Несмотря на поспешность, с которой барон возвращался в Рунд, встречу с герцогом он решил отложить. Раз уж у него самого за неполные сутки столько всего произошло, то, может быть, и Его Светлость не скучал? Разузнать последние новости было поручено Карлосу. А тем временем сам барон решил остановиться в тихой опрятной гостинице «Лунный свет», расположенной недалеко от южных ворот Рунда. В разное время разные люди рекомендовали её барону, но отдалённое от центра города расположение сильно снизило ценность этого заведения в глазах такого взыскательного господина. Но обстоятельства изменились, и теперь этот недостаток стал главным достоинством.

Оказалось, что «Лунный свет» в смысле предоставляемых удобств и правда заслуживает похвалы. В считанные минуты новому гостю накрыли превосходный стол в просторной хорошо обставленной комнате и даже предложили выбор из четырех лучших вин Фрагии. Это всё чуть улучшило настроение барона, помогло его мыслям переключиться от горького и досадного прошлого к пока призрачному будущему. А в самом ближайшем будущем главным действующим персонажем должен был стать Виктор Ровиньоль. Так что неудивительно, что барон призвал его к себе сразу, как покончил с обедом.

Новый слуга снова был удостоен особой чести, господин предложил ему присесть в кресло напротив и рассказать о своей жизни здесь, в Рунде. Это было неприятное для Виктора любопытство, но он уже успел к нему подготовиться. В течение следующего часа Виктор легко и просто рисовал перед Парадессом картины своего здесь время препровождения, при этом упоминая лишь тех людей, что знали только его, указывая лишь те места, где бывал только в гордом одиночестве, благо из-за запоев Эжена они и правда в последнее время часто ходили разными дорогами. Очень возможно, что новый господин распорядится проверить что-то из сказанного, так что лгать было нельзя. Барон хотел слушать, приходилось говорить, говорить, обильно сдабривая свой рассказ всякого рода мелкими описаниями и не относящимися к делу воспоминаниями.

А барон смотрел на него и как-то незаметно, исподволь в его сердце росла глухая ненависть к этому лицу. Скоро он уже только в нём и видел источник всех своих неудач и бед. Внешне спокойный, барон никак не мог погасить в своём чёрном глазу ядовитую злобу.

Виктор заметил это и скоро почувствовал, как по его спине забегали предательские мурашки. Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы, наконец, не появился Карлос. Оба встретили его как спасителя.

Виктор сразу же был отправлен прочь из комнаты. Прошло ещё около часа прежде, чем барон решил встретиться с герцогом. И снова новый слуга оказался удостоен странно высокой чести, ему было приказано сопровождать барона не в составе конной эскорта, а личным присутствием в карете. Этот приказ Виктору передал лично Карлос. Он велел юноше следовать за ним, и по пути улучил момент поговорить без свидетелей:

– Пацан, слушай внимательно! Либо ты сейчас же сбежишь, либо здорово влипнешь. Я узнал, что с некоторых пор герцог нянчится либо c Эженом, выдающим себя за некоего де Валеньи, либо с четвёртым из вас, что ясное дело невозможно… Но это не беглец! Ручаюсь! У того лицо сейчас это один сплошной синяк. Так что беги, если ты не самоубийца.

– Эжен там?!! – Виктор весь напрягся, – Не может быть! Вчера утром я оставил его больным от похмелья на одном из здешних постоялых дворов!

На это Карлос не нашёлся, что возразить, и тогда Виктор принял решение:

– Я должен разобраться!

– Что ж… Будь осторожен! – Карлос с досадой поджал губы и махнул рукой в сторону кареты господина.

Барон не заставил себя ждать. Теперь он был полон энергии, и это заметно преобразило его – и осанка стала величественнее, и движения его избавились от лишней нервозности. Виктору было приказано войти в карету вслед за бароном, Карлос занял место во главе конного сопровождения, и кортеж двинулся к центру города. Видать насытившись общением с Виктором, теперь барон предпочёл путешествовать молча. Он плотно закрыл шторки кареты и даже закрыл глаза. Так что у юноши появилась возможность обдумать слова Карлоса: «Де Валеньи… Де Валеньи… Где я слышал это имя? Валеньи… Да, чёрт побери! Да! Это его приказом нам с Эженом разрисовали спины! Помнится, ой как хорошо разрисовали!.. Странные у Эжена шутки. Ничего лучше выдумать не мог. Но как он умудрился до такой степени ввязаться в это дело, что уже попал на попечение к самому герцогу? Ох… Прав Карлос, пахнет жаренным!»

