцизма, вспомнила, что в академии людей с даром подчинения духов точно больше двух человек. Почему-то престарелую учительницу мы не посчитали, а она специалист высшего порядка, не чета студентам.
Я еще раз окинула взглядом сухонькую грет, склонившую седую голову над громадной книгой, лежащей на ее коленях. Тонкая рука, похожая на птичью лапку, бережно касалась пожелтевших страниц, оглаживая и переворачивая. Не, даритель планшета точно не она.
Но… если грет Тишш не присылала мне гаджет, то, возможно, она поможет мне разобраться со страшной игрушкой?
Передо мной забрезжила надежда, и я почувствовала, что впервые улыбаюсь за последние сутки. Неужели не все потеряно? Комочек льда, не так давно поселившийся в груди, кажется, дал трещину и начал таять.
Я покинула каминную в умиротворении. Яромира не стала искать, просто вернулась к себе и спокойно заснула. Даже не мучила себя и планшет в попытке убрать уродство с лица.
А наутро в приподнятом настроении выпорхнула из комнаты, чтобы как можно раньше прийти в столовую – вдруг «братишки» тоже поторопятся и встретят меня хорошими вестями.
Увы, я забылась и была неосторожна. Неслась вприпрыжку, ничего вокруг не замечая. В одном из поворотов коридора бесшумно открылась раздвижная дверь и две пары рук, схватив меня, утянули в подсобное помещение.
Вернее, это раньше в пыльной комнате хранился инвентарь для уборки, а в последнее время она пустовала. Сюда меня и затащили Вероника и Мари-Августа, заломив мне руки за спину. Наверное, я могла вырваться, но для этого потребовалось бы применить против глупых девиц силу, а так как они мне пока ничего не сделали, меня могли обвинить в нападении – камер в кладовке никто никогда не устанавливал. Поэтому я решила подождать и посмотреть, что же эти недотепы задумали. Нет, правда, не избивать же они меня собрались.
Непродолжительная возня, и я оказалась прижата к стене противоположной двери. Вероника и Мари-Августа держали меня за руки, оттягивая каждая в свою сторону. А передо мной предстала Изабелла.
Должна признать, девица подготовилась ко встрече. Надела черное платье, волосы на голове уложила короной, нанесла агрессивный макияж. Ох, видимо, кто-то визор пересмотрел.
Я с любопытством следила за происходящим.
Изабелла театрально взмахнула рукой:
– Я говорила тебе или нет, чтобы ты прекратила тереться возле Яромира? – спросила она, подражая королевам из исторических фильмов. – Отвечай!
Я закусила губу, чтобы не рассмеяться.
– Молчишь? Нечего сказать.
Млин, если я сейчас что-нибудь произнесу, то не выдержу и заржу в голос, лишив себя тем самым занимательного продолжения.
– Я все видела. Ты от него почти не отлипаешь! – обвинительно ткнула она в меня длинным тощим пальцем. – И в столовой, и после, и даже петь с ним вместе собралась!
– Так решила грет Морал! – все-таки сумела выдавить я и хрюкнула, сдерживая неприличное ржание, упорно вырывающееся наружу.
– Так решила ты! Ты загипнотизировала его! А это противозаконно!
– Ты в своем уме? – Я так удивилась, что даже хихикать перестала. – Я специализируюсь на левитации.
– Это ты так говоришь. А на самом деле… – Изабелла начала изрыгать проклятия и поливать меня грязью, забыв про логику и всякие приличия.
Минут пять я стояла спокойно и ждала окончания монолога, но, кажется, взбесившаяся девица не только не собиралась заканчивать свою тираду, но, напротив, все сильнее распалялась и входила во вкус.
Стало скучно. К тому же «развлечение» грозило затянуться надолго. А мне хотелось еще успеть не только позавтракать, но и пообщаться с «братишками» до того, как мы отправимся в архив, где будет точно не до разговоров. Я попробовала выдернуть руки из захвата «прислужниц» Изабеллы, и к моему безмерному удивлению… не вышло. Девицы настолько прониклись своей важной миссией обезвреживания соперницы подруги, что намертво вцепились в мои запястья. Тут дедовы приемы самообороны не годились. Я попала в ловушку. И все из-за своей самоуверенности.
