Этот вопрос смутил Фила. Он лишь кивнул, только позже поняв, что в этот момент Глен давал ему шанс не говорить правду, но Фил упустил эту возможность.

– Герцог в тебе ошибается, Фил, – вдруг заявил Виктор.

– Что ты хочешь сказать?

– Ты непростительно искренен с человеком, которому тебе поручено вынести приговор.

И Фил почувствовал, как по его спине пробежали мурашки. Виктор же развернулся к окну и, уже глядя в сад, произнёс:

– Герцог сейчас очень нуждается во мне, но боится мне довериться, поэтому тебе и перепала эта неблагодарная работенка последить за мной. Верно я понял?

Фил уже откровенно поёжился:

– Ты считаешь, он в тебе нуждается? А не наоборот? Может быть, ты ему мешаешь? – Фил напряжённо ждал ответ.

– И это тоже. Я многим мешаю уже одним своим существованием… – легко согласился называемый Гленом.

Фил чувствовал ужасную неловкость, он уже не знал, что ему говорить, стоит ли вообще говорить.

– Порой мне становится страшно, – наконец выдохнул он, – Иногда кажется, что ты знаешь наперёд, кто что подумает, сделает…

– Ты сам знаешь, что это не так. Если бы я мог угадывать чужие мысли, предвидеть будущее, скольких бы ошибок я смог бы избежать, – Виктор горько поджал губы, и Фил, заметив это его движение, кажется, вдруг сам ощутил неимоверную тяжесть непоправимых утрат, терзающих душу Глена. Но Виктор не позволил Филу задержаться на этой мысли, – Сейчас герцогу нужно чётко знать кто свой, а кто чужой. В стане «своих» сейчас прибываешь только ты. Пит и Рон очень далеко, а меня герцог продолжает опасаться, думаю из-за того, что видит во мне некоторое сходство с близнецами. Верно? Его пугает, что человек подобный мне, уже почти занял место Ламороу, при этом он сам до сих пребывает в тяжких сомнениях. Не так ли? А ты сам, Фил, ты разве не провидец? Не ты ли предрекал мне место Ламороу ещё при жизни того? Вот так, всё просто и сложно одновременно.

– Может быть, так, но ты ещё не занял место Ламороу, – лукаво заметил Фил, – Хотя не скрою, эта история закончится либо так, либо очень плохо для тебя.

– Позволь опять напомнить тебе твои же слова, быть вашим вожаком дело не сахарное, так что же хуже для меня?

На этот раз Виктор был абсолютно серьёзен, и Фил снова остро ощутил за этими словами огромную недосказанность и досаду, что он опять не в состоянии понять всего. Но ему было также очевидно, что сейчас не время ломиться в закрытую дверь души этого человека, и потому Фил поспешил чуть изменить тему:

– Но в этой истории с призраком… ты правда чувствуешь себя в силах помочь герцогу?

– Не знаю. Если провидению будет угодно, мы справимся с этим.

– Тогда ещё один вопрос, ты-то сам как думаешь, это мистика, или чья-то ловкая шутка.

– Шуткой я бы это не назвал, но и для мистики оснований маловато, этих Лаганов слишком много.

– Было слишком много. Теперь в живых только два близнеца из четырех и граф. Хотя мне трудно понять, как бы человек мог бесшумно ходить сквозь стены.

– Верно, дружище, пока мы это не узнаем, мы по-прежнему будем исполнять роль дичи в этой игре. Что ж, пойдём, и сами осмотрим эти таинственные места?

И Фил согласно кивнул.

Глен и Фил провели за этим занятием несколько часов, они обследовали каждую щель на кухне и в комнате Уильяма. Конечно же, эти их действия привлекли внимание всего дворца. Каждый слуга знал, что эти двое, удостоенные почетного звания праиэров, умеют соображать за десятерых, и потому была реальная надежда, что им удастся раскрыть эту тайну. Но… эти надежды оказались тщетными.

Узнав о их деятельности, герцог пожелал лично их выслушать, но к сказанному утром мало что прибавилось.

– Складывается впечатление, что призрак в самом деле ходит сквозь стены, – смело заявил называемый Гленом.

