– Если ты, блондинка ты н-натуральная, не понимаешь, почему начальник может проводить такие опыты на себе, подчиненных к ним ка-те-го-ри-чес-ки не подпуская, ты просто… Что такое смерть? Стать зомби куда страшнее, чем просто умереть. Объяснить тебе, зачем шеф во время этих экспериментов держит под рукой заряженный пистолет? Не надо?.. Под ноги смотри! Чем больше я тебя узнаю, чем тверже убеждаюсь, что связаться с тобой можно только имея на тебя вполне определенные виды.

– Ну, Вы и сказанули… если Вы о шефе. Во-первых, я сама к нему напросилась. Я клянчила, между прочим. А во-вторых, я всегда чувствую, когда кто-нибудь имеет намерение ко мне клеиться. Вот взять, например… Филин, а можно я тоже буду на ты? А то как-то глупо получается. И утомительно. Так вот, ты ни в одном глазу. А уж профессор Замятин… Так что колись и не сбивай с панталыку.

– По сторонам смотри, б-блондинка чертова! – окончательно озверел Филин. – Тут тебе не парк культуры. Это Зона!

– Ладно, – ничуть не обижаясь, покладисто согласилась девчонка, – Потом поговорим, а то ты нервный какой-то… – ой, а вон Ледник, – обрадовалась она. – Красивый какой, ну просто новогодняя елка!

Действительно, из самой середины Ледника торчала промерзшая до полупрозрачности березка и мелодично позвякивала на ветру свежеморожеными листиками. Эдакая ледяная скульптура, украшенная мерцающими радужными Льдинками. Смотрелась она эстетично, по-новогоднему.

Ледник, конечно, штука страшная и приближаться к нему смертельно опасно. Но, тем не менее, обобрали его дочиста, спасибо всезнающим научникам – посовещались, помозговали не без ругани, конечно, но ведь придумали.

– Ну, что ж, – сказал Замятин, жизнерадостно потирая руки, – начало положено, почин удачный. С почином нас, друзья!

* * *

Работа шла, работа спорилась. «Левая» добыча у участников похода тоже была вполне себе, даже если учитывать интересы воинской части, летчиков и охраны вертолетов.

– Новичкам везет. Кажется, все аномалии вышли поздороваться с нашей новенькой, – хихикали мужики. – Гляди, Крысуля, это Чекушка.

– О! Тогда и я буду с ними здороваться, – объявила девчонка. – Привет, Чекушка!

– А вон там, смотри, Крысонька… во-он, под горочкой… Это у нас называется… гхм… в общем, это «труды диареика»… в смысле, гравитационная аномалия, – вмешался другой парень.

– Привет, Гравюшка! – засмеялась она. А потом, широко размахнувшись, запустила камешек в сторону. В неприметный холмик.

– Привет, Фонтанчик!

Вверх с шипением взметнулась струя пламени.

– Внимательная девочка, – одобрительно зашумели вокруг.

– Да ладно! Играли мы в бродилки и посложнее.

– Мешал тебе этот гейзер? – сердито спросил Филин у подопечной. – Мы идем туда? Нет? Ну, вот и проверяй дорогу перед собой, а не закидывай всю Зону булыжниками.

– А поздороваться?

– Вот ведь бестолочь! Это маршрут. Маршрут, а не шутеры твои. На дорогу, говорю, смотри, а не перед мужиками выеживайся. Нет у тебя запасных жизней, ты, чудо природы.

– Эй, Бульдозер, чего девочку обижаешь? – зашумели мужики.

– Он любя, а не по злобе, ведь верно, Филин? – с девчонки все было как с гуся вода. Веселилась вовсю, мерзавка.

Смотри-ка, уже и защитнички отыскались. Добренькие. Но глупые.

– Тогда сами за ней и присматривайте, добряки, – плюнул Филин и отошел в сторону. Действительно, ему что, больше всех надо? Док глянул с укоризной. Пусть смотрит. Сам должен был научить эту безмозглую блондинку элементарным вещам… если только это в принципе возможно.

