ГЛАВА 16
– Вы не замерзли? С вами все в порядке? – Незнакомая девушка хлопала Джастина по плечу.
– Кто вы? Со мной все в порядке. – Мужчина не понимал, что происходит.
– Вы выглядите совсем потерянным.
– Я устал, сел передохнуть и, кажется, заснул. Такое со мной впервые.
– Ночи холодные, берегите себя.
– Надо же, уже ночь! Вот это я отключился!
Девушка скрылась в темноте, не дождавшись ответа. Джастин отряхнул рукава старой куртки и надел на плечи рюкзак. Его, по счастливой случайности, никто не украл за то время, пока он спал.
Идти домой совсем не хотелось. Он остался сидеть, наблюдая за чужими жизнями. В незнакомых глазах Джастин искал смысл, который не мог найти внутри себя. Одни торопились домой, другие шли на свидание, а третьи веселились, отмечая долгожданное расставание. Сидя на лавочке, он замечал незримое течение жизни. В любой момент можно остановиться и сделать выбор, если понимаешь свои желания. Для него это было самым сложным. Холод совсем не чувствовался.
Квартира, которую он купил, была в самом центре города. Нелюбовь к скоплению людей и шум от дороги не стали помехой. Жилье было комфортным и небольшим, и это его устраивало. Когда Люк рассказывал о строительстве дома, Джастин заразился этой идеей, но потом что-то стало его останавливать – сначала отсутствие времени, а потом и желания. В своих фантазиях он наделял это место сакральным смыслом, но, стоя на земле и держа в руках первый кирпич, понял, что ему нечем заполнить будущее строение.
Было страшно возвращаться туда, где все осталось как и прежде, до твоего отъезда. В раковине стояла грязная кружка с кофе, а на столе лежала балластом пыль. Чтобы избежать одиночества, он даже думал завести домработницу, но в этом не было никакого смысла – большую часть времени он проводил в отъезде.
Потребность в чувствах каждый раз возрастала, но искусственно взрастить в себе эти эмоции оказалось непосильной задачей. Он нередко общался и проводил время с женщинами, они были милы и прекрасны, но имели единственный недостаток, с которым он не мог смириться – отсутствие всяческих чувств. За все это время ни одной из них не удалось занять и маленького клочка в его сердце.
После серии тщетных попыток себя заставить Джастин решил, что одиночество – это его призвание. Первый раз он усомнился в этом несколько дней назад, глядя на Люка. Он казался счастливым – у него была большая семья. Однако после недавних событий мужчина задумался – настоящее это счастье или всего лишь маска для окружающих, чтобы поддерживать статус, который был так важен для Люка.
Он вспомнил о Чарли и улыбнулся. В этом мальчишке было много жизни. Он был другим человеком, и едва ли ему удастся достигнуть такого же уровня безразличия, как желания близости.
Дойдя до дома, Джастин поднялся на второй этаж. Все осталось по-прежнему, и даже замок был повернут ровно на столько же градусов. Ничего не изменилось здесь с момента его отъезда. С соседями на этаже он неплохо общался, хоть они и не были слишком близки.
Глядя на коврик перед дверью, он снова вспомнил Люка – наверняка, его ковер идеально чист и аккуратно сложен. Долго размышлять на эту тему совсем не хотелось, и он снова переключился на стену и дверь. В детстве один хулиган написал на их двери неприличные фразы, и когда отец это увидел, он так сильно разозлился, что этот момент навсегда врезался в память мальчика. И сейчас, возвращаясь домой, Джастин каждый раз вздрагивал, смотря на стену и боясь обнаружить там чужой почерк. Нужно избавиться от этих воспоминаний и вытравить из памяти любым способом.
Он искал ключи, но не мог найти. Рюкзак был небольшим, но забит полностью. В такой поздний час больше всего не хотелось обращаться за помощью, но выбора не было. В прошлом году у него украли все вещи, и мужчина дал себе слово позаботиться о сохранности самого важного. Первым делом он сделал дубликаты ключей и оставил одну связку соседу. Не оставалось ничего, кроме как постучать.
