Вечерние, вернее ночные, сумерки опускались на город. На строительной площадке, при свете прожекторов, играли дети. Ребятишки с радостными криками носились между сваленных в кучу бетонных блоков, старых ржавых труб, около полу-метра в диаметре, спотыкаясь от разбросанные кирпичи, швыряя в друг друга колючками репейника, заросли которого покрывали всю площадку.

Одна из девочек, в красном платье в крупный белый горошек, запнулась об кучу шерсти в лопухах и упала на четвереньки на застывший бетон, вываленный в одну из многочисленных ям за ненадобностью. Девочка с плачем поднялась, держа в одной руке двухстороннее зеркало. А другой рукой прижимая к ране на колене оторванный лоскут кожи. Ее коленки и локти были в ссадинах и кровоподтеках.

– Тетя Нелли, тетя Нелли. – Закричали дети хором в сторону здания рядом. – Нина поранилась.

Один из мальчиков хотел было отобрать у девочки зеркало, но другой мальчик подставил ему подножку и повалил на землю. Завязалась потасовка, в которую постепенно присоединились все кроме одиноко стоявшей чуть в стороне девочки Нины. Она, вглядываясь в мутное отражение, перестала плакать. Она отряхнула свое платьице и пошла через стройплощадку в противоположную своему дому сторону.

– Нина, ты куда, солнышко? – Высокая женщина в белом переднике поверх желтой льняной рубахи и темно синих брюк догнала свою дочь минут через пять на самом краю площадки, перед автобусной остановкой. – Боже мой, что с тобой? – Она застыла на месте и с ужасом смотрела на порезы и подтеки крови на руках и ногах ребенка. – А что это? – Она приподняла опущенную руку девочки, в которую вцепились железные клещи из серебристой ручки зеркала. – Боже. Что это?

– Мама, все хорошо. – Девочка подняла безучастный взгляд на мать. – Мне не больно. Все хорошо. Мы поиграем и оно пойдет по своим делам. Ты не переживай. – Девочка сдержанно улыбнулась. – Все хорошо.

– Так соберись. Соберись – Уговаривала женщина сама себя, вызывая неотложку. – Ничего страшного не произошло. Это всего лишь царапины и ушибы. Соберись и не вздумай реветь.

В машине скорой помощи, которая на удивление прибыла в течении десяти минут, девочка лежала безучастно созерцая белый потолок. Ее мама беззвучно плакала рядом, а врач, седой крупный мужчина, сжав ладони перед своим лицом, смотрел через заднее стекло на ускользающую дорогу. Несколько минут спустя, зеркало упало на прорезиненный пол машины. Оно блестело своей зеркальной поверхностью и казалось вполне обычным стеклом. На месте крепления зеркала и вообще на руках девочки не осталось никаких ссадин, никаких следов.

Врач осторожно потянул вверх белую медицинскую простынь, что укрывала ноги девочки, но и там не осталось следов ссадин и порезов. Обычная розовая кожа ребенка, заляпанная кровью и грязью.

– Мне снился дивный сон. – Девочка внезапно села на носилках. – В моем саду играли тигры и олени. – Она улыбнулась валявшемуся на полу зеркалу. – И каждый знал, что время ускользнуло.

– Это ваше зеркало? – Врач большим пинцетом подцепил зеркало и протянул его женщине. – Хотите его забрать?

– Нет, нет! – Женщина замахала руками. – Выбросьте эту гадость.

– Я не хочу в больницу. – Девочка попыталась очистить от въевшихся высохших пятен крови свои ноги. – Это выглядит как изнасилование? Не так ли? Я хочу мороженное.

– Извините. – Женщина в ужасе смотрела на оголенные ноги дочери. – А можно как нибудь избежать… Ну не знаю, не ехать в больницу? Нам еще жить в этом городе. Понимаете?

– Ну, я могу оформить ваш вызов как ложный. – Врач внимательно рассматривал пол машины и говорил, не поднимая глаз на женщину. – Но вам придется оплатить небольшой штраф.

– Скажите сколько. – Женщина быстро вынула кредитную карточку из нагрудного кармана своей просторной желтой рубахи. – Остановите у ближайшего банкомата?

– Что за народ! – Врач решившись сжал ручку зеркала в своей ладони. Но ничего зримого с зеркалом не происходило. – Штраф придет вам по почте. Если вообще придет. Я укажу в отчете, что девочка слегка поцарапалась об осколки бутылки с кетчупом и гипер-беспокойная мамаша вызвала бригаду скорой помощи. Укол от столбняка поставили по прибытии. Я все предельно ясно объяснил? – Доктор постучал костяшками пальцев по стеклянной перегородке отделяющей кабину водителя. – Притормози у автобусной остановки. Шутники, бля! – Буркнул врач себе под нос, внимательно изучая зеркало в своей руке.

У парадного входа в больницу было уныло и пусто. Старый дворник в полумраке поливал асфальтную площадку перед входом из шланга, не жалея воды. Только сквозь открытые настежь входные стеклянные двери пробивался приглушенный свет. Луна пробивалась сквозь тучи где-то на горизонте. До рассвета оставалось несколько часов.

– Ваш пациент без изменений. – Средних лет женщина с гладко зачесанным волосом, убранным в хвост, в больничном халате выносила из палаты реанимации стопку уток. – Я сделала укол морфина, и он вроде бы успокоился.

– Спасибо. – Рассеяно произнес врач пряча за своей спиной зеркало. – Я к вам на пост позже подойду. Поставлю автограф где нужно.

В палате было довольно темно. Лишь светильники у изголовья кроватей едва освещали пациентов. Все четыре койки в палате были заняты. Трое мужчин не подавали признаков жизни и лишь один, тот кто расположился у открытого окна, сдержанно постанывал.

Доктор присел рядом с ним на стул и попытался вложить в его потемневшую руку зеркало. Пациент не реагировал на прикосновения ровно как и само зеркало. После нескольких неудачных попыток доктор смирился. Поднялся со стула и сунул зеркало в просторный карман своего халата.

– Что всё? – Раздался громкий шепот с издевкой из его кармана. – Даже на пол не швырнешь? Или об стену? Не надолго же тебя хватило.

Доктор сел обратно на стул и замер.