Выброс был далеко не такой уж и ужасный, а вот аномалий тут почему-то высыпало изрядно. Это, конечно, странно. Но полезно. Много аномалий – много и артефактиков. Шли, собирали. Увлеклись, придурки, так что сами виноваты – походный порядок, между прочим, надо держать. Так что, когда это случилось, народ стоял почти что… аж бы как, в общем.

Крысуля, хихикавшая о чем-то с парой солдат, вдруг схватилась за пистолеты.

– Привет, йети, – радостно заорала она и принялась палить перед собой сразу с двух рук в едва заметную размытую тень, мелькнувшую на фоне еловых лап.

Огромная пепельно-бурая горилла, которой, будто и не было здесь за секунду до того, взревев от боли, кинулась на людей. Девчонку тут же зашвырнули назад. Но йети оказался не один, так что понятия «впереди – позади» быстро потеряли всякий смысл.

Разбираясь со своими «оппонентами», Филин нервно выискивал взглядом дуреху. Стоило оставить на минутку без присмотра – сразу же впоролась в историю! Ага, вон она. И, конечно же, с самой неудобной стороны, хрен пробьешься. Он отступил, пропустил мимо яростно орущего снежного человека и, сместившись право, выстрелил. Еще один такой маневр, и … ах ты… тут ее уже нет. Вон она где, б-б-блондинка шустрая. Лупит почти в упор из двух пистолетов в здоровенного йети, мощная шея которого… ну ни фига себе… украшена тремя нитками стеклянных бус. Лупит, даже язычок от усердия высунула. Ладно, экстренная помощь там вроде не требуется, оно и хорошо, свои дела образовались. Ага, тут двое… черт, вот еще один слева… Ну, так уже и нет его.

А потом йети кончились.

Ф-фу, пронесло. Опасность была серьезнее некуда. А эта мерзавка стоит, глазки веселые, глупые, и скалится во всю пасть. И правда не врут анекдоты про блондинок, так и выпорол бы дуру. Совершенно не понимает, из какой истории только что вывернулись… это же чистое чудо, что без потерь, и даже серьезно раненных нет. Эти снежные человеки мерзость уникальная даже для здешних мест. Они никогда не бывают сытыми, и живое, что бы под руку ни попалось, рвут в клочья.

– На девочку пялились, паразиты! А за дорогой кто будет смотреть? – Филин пер на Крысулиных ухажеров и взаправду сущим бульдозером. Его поддержали энергично, многоголосо и даже чуть ли не матерно.

– А почему столько шума, мы же вчистую выиграли? – девчонка обиженно хлопала длинными ресничками и, похоже, даже не придуривалась. – Я имею в виду, победили, – поправилась она, споткнувшись о свирепый взгляд Филина. И тут же опять расцвела:

– Нет, какой классный шутер! Вот уж не думала, что в реале может быть так интересно. Не иметь запасных жизней это, оказывается, так клево! Это возбуждает!

Нет, идиотка была совершенно, абсолютно, полностью неисправима.

– А за этих мальчиков-обезьянчиков бонусы какие-нибудь полагаются? – вдруг спросила она озабоченно.

– Что?!

– Что-нибудь такое… нужное-полезное.

– Дура, идиотка, кретинка, обалдуйка, – тихо сказал Филин с усталой безнадежностью. – Жива осталась – вот тебе самый лучший твой бонус. Ясно?

– Да быть того не может! – возмутилась Крысуля. – Это нечестно. Сейчас проверим… Мои – вон тот, самый первый, и этот, прифуфыренный. Девчонка присела на корточки и на глазах охреневшего народа начала с натугой переворачивать труп йети, бормоча под нос:

– Тяжелый, зараза! Есть в этом милом шутере свои недоработки.

У йети неожиданно обнаружилась какая-то торба на кожаном ремешке. Девчонка полоснула ремешок ножом и открыла торбу. А в ней оказались артефакты. Да какие! Народ пребывал в полном и совершенном обалдении.

– Никогда не слышал, что йети собирают артефакты. Зачем?!

– Как это, зачем? – искренне удивилась девчонка. – Сдадут перекупщикам. Что ж они, не люди… хотя и снежные? Откуда у него, по-вашему, эти бусы?

– Ну… убил кого-то и снял.