Джастин постучал: сначала легонько, а потом со всей силы.
– Джастин! Кого я вижу! – Хозяин квартиры, молодой парень, расплылся в улыбке. – Эй, сделайте там потише. Я ничего не слышу! – крикнул он вглубь квартиры.
– Я не займу много времени.
– Мы тут с друзьями решили повеселиться, надеюсь, не сильно тебе помешали? И куда это ты собрался?
Он знал, что никто не замечает его присутствия и не следит за положением его дел, но фраза соседа вывела из себя – неужели он не заметил, что в квартире уже давно никто не появлялся. Джастин перевел разговор в шутку, чтобы снять напряжение.
– Хочу зайти в квартиру, но не могу найти ключи. – Мужчина почесал затылок – Помнишь, оставлял тебе связку? Будь другом – поищи.
Конечно, в слово «друг» он вкладывал совершенно иной смысл, но решил воспользоваться старым советом и разговаривал с собеседником на понятном ему языке. Для соседа слово «друг» было таким же легким, как шум ветра, и ни к чему не обязывало.
– Я мигом! А ты проходи, у нас тут море пива! Мать моего друга нашла отличную работенку, и теперь так будет всегда.
– Спасибо, я подожду здесь.
– Ну, как знаешь! Я быстро.
Мужчина захлопнул дверь перед носом и провалился вглубь в квартиры. Музыки по-прежнему не было слышно. Ему даже стало казаться, что он оглох, но сейчас выбежит соседка справа и начнет ругаться. Она не переносила громких звуков – они действовали на нее так же раздражающе, как аллергия, появившаяся сразу после развода с мужем, который любил слушать музыку, а потом ушел к молоденькой гитаристке. А соседка живет одна уже много лет. Джастин не успел прийти в себя, как дверь широко открылась и стало видно, что происходит внутри.
– Вот, друг, держи свои ключи. Я не ошибся?
– Спасибо! Точно мои.
– Я так и подумал, у меня этих связок целая куча валяется, но твоя отличается от остальных. – Парень расплылся в улыбке.
– Но мои ключи самые обычные, чем же они отличаются?
– В том все и дело! Скажу тебе по секрету, что обычных ключей нет ни у кого, кроме тебя.
Джастин взял ключи, но заходить внутрь по-прежнему не хотелось. Очередное дежавю – он уже стоял перед этой дверью с этим же рюкзаком за плечами. Что изменилось за это время? Раньше мужчина думал, что, возвращаясь каждый раз из поездки, он будет чувствовать себя обновленным, но из года в год ничего не менялось. Течение жизни было похожим на монотонную песню – кто-то включил ее и, забыв, ушел навсегда.
Он даже завел дневник, чтобы было кому рассказывать о своих чувствах. Дневник напоминал о ситуациях, которые Джастин переживал, и эмоциях, которые много значили в прошлом. В нем он писал не только о себе – там была вся его жизнь, включая заметки о друзьях и товарищах. Мужчина делал запись всякий раз, когда нужно было выговориться, а рядом никого не было, и он не знал – появится ли вообще.
За годы мужчина научился находить интерес внутри себя самого и часто уходил от реальности, погружаясь полностью в свои мысли. Он был на своей волне, и она уносила туда, где тишина и покой, беспечность и невесомость. Опьяненный чувством усталости, Джастин зашел внутрь и моментально заснул, очнувшись лишь через несколько часов с ощущением нереальности всего происходящего.
Он подошел к окну – ночной город сверкал огнями. Все замерло, как будто маг наложил тугие чары и запретил шевелиться всему живому. Спать больше не хотелось – то ли от переизбытка эмоций, то ли из-за полного их отсутствия. Нужно было разрушить молчание, и Джастин вышел на улицу.
На ступеньках перед домом ему встретился мальчишка – он не знал его имени, но уже видел прежде. У паренька были густые черные волосы и белая, как снег, майка. Ему хотелось поговорить, и неважно, кто станет его собеседником.
