Время делать деньги

Глава 44

3 сентября, понедельник

Когда машина остановилась около «Тренажерки», Дэйв наблюдал уже слегка подзабытую им компанию: Женя и Саран смеялись да тыкали в бок пальцами незадачливого Гроню. Блондин вылез из авто и в сопровождении нового телохранителя направился ко входу.

– Нельзя! – у него на пути возникла вся троица.

– Вы что – припухли? – удивился Дэйв.

– Тебе можно, а узкоглазому нельзя, – засунув руки в карманы, выступил вперед Женя. – Это распоряжение Вилена Григорьевича. Заходи один.

– Так я прямо и послушался! – зло сплюнул под ноги Жени блондин, отошел подальше и набрал отца: – Пап, меня с охранником не пускают в «Тренажерку». Что за дела?

Робин Гнески кашлянул:

– Сынок… Я только что разговаривал с главным тренером клуба… У них строгие условия – только белые парни. Гу Ли отличный телохранитель, но на территорию «Тренажерки» его не пустят. Потренируйся сегодня один. И вообще, Вилен Григорьевич настоятельно рекомендует тебе заниматься без сопровождения – оно лишь отвлекает тебя. Пусть охранник подождет у машины.

– Мы так не договаривались. Я поеду домой.

Дэйв быстро сбросил вызов, не дав отцу возразить. Когда вчера он выбрал телохранителем китайца, то не ожидал подводных камней, хотя начальник отцовской охраны – Стас – был явно не в восторге. Теперь еще и Вилен…

Почему именно Гу Ли? Во-первых, он хорошо показал себя в Аква-парке. Во-вторых, он высокий, худощавый, на него приятно смотреть. В-третьих, Дэйв надеялся, что китаец будет вести себя скромно, не лезть в его личные дела, а при случае поможет с переводом на восточные языки. Теперь ситуация немного омрачилось. Но если условия клуба перекрутить в нужное русло, может ему вообще удастся избавиться от «Тренажерки»? Это его первый опыт по накачке мышц, однако он точно знает о «специфичности» методов Вилена Григорьевича, о которых отец даже не догадывается.

Отъезжая от «Тренажерки», Дэйв наблюдал кислые рожи Сарана с Жекой и слегка повеселевшего Гроню.

***

Позвонил Джуд. Дэйв поколебался, но все же ответил на видеозвонок.

– Хайки! – вякнул одноклассник. – Ты надолго пропал?

– Привет… – не обрадовался блондин. – У вас перемена что ли?

– У нас не простая перемена. У нас суперперемена во всем! Смотри…

Джуд убрал свою физиономию из камеры и начал показывать какую-то темную комнату. «Что за мурню он тыкает мне в глаза? Какое мне дело до чужих кабинетов? Стоп…» – мысли смешались в одно кодло. – «Неужели???»

– Джуд, это что – наш класс??! – вскрикнул Дэйв, почти в ужасе узнавая и не узнавая родные стены.

– Мы все в шоке! Макс вообще молчит, как воды в рот набрал… Остальные потихоньку приходят в себя… Это полная жесть! И знаешь, кто учудил? Только за вчера все бесплатно переделали под патронатом отца Каролины Хват. Директор опять пел ей дифирамбы… Сечешь фишку?

– Да… Полный отпад… – обалдело протянул ехавший в машине.

Класс «А» – всегда был самый богатый класс. Их родители собирали взносов больше, чем остальные 5-8 классов параллели (количество классов-одногодок периодически менялось). 10-А спонсировал все общественные места в школе: спортзал, столовую-ресторан, коридоры, автостоянку, кабинеты начальства. Что уже говорить об их классной комнате? В ней ремонт и переоснащение проводились дважды в год – с летнего времени на зимнее и наоборот. Лучшие дизайнеры поддерживали в помещении светлую жизнерадостную атмосферу, удачно вписывая в нее электронику и прочее техническое оснащение. Каждый ученик мог принести в класс любимую вещь – парту, глобус, картину, и это хорошо воспринимали одноклассники. «Мы все – личности!» – под этим девизом прокатывало все. Даже портрет с говном, принесенный Черным, украшал стену целую неделю. А теперь…

– Тема «Космос» – это пик навороченности, сегодня это актуально как никогда, – Алекс подвинул Джуда и всплыл на экране перед Дэйвом. – Каролина просветила всех нас. Смотри, эта черная хрень на стенах и окнах неоднородна. Здесь и 3-Д скульптура, и оттиски черным углем, и микс черного пластика с черным деревом… Круто, правда?