– Здесь каждый второй такое носит? Нет? Стало быть, каждый третий, ага?.. Или, может, кто из монстров? Хотя он именно тот самый что ни на есть монстр…да… Ах, никто не носит? Тогда кого же он убил и с кого снял?

– Устами младенца… – хмыкнул Замятин. – Думаю, девочка права. Если ты перекупщик, почему бы не припрячь к сбору артефактов всех, у кого есть руки?

– Ага… А кто-то, глядишь, и зубами собирает, так? – скептически буркнул Филин.

– Вполне возможно. Чем расплатиться, это всегда можно сообразить.

– Конечно! – легкомысленно объявила блондинка. – Для каждого найдутся свои стеклянные бусы.

Филин искоса глянул на девчонку. Она сама-то понимает, какую мысль только что родила, филосоплюшка хренова? Что сказала!? А Замятин пробормотал под нос непонятные слова «одаренная дура». И Филину в его голосе послышался опять же непонятный оттенок одобрения.

Военно-сталкерский люд, вдохновленный зрелищем артефактов, которые девчонка пересыпала с ладони на ладонь, кинулся проверять своих йети. Но везет, как известно, только новичкам или дуракам. Если же человек совмещает оба эти качества… ну, тогда он снимает торбу с хабаром с убитого йети. Между тем, девчонка наигралась со своей добычей и подняла глаза на опять столпившийся вокруг народ.

– Кажется, мы сегодня гуляем!

* * *

Гуляли долго и со вкусом. Просадить ее, Крысулину, добычу было непросто, пусть и такой оравой. Сначала набились в институтский бар. Потом чуть ли не в полном составе решили двинуть в Пионерск, местную «град-столицу». Биолог Володя, который был оттуда родом, настоятельно рекомендовал не тратить время на здешние захолустья, а поехать в единственное в тутошних широтах место, достойное по праву именоваться городом. Крысуля, виновница торжества, сдуру заинтересовалась, и они поехали.

– Смотри, у нас здесь все совсем как на Большой Земле, – гордо провозгласил Володя, взявший на себя роль гида.

– Пожалуй… – согласилась Крысуля без особого энтузиазма.

«Град-столица» ее разочаровала. Безликий поселок городского типа, в меру аккуратный. Мощенные булыжником улицы. Вертолетная площадка вполне солидных размеров, можно сказать, чуть ли не настоящий аэродром. Помимо воинской части, занимавшей значительную часть сего поселения, здесь наличествовало здание гражданской администрации, все такое из себя серьезное и солидное. Ну и на фига оно нужно со всеми его обитателями, если реально командует все равно майор? С другой стороны, не будет же он вникать во все хозяйственные дела всех человеческих поселений Зоны, так и свихнуться недолго. Здесь есть и Советы поселений, и градоначальники – председатели этих местных советов, и Совет Периметра, все как у людей. Находилось это важное здание на центральной площади, квадратной и серой, с невнятным монументом посередине. Еще на эту площадь выходили супермаркет, кинотеатр и библиотека. Чуть в стороне, за сквером, который гордо именовался городским парком, наблюдался внутренний амбулаторный пункт Периметра. Все это составляло центр города. А вокруг него пребывали серые в два-три этажа дома для разного рода гражданского населения. Домики самой обычной большеземельной постройки, характерной для середины прошлого века. На ведение боевых действий они были никак не рассчитаны. Правда, их окна были снабжены массивными противотуманными ставнями. Кроме того, в городке то и дело попадались подземные противотуманные убежища. А вот в плане защиты от нападения извне аборигены, видимо, полностью рассчитывали на воинскую часть.

Скукотища, короче. Даже проглядывающая вдали стена с все той же вечной спиралью Бруно и входы в убежища не спасали ситуацию. Не было того колорита. То ли дело Склиф. И народ кругом был насквозь обыкновенный. О двух глазах, двух руках и всем таком прочем. Народ этот ходил пошло невооруженный и без даже каких-нибудь самых завалящих куцых броников.

– Почему люди без оружия? – полуудивилась-полувозмутилась Крысуля.

