Ах, женщины! Одно платье – и целая новая жизнь!
TextКрасотка
Уже не первый раз Пиджак подглядывал за девочками из соседней секции. Все эти строгие и цветастые жакеты, блузы, блейзеры и безрукавки будили в нем странные чувства.
– Как бы я хотел висеть вооон там, рядом с этой прекрасной розовой с рюшечками красоткой!
Пиджак сглотнул. Когда он видел розовощекую, цветущую, кровь с молоком, атласную блузку, у него всегда случалось временное помутнение разума, и он ни о чем больше не мог думать, кроме как дотронуться до ее верхней, в тон ткани розовой пуговке с золотистым ободком.
– О, смотрите, вот этот пиджак точно подойдет! Давайте-ка примерим.
Пиджак очнулся. Его так быстро взяли за плечики и понесли в примерочную, что он даже мысленно не успел попрощаться со своей красоткой.
Размер пришелся в пору. Пиджак отнесли на кассу, завернули в красивую, пахнущую дорогим парфюмом бумагу и куда-то положили. «Наверное, в сумку. Отнесут в новый дом, – обреченно вздохнул Пиджак. – Больше я ее не увижу».
Если бы он умел плакать, то сейчас наверняка бы это сделал. По телевизору, который висел как раз напротив его секции, часто показывали мелодрамы, и Пиджак мог часами, не уставая, наблюдать, как герои на экране плачут, смеются, кричат, рыдают, бьют друг друга кулаками, потом бурно мирятся и отправляются спать.
Он представлял свою розовую красотку! Миллион раз в своем воображении он брал ее под руку – и заметьте, элегантно брал! он мысленно отточил каждое свое движение до совершенства, – учтиво склонял перед ней голову:
– Позвольте, мадам! – и медленно вел к широкой лестнице, покрытой ковром.
Красотка жеманилась, делала губы бантиком, закатывала глаза. Со стороны это выглядело не ахти как презентабельно, чопорные дамы высокомерно кривились: «Фи, это пошло!» – но Пиджак летел. Парил! Ему ничего больше не было нужно. Это был предел его мечтаний, и плевал он на этот этикет и манеры.
Чувствовать ее руку в своей руке, ощущать горячую пульсирующую плоть, наслаждаться терпким запахом незнакомых, но таких желанных духов – не это ли высшее блаженство для мужчины, обреченного на одиночество?
Бумага зашелестела. «Прибыли», – снова вздохнул Пиджак.
– Вить, повесь его в гардеробной, не ровен час, помнется, а заказывать утюжку на дом нет времени!
Женский голос затихал за дверью. Над головой неприятно звякнул металл. Дверь захлопнулась. Пиджак снова погрузился в темноту.
«Зачем я живу? Неужели лишь для того, чтобы в час N вывести на сцену этого пузатого мужика, чтобы ему минуту громко похлопали в ладоши и потом снова забыли, переключившись на себя?»
Пиджак постарался уснуть. Он не знал, кто находится рядом с ним, по левую и по правую руку, и от этого было вдвойне неуютно.
Как ни странно, уснул все же быстро. За стеной тикали старинные часы, и их звон напоминал ему дом детства. Тогда еще они жили дружной семьей: мама, папа, пару братьев и сестренка Адель. Она звонко смеялась, и ее смех сливался со звоном часов. Пиджак мог бесконечно слушать, как она смеется.
«Красотка… Как ты там сейчас? Одна, без меня…»
Пиджак вдруг словил себя на мысли: так вот кого она мне напоминает! Сестру! Прекрасную Адель.
Часы пробили шесть раз.
– Утро или вечер?
Дверь гардеробной широко распахнулась. Женская рука схватила плечики с Пиджаком.
– Вить, ну давай уже иди, опоздаем.
Пиджак не отрывая глаз смотрел на хозяйку. В горле перехватило. На ней была одета та самая розовощекая блуза. Его Красотка!
Она удивленно смотрела на него.
– Вот так встреча! – с придыханием шепнул Пиджак. Сердце колотилось.
Она улыбнулась и подмигнула.
«Мечты сбываются, – невнятно зашептал он сам себе. – Но порой совсем не так, как мы того ждем».
И воображение унесло его на светский бал, где они вдвоем – он, Пиджак, и его розовощекая Красотка – танцуют невероятно красивое танго любви.
Как Цыпочка хотела летать научиться
Маленький цыпленок Цыпочка стояла у окошка и с грустью смотрела на небо, по которому пролетала стая диких птиц.
– Мамочка, а почему у меня крылышки есть, а летать я не могу? – спросила Цыпочка у своей мамы, суетившейся у печки пестрой курицы Рябухи.