При этом герцог метнул в его сторону острый раздражённый взгляд, но прерывать не стал, позволил повторить уже услышанное ранее. Новых деталей, подробностей праиэры пока раздобыть не смогли.

Весть о том, что труды Глена и Фила ничем обнадёживающим не увенчались, разлетелась по дворцу, словно пожар, его обитателей начало лихорадить. Тогда Виктор решил взять на себя смелость, созвать всех слуг вместе в нижней столовой, и обратился к ним с краткой речью:

– Да, мы пока не можем объяснить, что произошло прошлой ночью, но в любом случае, повода для паники нет. Да, нет! – Виктор возвысил голос, – Вспомните, что рассказывал Уильям, призрак обещал не трогать тех, кто не пересекал дорогу Рая и Френсиса. Призрак грозил неприятностями герцогу, а не всем вам. Вот она, человеческая природа, у вашего господина проблема, а вы каждый схватился за свою шкуру, будто она на вас загорелась. Теперь подумайте, чего бояться вам!? Как я понял, Френсис и Рай здесь жили как в раю, всеми любимые и почитаемые. Эжена же вы и вовсе не знаете. Надо ли ещё что-нибудь говорить? От себя добавлю, что в Рунде Эжен показал себя человеком, умеющим держать своё слово, и если это и правда Эжен, пусть и в образе призрака, то он, я уверен, останется верен себе. Так что спите спокойно.

– А мы?! – не выдержал один из гвардейцев, побывавших в Рунде.

– А вы, то есть МЫ… – называемый Гленом выдержал паузу, тем самым подчеркивая свою принадлежность к гвардейцам герцога, – Мы должны особенно усердно помолиться перед сном. Тем же у кого нервы слабые, советую не спать в одиночестве… Очень возможно, что этот призрак больше не появится.

Одних эти слова приободрили, другим стало печально, но всё же спокойнее, видимо уверенная сила Глена как-то передалось и им. Герцог тоже слышал эту речь, конечно же тайно. Он заметил произведённый ею эффект и мысленно даже поблагодарил Виктора за это.

– Вот зачем ты нужен Его Светлости, – усмехнулся Фил чуть позже, когда они уже заканчивали с ужином, – Похоже, ты здесь единственный, кто может как-то предотвратить панику.

– Не знаю, не знаю, – вздохнул Виктор.

Тут Маги, наконец, решилась к ним подойти.

– Привет! – улыбнулся ей Фил.

Виктор тоже подарил ей слабую улыбку.

– Привет! – Маги была очень серьёзна, – Глен, ты здесь хорошо говорил, убедительно, но…

– Что «но»?.. – не понял Виктор.

– Хоть мало что поняла, но догадаться могу и… Знаешь что? Меня это не успокоило. Я ужасно боюсь! Слышишь, я очень-очень боюсь этого призрака! Меня приводит в отчаяние одна только мысль о том, что вот-вот наступит ночь…

– Ты к чему клонишь? – Виктор нахмурился, – Я же ясно сказал, тебе нечего бояться.

– Нечего?! Не держи меня за дуру! Я из Рунда! Я тебе друг, друг человека, который здесь произносит такие речи. Ты не хочешь меня понять?! Я боюсь! Я ужасно боюсь!!!

В глазах Маги даже появились слёзы:

– Глен, я не хочу ночью оставаться одна! Позволь мне переночевать в твоей комнате. Глен…

Виктор чуть не подпрыгнул от радости, но внешне это выразилось только в крайнем смущении.

– Но Маги, – называемый Гленом выразительно покосился на Фила, – Почему бы тебе не попроситься к кому-нибудь из женщин?

– Да любая из них трясется побольше моего. Глен, не прогоняй меня! – взмолилась девушка.

– Но, Маги… видишь ли… – Виктор явно не находил нужный слов, – Я сплю не совсем один, – и он вновь глянул на Фила.

Маги перехватила этот его взгляд, с недоумением посмотрела на Фила и снова обратилась к Виктору:

– Как это «не совсем один»?! У тебя появилась… женщина?..

– Тфу-ты чёрт! Маги! – и Виктор с досадой тряхнул головой, – Это что, уже ревность? Ещё таких спектаклей мне не доставало!