– Не помешаю?
Мальчик молчал.
– Ты что-то натворил, и тебя не пускают домой?
Ответа по-прежнему не было.
– Мы не знакомы, – меня зовут Джастин, я – твой сосед сверху. Не пугайся, что раньше меня не встречал, я живу здесь всего второй год.
– Что ты от меня хочешь? Проваливай!
– Я думал, тебе нужна помощь, но уже вижу, что ты просто не в настроении. Если тебе станет легче, то сегодня и не мой день тоже.
– Знаешь, сколько времени я ждал этого дня? Отец никогда меня не поймет. Сейчас я должен быть на вечеринке, а сижу здесь с тобой. Да кто ты такой, чтобы я тебе что-то рассказывал?
– Ты что, забыл? Я же сказал – твой сосед сверху. Ты мог не видеть меня раньше, я редко здесь появляюсь.
– Наверно, пропадаешь ночами у своей подружки. – Мальчик скривился.
– Этот вариант мне нравится, но ты не угадал.
– Мне очень нужно уйти, она не будет ждать долго! Сколько сейчас времени?
– Половина второго. – Мужчина посмотрел на часы.
– Если что, ты меня не видел.
Он выскользнул из калитки и побежал со всех ног в сторону центра.
Джастин задумался над тем, что заставляет людей испытывать чувства и делать глупости, рискуя собственной жизнью и безопасностью. Сам он уже не способен пойти на поводу у эмоций, для этого нужно нарушить многолетние законы и принципы.
Он поднял голову вверх и уставился на небо в поиске знакомых созвездий. Джастин много знал о созвездиях – этому его научила Лейла – девушка из прошлого. Их роман был ярким и молниеносным и навсегда отпечатался в памяти, оставив въедливые следы, стереть которые оказалось невозможно. Ей единственной за все эти годы удалось разбудить в нем поистине волшебные чувства. Вот только продолжалось это недолго – Лейла исчезла, как ветер, а он все еще чувствовал ее прикосновения каждый раз, когда морской бриз ложился на плечи.
Когда она исчезла, мужчине казалось, что вот-вот – и он услышит ее голос или увидит ее силуэт в толпе других женщин. Глядя на этого мальчика, он вспомнил себя, и ему снова захотелось испытать сильные эмоции и оказаться во власти чувств. Позволить себе это было слишком опасно.
После нескольких неудачных попыток завести новые знакомства Джастин потерял всяческую надежду. Случайные связи лишь только добавляли разочарования. Чарли бы мог позавидовать его стойкости, а он завидовал его умению так остро переживать все происходящее.
Стало холодно, и мужчина поднялся наверх. Ледяной воздух отрезвлял, отгоняя сон и возвращая к реальности. Нужно было придумать занятие, чтобы окончательно не сойти с ума от одиночества.
Поднявшись на второй этаж, мужчина еще раз прислушался, но так и не услышал музыку в соседней квартире. Гости давно разошлись или слились воедино на белоснежном диване. Он забыл закрыть дверь и, дернув за ручку, оказался в квартире. На стене висел календарь, и, глядя на него, мужчина ужаснулся, сколько впереди дней, которые нечем заполнить. Время можно было измерить походами в бар, прогулками по парку, чтением книг или сном, но все это успело надоесть и наскучить. Он ударил кулаком по столу, и звук отозвался эхом в полупустой квартире.
Когда Джастин сюда переехал, то даже сделал ремонт, обратившись за помощью к старым друзьям. Это далось ему нелегко – он не умел просить и каждый раз, когда была такая необходимость, испытывал стеснение и отвращение к самому себе. Это пошло из детства: мать с отцом вечно твердили, что просить – стыдно и нужно иметь гордость, чтобы до этого не опуститься.
В первые месяцы после покупки квартиры мужчина был вдохновлен и хотел сделать здесь все именно так, как давно мечтал. Со знакомым художником они договорились расписать одну из стен, украсив ее портретом любимых музыкантов, но осуществить задуманное так и не удалось – интерес пропал так же стремительно, как появился.