– Вот еще чего выдумала! – рассмеялась хохлатка, ловко маневрируя между горшками в печи и кастрюлями на плите. – Ты ж еще совсем малютка. Одно название – крылья. А ни пера, ни силы не имеют. Вот подрастешь чуток – и полетишь! А как же, конечно полетишь! – и курица снова вернулась к своему хозяйству. Дело нешуточное, надо было накормить целых 20 ртов. Да еще и Петух скоро обещал пожаловать. А ему поди не угоди – ох, раскричится-раскукарекается, шуму наделает, всем настроение испортит.
Цыпочка замолчала и приготовилась ждать. Она ждала целую неделю, длинную-предлинную неделю! Каждый день просыпалась и бегом к зеркалу – смотреть, не изменились ли ее крылышки. И крылышки действительно менялись: с каждым днем на них появлялось все больше перышек, и через неделю Цыпочка с горделивым самодовольством рассматривала в зеркале вполне приличные, почти как у мамы, крылья.
Но очередная прогулка на свежем воздухе ее разочаровала: взлететь Цыпочке так и не удалось. С обидой она прибежала к Рябухе и гневно прокричала:
– Ты же обещала, что я взлечу, как только перья отрастут!
Мама приобняла свою разгневанную дочурку и ласково прошептала:
– Ну так для полета не только ж крылья нужны! А смотри, у тебя и спинка, и ножки голенькие. Еще подождать надо, дорогая!
Цыпочка все еще дулась, но в душе она почти уже оттаяла. Снова побрела к окошку и снова приготовилась ждать. Прошло еще две недели. Теперь в зеркале Цыпочка видела вполне взрослую оформившуюся курицу, со всеми необходимыми, по ее мнению, для полета деталями. Крепкие, покрытые жесткими перьями крылья. Спина и ноги тоже уже не светились голой кожей, а имели надежное оперение. В глазах появилось что-то серьезное и решительное, а былое лихачество полностью ушло.
«Теперь я точно готова!» – подумала про себя Цыпочка и отправилась на взлетную полосу. Так она называла задний двор, на котором можно было со всей силы разбежаться, не рискуя удариться о ведра или бочки.
Но полета не получилось и в этот раз. Ножки Цыпочки буквально на пару секунд оторвались от земли, но как ни махала крыльями молодая курица, подняться в воздух ей так и не удалось.
Горько плача, Цыпочка вернулась в дом. Мама все сразу поняла без слов. Она, как и раньше, обняла повзрослевшую дочь и долго-долго гладила ее по топорщившимся на голове перышкам.
И только когда рыдания немного утихли, мама Рябуха тихо проговорила:
– Понимаешь, Цыпочка, не все птицы могут летать… Хоть у них и есть крылья!
– Но как же ты можешь так жить, зная, что никогда не полетишь, мама! —закричала Цыпочка, вырвавшись из маминых объятий.
Мама ласково взглянула на дочку и кротко улыбнулась:
– А ведь я всё-таки летала, доченька! – глаза у Рябухи засветились и словно тысячи лучиков полились из них.
– Как это? – опешила Цыпочка.
– Да-да, не удивляйся, доча!
– Расскажи-расскажи мне подробно, как это было! – Цыпочка схватила маму за крылья и затрясла их от нетерпения.
– О, это было давно, но я до сих пор помню то мгновение! Это случилось, когда к нам во двор зашел твой будущий папа. Стоило мне только разочек его увидеть – и всё! Разом закружилась голова, весь мир закружился под ногами и… я полетела! Нет, мы вместе полетели – я и твой папа! Это называется любовь, дочка! – и мама Рябуха пустила слезу. Цыпочка тоже заплакала, и так, плача от радости и еще каких-то неведомых переполнявших их чувств, они стояли долго-долго, обнявшись и поглаживая друг друга по перышкам.
– Мам, а часто ты так… летала? – спустя какое-то время спросила Цыпочка, заглядывая в глаза Рябухе.
Мама смущенно засмеялась:
– О, милая, а вот сколько у тебя братиков и сестричек, столько и летала! И кстати… буквально неделю назад снова… И это было незабываемо!
Цыпочка подпрыгнула на месте и захлопала в ладоши, совсем как в детстве:
– Так, значит, у меня снова скоро будет братик или сестричка?!
– Похоже на то! – мама Рябуха улыбалась и прямо на глазах молодела.
– Какая же ты красивая, мамочка! – восхитилась Цыпочка. – А я тоже когда-нибудь полечу?
– Обязательно, доченька, обязательно полетишь!
Вдвоем, мама и дочка, они стали у окошка и с ожиданием устремили взгляды вдаль – туда, откуда приходит любовь и даже нелетающие куры отправляются в полет.