– Ты сам себя слышишь? – злость на то, что один человек, без спроса у остальных, поменял их небесной красоты комнату на черный чулан с точками-звездами, просто взбесила блондина. – Кому нужна такая срань?

– У нас раньше был дисбаланс приоритетов – разнобой, а теперь гармония, – пропел за кадром замогильным голосом Пашка. – Кстати, твою и наши любимые парты убрали. Теперь у нас стиль «Космос-драйв». Парты в виде космических кораблей, а учителю поставили целую космическую станцию. Да, круто, ребята! Между прочим, это стоит бешеных бабок + скорость выполнения. Чего вы паритесь?

Похоже, Черный один смаковал смену интерьера. Или притворялся? Он Черный и все вокруг черное…

– Куда дели мою парту? Я заберу ее домой! – в негодовании воскликнул Гнески.

– Старое уже утилизировали. По крайней мере, так сказал директор, – ответил Джуд.

Дэйв с размаху саданул по впереди стоящему сидению. Он мало к чему привязывался из вещей, но свою парту любил. Это была их вторая совместная парта с Максом за школьные годы, причем с 5 класса она росла вместе с хозяевами. В ней было все, что требовалось пацанам: удобные подставки для рук и ног, сейфики с секретными замочками, потайные углубления, открывавшиеся только по отпечаткам пальцев, мягкие края, даже подушки для отдыха…

– Где Макс? – спросил хмуро.

– Ходит где-то. Ты когда будешь?

– Завтра, – Дэйв вырубил связь и набрал Кваснецова. Тот не отвечал. Через 5 минут прислал сообщение: «Все в порядке. На уроке». Дэйв по себе чувствовал, в каком он «порядке».

– Поехали в клуб «Мордуй по монстрам» – мне надо разрядиться, – скомандовал водителю и ближайшие 2 часа провел в виртульной игрушке.

***

Елена, как всегда, была шикарна: голубое легкое платье + бело-золотые аксессуары подчеркивали ее женственность ненавязчиво и стильно. Она сидела в кресле вытянувшись, как стрела, Дэйв же развалился по полной. Мать прочитала одно «странное письмо», затем второе и так все шесть, что пришли за последние несколько недель. Парень перечитал их уже несколько раз, но не понял смысла.

Все письма были на отменной бумаге (при том, что бумага вообще была нынче роскошью!), содержали в себе указания на большие суммы, и все требовали гарантий, что Дэйв полностью здоров. Для чего это – сейчас выясняла Елена.

– Мама, ну? Они почти все одинаковые. Признайся, ты тоже не знаешь, о чем они?

Блондинка встряхнула кудрями совсем, как ее сын.

– Знаю. Но тебе еще рано о таком думать…

– Что? – сынуля собрался и подсел к женщине. – Разве ты меня не просветишь?

– Ты еще сам ребенок… Куда спешить? – задумчиво провела по руке парня.

– Моя мамулечка – самая лучшая! Ты знаешь об этом? – он обнял мать и поцеловал в щеку.

– Иногда мне кажется, что ты – очень просчитанный гаврик, – протянула Елена и тоже обняла сына. – Ты красивый. Очень!

– Это все ясно-понятно, но мне бы не помешали указанные крупные суммы… Скажем, вот это письмо с 8 миллионами долларов, а здесь аж 12! Я же все равно узнаю… Лучше от тебя, чем буду глупо выглядеть в глазах консультантов отца. Я люблю тебя и доверяю. Почему ты мне не скажешь?