– У нас порядок! – Володя был явно скандализован. Похоже, он искренне гордился всем этим безликим унынием. – Здесь стволы только у городской охраны. Ну и у военных, разумеется. Гражданскому населению ношение оружия запрещено. А пришлые сдают все свое на КПП.

– Понятно, – сказала Крысуля с неодобрением. – Кабаки-то хоть у вас путные есть?

– Кто о чем, – вздохнул Володя. В его голосе на этот раз наличествовал оттенок печальной снисходительности. Можно подумать, что они не выпить сюда приехали. – Есть, конечно. По нашим меркам вполне. У нас народ сходится по разным заведениям не только дерябнуть, но и просто выпить чаю и пообщаться. Вон там, за парком есть бар. И подальше, если направо и за угол, есть очень приличное кафе.

– Приличное? – опасливо переспросила Крысуля. – тогда лучше пойдем в бар.

В баре она чуть не носом к носу столкнулась с тем самым офицером, что вез ее на вертолете к майору, а потом вдруг обозвал американской шпионкой. Увидев его, она взвизгнула от радости и устремилась к нему, чтобы пообщаться. В-в-всласть! Обсудить тему международного шпионажа и вообще… Но офицер – помнится, фамилия его была Колесов – забурел лицом, махом забросил в рот спиртное, которое смаковал у стойки, поперхнулся, с оглушительным кашлем промчался мимо и выскочил наружу.

– Ну, вот, – обиженно сказала расшалившаяся Крысуля. – Полный облом. Что за мужчины пошли? Никакой куртуазности. А я-то нацелилась очень, ну о-очень тесно пообщаться.

Хотя большинство присутствующих представления не имело о том, что такое куртуазность, но, почувствовав по тону девушки, что со стороны Колесова имело место нечто для всех мужчин унизительное и даже, может быть, предосудительное, тут же проявило горячее желание вступиться за честь мужского пола… в смысле тесноты общения. Пришлось аккуратно отыграть назад.

– Кстати, а почему тебя зовут просто Володя? – поинтересовалась Крысуля у своего гида, когда тема куртуазности была благополучно вышучена и исчерпана. – А прозвище?

– Ох, – собеседник покрутил головой,– Лерочка, я же научный работник, а не какой-нибудь сталкер. Ну какое у меня может быть прозвище?

– Например, Володя Сноб, – невинно посоветовала Крысуля

Судя по кислому выражению физиономии, совет Володе не понравился. А когда он узрел на мордах окружающих отчетливый интерес и даже энтузиазм, то глянул на Крысулю уже совершенно без приязни. Поздно, не отмажется. Прозвище у него теперь есть.

* * *

Шишкин Дол был большим поселком, по местным понятиям городом, в котором проживали вольные сталкеры, охотники, несколько бригад шишкобоев, собиравших в окрестных кедрачах шишки для производства пищевой смеси, и работников фабрики, эту смесь производивших. Обо всем этом, возбужденно размахивая руками, Федя Большой поведал Крысуле еще в вертолете. Пропивание добычи явочным порядком совместилось с обзорной экскурсией по Периметру, и этот самый Шишкин Дол был назначен следующим пунктом программы. Совмещение было удачным еще и потому, что перелеты давали возможность несколько протрезветь.

Федя Большой был родом как раз из Шишкиного дола. Он работал в механических мастерских Института, но не терял надежду перебраться к огневикам. Для исполнения этой своей мечты он изо всех сил грыз гранит наук в институтской вечерней школе.

Домина, в котором располагался выбранный Федей кабак, был здоровенный, зал большой шумный и переполненный. Федор Большой, с гордостью подняв палец, сказал, что у хозяина в подвале оборудован зал не меньше, что там тоже есть стойка, и что в этом подвале можно с комфортом пересидеть любой выброс.

Из кабака Федя Большой повел всю компанию к местной знаменитости – оружейнику, восточному человеку дяде Самвелу.

Восточный человек жил чуть ли не в самой середине поселка по соседству с Центральным убежищем. Правда, вход в убежище находился с противоположной стороны. Но хозяин, похоже, не любил бегать по тревоге черт знает куда – вход в мастерскую вел с поверхности под землю, где и можно было переждать выброс. А над входом высился приземистый дом из здоровенных бревен. Видимо жилое помещение семьи хозяина.

