Принцев на всех не хватит

– А во-вторых, – Алина выдержала многозначительную паузу и широко улыбнулась своей нетерпеливо ерзающей на стуле взъерошенной подруге, – во-вторых, я не вижу причин, которые могут нам помешать осуществить твой замечательный план.

– Ура! Наконец-то! Я не знаю, как танцуется зажигательная джига, но сейчас сбацаю ее немедленно, прямо здесь, на глазах изумленной публики. Алинка, ты молодец!

– Успокойся, пожалуйста. На нас и так уже косо посматривают. – Тихомирова попыталась одернуть подругу, но куда там. Домашневу эмоции на части рвут.

– Это все от зависти, Алиночка, все от зависти. Мы же красавицы, независимые, умные, модные и самостоятельные. Молодые к тому же. Это не может не вызывать естественное чувство глубокой зависти, особенно у женской части нашего славного банка. Все закономерно и само собой разумеется. Я тебя обожаю. Я не сомневалась, что у тебя хватит ума и решимости оценить мою идею. Ура! Свободу замученным невольничьим банковским трудом красавицам! – Сделав страшное лицо, радостно, но не очень громко на всякий случай продекларировала Домашнева.

– Все, началось. Понеслась душа в рай, а ноги в милицию. На своего любимого конька села, теперь тебя не остановить. Допивай кофе, звезда местного масштаба, пошли строить светлое капиталистическое будущее. А то дадут нам отгулы, как же. А потом еще раз догонят и опять дадут. – Алина вздохнула и поднялась со стула.

Глава 2

Начало путешествия не предвещало ничего хорошего. На вокзал подруги примчались с пеной на губах, когда до отправления поезда оставалось пятнадцать минут. Собираясь в Питер на несколько дней, единодушно пришли к единому мнению, что выпендриваться особо не стоит. Придется много ходить пешком, значит, модельные туфли из списка нужных вещей вычеркиваются сразу. Вечерние наряды тоже. Поэтому экипировку выбрали строгую – джинсы, кроссовки, пару маек, прихватили на всякий случай ветровки. Питер – город непредсказуемый в погодном отношении, особенно летом. Рассчитывать на необыкновенные любовные приключения, неожиданные роковые знакомства не стоит, поэтому какой смысл тащить с собой весь гардероб, кого потрясать и покорять своим тонким вкусом и финансовыми возможностями?

На вокзале стали выясняться некоторые милые подробности. Алина была готова к тому, чтобы удушить подругу немедленно. Оказывается, в целях экономии эта красавица купила билеты не на комфортную «Стрелу» и даже не в спальный или хотя бы купейный вагон. Придется всю ночь трястись в плацкартном вагоне, по-пролетарски, с огоньком. Класс, особенно если по закону бутерброда «повезет» с попутчиками. Половина вагона будет храпеть, оставшаяся часть – глушить водку. Здоровый сон и чудный отдых обеспечены на сто процентов. Спасибо чокнутой подруге. Что помешало взять билеты в спальный вагон? Ехали бы как принцессы. Никаких соседей, спокойно выспались бы и приехали в Питер свеженькими, отдохнувшими. Нет, сэкономила сиротка несчастная на собственном комфорте. Наверное, мало получает. Миллион доводов привела, чтобы оправдать неизвестно откуда взявшуюся скупость.

– Ты с ума сошла? – пропихиваясь в вагон, шипела Тихомирова. – Да здесь два часа и то невозможно провести. А нам целую ночь ехать. Как тебе в голову пришла такая гениальная мысль? Доверить тебе ничего нельзя.

Хотелось плюнуть на все, развернуться и поехать домой немедленно. Настроение было испорчено с самого начала.

– Да чего ты хнычешь? Тоже мне московская штучка. Всего-то одну ночь ехать, подумаешь, не съест тебя никто, – как могла, отбивалась от нападок подруги несгибаемая Татьяна. – Будь попроще, и люди к тебе потянутся. Откуда в столь юной особе столько снобизма, не понимаю. Не человек, а барыня на вате.