Джастин вышел на балкон и закурил. Звезды все так же были на месте, как будто несли караул, за нарушение которого последует серьезное наказание. Он часто думал о космосе и других планетах, параллельных вселенных и тайных мирах.
Небо всегда напоминало о Лейле, и всякий раз, когда он смотрел на синее полотнище, усыпанное звездами, то представлял ее, сидящую на другой планете и смотрящую оттуда на него. Созвездие Большой Медведицы было ее любимым – Лейла часто о нем говорила без всякой на то причины.
Они могли разговаривать часами и, встретившись сейчас, не растерялись бы и начали с того же самого места, как будто не расставались. Время, проведенное с ней, стало единственно важной частью его жизни, а все остальное – дремало ленивыми спутниками. Он потерял самый ценный в жизни подарок и продолжал корить себя за этот проступок. Мужчина мог отдать многое за возможность повернуть время вспять. Он бы стал более внимательным и не позволил себе совершить такую оплошность.
Вокруг Джастина всегда было много женщин – он был честен с ними и ничего не обещал, хотя мог позволить себе все, что угодно. Одни называли это мудростью, другие же называли его глупцом. Вердикт, что с ним «что-то не так», давно перестал беспокоить.
Он уснул прямо в одежде. От сильного ветра окно распахнулось во всю ширину, и листы дневника колыхались, отзываясь прерывистым шепотом.
Сон продолжался недолго, в дверь начали долбить кулаками. Солнце еще не встало, и за окном было темно. Подниматься совсем не хотелось, Джастин крикнул, чтобы узнать, кого принесло в такой час, но ответа не поступило. С каждой минутой стук лишь усиливался, ничего не оставалось, как встать и открыть дверь.
– Кто там? – мужчина еще раз спросил, прежде чем впустить кого бы то ни было.
– Откройте, пожалуйста. Мы только что разговаривали. Вы курили, а я сидел рядом.
Джастин вспомнил мальчика, сидевшего внизу, значит, это все ему не приснилось. Он убежал от него на встречу к своей возлюбленной. С тех пор, как они расстались, парень успел измениться – глаза налились красным, а руки были сжаты в кулаки. Волосы лежали так, как будто кто-то погладил его по макушке, как маленького щенка.
– Что-то случилось?
– Я разочаровался в любви.
– Для этого тебе хватило и пары часов? – впервые за вечер Джастин улыбнулся.
– Она выбрала другого! Это потому что он сильный и красивый, а его отец будет возить ее в школу, и ей больше не придется ходить пешком. Она сказала, что он – настоящий мужчина, а я – всего лишь глупый мальчишка. Как такое могло случиться? Я опоздал всего на полчаса, а он был уже там и занял мое место.
– Знаешь, что я тебе скажу? Все гораздо проще: она тебе не нужна, а ей не нужен ты. Можно злиться сколько угодно, этим ты не заставишь ее вернуться. И вообще, для начала – поправь прическу.
– Но почему? Почему она выбрала его? – К глазам парня начали подступать слезы.
– Ты же сам только что мне сказал, что у него богатый отец, а она не любит ходить пешком. Знаешь, что самое главное?
– Что?
– Не сравнивать себя с другими людьми. Тебе не нужно с ним соревноваться, к ее решению он совсем непричастен.
– Я зол! Я так сильно зол, что готов разбить все что угодно!
– Тогда тебе нужно к моему другу Чарли – один раз он так разозлился, что даже опрокинул бокал.
Мальчик ударил кулаком по двери.
– Запомни главное: она сделала такой выбор не потому, что ты хуже, а потому, что ей нужен не ты. Не пытайся понять мысли других людей – так ты себя обесценишь.
– Не знаю, понял ли я все, о чем вы говорите, но сейчас мне нужно вернуться домой, пока никто не заметил моего отсутствия.
– Родители будут ругаться?