– Но тогда… я не понимаю, – Маги очень смутилась, но было видно, что она ещё не готова сдаться, – Глен, я прошу защиты, но ты мне отказываешь и оправдываешь это более чем странно. Что происходит?

Виктор стушевался под таким напором. Было видно, ему потребовалось сделать над собой большое усилие, чтобы, наконец, ответить:

– Маги, детка, если хочешь, пожалуйста, располагайся на эту ночь в моей комнате, но при этом ты должна иметь в виду, что тебе придётся находиться под надзором сразу двух мужчин. Возможно, это тебя не смутит, ведь вы с Филом как будто друзья.

Изумрудные глаза Маги изумлённо округлились. И Фил не выдержал:

– Так ты и это знаешь?! Когда?!

– Когда я нашел эту дыру в стене? – уточнил Виктор, – Да в первый же день. Тебя это устраивает? – Виктор изобразил на лице некоторую неловкость.

– Но что заставило тебя это сделать?

– Искать и найти? Просто я знал, как ко мне относится герцог, и потому допускал такую мысль…

– Что?!! Фил!!! – Маги медленно всем телом развернулась к Филу.

– Разрази вас гром! – и Фил ударил кулаком по столу, – Я не намерен из-за вас терять покой и сон. Можешь законопатить этот глазок… – Фил вскочил и едва ли не сбежал из столовой.

Маги сконфуженно поджала губы и развернулась к Виктору. Тот едва заметно улыбался ей (но как бы Маги хотелось увидеть его настоящую улыбку!).

– Какое же ты чудо, Маги! – едва слышно шепнул Виктор, даже взял её за руку, – Как эта мысль пришла в твою очаровательную головку?

Маги смущённо улыбнулась в ответ:

– Сегодня у меня было достаточно много времени, чтобы подумать.

– Да у тебя талант думать.

– Просто… я понимаю тебя.

И тут Виктор невольно отпустил её руку, словно обжёгся.

– А ты не боишься? – сощурился он.

– Чего? – на этот раз Маги боялась его понять.

– Чего? А говоришь, что понимаешь… – Виктор подавил вздох, – Я говорю о досужих сплетнях, которые пойдут по дворцу после этой ночи.

И Маги беззвучно рассмеялась: «Ох, не об этом ты меня спрашивал, милый!» Но вслух произнесла другое:

– Ты забыл? Я ведь их не понимаю! Так что мне плевать, кто там что говорит. Честно!

– Ну зачем же так грубо? – не вольно улыбнулся Виктор.

– Я горничная, мне можно.

I. Виктор. Глава 05. Тайна лабиринта.

К тому времени, когда дворец начал отходить ко сну, Виктор и Маги уже успели обсудить, как им казалось, все возможные варианты событий грядущей ночи. Они старательно закрыли глазок, соединяющий их комнату с комнатой Фила, сговорились об условном сигнале, которым Виктор предупредит Маги о своём возвращении – он особенным образом постучит и ещё моргнет свечой. Об этом они не только сговорились, но и дважды прорепетировали. В случае же, если кто-то явится без таких предупреждающих сигналов, Маги сразу поднимет страшный шум, а если дверь всё же придёт в движение, девушка убежит из комнаты.

Да, этой ночью бесстрашная юная фрагийка должна будет остаться на страже в комнате Виктора, дожидаться, пока он вернётся из своей «призрачной» прогулки. Это представлялось несложной задаче, тем более что Маги смогла поспать днём.

– Ты самая смелая девушка из всех, каких я встречал в своей жизни, – совершенно искренне произнёс Виктор.

– Я сильно тебя разочарую, если скажу, что всё-таки боюсь? – лукаво улыбнулась Маги, – Я ужасно боюсь за тебя!

Виктор поверил ей и благодарно кивнул. Ведь он уходил в лабиринт дворца Бетенгтон в своём истинном обличье, и скорее всего в эту ночь бродить он там будет не один. Виктор и сам испытывал сильный страх, но вот это он решил скрыть от своей боевой подруги:

– Я же тебе говорил, что знаю этот лабиринт, как свои пять пальцев. Не волнуйся за меня! Главное не усни!