– Там у него все. И жилые помещения, и хозяйственные. – сказал Федор с несколько смешной гордостью. – Животные. У него пять штук коз – умные твари, как услышат сирену, сами в подвал скачут. И две свиньи, эти так в подвале и живут, он там для них вентиляцию сделал и все, что надо. Дядя Самвел хозяйственный мужик. Мастерскую себе отгрохал – мама не горюй. Условия для работы такие, что на Большой Земле, я думаю, сейчас мало кому снились. У нас, если ты удачливый сталкер или хороший ремесленник, всегда есть возможность доступа к приличному импорту. Достань крутые артефакты, и перекупщики приволокут тебе практически что угодно. Заметь, не китайское барахло, а вполне себе фирмовый продукт – Европа, Америка, что хочешь. Дяде Самвелу, вон, даже два станка притащили. Чешские, правда, но хороши – маленькие, аккуратные, точные. Прелесть, что такое. Так что он теперь не только ремонтирует оружие, но и модернизирует.

– И где же хороший ремесленник возьмет артефакты для перекупщиков? – поинтересовалась Крысуля.

– У своих заказчиков. Дядя Самвел, например, специально заказывает сталкерам какие-то конкретные артефакты, если перекупщики ими интересовались. Он за них сталкерам делает серьезные скидки при ремонте оружия или бронежилетов, а за скорость, бывает, такое отпадное оружие дает, что, опять же, мама не горюй.

Крысуля кивнула. Что она прекрасно понимала, так это систему «квестов» – ты приносишь что-то позарез нужное – тебе отваливают за это по полной программе.

– Сталкерский промысел выгодный… опасный, конечно, выше крыши, что да, то да, – продолжал разглагольствовать Федя.

– Аномалии… – понимающе кивнула Крысуля.

– Не столько аномалии, сколько общая обстановка. Бандиты, бродяги, мутанты, да мало ли еще кто. К своему брату – сталкеру тоже, бывает, спиной лучше не поворачиваться. Зомби, йети. Или маньки́… именно так, маньки́, ударение на последней букве. Эти вообще отморозки такие, к ним даже Черная смерть предпочитает не соваться. Зона есть Зона. Вблизи Периметра всякая сволочь еще хотя бы военных побаивается. А по локациям такое дюле шляется, такой беспредел, что не приведи господь. Если честно, там и военным на глаза лучше бы не попадаться. Особенно с хабаром. Начальство далеко, а автоматы под рукой.

Вниз в мастерскую вела лестница с двумя резкими поворотами, освещаемая тусклыми электрическими лампочками. Компания миновала массивную металлическую дверь и оказалась в довольно просторной пустой комнате, из которой вглубь помещения вели еще две двери.

Комната была пуста. Ее делил надвое широкий прилавок, по которому Федор с товарищами тотчас принялись колотить ладонями.

Вдоль стен комнаты с обеих сторон прилавка стояли широченные стеллажи и витрины с разнообразным оружием. При виде всего этого богатства – Борода отдыхает! – Крысуля издала восторженный стон. Руки ее, стиснутые в кулачки до побеления костяшек пальцев, оказались прижатыми к груди. Глаза перебегали с одного «экспоната» на другой и вдруг, будто споткнувшись, округлились в пол лица и застыли. Крысуля впала в транс.

На шум, производимый компанией, из дальней двери выдвинулся, вытирая руки от ружейной смазки о кожаный фартук, здоровенный приземистый – поперек себя шире – хозяин здешних палестин восточный человек Самвел.

– Здорово, Федя. Здорово Большой, – загудел он было солидно, но, заметив Леру, мгновенно умолк, впав в транс в свою очередь.

– Девушке нужно что-нибудь серьезное, – галдели присутствующие, перебивая друг друга, – что молчишь как пыльным мешком ударенный?

Дальше на бедного хозяина было вывалено невероятное количество взаимоисключающих требований. Все сходились только в одном: это должно быть автоматическое оружие, и оно должно быть мощным.

– Что вы галдите, как не знаю кто? – сказал вдруг очнувшийся хозяин. – Абакан подойдет? Можно с подствольником и оптическим прицелом. Для такой красавицы по себестоимости отдам.