Их путь оказался недолог. Не прошло и получаса, как карета остановилась у роскошного здания, и Виктор с неприятным удивлением признался себе, что хоть и провёл в Рунде больше двух месяцев, он ни разу здесь не бывал и не знает имя хозяина дома. Что ж, пришлось тут же распрощаться с мыслью о том, что Рунд это "прочитанная книга". У этого отеля даже была своя парадная зона, где возможно было бы разместить три, а то и четыре экипажа.

Барон приказал Виктору оставаться в карете и дожидаться распоряжений, а сам в сопровождении Карлоса величественно направился к уже открытым для него дверям. Виктор всё-таки выглянул наружу и тут же убедился в верности своей догадки – к нему приставили охрану. Что ж, юноша решил просто насладиться моментом – когда ещё представится возможность так вольготно раскинуться на таких вот мягких подушках? Виктор был уверен, что пожелай он уйти, эта охрана точно не стала бы помехой, но мысль, что где-то здесь Эжен, слишком сильно заинтриговала и стала для него лучшими оковами… А тем временем…

– О! Сеньор! – герцог встретил Парадесса изумлённым движением орлиных бровей.

При этом гость не заметил со стороны хозяина ни малейшего порыва встать, что должно было бы выражать если не радость, то элементарную вежливость.

– Милорд, – отозвался барон, сдержанно поклонился и спокойно направился к приглянувшемуся ему креслу.

С его стороны это было открытой дерзостью, и будь сейчас в этой комнате кто-то третий, вряд ли Его Светлость спустил бы испайронцу такую вольностью. Дело барона стоять перед герцогом на вытяжку и с трепетом внимать каждому его жесту, каждому слову. Но сейчас, здесь никого больше не было, и мутное прошлое, связывающее этих людей, размыло рамки условностей. Герцог молча проводил барона взглядом и, выдержав церемонную минуту молчания, счёл-таки возможным поинтересоваться:

– И как прогулялись, сеньор? Надеюсь, вы нашли, что искали?

– Почти, – откликнулся барон и тут же замялся, словно подбирая нужные слова, – Птица была поймана, но ей вновь удалось ускользнуть… Полагаю, следующую партию мы сыграем вместе.

– Вы полагаете?.. – и лёгкая усмешка коснулась губ герцога.

– Уверен.

Спокойный тон барона заинтриговал герцога:

– И что же внушает вам такую уверенность? Я, хочу заметить, не так давно решил, что с вами иметь дело не слишком-то выгодно. Но, похоже, вы хотите доказать мне обратное?

– Я не намерен ничего вам доказывать. Если вы ещё не понимаете, что наши судьбы связаны крепким узлом, мне остается только удивляться, – и барона ядовито улыбнулся.

– Тогда удивлюсь и я. Ведь как же странно слышать такие слова от человека, который только и умеет, что сбегать, подобно крысе с тонущего корабля! – вдруг вспылил герцог, – Впредь я не собираюсь потакать вашим капризам. В отличие от вас я знаю, что делаю и…

– Даже вы не способны всего предвидеть, милорд, – барон дерзнул перебить Его Светлость и даже чуть повысил голос, – Удача, вот та капризная дама, с которой неплохо было бы подружиться нам обоим.

– Вы вздумали учить меня жить?! – изумился герцог.

– Судите сами, Ваша Светлость, – как бы не заметил вопроса барон, – Мне нужны племянники. Анри сгодится и в виде трупа. Марианна только живой. Вам их судьба тоже не безразлична. Верно? С другой стороны, сыновья графа стали вам поперёк горла, но и меня они уже вывели из себя. Лучшее, что можно придумать в этой ситуации, так это протянуть друг другу руку помощи… Прошу, выслушайте меня, а уж потом судите! – барон жестом поспешил погасить порыв герцога перебить его, – В то время пока вы нянчились с де Валеньи, я нашёл нечто, способное изрядно развлечь нас с вами.