Маги кивнула как могла бодро. Виктор ещё раз проверил свою готовность к походу: сапоги обмотаны крепкой тряпицей, камзол вывернут, испытанный способ близнецов переодеваться, ножи за поясом и в сапогах, а шпага за спиной – так труднее выхватить её при необходимости, но за то она точно не будет цеплять на стены узких коридоров лабиринта. Если уж и придётся драться в самих коридорах, то точно не на шпагах, но взять её всё-таки очень захотелось. И конечно же, Виктор уже вернул своему лицу облик близнецов Лаганов.

Маги жадно следила за его приготовлениями, а когда он закончил, не выдержала, рискнула-таки подойти и попросить:

– Обними меня, пожалуйста…

Это было очень смелым решением, после вчерашнего-то срыва, но сейчас, когда они вместе уже встали на край пропасти будущей ночи… Виктор обратил к Маги взгляд своих синих глаз, и ощутил такой искренний, такой горячий отклик, что не стал ни усложнять, ни, тем более осуждать, просто крепко-крепко прижал Маги к своей груди…

Вот так они простояли минуты две, достаточно долго, чтобы Виктор начал ненавидеть себя за то, что втянул этого ангела в такое рискованное дело, а Маги ощутила, что все её страхи напрасны – Виктор очень-очень ею дорожит, быть может, уже любит, и эта мысль, вдруг придала ей сил. Девушка мягко отстранила от себя самого дорогого на свете человека и твёрдо посмотрела ему в глаза:

– Иди же. Я не подведу. И ты меня не подведи! Обязательно вернись! Слышишь? Обещай мне!!!

Виктор благодарно улыбнулся и кивнул в ответ.

– Нет! Поклянись вернуться! – ещё жёстче потребовала Маги.

Виктор невольно рассмеялся:

– Похоже, у меня просто нет выбора. Клянусь!

* * *

Виктор решил начать с Фила. Ещё за ужином он позаботился о том, чтобы создать у своего приятеля дремотное состояние, незаметно подсыпал ему снотворное. И правда, когда Виктор с тихим шелестом открыл тайную дверь в комнату Фила, тот уже почти спал, но бывалый вояка отреагировал даже на столь незначительный шум, а, увидев, как вдруг стена разверзлась и из неё вышел Эжен, Фил и вовсе потерял сон. Он в ужасе замер, казалось, прирос к кровати. Виктор тоже не двигался, а тем временем стена за ним тихо закрылась.

– Ну, здравствуй, Фил, – Виктор заговорил по-фрагийски тихо, но очень вкрадчиво.

Фил вдруг вспомнил, чему его учили в детстве, и поспешил перекрестить Виктора. Тот беззвучно рассмеялся.

– Спасибо. Теперь ты видишь, я не от дьявола.

– Что тебе надо? – наконец, выдавил из себя Фил.

– Уничтожить герцога, – просто ответил Виктор, – Герцога и тех, кто ему помогает.

Фил ещё больше напрягся, оказывается, это ещё было возможно. Виктор вновь стал серьёзным:

– Герцог лишил моё детство родительского тепла, нищим послал бродить по миру. Прошло почти двадцать лет, а он продолжает лишать мою семью спокойного сна. Согласись, это не может продолжаться вечно. Я обещал устроить ему весёлую жизнь, а я держу свои обещания. Для начала сведу с ума его гвардию. Тех же, кто не согласится уйти от него по-хорошему, я просто убью.

Рука Фила уже вибрировала, едва ли не рвалась к эфесу шпаги, но он пока держался, не брал её в руки. Какая-то часть его сознания рассудила, что вряд ли он будет быстрее призрака, к тому же, разве шпага опасна для пришельцев с того света? А другая часть и была бы рада проверить эти догадки, но уже успела признаться себе, что телом овладела странная слабость…

– Не бойся… пока не бойся меня, Фил. Я пришёл сказать, что ты записан в число тех, кто умрёт… не первым.

Услышав такое, Фил горько усмехнулся:

– С чего это вдруг такая милость? И значит ли это, что мне отказано в праве просто уйти?

