– Я видела сегодня много улыбающихся людей в атриуме. Где-то я читала, что, если люди улыбаются на работе, значит, им там хорошо и место им подходит. И Леша говорит, что на Заводе классно. Я ему уже написала в мессенджер, что выбрала департамент.

«Уже ему написала?» – повторил он про себя как приговор слова девушки. Что она в нем нашла? Он, конечно, был умным, скорее хитрым, очень сообразительным. Все, что он делал, он делал с определенной целью. Не было ни одного лишнего или случайного движения, даже на ногу ему наступали не случайно, а как будто по его собственному плану. Он никому не делал ничего дурного, но, встретив его, любой сразу понимал, что с ним не стоит шутить. Прямолинейный, он не знал полумер: или был врагом, или преданным другом. И, встав однажды на его пути врагом, никто не мог больше изменить этого статуса.

Попасть к реке можно было двумя путями – быстрым путем или долгим. Быстро – через парк, но там слишком много роботов. Погода была хорошей и птицы в парке маняще пели, ребята пошли длинным путем – через городские улицы. Там было меньше роботов. АННА считала улицы тем местом, где человек находится в промежуточном состоянии между домом и работой, а значит, времени на забавы и хулиганство у него не будет. Цвела вишня. Мальчик на уродливом билборде призывал своих сверстников быстрее проходить собеседование и смело вступать в грандиозное будущее.

Неужели Женя будет водителем? Это и есть её грандиозное будущее? Он размышлял про себя. И не выдержал наконец. Хоть и обещал себе не спорить с ней. Быть тем, кто просто рядом. Всегда, чтобы она не решила:

– Женя, слушай, ты чего это – зачем тебе быть водителем?

– Быть водителем – лучший из худших вариантов, – сказала она так, будто выучила эту фразу заранее. И пригладила свои кудряшки, чтобы как-то унять дрожь в руках.

– А что было бы самым лучшим вариантом? – не унимался Саша.

Она помолчала немного, а потом быстро и решительно сказала:

– Уехать бы отсюда, а там, может и лучше сложится.

Вот это было уже в ее духе. Он улыбнулся. Это была его Жека, смелая бунтарка, живая и настоящая, со своим мнением, ни ведомая никем другим.

– Давай вдвоем убежим?

Она посмотрела на него удивленно:

– Ты серьезно?

Он понимал, что медлить нельзя, вот наступил тот момент, которого он так долго ждал. Каждый миг момента очень важен.

– Да, – сказал он. – Моя бабушка говорила, что самое главное в жизни быть счастливым и делать то, что любишь.

– Но ведь ты уже написал заявление.

– Ну и что?

– Значит, ты не хочешь работать на Заводе?

– Не хочу. Но выбрал, потому что надо было, родителей не хотел подводить.

– Так что же правда: то, что ты сейчас только сказал или то, что ты уже сделал?

Говорить и делать – всегда ли это неравноценно? Бывает ли так, что слово, произнесенное одним, медленно, но верно, перетекает в дело, совершенное другим? Всякий план есть предсказанье.

– Правда то, что я хочу быть там, где ты.

Мимо проехал робот-курьер с большой корзиной продуктов. Женя подумала, что в последний раз в магазин она ходила несколько лет назад. Тогда ещё в магазинах работали продавцы, некоторые были особенно приветливы и советовали что-то из свежего или с очень хорошей ценой. Девочке вспомнилась тётя Люба, соседка со второго этажа – всегда улыбчивая и приветливая. У неё всегда была очередь, потому что людям нравилось с ней просто разговаривать о самых разных, простых вещах. Некоторые приходили к ней за советом, и она всегда старалась помочь. Интересно, где сейчас тётя Люба?

Вскоре они подошли к Большой реке. Река была глубокая (дна не было видно) и тихая. У реки всегда было много жителей и роботов. Дети и взрослые, одинокие и в компании гуляли, катались на лодках, читали на скамейках, устраивали пикники. Кто-то рыбачил. У реки хорошо дышалось, и Женя немного повеселела. В городе не было другого такого места, и Женя подумала, что пришла сюда именно этим чувством радости. Ну, и рыб, конечно, покормить. Хотя еды им и так хватает.

– Держи, тебе булку, а мне батон, – в руку Саше она отправила рыбью кормежку. – Сразу всё не бросай, примани их сначала крошками.

Ребята поначалу осторожно бросали хлеб в воду, но вскоре разошлись не на шутку – к ним подплыли уже два десятка рыб, среди которых были и радужные, отливающие на солнце золотом, и быстрохвосты с голубой чешуей, и кокетливые желтоглазки (так их называла Женя). Ребята расшумелись и громко смеялись, чем привлекли к себе внимание роботов, включавших камеры в соответствии с протоколом об общественном порядке.