Дэйв еще раз поцеловал женщину в щеку. Елена вздохнула.

– Эти письма – предложения стать отцом-донором.

– Серьезно? – слегка ошеломленно пробормотал Дэйв.

– Серьезнее не бывает. Поэтому они на бумаге, и не на простой, а гофрированной, несгораемой. Это значит, если ты сейчас откажешься, а лет через 10 вспомнишь – предложение останется в силе. Правда, может измениться по причине нахождения другого донора или из-за иных причин. В любом случае на будущее ты должен знать: сначала идет полная проверка здоровья, затем женщина беременеет, и только потом ты получаешь деньги. Но ты должен знать и другое: я категорически против. Уверена, что твой отец меня поддержит. Ведь получая энную сумму, ты теряешь много прав по отношению к ребенку. По сути, все права переходят к матери и ее семье как покупателям. У тебя остается ноль, лишь используют твои гены… Чего ты так разулыбался? – подозрительно всполошилась Елена.

Дэйв показывал все 32 зуба.

– Ма, люди готовы платить мне миллионы долларов за… процесс… Разве это не круто? – лыба сама тянулась от уха до уха. Бывают в жизни приятные моменты.

Елена уже хмурилась не на шутку:

– О чем ты думаешь? Вот уж не ожидала от тебя столь детской наивности! Думаешь, за каждым адресом скрывается богиня?

– А почему бы нет? – самодовольно ухмылялся сынок.

– Крокодилицы – минимум! – все больше ужасалась и распалялась мать. – Старые, страшные, толстые, прыщавые, болезненные тетки, на которых никто не смотрит. Но у них есть деньги. За счет твоей молодости и красоты, они хотят исправить заведомо бракованные собственные гены… Ты еще совсем не знаешь жизни! Как мы доверили тебе вести дела самостоятельно? Ума не приложу…

– А я могу узнать, как выглядят эти покупательницы? Возможно, все не так плохо?

– Конечно, внешне эти тетки выглядят шикарно – за деньги теперь делают любую внешность. Но внутри – одна гниль! Ужасные вредные привычки да извращения. Какая нормальная женщина захочет ребенка по фотографии??? Включи мозги, Дэйв! Ты же умный мальчик!

Теперь вздохнул парень:

– Мама, ты даже не дала мне порадоваться, что я столь желанный в глазах женщин. Все равно девушка, что мне нравится, чхать на меня хотела… А вдруг…

– Не вдруг! Возьми любую другую – она будет счастлива с тобой. Но не бери этот бред в голову. Дай, я унесу эти мерзкие послания. Тебе нужна нормальная семья, а не извращения.

– Ма, а как же мое право выбора? Прямо диктат какой-то.

– Это исключительно для твоего блага! Поверь мне. Я избавлю тебя от множества физических и моральных травм. Ведь я по-настоящему люблю тебя, мое сокровище! – Елена погладила сына по голове и решительно вышла из кабинета вместе с письмами.

Дэйв остался сидеть на поручне кресла, размышляя о внезапно открывшихся возможностях.

***

3 сентября, понедельник

Очнулся Орлан от того, что кто-то нагло дергал за ногу.

«Враги!» – мелькнуло в голове и вспомнилось предупреждение про засаду. Он решил, что лучше всего прилипнуть вплотную к стене и дальше продолжать дрыхнуть. Но не тут-то было: неизвестный деспот преследовал его и у стены – тормошил за плечо, не отпускал. Орлан был хуже вареной сосиски: «Пусть убьют, но не встану!» – отчаянно подумал он, дрыгнул ногой и захрапел еще сильнее. Враг, видимо, умел читать мысли и ушел ни с чем.