– Ты вокруг людей видишь? Я лично нет. И мне не надо, чтобы ко мне тянулись. Почему тебя вечно пробивает на подвиги? И я тоже умница, не догадалась проверить билеты. Ничего тебе нельзя поручить. Вечно у тебя все шиворот-навыворот.

Тихонечко переругиваясь между собой, девушки добрались до своих мест. В эту же минуту поезд тронулся. У Алины не хватило решимости и времени повернуть обратно, а зря. Вокруг не люди, сплошные монстры и упыри. Но на этом счастье не закончилось, это были еще цветочки. Наличие потусторонних сил в вагоне и громкий детский плач еще можно пережить, даже к запаху можно постепенно привыкнуть. А вот как справиться с неукротимой и дикой толпой под названием «дембель – весна-2007», каким образом умудриться дожить до утра в таких экстремальных условиях, кто-нибудь сможет объяснить?

По вагону, словно в кошмарном бреду, в безостановочном дембельском угаре бродили молодые, полные сил, накачанные алкоголем и воздухом свободы мужики. У них был праздник жизни, который заставлял остальную часть пассажиров опасаться за свое существование и здоровье. Картинка с выставки. И самое смешное, что бежать некуда. Поезд равнодушно постукивает колесами. Ему хорошо, что у него расписание, уж он-то точно прибудет в пункт назначения целым и невредимым, потому как железный. И его совершенно не интересует, что в вагоне творится полная вакханалия.

Такого драйва Алина в своей жизни еще не испытывала. Все попытки затаиться, свернуться калачиком под одеялом и сделать вид, что ты ни при чем и тебя здесь нет, не привели к положительному результату. У оголтелых мальчиков, несмотря на опьянение, глаз был остер, а нюх у каждого как у хорошей гончей. Им всем хотелось праздника сейчас, немедленно, а какой настоящий праздник жизни без женщин. Ничто не могло остановить их в неукротимом желании обрести счастье сию секунду, оторваться по полной программе за два года, вычеркнутые из жизни. Их желания понятны, но выйти, например, пардон, в туалет в такой ситуации равносильно самоубийству.

Проводники, умудренные жизненным опытом, предусмотрительно закрылись в своем купе, как в надежном блиндаже, и признаков жизни не подавали. Правильная позиция, своя рубаха ближе к телу.

Куча изрядно пьяных, неугомонных мужиков, совершенно обалдевших от ветра свободы, всю ночь хаотично металась по вагону. В этих молодых и здоровых телах было столько неукротимой энергии, что с большим трудом верилось в то, что их целых два года нещадно гнобили, унижали, заставляли копать окопы, мерзнуть, бегать, стрелять, морили голодом. На дистрофиков мужчины похожи не были. А уж энергией, которой они искрились, можно было бы обеспечить всю Якутию в течение долгой зимы.

Аншлаг у подружек получился обвальным и оглушающим. Еще ни разу в жизни им не приходилось ощущать себя в роли звезд местного кордебалета. Всякое, конечно, за двадцать пять неполных лет случалось, не без этого. И дорогущее шампанское незнакомые мужчины презентовали с трепетом в знак глубокого уважения к красоте неземной в ночных клубах, и машины крутые тормозили в неположенных местах с залихватским шиком, но чтобы такое! Мама миа!

Подружки держали оборону как могли. Не сговариваясь, в едином порыве молниеносно включили особенный режим под названием «выдержка и терпение». Сработал-таки условный рефлекс. Еще бы, во-первых, жить очень хочется, а во-вторых, родной банк научил выстраиваться правильно в любой самой сложной ситуации. Особо буйных кавалеров безжалостно одергивали и ставили на место. С теми, кто еще был способен что-либо понимать, мирно беседовали за жизнь.