– Вы не могли бы выражаться покороче! – огрызнулся герцог.

Надо сказать, его неприятно удивила осведомлённость барона.

– Как вам будет угодно, – и испайронец даже поклонился, – Итак, на арене два сына графа, Жан и Антуан. А где, по-вашему, ещё два?

При таких словах барона герцог весь напрягся. А тот просто наслаждался моментом:

– Не знаете? Что ж, я привёз сам половину ответа. Здесь внизу, в моей карете, сидит Виктор, третий сын графа.

И вот он, триумф барона Парадесса. Он даже в самых смелых своих фантазиях не смог представить, как сильно удивится Его Светлость. Герцог непроизвольно вцепился в подлокотники своего кресла и отрицательно замотал головой, а уже в следующий момент, поддавшись внутреннему порыву, подбежал к окну чтобы посмотреть на карету барона.

– Вздумали пошутить, барон!?!

– Это не шутка, и вы его увидите. Но прежде будет разумнее выслушать меня. Теперь, я вижу, вы в состоянии уделить моему рассказу должное внимание… – и барон жестом предложил Его Светлости вернуться в кресло.

Что ж, герцог снова занял своё место, и барон поведал ему о событиях минувшего дня, от встречи с Виктором, до своего появления в этом доме. Он рассказал всё, что случилось и что знал, рискнув вызвать издёвку герцога, но тот не воспользовался такой возможностью. Он слушал предельно внимательно, а в голове его тем временем возникали свои тёмные мысли, вспыхивали, гасли, тлели, переплетались и выстраивались в стройные цепочки. К концу рассказа барона герцог уже чётко представлял, чего он желает, и как добьётся исполнения этих желаний.

– Вы совершенно правы, сеньор. Мы с вами крепко связаны. И знаете, что я вам скажу? Мы найдём беглецов, и скорее, чем вы, возможно, думаете.

В ответ барон кинул на герцога недоверчивый взгляд, и тот принял это как вызов:

– Теперь послушайте меня… – и Его Светлость даже подался ближе к барону, столь большое в нём проснулось желание быть услышанным и понятным…

* * *

В окошко кареты Виктор увидел, что к нему приближается атлетического сложения блондин-альбинос, одетый в очень дорогое форменное платье. Дверца распахнулась, и Ламороу произнёс с плохо скрываемым удивлением в голосе:

– Прошу следовать за мной… сударь.

Что ж, Виктор с готовностью подчинился. Он сразу понял, что имеет дело со слугой герцога. Яркий брианский акцент не оставлял ни малейшего сомнения. Так, не отставая от Ламороу ни на шаг, Виктор уже очень скоро вошёл в хорошо освещённую комнату.

– Ты свободен, Ламороу, – прозвучавший приказ заставил первого праиэра закрыть двери с другой стороны.

А Виктор обратил взор к человеку, которому принадлежал этот властный приятного тембра голос. Присутствие в комнате барона тоже не осталось незамеченным.

Юноше уже довелось мельком видеть герцога, тем утром, когда Марианна, Анри и Жан бежали из Рунда. Но что он тогда видел? Богатую шляпу и дорожный плащ некоего дворянина верхом на великолепном коне… Правду сказать, тогда Виктора гораздо больше интересовали беглецы, и он не уделил должного внимания господину тех, кто отправился в погоню. Позже, узнав о существовании некоего герцога и возможной встрече с ним, Виктор уже успел мысленно нарисовать его портрет, но в этот момент придуманный образ обратился в прах. Герцог Бетенгтон, казалось, был воплощенным совершенством мужской красоты: безупречная осанка, атлетическое телосложение, властный взгляд, идеально правильные черты лица, богатейшая копна волос, а не какой-нибудь напудренный парик … Нередко сам Виктор, описывая таких людей своим товарищам по чарке вина, говаривал: «Это создание королевской породы!» Бессознательно оценив своё первое впечатление и вспомнив эту некогда обычную для него фразу, юноша улыбнулся.