Протяжные причитания Алексея могли разбудить даже мертвого. Тот плакался на злюку-судьбину, которая в виде малого пацаненка требовала от страдальца идти на тренировку, а несчастный был не в состоянии даже надеть спортивный костюм…

Орлан мгновенно сел в кровати. Сколько времени? Батюшки – 10:02! Со скоростью света он скатился со 2 этажа, принялся метаться по комнате, толкая стонущего Алексея. Как он мог проспать помощь в столовой, завтрак и, самое страшное, уже опаздывал к Инне. Выбежал из комнаты первым, прибежал к секции альпинизма, на секунду остановился перевести дух, а потом на цыпочках тихо-тихонечко прокрался в зал.

– Плюс ко всем безобразиям лентяй-засоня Орлан пытается сделать вид, что торчит тут уже полчаса, – у тренера, как всегда, глаза видели вокруг на 360 градусов.

Провинившийся густо покраснел, ребята зареготали.

– Хоть бы что-нибудь вякнул в свое оправдание, – нависла над ним Инна.

– Простите… Проспал… Вчера был трудный день.

– У тебя все дни будут невыносимо трудными, когда есть моя секция. Это я тебе обещаю! – передернула плечами женщина. – Следующий раз, даже если опоздаешь на секунду – вход только со Стеценко. Развелось тут племя тунеядцев…

Инна отошла к имитациям и принялась клевать других. Орлан стоял в растерянности – не так он представлял начало учебного года. В итоге осторожно приблизился к тренеру и спросил, что ему делать?

– Задания я уже раздала. Либо тихо сиди в углу, либо учись вязать узлы на автомате, – не оборачиваясь, брякнула Инна и пошла к другим.

Орлан поплелся наматывать веревки и прилаживать крючки к ним. Что делать… Внезапно вспомнилось, что «утренний изверг» звал его голосом Бориса. Все – ему каюк…

Борис Евгеньевич не убил его ни в сегодня, ни завтра, ни в среду. Даже разрешил приходить в столовку на полчаса позже, но все равно подопечный изматывался. Нет, не на тренировках, которые, не смотря на ворчание Инны, были в радость, а у Михаил Ивановича. Тот грузил его наравне со взрослыми работниками, а он ничего не знал, поэтому выполнял задания долго, с бесконечными просьбами помочь. Вечера просиживал до полуночи за роликами да обучающими программами. Что ему оставалось делать? Слова «поблажка» в лексиконе начальника не существовало. Вконец измучившись, ученик нашел чудо выход – смотреть ролики на секциях тетрикса и шахмат. Здесь много базикали, разрешали пользоваться гаджетами, а главное, оставляли время для самообучения. Этим Шкварок и занимался, правда, не в области шахмат.

***

4 сентября, вторник

Дэйв сидел сверху на новой парте и выстукивал пальцами ритм песни: «Когда ты отбросишь копыта, я буду полностью счастлив». Но счастье в темном чулане совсем ему не улыбалось. Похоже – это месть, и лично ему насолили здорово. Только 5 минут, как он зашел в черный класс, а хотелось уже бежать куда угодно. Сегодня он приехал очень рано – около 8 утра, хотя занятия начинались в 9:30 – 10 часов. Захотел лично убедиться, что ремонт в классе не розыгрыш, не подстава школьных шутников. Да… Если бы можно было просто посмеяться и забыть! Но деваха из 1 района… Что они во 2-ом знали о жителях 1-го? Только то, что элита очень богата и потакает всем своим прихотям. Дэйв не собирался быть чьим-то сиюминутным капризом. Но что делать? Растерянность клонила голову вниз…

Чтобы развеяться, оторвал свой зад и перенес в ресторан. Здесь было полно народа: школьники и сопутствующие им учителя, тренеры, охрана, техперсонал. В их школе был скользящий график уроков: самые отстойные классы начинали занятия в 6:30 или во вторую смену, а лучшие – когда решат, что это удобно детям. Говорят, когда-то с этим пытались бороться даже на уровне первых лиц города, а сейчас привыкли.

Гнески сел за столик, заказал безалкогольный мохито и заметил, что все пялятся на него как на главный экспонат выставки.

– Будешь что-нибудь? – недовольно толкнул меню в сторону Гу Ли.

– Нет, спасибо, – вежливо отказался охранник.