– У тебя всегда есть такое право, но ты ведь им не воспользуешься, верно? Ты не из тех, кто бегает от проблем. Мне теперь очень хорошо видно, кто есть кто, и кому что уготовано. Знай же, я лишь орудие руках судьбы. Сказано, тебе пока не стоит меня бояться, потому что ты умрёшь только после Глена, – Виктор невесело улыбнулся, – Так что береги его, как себя.

– Слова, слова… – Фил попытался-таки подняться на ноги, но те отказывались его слушаться, снотворное всё-таки давало о себе знать, но для самого Фила причина такой слабости была непонятна, а потому и пугающей. Что ж, ему пришлось отказаться от мысли встать, и тем более драться, прямо сидеть тоже было уже непросто, – Эжен… я не верю в призраков… Докажи, что ты именно Эжен!

– А оно мне надо?! Доказывать тебе что-то… Впрочем… Что именно убедило бы тебя?

Фил хитро сощурился. Ему припомнилось как Маги получила из рук Виктора кусок пирога, тот, в их первую встречу. Он видел это собственными глазами, так как тогда именно ему было поручено подсматривать за «гостем».

– Ведь там, в Рунде, и ты был другом Маги, не так ли?

– Она милая девушка, глупо спорить, – кивнул призрак.

– Тогда скажи, что между вами произошло, когда ты впервые оказался в доме маркиза де Рельгро.

Брови Виктора удивлённо изогнулись: «Прости, а тебе это откуда знать?! Тебя там не было! Хотя… Значит, это ты подсматривал за нами!? Какая новость! Значит герцог поручил это именно тебе, а сам тем временем очаровывал Антуана? Что ж…»

– Ладно, изволь, я угостил девчонку пирогом, а она отплатила мне тем, что назвала имя своего господина. Ты удовлетворён?

Фил открыто читал в глазах Виктора презрение, от чего у него побежали мурашки по спине. Он больше был не в силах смотреть в эти синие глаза.

– Убивать ты меня не собираешься, это я понял. Тогда что тебе от меня надо? Зачем пришёл?! – вскипел праиэр.

– Я не привык стрелять в спину. Теперь я тебя предупредил, считай, дал шанс… вывернуться… Когда вокруг тебя начнётся хаос, начнут исчезать, погибать, сходить с ума твои подчинённые и друзья, знай, у тебя есть шанс спасти тех из них, кому ты дашь возможность уйти от герцога… Это касается всех.

– Так уж и всех? Ты, кажется, пытаешься сказать, что и после смерти не изменил своим принципам. Тогда твоя рука не поднимется на Маги, не так ли?

– Это ей решать. Захочет уйти, будет жить спокойно. А если нет, то уж как получится. Здесь всё просто. Кстати, ты помнишь, что мой брат Виктор погиб годом раньше меня? Так вот, мы с ним решительно намерены дать Жану возможность продлить род Лаганов, и возможности для этого у нас есть.

– А Антуану?

– Антуан уже в аду, – холодно отрезал Виктор.

Фила неудержимо клонило в сон. Чтобы не свалиться ему пришлось тяжело опираться уже на обе руки. Но голова его ещё соображала, и он снова ухватился за соломинку.

– Я верно тебя понял, ты взялся за нас вместе с Виктором? Тогда почему его сейчас нет рядом с тобой?

Виктор сощурился.

– В данный момент, он держит в оцепенении обитателей соседней комнаты.

Фил понял, что речь идет о Глене и Маги, и невольно повернулся в сторону закрытой дырки в стене. В тот же миг ему на голову свалился его же сапог. Что бы утратить связь с реальностью Филу уже большего и не надо было. Но Виктор всё равно счёл нужным углубить насильственный сон несчастного товарища.

* * *

Виктор уже успел навести фурор в нескольких частях дворца, до смерти перепугав гвардейцев герцога, и уже возвращался к своей комнате, когда за ближайшим поворотом увидел свет маленького фонаря. Его сердце оборвалось. Да, ему не удалось разминуться с герцогом.

Виктор отпрянул назад, но герцог успел заметить отблеск его свечи.

– Стой! – зашипел Его Светлость.