– Что это за прелесть? – замирающим голосом сказала Крысуля, тыча пальцем в невероятно хищного вида рогозу, размещенную самым выгодным образом на центральной витрине.

– Ага, – с горделивым удовлетворением сказал Самвел, – сразу видно понимающего человека. Углядела? По мощи этой игрушке равных нет. Коробовский автомат залпового огня. Четыре тысячи выстрелов в минуту… ну, почти. Видишь три ствола? За одно нажатие на спуск в одну точку всаживает три пули. Нет такого бронежилета, который бы устоял, только попади. С копыт. Кто угодно. Хоть человек, хоть тиранозавр. Общий заряд магазина девяносто патронов. Вот только, пожалуй что, тяжеловато для тебя. Да и вообще, оружие не для девушки.

Федя Большой снисходительно рассмеялся.

– Эта девушка один на один взяла двоих йети. Пистолетом… двумя пистолетами.

– Ах, так это она и есть? Как же, как же, слышал… Так ты… Вы Крысуля? То-то я думаю, почему такую красавицу раньше не видел? Женихи из-за тебя… Вас… уже передрались, небось?

– Называйте меня на ты, – сказала Крысуля, на автомат чуть ли не облизываясь. – Как свою. Ох, чую я, быть мне здесь ча-астой посетительницей. Коробов… Коробов… что-то я о таком конструкторе не слышала.

– Ничего удивительного. О нем мало кто слышал. Был такой не слишком удачливый человек. Как говорится, очень опередивший свое время. Этот автомат, учти, требует за собой тщательного ухода. Но по скорострельности, кучности, точности равных себе не имеет. Что касается мощи, то еще полсотни лет и иметь не будет. Говорю же, три пули за один выстрел и все в одну точку. Хочешь пострелять? У меня за той дверью тир. Ты стрельнешь, я посмотрю.

Крысуля, мертвой хваткой вцепившаяся в автомат, нежно погладила его по прикладу.

– Хочу!

– Пошли…

Когда вся компания вывалилась из тира, была она переполнена почтительным восторгом, да и Самвел поглядывал на Крысулю не без уважения.

– Ну, что ж, отдаю машинку в хорошие руки. Ты это… ты ее береги. Далась она мне тяжело. Чертежей я, понятное дело, не имел. Хорошо, что Коробов хотел машинку максимально унифицировать. Очень многие детали от серийного оружия и почти не требуют коррекции. Цена-то не слишком велика для тебя? Хотя девочка ты шустрая и в тайге не новичок. Оправдаешь затраты быстро.

– Дядя Самвел, может Вы сделаете мне растяжку под него, чтобы за спиной носить? Только на ней надо фиксаторы… я нарисую…

– Не надо ничего рисовать. Сделаю в лучшем виде. И носить будет удобно и не тяжело, и выхватишь для стрельбы на счет раз. При необходимости. Кстати, о тяжести. Обрати внимание вот на эти закомарины. Это я под Антигравы приспособил. Можно использовать уже почти выработавшие ресурс, и так их подобрать, что автомат весить почти ничего не будет. Но инерция у него останется прежняя, это ты имей в виду, это очень важно для верткости. Не автомат крути вокруг себя, а сама крутись вокруг автомата… ну, это я, может быть, хватил, но ты меня поняла, надеюсь. И вот еще что. Дядя Самвел – это ладно. Но называть меня будешь на ты. Поняла?

* * *

Потом они поехали в Склиф. Кстати, случилось во время этого похода событие, приведшее Крысулю в состояние полного и совершеннейшего офонарения. Неизвестно, сколько бы она стояла столбом, глядя вслед нагломордым парням в хорошо знакомых черно-красных брониках, если бы товарищи не начали с озабоченностью теребить за оба рукава.

– Эй, с тобой все в порядке?

– Это Долг?! – потрясенно вопросила девушка.

– Да. А что, ты с ними уже встречалась?