– Это уж точно! Будьте уверены, вы услышите, если я допущу хоть одну ошибку.
– Тогда беги, скоро начнет светать.
Он побежал вниз и, закинув одну ногу на перила, скатился – это у него хорошо получалось. Мужчина был уверен – с ним все будет хорошо, в отличие от Чарли, у него нет склонности к застреванию.
Ночь выдалась беспокойной: он почти не спал и был обессилен. Утром ничего не изменится – дни будут повторять друг друга один за другим. Тишина и спокойствие, мелодичность и легкость маскировали под собой одиночество и разочарование. Джастин хотел выплеснуть все чувства наружу: чаша терпения была полной, и скоро из нее начнут вырываться все накопившиеся за эти годы эмоции, образуя сильнейший торнадо. Он с бешеной скоростью начнет разрушать города, не оставляя места ни для чего живого. Эмоции вырывались из заточения стен дневника, прорвав дамбу, которую он оберегал все это время.
ГЛАВА 17
Даниэль переворачивал страницу за страницей и жадно впитывал написанное. Многое было для него непонятным, но он обладал удивительной способностью улавливать настроение.
Он прятался здесь от Люси и от мира, в который она хотела их утащить. Там было сыро и темно, как в пасти у аллигатора. Больше всего на свете этой женщине хотелось проникнуть в их дом и пустить корни как можно глубже, пока они готовят на кухне завтрак. Их отношения с Миллером были похожи на игру в пинг-понг: он был вынужден отбиваться, а она не давала передохнуть ни минуты и начинала новый раунд.
Даниэль чувствовал себя виноватым: если бы не он, Миллер бы ни за что не стал с ней общаться. У Люси не было детей, и она тренировалась на Даниэле. Она хотела, чтобы он сразу перешел прямо к ней в руки – это избавило бы ее от кучи проблем. Ей было важно ощущать свою целостность и полноту, а по меркам современного общества муж и ребенок для этого были необходимы.
Мальчик не позволял этим мыслям надолго задерживаться в своей голове. От отца он чувствовал неподдельную любовь и заботу: эти чувства не выражались в словах, но согревали внутри. Даниэль верил ему и отвечал тем же. Они словно прилетели с разных планет и случайно здесь встретившись, сумели принять друг друга. Принятие было одной из главных составляющих их отношений.
Даниэль не знал, который сейчас час и сколько времени прошло с тех пор, как он прибежал сюда, но уходить все еще не хотелось. Он знал – отец все поймет, и, оттащив плед поближе к воде, начал читать новую главу своей книги.
С недавнего времени в тайном месте появилось много птиц. Мальчику понравилось с ними общаться – они понимали друг друга. Он нарочно не читал умных книжек, потому что знал – в научной литературе нет никакой правды. Там не написано, что с птицами можно разговаривать и делиться интересными новостями. У него даже появилась мечта – написать книгу о том, какие они – настоящие птицы. Люди бы ему не поверили и твердили: «Какой чудак!», но Даниэль не обращает внимания на людей, живущих только в своем мире. Они неинтересные и не хотят выходить за рамки привычного. Если все время сидеть и смотреть в одну точку – станет скучно, нужно учиться смотреть по сторонам – там происходит много всего интересного. Узнавать новости от птиц, а не из первых полос новостных газет – странно, но странности делают черно-белую картинку цветной.
Около большого дерева по-прежнему не было видно чужих следов. Он так волновался, что забыл проверить с самого начала.
День был полон событий: день рождения отца, первый серьезный подарок и первый побег из дома, к которому даже не пришлось готовиться. Солнце висело огромным огненным шаром – домой можно было не торопиться.
Больше всего на свете прямо сейчас он хотел узнать, понравился ли отцу подарок и понял ли он, почему сын выбрал именно такой. Ритуал с губкой был нужен ему для каких-то свершений.