– У тебя хорошее настроение, Виктор Ровиньоль. Так, кажется, тебя зовут? – мягко заметил герцог.

В ответ Виктор почтительно поклонился.

Да, перед герцогом стоял ещё один сын графа де Лаган! Ещё один близнец! «Не тронутая целина!!!» – мысленно ликовал герцог, – «Если этот парень и правда ничего не знает, то… Мог ли я мечтать о такой удаче?!»

– Барон Парадесс рассказал о тебе много хорошего, но мне интересно, как бы ты сам похвалил себя. Представь, что я могу взять тебя на службу на превосходное жалование, но ещё не принял окончательное решение. Помоги же мне определиться.

«Карлос оказался прав, меня преподнесли в подарок», – Виктор сощурился:

– Похвалиться? А насколько превосходное жалование?

– Замечательный вопрос. Ты не будешь обижен. Итак…

– Что ж, извольте… Господин барон, – Виктор поклонился тому, – знает меня слишком мало, чтобы по достоинству оценить все мои таланты. И тем не менее, того немногого, что ему удалось заметить и передать вам, милорд, хватило чтобы вы смотрели на меня, как на человека. Умножьте всё то хорошее, что мне уже приписано, раз эдак в десять, и вы получите кое-какое представление о том, с кем изволите говорить.

– Браво! – рассмеялся герцог, – Меня восхищают твои познания в арифметике и логике. А умение говорить, не говоря, указывает на некоторую сообразительность. И всё же я бы предпочёл, чтобы ты перечислил свои достоинства сам.

– Извольте. Дерусь как лев, умен как филин, образован лучше иных дворян и собираюсь стать богатым, – и Виктор выразительным движением головы поставил в этой тираде весомую точку.

– Чёрт меня побери, если это звучит неубедительно! – одобрил герцог, – Может быть, уже и план есть? Как именно ты собираешься разбогатеть?

– Пока точно не знаю, но судьба мне ещё улыбнется. Я в это верю. Вот, например, вы уже заговорили о превосходном жаловании.

– Этот мальчишка мне нравится всё больше и больше, – герцог кивнул барону, – Он и правда умён, но ещё и нахал! Значит, парень, ты любишь деньги.

– Конечно. А кто же их не любит?

Этот последний вопрос герцог оставил без ответа. Точнее ответом стал пристальный оценивающий взгляд, смеривший Виктора с ног до головы и обратно.

– Замечательно… – наконец, обронил Его Светлость, – Стало быть, ты «умён, как филин»… Если это так, то наверно ты уже сообразил, что здесь делаешь.

– Конечно, милорд.

– Вот как? Что ж, поделись с нами этими соображениями…

– Как вам угодно, – и Виктор снова поклонился. А когда выпрямился, заявил сразу как есть, – Вас и господина барона очень развлекает моё лицо. Ни так ли?

Барон невольно кинул на герцога удивлённый взгляд, тот в свою очередь движением бровей тоже выразил свою заинтересованность:

– И чем же так примечательно твоё лицо?

– Это вам виднее… Ведь не влюбились же вы в меня, – усмехнулся юноша, и тут же выдал второе «соображение», – Думаю, я на кого-то очень сильно похож.

– И знаешь на кого? – герцог даже подался ближе.

– Думаю, на какого-нибудь дворянина.

– И когда же к тебе в голову пришла эта мысль?! – не выдержал барон.

– Не знаю точно, но не прошло и суток, – теперь Виктор поклонился и ему, – Видите ли, сеньор, я за свою жизнь служил разным людям, но никто ко мне не относился так, как вы, никому не приходила в голову мысль заставлять меня разыгрывать дворянина. Ведь вчера у графини де Шероль вы попросту устроили мне экзамен, и я, смею надеяться, выдержал его.

Смех герцога стал скованнее:

– Становится очень интересно. Виктор Ровиньоль, а как у тебя с моральными устоями? Могли бы они подвинуться ради богатства и славы?