А Изабелла разошлась во всю. Она отчаянно жестикулировала, то подскакивала ко мне, крича оскорбления прямо в лицо, выплевывая вместе с бранными словами поток слюней, то отпрыгивала и кривлялась. Мне даже в какой-то момент стало страшно. Столько ненависти и злобы. Быть может, именно она прислала мне злополучный планшет?
– Ты…! Ты…! – кажется, словарный запас начал изменять Изабелле. В порыве бешенства, что не может высказать вслух переполняющие ее мелкую голову мысли, она сорвала с меня маску.
– Аааа… – тонко запищали девчонки и даже на мгновение ослабили хватку. Увы, я не воспользовалась моментом, сама пребывая в шоке, что оказалась с обнаженным лицом перед заклятыми врагами.
– Так Зенон говорил правду, – с недоумением выдохнула Вероника, еще крепче скрутив мне руку.
– Ты уродина! – с триумфом объявила Изабелла, откидывая в сторону мою маску.
– Чудовище, – с ужасом прошептала Мари-Августа, однако мою руку не просто не отпустила, а впилась в нее ногтями.
– Мы покажем тебя всем, и Яромиру в том числе, – злопыхала Изабелла, в предвкушении сверкая глазами. – Верка, Гуська, держите ее крепче.
Я застыла, прекратив дергаться. Только не Яромиру! Комок подкатил к горлу.
– Ты сейчас же пойдешь с нами в столовую, – потребовала Изабелла и ухватила меня за плечо.
Однако на месте меня удерживали Вероника и Мари-Августа, и в руках взбесившейся девицы остался ремень от моего рюкзачка. Она покрутила с недоумением свой трофей, все еще связанный со мной, после чего сообразила и отстегнула застежку. Рюкзак оказался в ее полной власти. Я не среагировала. В этот момент мне было ни до чего. Я с ужасом представляла скривившееся в отвращении лицо Яромира.
– Что тут у тебя? Приспособления для гипноза? – принялась рыться в моей сумке Изабелла.
И достала планшет.
18
Меня как кипятком окатили.
– Нет! Отдай сейчас же! Не смей! – забилась я в истерике, повисая в руках сдерживающих меня девиц.
– Что-то личное? – сладким голоском, улыбаясь, поинтересовалась Изабелла. – Сейчас поглядим.
– Нет! Верни! Убью! – безуспешно вырывалась я, однако приближаясь к ней шаг за шагом, и волокла за собой упиравшихся пятками в пол Веронику и Мари-Августу.
– Я только посмотрю, – игриво ответила Изабелла и, громко хохоча, отбежала от меня к двери.
– Только посмей, – прохрипела я сорванным голосом и сделала еще пару шагов.
– Ага. Сейчас-сейчас, – издевательски ответила Изабелла, нажимая кнопку на планшете, и выскочила в коридор.
Экран волшебной вещицы загорелся, и гадкая девица с любопытством уставилась в него.
– Зеркало что ли? – не поняла она и принялась терзать единственную кнопку.
Послышался щелчок похожий на затвор камеры.
– А! – «догадалась» она. – Фотоаппарат дешевый. И какой-то странный. Такой только у Дорки и мог обнаружиться. Фу.
– Отдай, – прошептала я, то ли угрожая, то ли умоляя.
Изабелла взглянула на меня, на мое искаженное ужасом лицо, на то, как я, превозмогая усилия ее подружек с черепашьей скоростью приближалась к выходу из подсобки, и… пренебрежительно бросила планшет на пол.
– Да бери, – насмешливо фыркнула она. И придавила каблуком экран.
Я замерла. Внутренне сжалась. Скукожилась. Больше не сопротивлялась, позволив девицам меня снова растянуть, как на дыбе.
Время стало тягучим. Происходящее вокруг замедлилось. Мне хотелось закрыть глаза, но я смотрела. Задыхалась от ужаса, но смотрела. Смотрела…
Хруст планшета от каблука. По экрану с изображением Изабеллы побежала сетка трещин. И по лицу реальной девицы тоже. Брызнула кровь. Изабелла взвыла раненым зверем и запрыгала от жуткой боли на месте, то и дело наступая на планшет. И от этого новые рваные раны сами собой появлялись на ее когда-то чистой белоснежной коже.