Но Виктору совсем не хотелось принимать вызов в таком узком месте, и он прибавил шагу. Где-то впереди, за вторым поворотом, был длинный нисходящий коридор, ещё пара поворотов, а там и довольно большой зал, зал в подземелье. Виктор решил, что это будет лучшим местом, чтобы дать герцогу, как хочется думать, последний бой. Скоро пришлось перейти на бег. Приободренный тем, что призрак явно боится его, герцог не отставал. Виктор уже давно задул свою свечу и сунул её в карман. Света от факела герцога вполне хватало.

Поворот, ещё, и вот уже юноша, словно ветер, влетел в долгожданный зал, сразу метнулся влево, но тут вдруг запнулся о какой-то выступ на полу и рухнул. Падение получилось очень болезненным. Он ещё не успел сообразить, что произошло, как проход за ним со страшным грохотом закрылся, и в тот же миг Виктора окутал кромешный мрак.

Юноша с силой протёр глаза. Нет, бессмысленно! Абсолютная слепота! Откуда-то издалека, словно с другого света, до слуха Виктора донеслась крепкая брань герцога. Скоро не осталось никакого сомнения, для герцога случившееся тоже явилось полной неожиданностью.

«Теперь надо выяснить, кому из нас повезло больше», – мысленно усмехнулся Виктор.

Было ясно, что герцог изо всех сил пытается открыть дверь, об этом красноречиво говорили страшной силы удары и изысканные ругательства. Виктор невольно рассмеялся: «Похоже, Его Светлость, в деле запугивания обитателей дворца вы решили попотеть за двоих. Флаг вам в руки!»

Удары усиливались, что говорило о том, что герцог уже близок к отчаянию. Он совсем не задумывался о том, что этот шум способен поднять на ноги весь Бетенгтон. Главное – добраться до врага и уничтожить его! Уже одна только мысль о том, что «призрак» знаком с секретами лабиринта лучше его, герцога, могла довести его до безумия. Знал бы он, в каком замешательстве пребывал в этот момент сам «призрак».

Возблагодарив Господа за удачное падение, голова, руки, ноги целы, Виктор решил попробовать зажечь свою свечу. Нащупать её за пазухой, достать огниво труда не представило, и уже очень скоро в руке Виктора затеплился спасительный огонёк. Можно оглядеться.

Он сидел на полу, покрытом гигантскими мраморными плитами. Чтобы пробить мрак и осветить потолок или хотя бы противоположную стену света свечи катастрофически не хватало. Да, это был именно тот зал, где Виктор намеревался дать герцогу решающую битву. Осознание того, что и эта возможность накрылась, наполнила сердце молодого война горечью разочарования.

Судя по всему, герцог полностью разделял это его чувство. Он проявлял прямо-таки чудеса настойчивости. Всё ещё лелея надежду открыть дверь, в раз превратившуюся в глухую стену, Его Светлость тщательно простукивал камень за камнем, а как только это надоедало, снова начинал биться в неё всеми возможными способами и, конечно же, громогласно ругаться. В любой момент тайна этого прохода могла раскрыться, и тогда их шпаги встретят друг друга. Понимая это, Виктор решил лучше осветить зал. Ещё раньше он нашёл здесь, в нише противоположной стены, несколько сухих факелов. Зажечь несколько из них и вставить в специальные петли на колоннах – дело нескольких минут. Стало светло, и Виктор получил возможность осмотреться.

Да, очень мрачное место. Старинные доспехи грозной армией стояли вдоль стен, словно рыцари древности застыли на страже покоя этого места. Воинственные гобелены и знамена тяжело хранили в своих складках пыль всех дорог мира, а тяжёлый свод, казалось, должен непременно раздавить непрошенного гостя. Настроением, этот зал напоминал зал для фехтования, но был много-много мрачнее. Даже воздух здесь был какой-то «старый», сухой, душный. «Хорошо, хоть крыс не видно!» – Виктор нашёл-таки повод для радости, но тут удары герцога вновь вернули его к действительности. Его Светлость продолжал требовать встречи, и Виктор вдруг испытал страстное желание помочь ему. Здесь, сейчас они должны раз и навсегда положить конец их вражде.