Соседние столики подозрительно быстро были заполнены. Люди оживленно беседовали, смеялись, поглядывая в его сторону. Дэйв с омерзением выпил полстакана напитка и пошел прочь под прицельными взглядами зала. Войдя в корпус спортивных игр, кинулся в первую попавшуюся раздевалку и там почти целый час мерил шагами пол. Телохранитель был где-то рядом, но не стоял над душей. Наконец, вернулся в класс и застал всех учеников в сборе. Каролина Хват выделялась бело-сияющим костюмом под сверхновую звезду.

– Эта сука всех нас обезличила, чтобы блистать на общем фоне, – зло просипел Дэйв Максу.

– Привет! – миролюбиво откликнулся тот. – У нас сегодня закрытые дебаты – неплохо вспомнить изученное раньше.

– И как ты можешь быть таким спокойным? – недоумевал блондин.

– Прикинь сам расклад и согласишься со мной, что это самая лучшая тактика, – подмигнул брюнет и продолжил читать с монитора. В 10-А было подозрительно тихо.

Зашел Тертышный и сразу перешел к делу: «Тема дебатов «Выживание предприятия в условиях открытой и прозрачной конкуренции». Макс многозначительно крякнул. Хват обернулась к нему и громыхнула: «Недоумков не спрашивают!» Напряжение висело на единицах атомов распадающегося волоска. Вдруг распахнулась настежь дверь, 4 рабочих (не робота!) внесли широкий диван, уставили его позади парты Дэйва с Максом, и на него с помпезным видом рухнул рыжий Беркли…

– Можете продолжать! – новичок царственным жестом махнул в бок остолбеневшего учителя.

Олег Тихонович пискнул, как подстреленный заяц, глаз задергался, и он пулей выскочил в коридор. Вслед за учителем вскочила с места Хват и подбежала к рыжему:

– Выметайся сейчас же!

– Да? А то что? Ну, что ты мне сделаешь? – нагло осведомился тот и подпихнул под голову подушку, чтобы лежать повыше. – И визжи, детка, погромче, а то я недочуваю…

Каролина схватила Беркли за ногу и начала стаскивать с дивана, но тот не поддавался – лежал, как приклеенный. Тогда она сдула упавшую на лицо прядь волос и скомандовала: «Девчонки, сбросьте его. Быстро!» На зов пришла только деваха с пирсингом. Обе фиолетки сидели, как молотком стукнутые, и лишь моргали. «Пирсинг» старалась угодить хозяйке, но добилась тех же результатов, что и Хват. Лишь волосы на голове поднялись дыбом, да кольца в носу и губе тряслись от злости.

– Дети! Как замечательно, что вы собрались вместе в нашей чудесной школе! – в сопровождении Тертышного вошел сияющий директор. – Я уверен, дебаты будут супер интересными и полезными! Можете продолжать, – кивнул учителю и скрылся.

Олег Тихонович тяжело вздохнул и занял место на космической станции вместо необитаемого острова, о котором явно мечтал. Хват встретилась взглядом с Дэйвом, гордо вздернула нос и уселась за свою парту.

– Однако… – за всех высказался Черный.

– Молодой человек на диване, вы тоже будете участвовать? – задал вопрос учитель.

– Только чисто наблюдательный интерес. Можете не мешать мне спать, – разрешил Беркли.

«Наш класс плавно превращается в цирк,» – зло подумал Дэйв. Ему не нравилась Хват, а с Беркли вообще имел кровные счеты – воспоминания о том, как рыжий избил его и смылся, сразу ожили с появлением непрошеного гостя. – «Но я должен победить 1 район!» Рейтинговый игрок собрался, как перед решающим матчем, и включился в процесс.