Спасибо судьбе, что, кроме них двоих, в вагоне ехала компания пятнадцатилетних девчонок из какого-то московского кулинарного колледжа на экскурсию в славный северный город. Несовершеннолетние барышни несколько разбавили ситуацию и сняли напряжение. Малолетки пищали и млели от счастья. Еще бы! Они вдруг почувствовали себя взрослыми дамами, купающимися в мужском обожании. Бедным дурочкам было невдомек, что дело совсем не в их чарах и прелестях. Слабые картофельные ростки без особых признаков интеллекта захлебывались от счастья и ощущения собственной женской значимости. Убогие маленькие девочки, мечтающие все как одна о принцах и неземной любви, не зря перед поездкой в город дворцов и фонтанов выкрасили ногти в фиолетовый цвет и изуродовали себе глаза черным карандашом. Бледная до синевы от ужаса происходящего, пожилая классуха, которую бдительная родительская и педагогическая общественность наладила следить за несовершеннолетними чадами на время экскурсии, находилась на грани глубокого обморока, но кого волновали переживания старой наседки?

Для девиц на выданье, особенно тех, кто страстно мечтает о замужестве или кого грызут страшные сомнения в собственной неполноценности, кто страдает от невостребованности и изнурительного одиночества, есть рецепт один и очень простой. Нужно разориться раз в жизни на билет в плацкартный вагон и сесть в поезд, в котором едут домой демобилизованные защитники Отечества. Все комплексы как рукой снимет раз и навсегда. Успех и уверенность в себе будут обеспечены на всю оставшуюся жизнь. Заодно, если уж очень хочется, можно легко и скоропостижно сходить замуж.

Вместо того чтобы спокойно выспаться в поезде, подругам пришлось всю ночь держать круговую оборону по всем правилам боевого искусства. Сэкономили, что называется, причем на собственном здоровье. От запаха казармы, крепкого дешевого парфюма, перемешанного с потом молодых самцов, пьяных и глупых разговоров, мелькания белых аксельбантов и металлического разнообразия значков непонятного назначения на солдатской форме у подруг кружилась голова. Татьяну ситуация нисколько не нервировала, она умудрялась кокетничать и глазками стрелять во все стороны. Алина чувствовала, что ведет себя подруга подозрительно и, кажется, сомнительное и обвальное мужское внимание доставляет ей удовольствие. Предательское поведение подруги раздражало ужасно.

Алина, в отличие от Татьяны, всю дорогу до Питера находилась на грани глубокого обморока и всепожирающего раздражения. Рассчитывать на то, что эта славная тусовка угомонится, не было ни малейшей надежды, приходилось терпеть и считать часы с минутами. Единственным позитивным моментом во всей этой глупой истории было то, что где-то часа через два после отправления поезда она с удивлением обнаружила, что может спокойно дышать. Проклятый чих закончился совершенно неожиданным образом, а глаза перестали слезиться. Выспаться бы еще после тяжелых рабочих будней. Куда там. Объяснить развеселой компании сошедших с ума от пьянящей свободы парней, что девушкам необходим элементарный отдых, было занятием бесполезным. Каким образом можно договориться по-хорошему с совершенно безбашенной компанией молодых и здоровых мужиков, вырвавшихся, наконец, на волю?

Спасибо судьбе, Небу, Провидению, что добрались до пункта назначения живыми и здоровыми, практически без потерь. Подруги выскочили на перрон с широко открытыми глазами, обалдевшие от ночного угара. Пришлось раздать всем кавалерам мнимые телефоны, адреса и наобещать впрок с три короба. Отбивались, как могли, только бы выжить и выйти из ситуации с честью. Хорошо, что при приезде возбужденная толпа молодых людей довольно быстро распалась на группки, потеряла всякий интерес к попутчицам и незаметно растворилась в людском потоке. Видимо, перспектива свободной и счастливой жизни на гражданке оказалась куда более заманчивой, чем продолжение знакомства с двумя не очень сговорчивыми московскими красавицами.