– В каком-то смысле, – медленно ответила Крысуля. Похоже, она все-таки сошла с ума. Это же не игра. Это реал. По крайней мере она себя уже в этом убедила. А теперь встретила на вроде бы вполне настоящей всамделишней улице игровых персонажей, хорошо знакомых ей по все тому же незабвенному Сталкеру. Да, графика тут… тьфу-ты, какая графика, это же реальность?.. или все-таки игра?.. Да черт возьми, холера со всем этим! В общем, графика, естественно, другая. Но они, тем не менее, оказались вполне узнаваемы. Их черно-красные броники с характерным рисунком и даже фирменная хамоватость, наглость и выставляемая напоказ крутость. Они были настолько узнаваемы, что руки невольно потянулись к рукоятям пистолетов. Крысуля в бытность Меченым во все той же незабвенной игре таких вот пачками клала, защищая своих виртуальных друзей, симпатичных раздолбаев из группировки Свобода.

Так. Тихо, спокойно. Попробуем разобраться.

– Никто не знает, откуда взялись их название и символика? – спросила Крысуля в пространство

– Из какой-то компьютерной игры позаимствовали, – ответило пространство голосами двух одинаковых очкариков. Может быть, они братья? – Их основатель в свое время поигрывал. Вот и употребил для своей группировки.

Крысуля с облегчением рассмеялась. Она, конечно, смогла бы жить и с сознанием своего сумасшествия. А куда бы делась? Но обойтись без такого сомнительного удовольствия… как же это здорово!

– А ты тоже знаешь эту игру? – поинтересовались очкарики.

– Ага. Там они собирались уничтожить Зону. Треп досужий, разумеется – кишка тонка. Но сама идея… Это ж надо, хотеть уничтожить Зону! Вот ведь уроды. А здешние долговцы какие? Расскажите мне о них.

– Эти хотят навести порядок.

– Угу. И как же они это понимают?

– Что бы все было, как на Большой Земле. Никаких бандитов…

– На Большой Земле полно бандитов, – заметила Крысуля. – А вот долговцев там нет.

– Ну да, конечно… Но когда кого-то достала какая-нибудь банда по самое не могу, они охотно нанимаются.

– Понятно. За денежку.

– Ну почему обязательно за денежку? Не всегда. А хоть бы и за денежку. Это что, плохо? – агрессивно спросил картограф Сеня Макарон. Кажется, он этим долговцам симпатизировал.

– Нет, конечно. Но для такой работы нет нужды придумывать идеологическую систему. Тем более – я готова спорить на щелбан хоть с Кинг Конгом – они охотятся не только на бандитов.

– Это точно, не только на них, – встрял в разговор вояка, имени которого Крысуля в суете не запомнила. – Положили немало сталкерских ватаг, которые им по разным причинам не угодили.

– Никто не любит оппозицию. А политическая борьба в наших краях, увы, ведется с применением средств … э-э…специфических. Реалии Зоны, – снисходительно улыбнулся Володя Сноб. Смотри-ка, еще один поклонник тутошнего варианта Долга.

– Оппозицию? – Крысуля нехорошо прищурилась. – А они сами, стало быть, считают себя властью?

– Ну, не совсем… Если в пределах Периметра, ну и вообще по крупным поселениям они на власти зубы не скалят. Против солдат им, конечно, не потянуть. А по локациям – да. Считают себя главными.

– Они же не просто так! Из тщеславия там, или еще что-то такое, – разгорячился Макарон. – Они хотят навести по-ря-док.

– Начинали-то они неплохо. Порядка хотели, людей защищать, – сообщил все тот же вояка, обращаясь к Крысуле. – Но получилось в итоге что-то такое… не лучше иной банды.

– Это вовсе не они выродились, – окончательно рассердился Макарон, – это как раз порядок-то не всем оказывается по нутру!

– Ага. То-то их основатель с ними расплевался и вышел из группировки. С треском! И не он один.

– Так чего же они все-таки хотят, эти тутошние долговцы? – настаивала Крысуля. – Порядок, он бывает разный. Фашисты, к примеру, тоже хотели порядка.

– Причем тут фашисты! Долговцы хотят приструнить всякую шваль. И еще, говорю же, они хотят, чтобы все было, как на Большой Земле. Чтобы никаких монстров, ни звериных, ни человеческих. А то разносят тут заразу.