– Конечно, моралью сыт не будешь…

– Барон, этот парень просто находка! – подытожил герцог, хлопнув ладонью о подлокотник кресла, в котором восседал всё время разговора. Он был полностью удовлетворён, и теперь к Виктору обратился полный искреннего расположения взгляд, – Ты, судя по всему, понимаешь, что ничто в этом мире не даётся даром, и наша с бароном к тебе благосклонность, это лишь прелюдия к той истории, начало которой ты угадал правильно. Да, мы бы хотели воспользоваться твоим сходством с одним человеком, поэтому предлагаем услугу за услугу. Ты занимаешь место этого человека, принимая всё, что к этому прилагается: имя, титул, богатство. А ты в благодарность сделаешь кое-что, о чём мы тебя попросим. Как видишь, мы тебе всецело доверяем, перед тобой весь наш план, как на ладони. Решай. По-моему, игра стоит свеч.

Но Виктор не спешил радоваться, напротив, он недоверчиво повёл головой:

– Этот ваш план странно пахнет.

– В самом деле? И что же тебе в нём не нравится?

– Кто этот дворянин?

– Имя позже. Сначала твоё решение.

– Знаете ли, я уважаю риск, но в разумных пределах. Эдак вы со мной поиграете, да и отправите в путешествие к праотцам. Я знаю, как весело в этой стране относятся к внешнему сходству дворянина и простолюдина.

– Но разве ж, риск не благородное дело?! Ты в накладе не останешься, слово герцога!

– Поверьте, я далёк от мысли оскорбить вас, господа, но предложение слишком пёстрое. Эдак я и к королевскому двору попаду…

– Как знать… – продолжал поддерживать разговор герцог.

– Что, правда?! Признайтесь, вы пошутили!!! – совершенно искренне взмолился Виктор.

– Нет, я серьёзен, как никогда, – и герцог и правда стал серьёзен.

– Это… я… я только надеюсь… вы понимаете, что предлагаете?.. – Виктор сокрушённо повёл головой.

Герцог нахмурился, казалось, он начал терять терпение, но голос его прозвучал по-прежнему ровно:

– Я не отрицаю, многое зависит и от тебя… от твоего старания и твоих, так сказать, талантов.

Виктор понимающе кивнул и тут же поинтересовался:

– А как велико моё состояние?

Слово "моё" приятно улыбнулось герцогу:

– Оно достаточно велико, чтобы вы, сударь, в самом деле имели право показываться на глаза королю. Это правда.

– Вот значит, как… И мне, конечно же, не полагается спрашивать, что станет с тем, кого я заменю? – лукаво сощурился юноша.

Герцог в задумчивости коснулся усов, и Виктору показалось, что тот облизывается, словно лев, оценивающий вкусно пахнущую добычу.

– Верно… Хотя… Нет, особой тайны в том нет. Просто этому дворянину необходимо на время исчезнуть, и желательно, чтобы этого никто не заметил. Пусть его судьба тебя не тревожит. Он в курсе дела и согласен на эту подмену.

– Господа, дайте мне только одну минуту…

– Изволь, – кивнул герцог, продолжая с большим интересом наблюдать за юношей.

Виктор крепко задумался, рука непроизвольно коснулась подбородка: «Будь я проклят, если мне оставлен выбор – либо мы продолжим эту игру, либо я просто стану пленником, или того хуже…»

Что ж, Виктор выпрямился:

– Господа, я к вашим услугам.

– Превосходно. Тогда сейчас тебе принесут поесть, а потом я познакомлю тебя с Антуаном де Валеньи.

«Антуаном?!! О боже! У Эжена совсем крыша поехала!» – и у Виктора невольно приподнялись брови:

– Так зовут того дворянина, которого мне надо заменить?

– Да. А тебе знакомо это имя? – тут же встрепенулся герцог.

– Нет, впервые слышу.

– Вот и славно. Это чудо, как вы похожи, но доподлинно известно, что у него нет и не было братьев, – заверил герцог и от души рассмеялся, – Умеет же природа преподнести сюрпризы! Ладно… ладно… У тебя ещё есть какие-нибудь вопросы?

– Пока нет.

– Прекрасно. Тогда, господин барон, давайте предоставим нашему молодому другу возможность прийти в себя.

Барон тут же встал и, бросив на Виктора какой-то задумчивый взгляд, вышел вслед за герцогом.