Заметив в воде круглый камень, похожий на мяч, Даниэль вспомнил о своих друзьях и задумался над тем, чем они сейчас занимаются – гоняют во дворе мяч или придумывают новую игру, которая будет ему неинтересна. Мальчик был счастлив, что сидел здесь, а не делал вид, что ему что-то нравится, когда на самом деле было противным. Друзья понимали его эмоции по выражению лица, но все равно придумали специальный шифр. За это он был очень им благодарен.
Прочитав книгу на треть, Даниэль был расстроен и даже замедлил темп, пропуская все через себя насквозь и растворяясь в моменте.
*****
– Простите, пожалуйста, простите меня – я не думала, что Даниэль так остро отреагирует на одно мое замечание, – суетилась Люси. – Дети постоянно разбрасывают вещи по дому, нужно приучать их к порядку с самого детства.
– Люси, я думаю вам лучше пойти домой. Спасибо, что заглянули, но мне нужно искать Даниэля, и я не могу уделить вам достаточно времени.
– Я совсем не знала, что он такой чувствительная мальчик. «Какая-то грязная губка! Стоило ли ради нее портить такой замечательный день», – подумала про себя Люси, не сумев произнести вслух.
– Не расстраивайтесь, Люси, это наши дела, мы сами во всем разберемся. В конце концов, Даниэль уже взрослый, и если что-то его сильно расстроило, мы выясним эту причину. А вы идите домой, да не думайте об этом всерьез.
– Как скажете, ох, надеюсь, все обойдется!
Люси вышла из дома, захлопнув дверь изо всей силы. Было уже неважно, сделала она это специально или виной всему стал ветер, поднявшийся еще с ночи.
Миллер сел на диван и задумался о побеге Даниэля, раньше он никогда не уходил из дома без предупреждения. Просидев неподвижно несколько минут, он достал коробку с губкой и вытащил оттуда листок с запиской.
Дорогой папа!
Это мой первый подарок на твой день рождения. Он не очень интересный, но, должно быть, очень нужный для тебя. Я давно заметил – твоя губка для обуви совсем испортилась, скоро ей нельзя будет пользоваться. Я купил тебе новую. С твоим днем рождения. Даниэль.
Когда Миллер дочитал до конца, все мышцы на его теле в один момент сжались. Он и представить себе не мог, что Даниэль замечает такие мелочи. Губкой для обуви отец пользовался нечасто – дни можно было пересчитать по пальцам, и в его голове не укладывалось, как на это можно было обратить внимание.
Для того чтобы с точностью подмечать детали, нужно чувствовать другого человека. Миллер знал о способностях Даниэля, и некоторые из них отца удивляли, но он и представить себе не мог, насколько глубоки могут быть чувства сына. Миллер был взволнован так сильно, что ему самому захотелось бежать. Это были живые и неподдельные эмоции, в них была бешеная энергия и интерес. Он не будет жалеть, когда чувства иссякнут, оставив после себя опустошение.
Слова не нужны, если есть тот, кто понимает тебя без слов. Они с сыном тонко чувствовали друг друга, и их общение происходило на ином, никому неизвестном уровне. Вход туда был скрыт от глаз посторонних. Если между людьми нет связи, то как ни старайся, настанет день, и все упрется в тотальное раздражение и жесточайшую диктатуру.
Миллер переживал, что не может передать Даниэлю всю благодарность, которую он испытывает. Мужчина получил то, чего ему не хватало все это время – любовь и способность видеть насквозь. У любви нет единого языка, но есть множество способов выражения.
Казалось, отец должен бежать без оглядки и искать, куда пропал сын, не причинил ли он себе вред в таком состоянии, расстроившись из-за неудавшегося подарка, который на самом деле оказался самым удачным. Но Миллер был спокоен. В течение жизни лишь немногим удалось завоевать его доверие, но все они до сих пор живут в памяти, и каждый занимает место, отведенное только ему. Отец был уверен в своем ребенке.
В голове крутились мысли о Люси. Он знал, но боялся признаться, что поддерживал с ней связь только из-за сына, но сегодня окончательно понял – Даниэль не нуждается в этом общении. Нужно сказать об этом Люси, это наполняет чувством вины и стыда.