– Ага. Дай им волю, они бы и все аномалии повывели, идиоты. Но это уже, как ты говоришь, именно что досужий треп, – хмыкнул Виталик, тот из очкариков, что работал с пси-собаками.

Крысуля с интересом слушала этот разговор, отчетливо перерастающий в перебранку. Вникала в тонкости общественных отношений своего нового – любимого! – мира.

Долговцы – они долговцы и есть. Как в игре были поганцами, так и в реале такими же получились, – подумала она, послушав некоторое время эти занимательные прения. – И, как всегда, мечтают уничтожить Зону. Превратить Зону в подобие Большой Земли, это ведь уничтожить ее, не так ли? – и Крысуля мечтательно погладила рукоять пистолета.

* * *

Атмосфера после невольно спровоцированного Крысулей маленького скандальчика разрядилась неожиданно быстро. Похоже, скандальчик этот был не первый и не последний, и успевший всем набить оскомину. Компания двинулась по кабакам Склифа. Сначала сидели в маленьком темном подвальчике с неоштукатуренными кирпичными стенами. Потом – в кабаке с помпезным названием Палас в просторном фешенебельном зале с большой люстрой, вроде бы даже хрустальной. Потом еще где-то. Особенно Крысуле понравился кабак «У Карлсона», расположенный прямо на жестяной крыше высокого по местным меркам, аж трехэтажного дома. Домик Карлсона был небрежно слеплен из жестяных листов, оставшихся, по-видимому, лишними при изготовлении этой самой крыши. И обогревался он – как это романтично – дровами, горевшими в настоящей, опять же железной бочке. А еще из этого уютного заведения открывался великолепный вид на восхитительную нелепицу раскинувшегося внизу прекрасного города.

В итоге Крысуля даже по собственному своему представлению «неслабо накачалась». Такая питейная нагрузка была тяжеловата даже для ее молодого и здорового организма. Но было хорошо и хотелось продолжать.

– Куда бы нам еще поехать? – спросила она собутыльников слегка заплетающимся языком. – Ребята, где мы еще не были?

– Везде были, – фыркнул Володя Сноб. – Разве что к монстрам не закатились.

– Действительно, – изумилась Крысуля. – У монстров-то мы не побывали! Какой монстрячий населенный пункт неподалеку? Зажарск, говорите? Поехали!

* * *

– Поехали в Зажарск! – объявила бестолковая девчонка.

И ведь они действительно поперлись. Спьяну, наверное. Во всяком случае, потом Филин никак не мог себе объяснить, почему они повелись эту дикую идею. И ведь Замятин, паразит, их не остановил. Лыбился, собака, и глазами блестел, хотя трезвый был как стеклышко. Не столько пил, сколько рюмочку в руках вертел. Наслаждался общением с молодежью, зараза.

Когда добрались до ближайшего из Зажарских кабаков, расположенного около городских ворот, уже светало. Девчонка, кажется, была твердо уверена, что именно это и есть гвоздь программы, и с таким восторгом таращилась на немногочисленных посетителей, что Филин даже обеспокоился: очень не любили монстры, когда на них пялились. Впрочем, сегодня у них, кажется, претензий не было. Они и сами так вылупились на куколку, что это как бы у нее претензий не возникло.

У нее претензий, впрочем, тоже не наблюдалось. Напротив того, вокруг наличествовал полный и совершенный консенсус, стороны были вполне довольны друг другом. Кабак, между тем, быстро заполнялся. Это надо же, сколько народу захотело вдруг выпить с утра.

– Ну, прямо выставка, нашей Лерочке на радость, – шепнул Замятин Филину, – хоть составляй каталог зажарских мутаций и гибридизаций.

И вот тут за столом нарисовался Хамелеон. В своей обычной пижонской манере. Только что стоял пустой стул, слегка отодвинутый от стола споткнувшимся сталкером. А через мгновение на нем сидит нога за ногу местная монстрячья знаменитость. Уселся за «чистый» стол, беззастенчиво пользуется, что он добрый приятель и Замятина, и Филина. Сидит, ухмыляется, любуется ошалелым личиком куколки. Ну как же, ротик открыт, блюдечки растопырились – на физии не помещаются, в общем, море удовольствия для парня.