– Смотри, я никогда такого здесь не видела – это просто какой-то карнавал рыб! – Женя перегнулась через перила моста, её волосы растрепались и, ветер не стесняясь запутывал их. В этот момент она выглядела такой прекрасной. Саша улыбался, глядя на неё. Чтобы она не решила, он будет рядом с ней: останется здесь или убежит с ней. Он сунул руку в карман брюк за жвачкой. Нет, ему больше не нужно специально готовиться, чтобы сделать то, о чем он так давно думал. Нет никакой необходимости ходить вокруг да около, выдумывать план и соблюдать только себе известный ритуал. Чтобы сделать то, что он давно хотел нужно было просто это сделать. Он дотронулся до её плеча, и она обернулась. Солнце теперь светило ей в спину и слепило ему глаза. Веснушки на ее лице. Улыбка на кончиках губ. И вот нежность, спящая в нем, проснулась, и расцвела пышным майским пионом. Они завернулись в нее, спрятавшись от холодной улицы. Неспешно приближались сумерки этого дня.

Глава 2. Ещё один день из жизни Оли

Аккуратно, стараясь не издавать ни малейшего шума, Оля открыла входную дверь и вошла в дом. Брелок крепко сжимала в кулаке, чтобы не дзынькнул. «Хорошо, что сегодня в кроссовках», – подумала она. Прошла в дом – на полу по углам стояли пустые бутылки, в гостиной работал телевизор и было открыто окно – холодный весенний воздух ударил по ногам. В гостиной было тихо. Оля очень осторожно, как крадущаяся кошка, подошла к дивану. На диване лежала женщина лет сорока, не старше. Длинные каштановые волосы были распущены. Женщина лежала на боку, лицом к спинке дивана, её лица было не видно. Оля укрыла её пледом, все также бесшумно. Поднялась к себе в комнату. Оказавшись в своей комнате, она наконец-то смогла расслабиться. Легла на кровать, как была в куртке, и закрыла глаза. Некоторое время она лежала. Было так тихо, что различались голоса жителей, доносящиеся с улицы. Стрелка на часах двигала время. Оля открыла глаза и посмотрела на них – было только без пятнадцати три. Перевела взгляд на потолок. Глаза её сосредоточились на люстре со стеклянными плафонами. Пыльные, надо бы протереть. Со стен на неё смотрели фотографии в рамочках: детские лица на них улыбались, хмурились, удивлялись. Все эти мгновенья были пойманы внимательным глазом фотографа. Он сделал для нее неожиданно больше, чем просто свою работу – его снимки заменяли ей многие годы сказки на ночь. Она выросла, а снимки остались прежние. Идеально оформленные воспоминания прошлого, далекого и фрагментарного. Каникулы у бабушки, жареная картошка, игры в дурака до полуночи, вишневые конфеты. То были короткие периоды, когда о ней заботились. Теперь таких передышек не было. Все дни стали похожи один на другой, с той лишь разницей, что по четвергам и субботам были тренировки в баскетбольной команде. Обычно они начинались разминкой под её любимую Сиа Unstoppable. Она читала про неё как-то в интернете, – эта песня появилась ещё до её рождения. Старая песня нравилась и тренеру, которая сама была на несколько лет старше своей команды. Да и девчонкам в команде тоже. Так вместе они бегали по залу, гоняли мяч, на два часа спрятанные от других – людей, роботов. От мира, которого они не выбирали и где никто не хотел слышать их мнения. Это была команда трудных подростков из разных школ города, тех, кого нужно было исправить с помощью спорта и дисциплины. Директор школы, где училась Оля, рыжеволосая полувековая, точный лимон Александра Александровна семенила перед АННОЙ с вечной папкой своих бумаг – достижениями учеников школы, притянутыми за уши, вытянутыми наказаниями и запугиваниями. Оля вспомнила случай, произошедший на прошлой неделе в школе во время очередной проверки АННЫ.

– Оцифруйте и пришлите мне на электронную почту. В таком виде отчеты не принимаются, – робот сканировал объём папки и мысленно посчитал издержки за использованную бумагу. – Это третье замечание. Штраф за использование бумаги будет отправлен вам на электронную почту в течение семи дней. Оля тогда подумала – директор школы была жесткой, но не глупой – как так вышло, что её оштрафовали? Не то чтобы она лезла не в свое дело, но природная любознательность просыпалась в ней периодически, особенно, когда она не требовалась, и даже, наоборот, была неудобна и неугодна.