Дверь тихо затворилась, и на Виктора обрушился весь шквал мыслей и чувств, которые он до сих пор держал в узде. Молодой человек отошёл к окну, стараясь навести порядок в толпе тех перебивающих друг друга фраз и картин, что появлялись и гасли в его сознании с такой скоростью, что не успевали превратиться в какие-либо осмысленные выводы, не касались рассудка. Но уже через пару минут, как солнце из-за туч, из этого моря бессмыслицы выплыло: «Нас четверо!!! Четыре близнеца!?!» «Чушь!!!» – тут же поспешил он перебить сам себя, – «Виктор, да ты с ума сошел!!!» Но было поздно, ведь теперь всё встало на свои места. Именно! Теперь стало понятным поведение Эжена на той порке и последующее его нежелание говорить и думать о брате. «Он просто пощадил меня!» – горестно вздохнул Виктор, – «Эжен, Эжен… Извини, брат, но при всех твоих талантах, ты бы не смог так сильно одурачить герцога и барона. Похоже, они слишком хорошо знают этого де Валеньи. Да, верно, сейчас мне представят кого угодно, только не Эжена… Значит, Антуан!!..»

А тем временем в комнату вошла хрупкая девочка подросток с большим подносом в руках. Чуть присев, в знак приветствия, она начала накрывать на стол. Виктор кивнул в ответ и стал невидящим взглядом наблюдать за её руками, одновременно продолжая размышлять: «Да и не беглец это, не Френсис. Карлос мне за это поручился… Интересно получается, ведь Френсиса, человека с моим лицом, едва не убили! Валеньи… В каком качестве он здесь? Он в самом деле согласен на эту подмену?! Ох, беда! Похоже, прав оказался Карлос – здесь пахнет жаренным, да, и от меня тоже…»

– Всё готово, господин. Извольте отобедать, – робкий девичий голос заставил Виктора очнуться.

Он поднял на служанку свои синие глаза, и щёки девушки тут же залились ярким румянцем.

– Благодарю тебя, милое дитя, – светло улыбнулся ей юноша.

– Я не дитя! – тут взвилась служанка, – Мне уже исполнилось шестнадцать!

– Ох… Прошу прощения… – искренне смешался Виктор и честно попытался оправдаться, – Я ни в коем случае не хотел тебя обидеть…

Но слова застряли в его горле, так сильно его удивили большие изумрудные глаза служанки. Эти не детские глаза заставили его пересмотреть своё первое впечатление. Перед ним стояла очень молоденькая, ещё нескладная девушка в платье чуть ниже колен, из-под которого виднелись полосатые чулки. Белокурые волосы кокетливыми прядями выглядывали из-под чепчика и обрамляли её личико. Она не была красива, но это лицо относилось к разряду тех, на которое, взглянув раз, захочешь посмотреть снова и снова. И главным его украшением были глаза. Они и курносый носик говорили о том, что у их обладательницы очень непростой характер.

– Позвольте мне подождать здесь, господин? – было видно, чтобы решиться задать такой вопрос девушка собрала всю свою смелость.

– Конечно. Садись, где тебе нравится, – и Виктор указал ей на мягкое кресло, которое прежде занимал герцог, – Может быть, и компанию мне составишь?

Но это было уже слишком, на лице служанки даже отразился ужас, на что Виктор от души рассмеялся:

– Это, может быть, последний раз, когда я сажусь есть, будучи безродным бродягой. Почему же ты отказываешь мне в такой малости?

По виду девушки было ясно, что она не понимает или точнее не желает его понимать.

– Хорошо, могу я хотя бы узнать, как тебя зовут?

Девушка совсем смутилась, потупила взор, но голос её прозвучал уверенно:

– Маргарита.

– Красивое имя! А я Виктор, – и юноша почтительно поклонился, чем в конец смутил девушку.

Что ж, решив, что ей надо дать чуть больше времени и свободы, Виктор переключил своё внимание на принесённую ею еду. В самом деле, угощения были роскошными, словно с королевского стола, но Виктору не давала покоя безумная догадка, и он снова обернулся к служанке:

– А скажи-ка мне, Маргарита, не видела ли ты в этом доме человека с моим лицом?