Суть закрытых дебатов – все начинают бизнес в равных условиях в одном секторе экономики и ведут его к банкротству, прозябанию или процветанию, лидерству – кто как сможет. Но анонимно. Никто не знает: где чье предприятие кроме учителя. На данном занятии бизнес был швейным со стартовым капиталом 300 000 $. Парты отгородили учеников перегородками, мониторы стали в режим «одно лицо». Дэйв быстро клацал клавишами, отметая мелочь типа юбки-платья, сосредоточившись на брюках и полукомбинезонах. Он сделал ставку на дешевый пошив и массированную рекламу. Остальные тоже корпели над компами.

Далее в случайном порядке учитель включал жизненные ситуации: кризис, бум доходов, катастрофы, личные трагедии, счастливый случай и т.д. Участники дебатов реагировали на местах, а результат их действий сразу шел на доску, и было наглядно видно: кто обогащался, а кто лопался. С самого начала Дэйв заметил фирму по производству качественной детской одежды. Она держалась и на пятом и на шестом круге испытаний даже лучше его. Каролина, сидящая впереди, при объявлении результатов фирмы каждый раз вскидывала голову, и блондин решил, что это ее детище, а значит, ее надо обанкротить и добавить к уже имевшимся 7 бомжам-бездельникам, выбывшим из игры. Дэйв стал выпускать дешевые аналоги детских вещей параллельно с массированной, теперь уже семейной рекламой. Фирмочка сопротивлялась, пытаясь предложить собственные более дешевые и качественно лучшие товары. Бац! Сырье подорожало, цены везде полезли вверх, и конкурент оказался на лопатках!

Почти монополист, Дэйв занял более 60% рынка и прибыли, стал победителем! Он торжествующе разминал уставшие пальцы, косясь на Хват. На классной доске начали высвечиваться имена играков, скрывавшихся за предприятиями. Лицо Дэйва вытянулось, когда за детской фирмой оказался Макс. Хват вылетела еще в начале.

– Я думал… – виновато начал парень.

– Твой потенциал гораздо больший, чем ты прикидываешься, – перебил его друг и пожал руку. – Я рад за тебя.

Олег Тихонович оповестил оценки:

– Дэйв Гнески забирает 5 раз по 12 баллов. Остальные 2 раза по 12 баллов распределяются между всем классом. Я бы не хотел сегодня оказаться на вашем месте и смотреть в глаза родителям. Готовьтесь к устным ответам, конечно, если мечтаете повысить свой рейтинг, – учитель строго посмотрел на учеников и вспомнил новичка: – А вы, молодой человек на диване, что-то почерпнули для себя?

– Нда… Только папы недостаточно для выигрыша, так, Черная башня? Надо бы поднапрячь пару десятков хакеров… Что ж ты все мелочишься, Прихватка? – пер рыжий, сами догадайтесь на кого. – Ну, у меня еще дела, касатики! – Беркли поднялся с дивана и удалился из класса.

– Он тоже из 1 района? – офигело спросил Серега.

– Не твоего ума дело, придурок! – вякнула Хват, вскочила и, даже не взяв сумку, ушла.

– Катись калачиком, курва! – злобно крикнул ей вслед Серега.

***

Факультатив «Хорошие манеры» Дэйв с Максом закосили. Они забрались на безлюдные трибуны мульти-спортивного поля и уплетали принесенную телохранителем уличную еду. Это была идея Макса припахать охранника «бегать кабанчиком» и отведать лапши с непонятным соусом да зажаренными в кляре куриными крылышками. К своему удивлению, Дэйв очень быстро справился со своей порцией и разделил с другом дополнительную.

– Прямо вкуснятина! Не думал, что это вообще съедобно, – прожевав, удивился Гнески.

– Ууу… – закивал брюнет, глотая большие куски.

Гу Ли их «не пас» в прямом понимании слова, а находился где-то в нише трибун.

– Мои мама и папа столько раз рассказывали гадости про уличную еду. Типа, раз поешь – и зубы повываливаются, тело пойдет сыпью, наверняка обделаешься… Даже смертельные случаи тыкали в глаза.

– Наши родители всегда о нас заботятся. И это большой плюс. Так повезло далеко не всем… – Максим, как всегда, был рассудительным.