Оля посмотрела на часы. Три пятнадцать: «Сегодня вторник. В шестнадцать тридцать нужно идти за Эммой в детский сад, а потом отвезти ее на кружок. Дома мы будем около девятнадцати. Спать – в двадцать один. Значит, сегодня нужно продержаться пару часов. Ну и ночью ещё». Она наконец согрелась и сняла куртку. Дутая куртка скрывала фигуру стройной девушки. Достала из сумки планшет, села за стол. Завтра контрольная, нужно подготовиться. А ещё это заявление писать. Вот, снова дзынькнул планшет – напоминание прилетело, осталось два дня до окончания срока подачи заявления. Переводчик, врач или дегустатор еды: «Ну да, все, как на подбор. Только причем здесь я?».

Внизу послышался какой-то шум – похоже, мама проснулась.

– Оля, ты здесь?

Точно, проснулась. Наверное, у неё есть осталось ещё, нужно бы от этого избавиться. Оля быстро спустилась вниз и наткнулась на маму на кухне. Она стояла у стены и отстраненно смотрела на дочь. Девушка, как сокол, высматривающий добычу, искала глазами бутылку и нашла её на столе у раковины. Теперь нужно было незаметно избавиться от неё.

– Мам, давай я тебя провожу на диван.

– Я только оттуда. Хотела, – тут она запнулась. – Хотела воды выпить.

– Я тебе принесу, а ты пока посиди.

Сегодня ей повезло, и мама согласилась с ней. Оля вернулась на кухню, быстрее к раковине, включила воду и вылила из бутылки оставшуюся в ней жидкость. Бутылку она бросила в ведро под раковиной, спрятанное за коробкой с овощами. В следующее мгновенье она уже несла маме стакан с водой, а заодно зеленое яблоко, прихваченное на столе.

Мама сидела, склонившись к полу – её вырвало прямо на ковер.

– Мама, садись на диван, – девочка помогла маме сесть на диван, а сама побежала в ванную за тряпкой и ведром. По дороге она посмотрела на часы – половина четвертого. «Врач, переводчик или дегустатор», – вспомнила она пока вытирала ковер. Дзынь – в дверь позвонили.

– Доставка! – серебряный корпус робота-курьера красиво переливался на солнце. Оля заметила, что это был тот же самый робот, что и в прошлый раз. «Наверное, случайность», – подумала она, поднося карточку для оплаты к терминалу у него на животе.

– До свидания! – робот сложил смайлик в полоску длиной десять квадратиков и уехал.

– До свидания! – она закрыла за ним дверь и услышала шум в гостиной. Мама уронила со столика стакан с водой. Стекло и вода перемешались на полу.

– Ничего, я уберу, ложись.

Убрала разбитое стекло, вытерла воду, просушила ковер феном, разложила продукты в холодильник. Шестнадцать двадцать. Схватила бутылку йогурта и булочку, накинула куртку и вышла из дома за Эммой. «Врач, переводчик или дегустатор», – вновь вспомнила она.

По дороге в детский сад она открыла пачку чипсов с беконом – купила в магазине поблизости. Резкий запах ударил в нос. «Вот гадость-то!», – подумала она и отправила в рот содержимое из пачки. С тех пор, как папа ушел из семьи, её привычным меню на день стали продукты быстрого приготовления, фастфуд, снеки, – всё то, что можно было быстро купить и быстро съесть на ходу (она никогда точно не могла знать, где сможет поесть). Эмму она кормила домашней едой. Ухаживать за другими стало делом её жизни, а заботу о себе она оставила в прошлом в воспоминаниях о бабушке. Раньше она очень ждала выходных, когда можно было встретиться с отцом – он водил их с сестрой в кафе и рестораны, они много гуляли на Большой реке, запускали кораблики в воду. Это было так давно, что кажется, прошла целая жизнь. Солнце село, и вечерний воздух стал холодным. Руки девочки замерзли, она закрыла пачку чипсов и сунула их в карман. Вход в детский сад был хорошо освещен фонарями. Рабочий день еще не закончился, поэтому родителей у сада не было.

– Эмма, сестра пришла, – строго позвала воспитатель. Рыжеволосая с веснушками, Эмма была похожа на лисенка из детской сказки. Она прибежала, весело улыбаясь. «Ещё совсем ребёнок», – подумала про себя Оля и улыбнулась в ответ.

– Лёля, я сегодня рисовала кота, – довольно рассказывала маленькая девочка сестре.