Шесть утра в городе на Неве, прекрасное летнее утро. Пригородные электрички выбрасывают на перрон толпы озабоченных, спешащих по своим делам людей. Город живет в обычном ритме, и никому нет дела до того, что две московские звезды вдруг вздумали осчастливить своим посещением Северную столицу. Алина пригорюнилась. Позади тревожная и бессонная ночь. Никакого удовольствия путешествие пока не принесло, кроме тревоги и беспокойной ночи. В реальности перед тобой неприветливый и суетливый вокзальный перрон чужого и, если честно сказать, довольно неприветливого города. Ощущение не из приятных. Сил никаких не осталось, больше всего на свете хочется принять душ и оказаться в теплой и уютной собственной постели. Ан нет.

Мечтали провести выходные с шиком – получите, девушки, как заказывали. Все тридцать три удовольствия налицо. Эмоции переполняют и зашкаливают, и в то же время спать хочется невыносимо. Хорошее получилось начало путешествия, нечего сказать. Если дальше события будут развиваться в подобном темпе, наступит полная катастрофа. Не нужны никакие белые ночи, и архитектурные прелести совсем не манят. За ночь, проведенную в вагоне, произошла некоторая переоценка ценностей. На фига нужны музеи, дворцы и прочие сокровища мира, когда ты мечтаешь о чашке кофе с такой страстью, будто это последнее желание в твоей жизни.

Девушки медленно, без всякого энтузиазма и сил брели по перрону в сторону вокзала. Алине казалось, что с каждым шагом жизненной энергии остается все меньше и недалек тот момент, когда она должна иссякнуть. Было так тошно, что даже разговаривать не хотелось. Первой нарушила молчание Татьяна.

– Ты знаешь, – томно и задумчиво, словно про себя, выдала она, – а этот Ленчик был очень даже ничего. Хорошенький такой. Ты видела его бицепсы? А глаза какие! Я таких не встречала. Глубокие, темно-карие, почти черные! – В голосе подруги явственно прозвучали мечтательно-восхищенные нотки.

– Рискуешь ты, подруга, по-крупному. – Алина от возмущения на секунду остановилась. – Совсем с ума сошла? Какой Ленчик? Я тебя предупреждаю по-хорошему: еще раз вспомнишь про кошмар, в котором нам пришлось принять участие, замечу, по твоей вине, я за себя не отвечаю. Небось умудрилась дать свой настоящий телефон этому красавчику? – с подозрением осведомилась Алина у поскучневшей подруги. – Ты лучше проверь, бумажка с питерским адресом цела? А то придется, чувствую, вечерней лошадью ехать домой. Я лично бомжевать и спать на вокзале не собираюсь даже ради всех красот мира, вместе взятых. В такой ситуации лучше купить комплект открыток. Сидишь себе дома в удобном кресле, рассматриваешь красоты и виды, потягиваешь кофеек, получаешь удовольствие – и риска никакого.

– Да что ты за пессимистка такая? Вечный нытик ты, Алинка, вот ты кто. Все тебе не так. Оглянись вокруг – жизнь прекрасна и удивительна. У нас впереди четыре дня и три ночи бесконечного отдыха и удовольствий в незнакомом и чудном городе. А ты ноешь, как бабка восьмидесятилетняя. Слушать противно. Не выспалась наша королева. Какое горе. Ничего, перебьешься, на пенсии отоспишься. Да пусть это будет последнее огорчение в твоей жизни. Перестань ворчать и улыбнись. Найдем сейчас кондитерскую хорошую, я слышала, их в Питере полным-полно. Выпьешь ты свой кофе. Вот проблема. По парочке пирожных съедим. Нам, девчонкам, очень даже полезно это делать по утрам. Настроение улучшается мгновенно, гарантирую. Рецепт проверенный. А адрес у меня записан не на бумажке, а в книжке телефонной, чтобы ты знала.

Вот так всегда. Татьяну ничем не проймешь и не остановишь. У нее особенный взгляд на жизнь и собственная программа. Воспитывать и одергивать ее бесполезно. Она подчиняется только личным желаниям и персональным импульсам. Какой смысл ругаться и выяснять отношения немедленно? С Танюхи все равно все нравоучения стекают, как с гуся вода, а себе можно настроение испортить окончательно, хотя куда уж хуже.