– У меня опека предков вот тут! – Дэйв провел ладонью по горлу. – Вроде бы одной рукой дают свободу, а другой – все пытаются вернуть в детство. Даже с едой сбрехали.

Кваснецов вытер рот, запил.

– Ничего они не брехали. У нас одна из лучших школ 2 района. Для богатеньких у нас и в ресторане отменная еда, и вокруг школы продают самое лучшее и дорогое. Ты был в 3 районе?

– Ну, был… – Гнески слегка приврал.

– И я был с отцом несколько раз в этом году и раньше еще раз 10. Батя там даже в придорожных ресторанах запрещал кушать.

У блондина бровь поднялась вопросительным знаком.

– Нет, мы, конечно, ели в 3 районе, но только на территории больших фирм. Там еда почти как у нас: стоит приблизительно столько же и натуральная. В обычных кафешках продают большинство суррогаты из 3-Д принтеров в различных формах. Еще хорошо, если сырье свежее и натуральное. Я вот не был в 4 районе, но по слухам, там вообще полу-пластик жрут, и ничего – не умирают. Знаешь, сколько там стоит пирожок?

– 5 баксов? – предположил блондин.

– 8 шелядей. Представляешь, 8 шелядей за большой пирожок и 4-5 за маленький.

Дэйв криво ухмыльнулся. Он в принципе не считал шеляди за валюту, а вещь дешевле 10 шелядей даже не мог представить. До сейчас.

– Макс, нам тут 1 район продыху не дает, а ты за 4-й переживаешь…

– Я не за цифры тебе ратую, а за людей. Прикинь, 200 000 человек из 1 района съедают натуральных продуктов столько, сколько 3-4 миллиона, то есть половина жителей 4-го. Считаешь, равнозначно?

Дэйв вздохнул и тоже отпил водички из бутылки:

– Иногда мне кажется, что ты о других заботишься больше, чем о себе. Хват тоже будешь защищать? Она ведь тебя вчера достала. Не отрицай.

– Видишь ли, хорошо обмозговав ситуацию, я понял, что ее больше всего колбасит то, что все идет не по ее сценарию, а именно: класс продолжает заниматься тем, чем занимался до ее появления. И ее это бесит. Она хочет быть центром событий, а в школе и в городе все пялятся на тебя. Выходит, первое – все прекрасно жили и без нее, и смогут прожить дальше – второе. Поэтому, она хочет заполучить тебя «в лапки», а я путаюсь под ногами. Она думала меня «перешагнуть», но прогорает по учебе. Поэтому ей хочется, чтобы мы стали злые, алчные, завистливые и жестокие… Тогда можно понять наше поведение и управлять. А если мы окажемся классными, не смотря на ее происки, именно этот удар по самолюбию Хват не переживет.

Дэйв переваривал полученную информацию: умел Макс все закрутить и выкрутить так, что им и делать ничего не надо, а враг взвоет.

– Значит, в итоге она уйдет сама?

– Надеюсь, да. Рано или поздно, – пожал плечами брюнет.

***

Во второй половине дня у Гнески были 3-часовые съемки. Вернувшись в квартиру и рухнув на кровать, Дэйв подумал, что мог бы вызвать репетитора на дом. И тут же улыбнулся: без пинка это так же наивно, как пожелание Тертышного усердно заниматься самостоятельно. От переизбытка эмоций, чтобы расслабиться, стал подбрасывать и ловить гаджет. В один из опасных моментов устройство чуть не рухнуло с кровати, но, изловчившись, он поймал его. Поднес к лицу и увидел Индиру… «Да в ней нет ничего особенного», – сказал сам себе парень. Вот уже сколько времени не смотрит на ее фото, то есть не смотрел, а сейчас просто прилип. Пальцы без всякого приказа творили, что хотели – перелистывали изображения с индианкой по нескольку раз. «Не стану хотя бы видео включать», – слабо командовала гордость, но рядом не было свидетелей, и глаза рассматривали каждое движение девушки с нежностью и любовью. «Я когда-нибудь ее забуду?» – тоскливо ныло сердце.