– Я не понимаю вас, сударь… – едва ли не простонала девушка.

– Не прислуживала ли ты кому-нибудь очень похожему на меня? – повторил свой вопрос Виктор, уже поняв возможный ответ.

– Вы задаете странные вопросы, я не знаю должна ли на них отвечать, – едва слышно откликнулась Маргарита, старательно избегая встречи с его взглядом.

«Ты уже ответила, милая», – улыбнулся ей Виктор, а вслух произнёс:

– Я не настаиваю… Но, может быть, ты можешь сказать, кому служишь, если это тоже не секрет?

– Господин обижается на меня? Но… – и в прекрасных глазах служанки заблестели слёзы.

– Обижаюсь? Что ты, милая! – Виктор встал, подошёл к ней и протянул ароматный кусок пирога, – Поступай, как считаешь нужным. Я бы хотел, чтобы в твоей душе царили мир и согласие, – тепло улыбаясь, добавил он.

Вот так, быстро и незаметно Виктор проникся к этой девушке необъяснимо светлым чувством, похожим, возможно, на отеческую, или братскую любовь. Маргарита почему-то показалась ему удивительно знакомой и близкой. Позже, вспоминая эти минуты, Виктор ни раз задавал себе вопрос, как это произошло? Почему? Списать это на желание найти в волчьей стае родную душу, на тоску по Эжену, было бы очень просто, но вряд ли верно…

Маргарита в изумлении приняла кусок давно соблазнявшего её пирога и, как заворожённая, не сводила с Виктора глаз, пока он возвращался к столу, наливал себе вина… «Набирайся сил, Виктор», – думал он в это время, – «Бой только начинается. Очень скоро ты познакомишься с четвёртым из нас, самым неожиданным экземпляром. Если всё верно, то я просто не понимаю, почему он так обозлился на Эжена. Ведь ясно как божий день, Эжен не мог его обидеть. Мы с ним так мечтали о брате. Да… Да. Они видели друг друга, и это закончилось ужасно. А теперь с ним встречусь я, и эта встреча тоже не предвещает ничего хорошего».

– Господин, – вдруг окликнула его Маргарита. Оказалось, что она успела подойти к нему и теперь почти шептала, – Я только хотела сказать, что да, есть в этом доме похожий на вас человек, только он совсем другой, и ещё… Я служу маркизу де Рельгро. Ему же и принадлежит этот дом.

От таких её слов юноша едва не выронил кружку: «Рельгро?!! Этого ещё не хватало! Да… плохи твои дела, Виктор!!!»

– А маркиз сейчас здесь?

– Нет, в загородном поместье, – девушка поклонилась.

И в этот момент открылась дверь. На пороге появился герцог, собственной персоной:

– Мой юный друг, ты закончил есть?

– Да, благодарю, – и Виктор всем своим видом изобразил готовность служить высокородному господину.

– Тогда следуй за мной, – и, не задерживаясь ни секунды, герцог вышел.

Что ж, Виктор поспешил следом за ним. По дороге герцог счёл нужным дать юноше некоторые наставления:

– Твоя задача как можно лучше понять, кого тебе предстоит изображать. Оно, конечно, чужая душа потёмки… чтобы узнать другого человека, нужно время, и всё же… С сегодняшнего вечера тебе предстоит стать похожим на него не только внешне. Так что, дерзай и помни – от твоих стараний зависит твоё будущее благосостояние.

Антуан встал при их появлении и буквально пронзил Виктора испытующим взглядом, видно отчаянно надеясь угадать, что ему сулит появление неизвестно откуда взявшегося брата. Виктор ответил ему тем же. Сомнений не осталось. Перед ним Антуан де Валеньи, его третий брат. «Но тогда он знает про Эжена! Если у него с герцогом дружеские отношения, то скоро мне придётся признаться в том, о чём я утаил… А, всё равно придётся, ведь это дом Рельгро! Шила в мешке не спрячешь. Ну что ж, братец, здравствуй!!» – пронеслось в голове Виктора, и он невольно сощурился.