Миллер приходил к ней растерянный и заблудившийся, пытаясь найти покой, и один раз даже начистил до блеска свои ботинки, но и это не помогло. Еще не придумали эликсира, который сможет пробудить в нем чувства к Люси, им так и не удастся увидеть свет и вырваться наружу. Мужчина чувствовал себя спокойно после принятого решения. Все тщетные попытки ответить взаимностью были подобны лабиринту, из которого нет выхода. Он и рад бы в нем потеряться, но каждый раз находил выход, и все повторялось по кругу. Сколько бы раз Миллер ни пытался – ничего не заставляло его там остаться.
Нужно было дождаться Даниэля. Отец знал – он пошел в тайное место, восстанавливать покой и читать любимые книги. Мешать ему было излишним. В доме не оказалось рюкзака, в котором находилась вся жизнь мальчика, как и не было стопки книг, стоявших на окне, и пледа темного цвета. На всякий случай Миллер выглянул в окно и посмотрел на ту часть парка, где ребята играют в мяч. Даниэля среди них не было.
*****
Возвращаться домой совсем не хотелось, но, дочитав главу до конца, Даниэль боялся скорейшего завершения книги. Мысли об этом его расстраивали, да и солнце начинало садиться – нужно было двигаться в сторону дома. Он бы мог достать фонарик, но это напоминало их вечера с отцом и отзывалось грустью.
Каждый раз, отправляясь на природу или в парк, отец и сын ждали, пока стемнеет, чтобы полюбоваться на звезды. Уже давно они выбрали себе по одной и дали им имена, а встречая их на небе, всякий раз загадывали желание. После этого они доставали фонарик, читали одну главу из любимых книг и возвращались домой. Если же ночь выдавалась теплой, засыпали прямо там. Ночью здесь было безопасно.
Даниэль убежал из дома, но не чувствовал беспокойства и не переживал о своем поступке. Он был уверен, что может провести здесь столько времени, сколько потребуется. Главное – уйти до заката, встречать его одному совсем не хотелось. Каждый закат, как рубеж, и ему было страшно через него переходить без поддержки отца.
Миллер с самого детства готовил Даниэля к взрослой жизни. Он часами разговаривал с ним и рассказывал о том, каково это – быть другим. Из всего этого он запомнил самое главное: сила заключается не в том, чтобы оказаться в большинстве, а в том, чтобы оставаться собой среди большинства. Эта фраза нравилась ему больше всего. Он находился в самом начале пути, но точно знал, его путь – верный, ведь рядом с ним главный союзник – отец.
С каждой минутой все сильнее хотелось домой. Даниэль начал собирать рюкзак, как вдруг вспомнил, что Люси может быть все еще там. Это вызывало страх и тревогу. Солнце начинало садиться, и не оставалось времени для раздумываний. Он был уверен – отец не допустит ее присутствия. Мальчик знал, как сильно он старается создать комфортные условия для их жизни. Кроме Люси, женщин в их окружении не было, но этот опыт общения оказался противоположным тому, чего хотел добиться отец.
Даниэль видел, как общаются дети в школе со своими матерями, и у него не возникало ни ощущения зависти, ни печали. Он не чувствовал себя брошенным и обделенным, наоборот, он ощущал себя особенным и способным принимать все с ним происходящее. Может, он был наделен никому неизвестным даром, который проявлялся в постоянных отличиях от других. Если бы не Миллер, учивший с детства принимать самого себя таким, какой ты есть, мальчик бы страдал от комплексов и собственного несовершенства. Ему удалось доказать Даниэлю, что кроме известных добра и зла, красоты и уродства есть много других оттенков. Нужно учиться видеть глубину, не растрачивая себя на поиски идеала.
Перед уходом Даниэль еще раз заглянул внутрь дерева – там по-прежнему ничего не было. После неудавшейся попытки здесь кого-нибудь обнаружить разочарование не отпускало, но он успокаивал себя тем, что этот «кто-то» мог оказаться кем угодно и даже самым неприятным в городе человеком, задирой или грубияном. Но если же он хороший, то интересно, как бы его звали, сколько бы ему было лет и какие увлечения он считал своими любимыми. Фантазия разыгралась, ее было уже не остановить.