Как ни странно, Татьяна оказалась права. Подруги вошли в здание вокзала, и настроение у Тихомировой немного улучшилось. Во-первых, запахло родной Москвой, потому как вокзал оказался точной копией того, с которого они отправились в путь вчера вечером, только уютнее, что ли. Нет вечной столичной суеты и гвалта, народу меньше. Обилие закусочных и кафе очень даже приличного вида приятно будоражило воображение. Они завернули в первое понравившееся заведение, и следующие минут сорок провели прекрасно. Горячий шоколад, кофе, чудная выпечка, легкие завтраки на выбор, обилие десертов – просто рай земной. Чисто, обстановка модерновая, персонал внимательный. А цены как приятно удивили! Смехотворные, особенно по сравнению с московскими. И это на вокзале, где обычно дерут с клиентов втридорога. Потягивая любимый напиток, Алина неожиданно пришла к выводу, что не все так плохо, как ей казалось. Может, действительно надо относиться к некоторым вещам проще и не делать из всего трагедию. Все, как всегда, испортила Домашнева. Ей страстно хотелось обсудить с подругой события прошедшей ночи.

– Вот девки-дуры, особенно кому замуж невтерпеж. Женихов ищут, долю клянут. С алкашами путаются, бомжей с помоек подбирают. Потом мучаются с ними всю жизнь. А все просто, как апельсин. Проехались разок-другой в одном вагоне с дембелями даже не ночь, достаточно несколько часов. Женихов море. И каждый из них готов сию минуту идти хоть в ЗАГС, хоть под венец. И парни все отличные. Потом, им уже армия не грозит, они свое отбабахали, – задумчиво философствовала Домашнева, не забывая поглощать пирожные.

В принципе Татьянины выводы ничем не отличались от ее собственных, но сколько можно бубнить об одном и том же? Когда наступит этому конец? Все, приехали. Слушать рассуждения сумасшедшей подруги у Алины не было ни малейшего желания.

– Все, поехали! – довольно резко оборвала она Татьяну.

– Ты чего? – Татьяна насторожилась, но, судя по боевому виду, сдаваться не собиралась.

– А ничего. Будем все четыре дня сидеть в кафе на вокзале? Нам ехать пора, забыла?

– Слушай, у меня гениальная идея. Может, прогуляемся по городу пешком? Заодно получится отличная пешая обзорная экскурсия.

– Нет уж, дорогая. Свои гениальные идеи держи, пожалуйста, при себе. Давай-ка определимся для начала с ночлегом, чтобы душа не болела. А потом начнем путешествовать, – твердо ответила Алина. Нельзя отдавать инициативу в руки этой экспрессивной особе. Придумала тоже! Тащиться через весь город пешком с вещами после бессонной ночи. Сумасшедшая. Еще неизвестно, где находится заветная квартира, сколько туда добираться и будут ли хозяева рады их видеть.

С такси проблем не возникло. Хорошо все оказалось с сервисом в славной Северной столице и относительно недорого. Два – ноль по сравнению с Москвой. И шофер попался вполне приличный дядька, к тому же коренной ленинградец и настоящий патриот своего города. Пока добирались до места, информации об истории города понахватались столько, что в голове образовался полный компот. Заветная квартира оказалась у черта на куличках. Какой там Старый город с колодцами дворов и петербургскими тайнами, ничего подобного. Обыкновенный спальный район, современный и безликий, лишенный всякого очарования и индивидуальности. Спасибо, что хоть станция метро неподалеку.

С некоторым волнением поднялись на седьмой этаж, нашли нужный номер квартиры. Татьяна без колебаний нажала на кнопку звонка. Алина не то чтобы особенно волновалась, но была готова к любому повороту событий. Если сейчас окажется, что Татьяна что-то напутала, она не удивится.

– Если сейчас дверь не откроют, сегодня же возвращаемся домой, – мрачно проговорила она.

– Не надо грязи, подруга. Все будет джаз! Слышишь? Не придумывай себе лишних проблем. Все давно схвачено и за все заплачено. Нас в этом доме ждут не дождутся, как самых дорогих гостей.

Действительно, по ту сторону двери послышались вполне ощутимые признаки жизни. Хозяйка квартиры, не задавая вопросов типа: «Кто там?» – открывала дверь. Смелые люди живут в городе на Неве, ничего не скажешь. Татьяна с видом победительницы глянула на подругу. Она ни на секунду не сомневалась в успехе предприятия.

Дверь распахнулась, и тут случилось такое, чего не бывает никогда, даже в самых замечательных фильмах. Подруги сначала обомлели, а в следующую секунду замерли, забыв обо всем на свете. Да и как не забыть: на пороге стоял молодой мужчина под названием «совершенство», да еще и в форме курсанта Морской академии. От такого зрелища любую даму на выданье кондрашка хватит. Красоты мужик был необыкновенной. Высок, белокур, широкоплеч, белозуб, пронзительно синеглаз – короче, Голливуд тихо курит в сторонке. Природа подарила человеку такую внешность, что ему в принципе можно было ничего не делать, только демонстрировать совершенство собственного тела и лица. А если учесть, что вся эта красота упакована в военный мундир, какая дама сможет остаться равнодушной? Дыхание перехватывает, и сердце сбивается с привычного ритма мгновенно. Одновременно охватывает паника, каким-то образом происходит онемение всех органов, наступает полное тупоумие, когда ты не можешь вспомнить и произнести обычные, приличествующие моменту слова.

Молчаливая пауза зависла в воздухе на неприлично длительное время. Москвички, мгновенно забыв, что они звезды и королевы красоты, глотали пересохшими губами воздух. Обе, словно парализованные, мгновенно растеряли уверенность в себе, напрочь запамятовали, что они умницы и красавицы. Курсант-красавчик улыбнулся. Лучше бы он этого не делал. Последняя часть мозга уехала в неизвестную страну.

– Слушаю вас, – произнес он спокойным, уверенным и очень доброжелательным голосом.

Первой сумела взять себя в руки Тихомирова.

– Видите ли… – запинаясь и краснея, как школьница, произнесла она. При этом ей пришлось сделать неимоверное усилие для того, чтобы собрать свои мысли в кучку и соблюсти приличия. – Мы приехали в ваш город на несколько дней. – Алина беспомощно оглянулась на подругу, но та, кажется, забыла напрочь, что человек устроен таким образом, что должен иногда дышать. Девка просто обалдела. Поняв, что от подруги добиться поддержки будет довольно сложно, по крайней мере сию секунду, она продолжила: – Мы из Москвы…

Алина не успела договорить, как совершенство обрадовалось ужасно.

– Да-да, я в курсе. Мне тетушка говорила, что ждет гостей. Проходите, пожалуйста. Милости прошу. Тетушка вышла на минуту к соседке, но вы не волнуйтесь, она скоро вернется. Добро пожаловать.

Подруги на негнущихся ногах переступили порог квартиры. Никогда в жизни при виде молодого человека Алина не испытывала такого ошеломляющего чувства. Она действовала как робот. Со стороны в ее поведении не было ничего необычного. Она спокойно вошла в прихожую, поставила сумку, сняла кроссовки, все как всегда, но только она одна знала, каких неимоверных усилий стоили ей ее движения.

А между тем в голове одна яркая картинка лихорадочно сменяла другую. За две минуты она довольно четко представила себя офицерской женой, готовой ехать за любимым на край света, хоть за Полярный круг или на Камчатку, к чукчам и белым медведям. Перед ней, как в странном сне, в бешеном темпе мелькали кадры ее собственной, трудной, но необыкновенно счастливой будущей жизни. Вот они с любимым ютятся в небольшой уютной комнатке офицерского общежития. Условия ужасные, нет горячей воды, за окном бесконечная полярная ночь, но им так хорошо вместе на этом маленьком островке счастья. Они спят, нежно обнявшись на узкой кровати. Им не холодно вместе и совсем не тесно, им обоим приятно ощущать друг друга каждым сантиметром тела. Любовь и нежность переполняют обоих даже во сне.

Вспышка и кадр второй. Она провожает любимого мужа в поход, машет с причала рукой, с трудом сдерживая наворачивающиеся слезы. Она страдает от предстоящей разлуки неимоверно, но вместе с тем в ее сердце поселились такая любовь и нежность, что по-настоящему расставание на долгие месяцы ее не страшит. Скорее, это похоже на легкую и светлую грусть. Гремит духовой оркестр, на причале огромное количество народу. Ей не страшна разлука. Она знает, что дождется мужа и у них все будет замечательно.

Самое курьезное то, что Алина никакого представления о жизни в военном гарнизоне не имела и никогда не задумывалась, что это такое – жена офицера. Никто из ее окружения не служил в Вооруженных силах, и сердце ее отродясь не трепетало при виде бравых военных в мундирах. Она не разбиралась в звездочках, званиях, регалиях. Это была не ее история, военная сторона жизни ее не трогала. Но под гипнозом ярко-синих глаз она представила свою будущую жизнь в отдаленном гарнизоне в суровых краях с такой ясностью, что безумные по своей страсти и содержанию мысли не вызвали даже здоровой доли самоиронии. Она была счастлива там, в этом мелькании странных обрывков мыслей. Вот если бы сейчас, сию секунду, вопреки всем условностям, ей предложили совершить неординарный поступок, она не колебалась бы ни секундочки. Больше всего на свете ей хотелось выкрикнуть «да», хотя ей никто ничего не предлагал и не спрашивал ни о чем. Слава богу, удержалась. Хороша бы она была со своим безумным выкриком. Алина очнулась от странных грез и залилась густым румянцем. Ей было страшно неудобно за свои диковинные фантазии. Казалось, что незнакомец и Татьяна видят ее насквозь. Что это было? Наваждение? Или обрывки из старых добрых кинофильмов и книжек про любовь? Скорее всего, она неправильно реагировала на события из-за бессонной ночи, вот и все. Слабое утешение, но это все-таки лучше, чем признаться в том, что она странным и довольно скоропостижным образом повредилась рассудком.

Между тем события развивались своим чередом. Викинг-красавец в морском мундире провел их в комнату, которую приготовила для них его тетушка, и вежливо пригласил девушек к столу выпить с дороги чаю после того, как они освободятся. Потом вышел из комнаты и закрыл дверь с другой стороны. Побросав вещи на пол, толком не оглядевшись, подруги разом бросились к зеркалу.

– Нет, ты видала, какой красавчик? С ума свихнуться можно! – возбужденно зачастила Татьяна. – Если в этом Питере найдется хоть дюжина таких, я переезжаю жить сюда навсегда и немедленно. Чего молчишь?

– Я не молчу, просто, когда ты тараторишь, очень трудно бывает реагировать адекватно. Красавчик, не спорю. Ну и что? Ты же ничего о нем не знаешь. Может, он тупой, как сибирский валенок.

– Ага, все валенки как раз в Морской академии обучаются, им там самое место. Их без конкурса туда принимают. Ты хоть понимаешь, что такое морской офицер? Это образование – раз. Манеры – два. Иностранные языки – три. Загранкомандировки – четыре. Долгая разлука и вечная любовь в награду пару раз в году – пять. Ругаться некогда, он все время в каком-нибудь походе. Носки где попало не разбрасывает, не бухает, не канючит по пустякам. И так далее, и до бесконечности.

– Значит, бабник, – уверенно констатировала Алина. Она кривила душой, ей не хотелось так думать, но слова подруги заставляли ее выбрать именно такую линию поведения. Ей было крайне неприятно, что Татьяна в восторге от нового знакомого и не скрывает своего восхищения. Судя по выражению лица, Домашнева не собиралась упускать шикарный шанс и была намерена завести роман с красавчиком.

– Это с чего мы делаем такие скоропалительные выводы? Ты же человека первый раз видишь. Не стыдно быть такой злюкой? – поинтересовалась Татьяна.

– Да включи ты мозги! При такой внешности невозможно быть порядочным человеком. Ему бабы наверняка с четвертого класса на шею вешаются.

– Я бы тоже с удовольствием на такой шее повисла, – томно и мечтательно вздохнула Татьяна.

– А Ленчик? – язвительно парировала Алина.

– Ты о чем? – очень искренне удивилась Татьяна. – Какой Ленчик? Тоже мне вспомнила какого-то Ленчика, когда тут такие кадры нарисовались? Ленчик ту-ту, проехали со свистом, вчерашний день. Милое приключение – и не более того. Ленчик теперь месяца два после возвращения домой гулять и квасить будет без памяти. Я думаю, что он уже сейчас наши имена забыл. Ему нынче все бабы подряд красавицами из сказки кажутся. И потом, разве можно сравнить тухлого дембеля, у которого довольно невнятное будущее, с готовым красавцем, к тому же морским курсантом-пятикурсником? Тут и обсуждать нечего. Слушай, подруга, ты как знаешь, а я лично буду бороться за этого питерского Аполлона в морской форме изо всех сил. Я таких мужиков еще на своем пути не встречала. Зацепил он меня, ох зацепил.

Судя по тому, с каким нешуточным остервенением Татьяна накладывала макияж, Алина поняла, что та не шутит. Опять неприятно царапнуло где-то в груди, так, чуть-чуть, но довольно чувствительно. Не хватало еще, чтобы из-за случайной встречи с красивым мужиком испортились отношения с подругой.

Она принципиально не стала краситься. Еще чего, много чести. Да, нечего кривить душой, она только что испытала эмоциональный взрыв невиданной силы. С ней такого раньше никогда не случалось. Нельзя судить о человеке по его внешности. Тем более что для мужика красота скорее недостаток, чем достоинство. Он наверняка избалован женским вниманием и прекрасно знает себе цену. И потом, о чем напрасно страдать? Ты увидела человека десять минут назад, абсолютно ничего о нем не знаешь. Определенно, что у него есть любимая женщина, а может быть, и жена. Падать в обморок от внешности, совершенно не зная, какой у человека характер, что у него за душой, глупо и бесперспективно. Но как ни уговаривала себя девушка, какие доводы ни приводила, почему-то хотелось немедленно покинуть обе столицы разом и отправиться с викингом на край света без промедления. Мысли посещали дикие, хаотичные, неправильные.

На самом деле им очень повезло. Хозяйка двухкомнатной квартиры оказалась женщиной милой, приветливой и очень гостеприимной. Не успели они привести себя в порядок и оглядеться, как в дверь комнаты вежливо постучал безымянный красавец и пригласил девушек к столу. Он сообщил, что тетушка вернулась и ждет их с нетерпением. Отказываться от приглашения было бессмысленно, да и неприлично. Девушки не рассчитывали на такой сервис, им нужен был кров на некоторое время, возможность отдышаться после трудных походов, и не более того. Но при сложившихся обстоятельствах ни у одной из подруг не возникло желания отказаться от любезного приглашения. Хозяйкой квартиры оказалась женщина лет шестидесяти пяти, довольно приятной наружности. Простое русское лицо, доброжелательная улыбка, манера говорить негромким голосом, неторопливость в жестах располагали сразу. И имя у нее оказалось простое, незамысловатое – Людмила Викторовна. Красавец тоже представился, фамилия у него была самая обыкновенная – Воробьев, зато имя чудесное – Виталий.

Все выглядело как на параде. Накрытый стол уже ждал московских гостей. Гостеприимная хозяйка квартиры или что-то перепутала, или от рождения была дамой исключительной интеллигентности. Она отнеслась к подругам как к собственным дочерям, не больше и не меньше. Заботливо усадив девушек за стол, подкладывала попеременно каждой из путешественниц лучший кусок и наливала крепкий чай, с искренним интересом выспрашивала новости о своих московских то ли родственниках, то ли знакомых. С одной стороны, такое внимание чужого человека было крайне приятным, но, с другой стороны, приехали они в славный город несколько с другой целью. Потом, откровенно говоря, людей, давших питерский адрес, Алина не знала. Всю инициативу с проживанием в чужом городе Домашнева взяла на себя.