– Помогите! Спасите! – кричала она то запрокидывая голову, то упираясь подбородком в грудь. Руки ее хаотично дергались, не решаясь прикоснуться к кровоточащему лицу.
Вероника и Мари-Августа уже не тянули меня в разные стороны, обе прижались ко мне в страхе, до синяков сдавливая дрожащими пальцами мои предплечья и оглушительно визжа.
– Аааооо, – из горла Изабеллы исторгался уже нечленораздельный ор.
Она кружилась на месте, натыкаясь то на стену, то на косяк двери…
Шум и топот. Кажется, крики Изабеллы услышали и спешили на помощь.
В проеме двери показался Яромир. Его глаза округлись, глядя на ведьмины пляски первой красавицы академии. Похоже, он даже не понял, что с ней произошла беда. Он принялся осматриваться, и в его поле зрения попала я.
– Яромир! – заголосили Вероника и Мари-Августа, по-прежнему мертвым ухватом держась за меня.
И парень метнулся к нам в подсобку.
– Ты пришел? – всхлипнула Мари-Августа, явно мечтая хоть кому-то пожаловаться о пережитых страхах.
Но Яромир в сторону девиц не бросил ни единого взгляда.
– Ты цела? – с беспокойством спросил он у меня и скинул чужие руки с моих предплечий.
Теплые ладони ласково огладили мое лицо, убрали со лба прилипшие влажные пряди челки, прошлись по макушке, после чего прижали меня к стальной груди.
Я скосила глаза. В дверном проеме показались греот Пуфик и грет Морал. Первый всполошенно кудахтал над Изабеллой, а вторая раздавала указания, кому, я не видела, но, судя по гомону, у дверей собралась немалая толпа. Крики и стоны Изабеллы, переворачивающие душу, стали стихать.
– Скажи, что ты в порядке, – умолял Яромир.
– В порядке, – прошептала рефлекторно то, что от меня требовали. Но задействовав голосовые связки, пришла в себя. – Я правда в порядке, – уверенно повторила я и нехотя отстранилась от теплой груди.
Что творилось в коридоре я перестала видеть, так как Вероника и Мари-Августа встали у проема двери и принялись, перекрикивая шум, рассказывать, чему стали свидетелями. А именно – как Изабелла буквально на глазах стала истекать кровью.
Я скосила глаза на Яромира. Он тоже прислушивался к стрекоту девиц, хмуря соболиные брови.
– Как вы вообще здесь оказались, когда должны были завтракать в столовой! – наконец, воскликнула грет Морал.
Кажется, Изабеллу уже отправили в медпункт, и ректор занялась допросом болтливых подружек.
– Так Дорку ловили, – простодушно ответила Мари-Августа.
– Зачем?
– Внушение сделать. Нечего на парней заглядываться. Особенно с ее-то рожей. – Мда, Мари-Августа никогда особым умом не отличалась, а уж после происшествия, видимо, последние крупицы здравого смысла растеряла. Сдала ядовитое трио с потрохами.
– А поподробнее… – Воспользовавшись разговорчивостью девицы грет Морал выпытала все, что посчитала нужным. При массе свидетелей.
Теперь штрафницам не отвертеться.
– Издевательства! – возмутилась ректор, выслушав словоохотливую студентку. Грудь грет Морал шумно вздымалась под жесткой тканью строгого платья. – В моей академии!
Мари-Августа, наконец, осознала, что наговорила, и испуганно замолкла. Вероника уже давно тряслась замерзшей вороной во вьюжную погоду.
– Дори-Анна! – гаркнула грет Морал.
Девицы дружно расступились, освобождая между мной и ректором проход. Ну, да, опять виновата я. Не будь меня, Изабелла-хорошая-девочка не стала бы заниматься столь гнусными вещами, как травля студенток.
Я задрала подбородок, готовая выйти из подсобки на всеобщее обозрение и… осмеяние. Сейчас все увидят мое лицо, которое я скрывала последние дни.
Передо мной выросла спина – Яромир закрыл меня собой, выступая вперед.
– Грет Морал, с Дори все в порядке, она жива и здорова, если не считать стресс из-за всего, что ей пришлось сегодня пережить. Я провожу ее в свою комнату.
– Конечно, – проявила покладистость ректор к моему удивлению. – Все расходитесь, – скомандовала она. – Пойдемте, греот Пуфик, нужно пересмотреть видеозаписи сегодняшнего утра.
– Если они есть, – добавил мужчина.
– Если их нет, полетят чьи-то головы, – с угрозой пообещала грет Морал. И я почему-то подумала, что камушек в мой огород – последние записи пропадали по моей вине, и ректор не могла о том не догадываться.
На мое счастье во время происшествия Изабелла, забывшись, выскочила в коридор и там при камерах танцевала на планшете. Рядом никого не было, и в этот раз ректор не сможет сделать меня козлом отпущения. Я не виновата в трагедии, случившейся с дочкой советника. Во всяком случае, напрямую.
Но это не означало, что меня не мучило чувство вины из-за косвенной причастности.
– Пойдем, – тихонько позвал Яромир, повернувшись ко мне.
– Да, – откликнулась я и последовала за ним в опустевший коридор.
Студенты по велению ректора рассеялись, будто и не было здесь никого. Лишь издалека еле слышались чьи-то возбужденные голоса, видимо, все еще обсуждающие увиденное.
– Я провожу тебя. – Яромир протянул ко мне руку, приглашая отправиться с ним, переступил с ноги на ногу, и под его ботинком захрустело.
На полу коридора всюду валялись осколки планшетного экрана. Сам гаджет покореженный и разломанный притулился у двери.
– О нет, – простонала я, осознавая, что теперь уж точно мне никогда не вернуть свою внешность. Как и Изабелле. Наши лица потеряны вместе с целостностью планшета. Теперь уже ничего не исправить.
Я упала на колени и принялась лихорадочно собирать то, что осталось от злополучного гаджета. Слезы закапали на пол, смешиваясь с крошевом, в которое превратился экран.
– Ты что делаешь, Дори? – удивился Яромир.
– Мой планшет, – вытолкнула я, сквозь комок в горле.
– Я куплю тебе новый, – пообещал парень, пытаясь меня поднять на ноги, но я одним движением выкрутилась из сильных рук и, отрицательно тряся головой, продолжила свое занятие. – Он настолько тебе дорог? Чей-то подарок?
Я кивнула, не в силах ответить. Тогда Яромир опустился рядом со мной на пол и зашарил крупными ладонями по холодным плитам в поисках каждой мелкой детальки и отломанного кусочка гаджета.
– Давай складывать в пакет, – предложил он, заметив, что я в который раз роняю и поднимаю одни и те же осколки, режущие мои пальцы.
Я снова кивнула.
Дело пошло быстрее. Спустя пятнадцать минут нам удалось собрать все частички, что только мы смогли отыскать на полу в коридоре и у порога подсобки.
– Спасибо, – выдохнула я, созерцая уничтоженный планшет, превратившийся в горсть мусора.
Восстановить гаджет из этого месива осколков, кусочков пластика и железок было нереально. И все-таки я прижала к груди пакет, словно сокровище.
Слезы просохли. Какой смысл реветь. Я поднялась и побрела по коридору, с трудом передвигая ноги. Меня здорово качало из стороны в сторону. На помощь пришел Яромир, ухватив меня за талию и уверенно куда-то уводя. В тот момент меня не волновало куда именно.
Оказалось – в мою комнату. Признав свою дверь, я приложила ладонь. Яромир довел меня до кровати и усадил. Сев напротив на корточки, он заглянул мне в лицо.
– Как ты? – участливо спросил он.
– Так себе, – призналась я.
– Посидеть с тобой?
– Нет.
– Хочешь побыть одна?
– Да.
– Понимаю.
Я не сомневалась, что ничего он не понимает, но спорить не было ни сил, ни желания. Да и смысла тоже в том не имелось.
– Ты не завтракала, – не спросил, а произнес очевидное Яромир. – Я принесу…
– Не надо, – отказалась я. А вспомнив про вежливость добавила: – Спасибо. Ты иди, я немного подремлю и буду в порядке.
Яромир поднялся, но еще пару минут топтался рядом в нерешительности. Я действительно легла на кровать и прижала к себе пакет с элементами планшета, даже глаза закрыла, чтобы продемонстрировать намерение спать.
– Я пойду, – тихо уронил Яромир, не зная, что еще он может предпринять.
Я услышала, как за ним закрылась дверь и уткнулась лицом в подушку. Хотелось выть в голос, как это недавно делала Изабелла, корчась в муках. Только меня терзала не физическая боль, а душевная, я хоронила свою молодость и счастливое будущее.
Перед глазами проплывали кадры недавней трагедии, и я спрашивала себя – могла ли поступить иначе? Если бы я не взяла планшет с собой, Изабелла не пострадала бы, а у меня оставалась бы надежда вернуть свою внешность. Не позволь я девчонкам себя скрутить, ситуация тоже имела все шансы на другой итог. И даже когда Изабелла вынула из сумки подлый артефакт… нужно было предупредить. Хотя вряд ли девчонки поверили бы мне, но… сейчас, возможно, меня не терзало бы раскаяние.
Я снова и снова истязала себя воспоминаниями, муками вины перед Изабеллой и сожалениями о потере волшебной вещи.
Меня не утешало даже осознание, что Яромир при виде меня не отшатнулся, не скривился от неприязни и презрения, а вел себя, как и раньше, проявляя заботу и внимание. Наверное, он просто не разглядел в суматохе мой внешний вид. И верно, не до того было.
Потянуло сквозняком. Я повернула голову и увидела, что дверь в комнату тихонько приоткрывается. Опять штучки Авеля? Или Яромир не закрыл за собой и вернулся? Тогда явно с дурными намереньями. А быть может это даритель планшета пришел за пакетом с останками своего артефакта?
Моя ладонь скользнула по подушке и сжала ее угол. К сожалению, другого орудия борьбы с оккупантом у меня не нашлось под рукой.
Еще немного. Дверь почти открылась. Гибко поднявшись, я метнула подушку туда, где должна была появиться голова того, кто собирался самовольно вторгнуться на мою территорию.
– Уй, …ля! Дори! – заорал родной голос.
Сбитый при входе в комнату и теперь сидящий на полу в багряной луже Виктор обнимал поднос и изрыгал ругательства.
– Чтоб тебя, да за левую пятку. Воительница …ерова!
– Пирожки… Пирожки не уронил? – взволнованно спросил Мстислав, заходящий в комнату следом за братом.
Виктор с трагичным выражением лица оторвал от груди поднос. К белой рубахе прилипли румяные лепешечки, бывшие полминуты назад пирожками, а на пол упала чашка из-под чая.
Мне оставалось растерянно хлопать глазами.
– Чего приперлись? – наконец, нашла я более или менее приличное выражение.
– Как чего? – взвился Мстислав. – Яромир принесся в столовую, волосы дыбом, мол с тобой та-а-акое произошло, и теперь ты тут от стресса умираешь, а заодно и от голода. Велел набрать побольше вкусностей и дуть к тебе, утешать и кормить.
– А ты нас так… – Виктор сокрушенно покачал головой, все еще не поднимаясь с пола. – Эх, ты!
Я сползла с кровати и подошла к брату. Отлепила от его рубашки пирожок и осторожно надкусила.
– Норм. Пирожки не пострадали, – одобрила я и запихнула остатки выпечки в рот.
– А я? – возмутился брат.
– Ты тоже, – насмешливо бросила я, забрав из его рук поднос, – вон, как бодро выражался.
– Выразишься тут, – проворчал Виктор, наблюдая за моими руками, шустро собирающими с его груди пирожки. – Теперь на рубашке пятна останутся.
– Жирненькие, аппетитненькие, – подзадорила я его и заглотила очередной пирожок.
– Кажется, Яромир объявил ложную тревогу, – проговорил Мстислав, глядя на то, как я уминаю выпечку.
– Ничего не ложную, – вздохнула я, потеряв аппетит, стоило только вспомнить про недавнее происшествие.
– Ты ешь-ешь, – заволновался друг, заметив, что я отложила выпечку вместе с подносом на тумбочку.
– Яромир рассказал вам, что произошло? – спросила я, возвращаясь к кровати и жестом предлагая непрошенным гостям присаживаться.
– В общих чертах, – кивнул Виктор.
– Тогда вы уже знаете, что планшета больше нет. – Я приподняла с покрывала пакет с обломками, показывая его «братишкам».