*****
Миллер знал, как сильно Даниэль любит их домашние посиделки. День рождения был все еще не отпразднован, и отец решил подготовиться к вечерней трапезе. Раньше вопросами приготовления пищи занималась Люси, и, надо признать, что теперь придется обходиться без ее помощи.
Нашлись бы и те, кто его осудил, ведь принимать помощь и не давать надежду – это невежество, но он считал по-другому. Миллер был бы рад, если бы чудо-пирог совершил чудо, заставив его испытать иные чувства к Люси, помимо благодарности. В конце концов, благодарность – светлое чувство, на нем можно построить и нечто большое, но он был плохим учеником и не усвоил этот урок.
С годами мужчине стало казаться, что он уже использовал все ресурсы и утратил способность чувствовать. Запалы, данные с рождения, оказались истрачены, а новых ему не положено. Там, где у кошек имелось семь жизней, у него было одно право на любовь. И чтобы окончательно не потерять связь с самыми яркими эмоциями в своей жизни, он заморозил их и остался с ними в далеком прошлом. Он отпустил ее, словно птицу, не оставив в руках ни единого перышка, чтобы не было возможности ее найти.
В обреченности этой любви Миллер смог признаться себе только сейчас. Все предыдущее десятилетие он был уверен в обратном и считал, что сумел обмануть чувства и вырваться из их плена. Тогда он не знал цену этой уверенности, она оказалась слишком высокой и измерялась отсутствием кого бы то ни было рядом. Мужчина отказался от всего, однажды потеряв все, в надежде со временем стать свободным от чувств и привязанностей.
На улице стало темнеть, а Даниэля все еще не было. Миллер дважды подходил к окну в поисках знакомого силуэта. Отец бы сразу его узнал – походка мальчика была необычной, он выделялся среди толпы. Несмотря на эти особенности, сын с удовольствием играл в подвижные игры, где требовались ловкость и мастерство. С самого детства он был наделен множеством талантов – мальчик мог в уме решать самые сложные арифметические примеры и логические задачи, но больше всего ему нравилось общаться с животными, каким-то странным образом они прекрасно его понимали. Он мог выбрать любое из увлечений, чтобы раскрыться в нем глубже. Даниэль это чувствовал и был уверен – настанет время, и он сделает выбор, а сейчас ему было важно ощущать защиту со стороны взрослого, которому он доверяет.
По привычке Миллер посмотрел на окно Люси и заметил, что в нем не горит свет. Наверняка она ушла обсуждать все случившееся за день со своими немногочисленными подругами. Ее местонахождение – больше не его дело, Люси – взрослая женщина и вольна распоряжаться своей жизнью как хочет. Если однажды ей понадобится помощь, Миллер откроет ей дверь, но это точно не станет шансом, который в одну минуту превратится в воздух.
По непонятной ему причине любое проявление сострадания и поддержки воспринимались Люси как жест с намеком на сближение. Из-за этого Миллер даже перестал заводить разговоры с женщинами – все они так и норовили прорваться в их дом. Он был уверен – после единственного такого визита будет невозможно выгнать ни одну из них, и каждая станет считать себя полноправной хозяйкой. Одиноких женщин здесь было много.
Он вышел за дверь и закурил.
*****
Даниэль боялся встретить закат в одиночестве, отчего бежал изо всех сил, запинаясь о корни деревьев. Стоял полный штиль, ветра было не слышно, в воздухе пахло дождем и мокрой травой. Мальчик вдыхал полной грудью свежесть и хотел остановиться, чтобы сделать еще один вдох, но нельзя было терять ни минуты. Сегодня, в день рождения своего отца, они должны проводить солнце вместе, навсегда отрекаясь от одиночества. Ничто не способно разрушить их крепкой связи.