Оказавшись у столь «гостеприимной» двери, Виктор вновь обернулся. Да, здесь, у стены, гораздо спокойнее и, если так можно выразиться, уютнее. Но оставаться здесь навечно совсем не хотелось. Одного взгляда на дверь хватило, чтобы понять, что просто так вытолкать её не под силу даже циклопу. Надо искать потайной замок. Тогда Виктор тоже принялся прощупывать, простукивать ближайшие стены, но старался он делать это как можно тише, чтобы герцог не догадался, что его противник в ловушке. Так шли долгие минуты, может быть, даже часы, и ничего.

Наконец Виктор в изнеможении опустился на пол. Он заметил, что чуть раньше герцог тоже стих. Что же дальше?!

«Да, такому склепу позавидует любой король», – тяжело вздохнул юноша.

Эта дверь закрыта наглухо. Конечно, через каждые полтора метра по периметру зала куда-то в глухую темноту уходили такие же ходы, но их было десять только в одной стене, и ещё прежде Виктор пробовал пройти по нескольким из них. Ему тогда удалось вернуться только благодаря клубку ниток, к помощи которого он благоразумно прибегнул, найти там другой выход он не смог, пока не смог…

Сейчас же у него не было клубка и не было времени. Он не знал, как долго находится здесь, но в любом случае скоро или уже очень скоро рассвет. Дворец забурлит, обнаружится исчезновение Глена, бедной Маги придётся в оправдание сочинить какую-нибудь небылицу, если конечно, ещё прежде она не умрёт от переживаний за него. «Маги, бедная Маги…» – Виктор тряхнул головой, – «Нет. Нет времени изучать эти лабиринты, надо уйти так, как пришёл. Это дверь, а, значит, она должна открываться. Стоп! А как я умудрился её закрыть?! Как?!» – напряжённо соображал Виктор, – «Как?! Запнулся… Да, будь оно неладно! Но обо что?!»

Юноша стал внимательно осматриваться. Нет, пол совершенно ровный, ни малейшего выступа. «Но я запнулся!» – это Виктор помнил более, чем отчётливо, – «И именно это закрыло дверь!» Сомнений быть не могло. Что ж, Виктор почти лег и стал изучать каждый камушек, каждую щель. И его терпение, наконец-то, было вознаграждено! Неожиданно камень под левой рукой качнулся. Ощутив это движение, Виктор инстинктивно обернулся к двери, ожидая в открывшемся проёме увидеть искривленное яростью лицо герцога, но ничего подобного не случилось, дверь осталась закрытой.

Тогда Виктор аккуратно ножом поддел камень, и вынул его. Свет факела тут же нырнул в образовавшуюся нишу и вырвал из её темноты туго перевязанную стопку бумаг. Юноша с замирающим сердцем достал этот сверток и положил рядом, на пол. Всё, в остальном ниша пуста. Но если ключ к выходу и существует, но должен быть здесь, в этом углублении, других идей просто нет! Рассудив так, Виктор, принялся предельно внимательно ощупывать, надавливать, простукивать стенки ниши, и скоро нашёл-таки ответ на эту загадку – некоторые из камней внутри могут двигаться!

– Вот оно! Рычаги!!! – юноша не сдержал вздох огромного облегчения. Теперь он был уверен, одна из комбинаций надавливаний на эти рычаги обязательно откроет эту злосчастную дверь. Но тут его взгляд упал на прежде вынутые из тайника бумаги. Решение пришло само собой, и вот уже лента, стягивающая эти бумаги, упала на пол. Похоже, они были оставлены здесь не один десяток лет назад, об этом говорила их ветхость, но развернуть их всё же удалось, и Виктор увидел каллиграфический почерк неизвестного писателя. Первым на себя обратило внимание письмо, страшное содержание которого заставило «призрака» содрогнуться:

“Дорогой мой сын, надеюсь, ты всё же не последний из Гейсборо! Эти бумаги подтверждают твои права на обладание землями, простирающимися сейчас над твоей головой, этим замком, и ещё многими богатствами, хранящимися в наших фамильных тайниках. Точнее они подтверждают твоё происхождение, но права… Прости своего несчастного отца! Я так и не сумел отстоять их. Через несколько часов я умру, умру в безвестности, бесправный… Но прежде, чем проститься, я должен тебе рассказать, что за беда нас постигла. Вся моя семья, начиная с твоего деда, стала жертвой интриги Бенедикта Барнса. Он бастард моего отца, рождённый служанкой по имени Тереза Хелбент. Я благодарю небеса за то, что они надоумили меня спрятать тебя в семье моего верного друга, о котором не знают даже мои брианские друзья. Он дал мне обещание, что, если я не вернусь, он воспитает тебя, как своего сына, и посвятит в кошмар твоего происхождения не раньше, чем тебе исполнится двадцать лет. Тогда, я очень надеюсь, ты сможешь понять и принять это. Я, Артур Гай Гейсборо, завещаю всё, что у меня осталось, честь, совесть и эти документы, а с ними все права тебе, единственному на сегодня законному, но подло обобранному прямому потомку Реджинальда Гай Гейсборо, моего отца. Сын мой, Генрих Гай Гейсборо, знай, я всегда с тобой и верю, ты вернёшь себе своё, это твой долг перед лицом наших предков. Об одном только заклинаю, сделай это, не проливая крови потомков Барнса, иначе ты ввергнешь свою семью в пучину проклятья Терезы ещё на пять поколений вперёд. Я говорю прежде всего о сыне Бенедикта Карле-Бенедикте, он младше тебя на два года. Уверен, он займёт место отца и станет следующим самозванным герцогом Бетенгтоном, возможно, у него появится сын. Моя душа страшно болит, но в то же время она взывает к тебе – сын, не окропи свои руки их кровью! Барнсы вернут тебе твоё доброй волей. Вам будет дан шанс на примирение, единственный шанс на все семь проклятых поколений рода Гейсборо. Иначе вы обречены. Так предсказала Эрна. Я отказался смириться, принять её предсказание и попытался сам что-то исправить. Но от судьбы не уйдёшь. Теперь, когда я вижу, как верно она видит будущее, заклинаю тебя, не оступись, выполни ею предсказанное. Бесконечно любящий тебя твой отец

Артур Гай Гейсборо,

Герцог Бетенгтон”.

«ГЕРЦОГ БЕТЕНГТОН!” – эхом отозвалось в голове Виктора, “Артур Гай Гейсборо. ГЕЙСБОРО! А какое полное имя у герцога? Карл-Бенедикт Гай Гейсборо герцог Бетенгтон!!! Да, черт побери! Да!!! Значит, он является потомком Барнса… лжеГейсборо?! А настоящий последний Гейсборо где-то скитается по миру?! Очень может быть!!! Да… А я чуть было не поверил, что это я Гейсборо, благо мне двадцать лет… Да, Артур верил, что это письмо прочтёт его сын, а прочёл я. Что ж, теперь одно из двух, либо надежды покойного не сбылись, либо я найду его сына. Кстати, одного достойного Генриха я уже знаю».

Мысль о Генрихе Рае очень позабавила Виктора, но он решил поразмыслить об этом позже, а пока просто бегло просмотрел бумаги. Да, среди этих документов было много более чем интересных, особенно порадовала Виктора подробнейшая схема лабиринта замка. Именно замка, но в очертаниях всё-таки угадывался и ныне существующий дворец. Виктор уже знал, что замок Бетенгтон был превращён во дворец сравнительно недавно, в результате грандиозной перестройки, которую предпринял отец нынешнего герцога. Ещё было приятно увидеть отменного качества карту окрестностей, она до сих пор почти не устарела. И здесь снова интрига – несколько мест отмечены загадочными крестиками. Но если уж про интригу, то венцом таковой стало таинственное послание, составленное в нехитрых по строю, но очень замысловатых по содержанию стихах. Каждое слово этой поэмы тут же словно калёным железом врезалось в память Виктора. Написано это было опять же Артуром и обращено к сыну:

«Послание старой ведьмы Эрны, знающей прошлое и будущее. Здесь сказано, как ты, Генрих, вернешь себе своё. Надеюсь, ты поймёшь её лучше, чем я.

Похоть, страсть и гибель замок разобьют,

Их пути сомкнутся, ненависть им друг.

Не осесть туману на земле чужой,