«Скоро же вы объявились!» – размышлял в то же время Антуан, – «Значит ты Виктор. А где Эжен? Ведь вы тогда были вместе…»

А Его Светлость наблюдал за этой встречей близнецов в буквальном смысле слова «не дыша». Ему страсть как любопытно было примерить на себя роль и одного, и другого, но с этим как-то не заладилось. Он бы не смог и сам себе объяснить, как именно он представлял эту встречу, но получилось что-то странное. Казалось, в этой комнате даже воздух загустел, такую сильную недосказанность ощутили все трое. Что ж, герцогу осталось порадоваться хотя бы тому, что братья встретились не только как совсем чужие люди, но и как возможные враги, соперники.

– Разрешите мне познакомить вас, – и Его Светлость широким жестом указал на Виктора, – Виктор Ровиньоль.

И юноша тут же старательно поклонился, как того и требовала выбранная им роль, а герцог уже развернулся ко второму близнецу:

– Антуан де Валеньи сын графа де Лаган.

При звуке своего имени Антуан даже не вздрогнул, а потому и не упустил момент, увидел, как Виктор замер. На самом деле, внутренне Виктор прямо-таки обмер, так его сразило этого новое открытие: «Сын графа де Лаган!!! Так он считается сыном единственного друга Монсаров?! Врага барона и герцога?! Да что здесь такое происходит?!!»

И тут вдруг герцог от души рассмеялся и едва не обнял юношей:

– Вы, молодые люди, настоящее чудо природы! Диву даюсь!!! Ваше сходство просто поразительно!!! Вижу, вы тоже в шоке… Что ж, думаю, я понимаю ваше состояние и, пожалуй, не ошибусь, решив, что вам есть, о чём поговорить, верно? Тогда будет лучше, если я оставлю вас наедине.

И герцог, таинственно улыбаясь, покинул комнату. Виктор невольно проводил Его Светлость взглядом: «Оставить? Вы очень любезны, милорд, но сдаётся мне, оставить нас наедине выше ваших сил». Дверь бесшумно затворилась, и Виктор медленно развернулся к Антуану. Их взгляды снова встретились.

«Так вот ты какой, Антуан! И зачем же была нужна та порка?! В каком качестве ты здесь?!» – начал немой диалог Виктор.

«Теперь-то я знаю, что вы мне братья», – мысленно отозвался Антуан, – «Но что изменилось? Мы всё равно чужие люди. Вот этот мечтает стать богатым, как сказал герцог… А знает ли он о моей встрече с Эженом? Да что это я… Не может не знать. Плохо. Брат…»

Вдруг Виктор улыбнулся, как показалось Антуану, печально:

– Позвольте спросить, сударь, как вы относитесь к моему появлению?

Антуан оказался не готов к такому вопросу, а потому и не стал спешить с ответом. Он медленно отошёл к оставленному прежде креслу и тяжело опустился в него, при этом не сводя с Виктора пытливого взгляда:

– Как отношусь?.. Труднее вопроса не придумаешь. А ты?

– Удивлён, – просто ответил Виктор, – Мы и правда похожи до безобразия сильно. Я говорю о внешнем сходстве, конечно. А что бы вы сделали, встреться мы при других обстоятельствах?

При этом Виктор отошёл к окну, позволил себе присесть на подоконник, и теперь Антуан не мог смотреть на него, не жмурясь от яркого солнца, бьющего прямо в глаза.

– Например? – в его голосе почувствовалось раздражение, и Виктор распознал это, как распознал и собственную набирающую силу злость. Всё-таки та порка оставила глубокие шрамы не только на его спине, но и на душе. Вот эти душевные раны сейчас вдруг вскрылись и с этим надо было срочно что-то делать, этим он и занялся в первую очередь:

– Спрашиваете «например»? – отозвался Виктор, – А давайте представим какую-нибудь таверну, тихое послеобеденное время, непринужденную пьянку…

В ответ Антуан горько поджал губы: «Да, он, конечно же, знает и не может мне простить!» – сделал он вывод и сам же содрогнулся от его незыблемости. И тут же в его душе поднялся сильнейший протест: «Нет, всё не так просто! К тому, что тогда случилось, есть причины, объяснение! Есть!!!» И Антуан выпрямился, а боль от раны в спине только ещё больше подстегнула его желание принять этот бой: