– А папа повезёт нас в парк завтра? – как и у любого ребёнка, Эмма не жила по календарю взрослых, у неё был её собственный, где есть только сегодня и по вечерам появляется завтра.

– Я не знаю, – она отвлеклась от своих мыслей и подумала, что ей всё равно, приедет ли папа или нет. Она вовремя спохватилась и обнадежила сестру – этому она хорошо научилась у взрослых:

– Я думаю, он очень постарается. – И добавила: – Зачем я его выгораживаю?

– Что? – переспросила Эмма, перепрыгивая лужи.

– Чайки за гаражами, говорю, – выкрутилась она. Уметь так делать, поняла она со временем, такое же важное умение, как ловко вытирать пол тряпкой, чтобы не было пятен на паркете или ковре. Оля не хотела огорчать свою ещё совсем маленькую сестру, слепо любящую папу и маму, как когда-то и она сама. Зависимость матери и равнодушие отца заставили её быстро повзрослеть и изменить привычные подростковые развлечения на обязанности взрослого. Поначалу она сопротивлялась, много плакала, но потом услышала как-то из разговора учителей в школе, что её и сестру собираются забрать из дома и отдать в специальное учреждение для детей из неблагополучных семей. Там за детьми круглосуточное наблюдение, называемое заботой, и еженедельная беседа с АННОЙ, тесты, анализы и прочее. А главное, они с сестрой жили бы отдельно и виделись очень редко. Так она и придумала план по спасению своей семьи, точнее себя и сестры. Нужно было как-то закончить школу, а потом она намеревалась сбежать вместе с Эммой. По дороге домой она размышляла о своем плане.

– Дружба с АННОЙ не сломается, не порвется от дождей и вьюг. АННА в беде не бросит, лишнего не спросит, АННА настоящий верный друг! – пела сестренка, перепрыгивая ямы на тротуаре.

– Чего-чего?

– Это мы в детском саду учили сегодня.

– Эта песня из моего детства, я учила её, но и не её одновременно, – растерянно сказала Оля.

– Из песни слов не выкинешь. Так говорит наш ГИПНО – отчеканила Эмма.

– Ваш кто?

– Наш воспитатель – Гибрид Интеллекта, Памяти, Новшеств.

Шустрые какие, подумала Оля. Уже в детском саду свою тему продвигают. На дорогах ямы, а они песни с детьми поют. Хотя чего удивляться, странно, что они ещё с беременными песни не поют. «А что, если они чип установили Эмме в голове?» – в ужасе подумала Оля. Она остановила сестру осторожно, чтобы проезжавшие мимо роботы не обратили на них внимания.

– Дай-ка я посмотрю, – она присела на корточки и заглянула в глаза сестре. Зеленые и веселые, как всегда. Никаких признаков инородного вмешательства. На голове тоже всё было чисто.

– Ты чего? – на этот раз наступила очередь Эммы задавать вопросы.

– Просто так – ответила Оля. И повторила: – Просто так.

Они зашагали дальше. Оле хотелось есть:

– Будешь? – она протянула пачку печенья сестре.

– Да! – радостно сказала Эмма. – С печеньем и дорога веселье.

Оля радостно вздохнула, опасаясь очередной истины из детского сада. Не все еще мозги промыла АННА из головы её сестры.

У дома их ждала машина. Приехал отец. Он стоял у своей машины и смотрел в их сторону. Очевидно, ждал. Увидев девочек, подходящих к дому, он направился к ним навстречу. Оля заметила, что лицо у него было уставшее и походка не такая бодрая, как обычно: «Что это с ним?».

– Привет, девочки, – он улыбнулся, но вышло это как-то неубедительно. Оля взглянула на Эмму – та радостно бросилась на шею отцу, поймав по дороге лужу.

– Сегодня не суббота, – вместо приветствия сказала Оля, отправляя очередное печень в рот.

Отец взглянул на дочь и снова попытался улыбнуться. Не вышло. С младшей сработало, но старшую не проведешь.

– Я узнал, что тебе нужно отправить заявление в департамент и …

Она перебила:

– Решил поучаствовать?

– Понимаешь, тут такое дело, – переминался с ноги на ногу, не смотря в глаза.

Она же выжидающе смотрела на него. Видел бы он, как она сегодня мыла пол после того, как маму на него стошнило.

– Тебе нужно выбрать врача, – выпалил он на одном дыхании.

– Откуда ты знаешь про врача?

– Мне на почту пришло уведомление от АННЫ.

– Следовало ожидать.

АННА отправляет уведомления родителям, и они думают, что знают все. Или хотят так думать.

– Ты сердишься на меня? – неуверенно спросил он.

– А с чего мне сердиться?

Ей и вправду было не все равно, что он скажет, она ждала, что он вмешается в события и сделает то, что должен сделать на самом деле – снимет с нее обязанности, которые не должны быть у нее. Но уже сколько раз ее ожидания не оправдывались, а потому она старалась вообще не ждать ничего от взрослых. И она рассудительно ответила, давно уже про себя поняла, что за человек перед ней.

– Ты же врач, я полагаю, поэтому тебе это нужно.

Эмма играла у двора – бросала камешки в лужи, грязная вода расплескивалась из ям и разлеталась вокруг: на обувь, одежду, иногда – на лицо девочки, если она при этом наклонялась к луже. Её это совсем не огорчало – наоборот, хотелось ещё больше шума и грязи. Как же ей было весело. Оля смотрела на нее и ей хотелось такой же беззаботности для себя.

– Я же тебе как лучше хочу. Попадешь в мой отдел, я всё устрою, у тебя будет интересная работа, минимум контроля и …

Он остановился, как будто подбирая слова.

– Деньги хорошие – наконец сказал он. – Ты сможешь купить себе, всё, что захочешь. Не сразу, со временем, конечно. Пойми, кто ещё, кроме меня тебе посоветует? Кто ещё волнуется о тебе?

Переживает из-за своей репутации, вот, что действительно его заботит, приехал специально не в выходной, знает, что осталось мало времени думала Оля. Посмотрела на часы. Было уже семь двадцать. В доме не горел свет. Она забеспокоилась.

– Нам пора, – сказала Оля и зашагала в сторону калитки. – Эмма, идем.

– Подумай о том, что я сказал, – крикнул он ей вдогонку. Она не обернулась.

– Папа, пока! – отправила воздушный поцелуй отцу Эмма. В следующее мгновенье она с сестрой были уже по другую сторону калитки. Из дома донесся шум – что-то разбилось. Девочки вошли внутрь и закрыли за собой дверь на ключ. Машина завелась и быстро уехала, оставив двух маленьких девочек в большом доме с их недетскими заботами.

Глава 3. Девочка, которая была не на кого не похожа

«Несколько лет назад, когда жители города выбрали АННУ генеральным менеджером города. Все данные о жителях, собранные АННОЙ с помощью компьютеров – роботов, учитывались алгоритмом во время принятия решения, и объективно все они были самыми точными и правильными. Жадность, как наибольший порок человека был разоблачен АННОЙ и её помощниками, и в целях предупреждения её злоупотребления и масштабирования среди жителей, им не позволялось занимать должности, где можно было это самое качество «попробовать на вкус», а потом, «войдя во вкус», приносить вред другим жителям и собственному городу. Бюджетом города распоряжались компьютеры-роботы; стратегические комиссии, занимающиеся вопросами развития города, строительства, окружающей среды, состояли исключительно из компьютеров-роботов. Те опирались на данные книг, исследования учёных, доклады специалистов, ученых прошлого, сравнивали точки зрения, вычисляли аргументы и фиксировали обман, манипуляции и намеренное скрытие фактов. В итоге у роботов была достоверная информация, учитывающая интересы самых разных представителей города. Именно так был построен Завод – место, где у каждого жителя будет место работы. Каждый житель был учтен системой, и его единственная задача состояла в строгом подчинении ей. Любознательность, творчество, трудолюбие больше не являлись важными качествами жителя города и влияли, скорее отрицательно, на жизнь жителя. Зато поощрялись безынициативность, соблюдение правил и распоряжений. Эти качества считались безопасными, не развивающими в жителях опасных пороков».

Маргарита захлопнула книгу. «Ну и чушь», – подумала она. Через неделю были экзамены, и нужно было осилить еще очень много книг. Она оглянулась по сторонам – за столами в библиотеке сидели ее одноклассники и много других людей, которых она не знала: «Интересно, о чем они все думают?». Только эта мысль промелькнула у нее в голове, как робот – библиотекарь подъехал к ней. Вам что-то нужно из книг? Нет, ей ничего не нужно было. Это вообще не книги, а какие-то папки с буквами, смысла в которых не больше, чем молока в молочном коктейле в школьной столовой. Стоило вспомнить про еду, как у нее что-то заговорило в животе. Она посмотрела на часы – было еще только десять тридцать. Перерыв на обед будет только в час дня. Она украдкой сунула в рот печенье, припрятанное в рюкзаке. Проглотила его, не пережевывая, чтобы не привлекать внимания к себе. Тут к ней обернулась девушка – красивые светлые волосы, вьющиеся на кончиках, серые глаза и теплый свет в глазах тут же располагали к себе любого, кто смотрел на нее.

– Будь осторожнее, здесь нельзя делать ничего, кроме чтения книг.

Слова ее прозвучали мягко, без раздражения. Маргарита улыбнулась ей.

– Спасибо. – И тут же добавила: – Я здесь впервые.

– Я – Вера, учусь в школе на севере города.

– Я Маргарита, из этой школы. – Ей захотелось сказать что-то еще, чтобы закрепить знакомство, и она выдала первое, что пришло ей в голову: – Я играю в баскетбольной команде. Вера улыбнулась ей и приложила палец к губам – к ним уже ехал робот. «Вот ведь зануда!», – сердито посмотрела на робота Маргарита.

Маргарита посмотрела в окно – заставить себя читать книгу она никак не могла. На улице играли дети, вокруг них широким кругом находились роботы, следящие за безопасностью маленьких жителей – так значились в алгоритмах системы дети. Маргарита вспомнила рассказы бабушки о своем детстве, когда еще не было АННЫ: дети ходили в детский сад, где с ними были люди – взрослые, воспитатели, няни. Бабушка рассказывала, как несколько раз ей удавалось сбежать из детского сада к папе на работу. Бабушка до самой своей смерти не признавала роботов, называла их ящиками и всячески избегала контакта с ними. Маргарите передалось эта неприязнь к машинам. Она никак не могла взять в толк, как так вышло, что жители города сами, своими руками отдали себя в рабство машинам. И не только себя, но и своих детей и всех потомков. Иногда, в особые периоды унынья, Маргарита вообще сомневалась, что в будущем будет место человеку в привычном понимании этого слова: незаурядного, талантливого, трудолюбивого, смелого, решительного, ошибающегося существа. Существа, о котором она теперь может читать в тех редких книгах, что еще целы и не утилизированы для нужд Завода. Настоящие книги, в которых есть любовь, предательство, дружба, конфликты, драма, надежда, смерть, словом, есть жизнь, а не пародия.

Завибрировали часы на руке – вместо звонка – сигнал на перерыв. Маргарита просидела, рисуя линии в блокноте, так и не заглянув больше в книгу. «Не вернусь сюда, и пусть, что хотят делают!», – с этими мыслями она решительно встала из-за стола и направилась в столовую. Можно подумать ее кто-то удержит или заставит вернуться. Да этим роботам никогда не раскусить ее планов и не поймать. Нужен сообщник. «Может быть, Вера подойдет?», – размышляла она в очереди за чипсами и молочным коктейлем. На самом деле Маргарита не была злодейкой или бунтаркой. Весь ее план заключался в том, чтобы спрятаться у бабушки дома и жить там. Выдавать себя за другого человека, переодевшись в бабушкину одежду (которую она, кстати, не зря сохранила). Эти мысли о ее будущем, где ей не нужно будет ходить на работу, которую она не хочет, очень радовали ее и внушали ту самую надежду, которой не хватало другим. «А, может быть, у них и нет даже и понятия о надежде или мечте», – часто думала Маргарита, наблюдая за своими одноклассниками. Как это часто бывает, она видела только внешнюю оболочку другого – красивые платья Оли, самоуверенный взгляд Жени, молчаливость Саши. Ее еще юному существу было не знакомо чувство противоречия, этого постоянного диалога внутри себя с самим собой, так, порой, высасывающего все силы: сказать или промолчать, остаться или уйти, простить или нет, помнить или забыть. Маргарите казалось, что весь мир – это шахматная доска, где черные всегда черные, а белые неизменно белые. Нет серых цветов и полутонов. Нет недосказанности или коварной фальши. Мир ее ближайшего будущего должен быть таким, каким она знала его по книгам, где добро побеждает зло, злодеи наказаны и получают по заслугам, а прекрасный принц предан и нежен всю жизнь. То, что не получилось у ее родителей, она непременно исправит своими силами и ее жизнь будет точно не такой. Она будет лучше в сотни тысяч раз.

– Заказывать будете что? – косноязычная манера роботов высказываться устно, а также на бумаге (при необходимости) уже давно была официально закреплена в качестве городского языка. Это, однако, не означало, что жители приняли эту манеру единодушно, хотя принявших было большинство.

– Чего? – искренне переспросила Маргарита робота – продавца в белом фартуке. «Какого он нацепил на себя этот белый фартук?», – негодующе подумала она про себя.