– Ну что ты теперь скажешь, дорогой мой военнопленный? – Пасюк проверял крепость веревок на теле мужчины. – По законам военного времени тебя бы стоило расстрелять, но согласно всемирной конвенции о военнопленных от 21 года девятнадцатого столетия… мы тебя просто… – Задумался на секунды Пасюк, прикидывая в уме самое позорное наказание.

– Слезь с меня, уебок. – Прошипел Максим, пытаясь ослабить путы.

– А позовите сюда бабушку Эмилию. – Пасюк похлопал военнопленного по щеке. – И самогонный аппарат тащите. Сразу и отпразднуем.

Из-за шатров выглянула беззубая старушка с клюкой в обтягивающем платье и с ярким макияжем на сморщенном личике.

– Привет мой ненаглядный. – Обрадовалась она, увидев связанного Максима. – Вот и мне удача улыбнулась. – Она шаркнула ножкой. – Побрезговал значит женщиной. Не проявил должного уважения. – Она сочувственно покачала головой. – Так. – Эмилия развернулась всем корпусом к Пасюку. – Принесите мой набор для татуажа. И побыстрее. Веревки больно не надежные, не удержат долго. Так что поторопитесь. Будем красить пасхальные яйца. И баночку с оранжевой краской захватите. Будем из его стручка делать морковку. Может какой-нибудь зайчик и позарится…

Максим резко сжал руки в локтях и рванул ими в разные стороны, одновременно лягая согнутыми ногами в сторону бабки, что нависала над ним. Маневр удался. Максим вскочил на ноги. Веревки обрывками повалились на пол. А бабка завалилась на близлежащий шатер, сминая его стену, как картонку. Из шатра в одних подштанниках выскочил его надежный друг и соратник Димыч.

– Ты бля, успокоишься когда-нибудь? – Прорычал Димыч поправляя стену шатра. – Зачем ты вообще сюда приперся? – И нырнул обратно в шатер.

– Вали ублюдка. – Прокричал Пасюк и швырнул в Максима перочинный нож.

Максим едва увернулся и рванул прочь. В его след полетели стрелы, пущенные меткими стрелками…

Коридоры казались бесконечными. За каждым очередным углом появлялся новый коридор. Красные ковры сменялись черной драпировкой. Картины как-то неожиданно для Максима переродились в стоп-кадры из "Дракулы". Но зато появились двери. Добротные, дубовые двери с пудовыми замками на хлюпких перемычках. Максим дергал их на бегу. Но результат был нулевым. Двери не поддавались его отчаянному натиску.

Улюлюканье преследователей приближалось. Максим вложил остаток сил в последний рывок, и о, чудо. За очередным поворотом появился коридор какой-то больницы. Всюду сновали пациенты в больничных пижамах. Миленькие медсестры улыбались, встретившись с Максимом взглядом. А главное, двери в большинстве своем, открывались легко, стоило только приложить небольшое усилии. Максим двинулся по коридору, высматривая дверь, возле которой было меньше всего посетителей. Такая дверь нашлась очень быстро. Возле нее пустовали кушетки, на которых обычно граждане ожидают приема. Дверь была слегка приоткрыта и из нее доносился приятный аромат медицинского спирта.

Максим нырнул туда долго не раздумывая. Прошел к окну. За кованной решеткой была детская площадка с каруселями-горками, кучей ребятни и веселыми клоунами в ярких одеждах. Максим облегченно выдохнул и только тут заметил, что он в кабинете не один.

За столом восседала приятной внешности женщина очень среднего возраста в белом с синим халате. Ее крашенный волос был уложен большими кудрями, и производил впечатление парика. Тонкие правильные черты выдавали в ней интеллигента в пятом поколении. А тонкие злые губы были суховаты, не смотря на яркую помаду. Она подняла взгляд на пациента. Скорчила гримасу и без каких-либо вопросов встала и направилась к стеклянному стеллажу у окна. По ходу движения, Максим готов был поклясться что пару секунд назад этой ширмы не было, отдернула занавес ширмы и взору мужчины предстало большое гинекологическое кресло.

– Да здесь он где-то. – Максим услышал за дверью голос Пасюка. – Куда он денется из подводной лодки?

– Не скажи. – Из-за двери донесся голос Димыча. – Этот и в огне не горит, и в воде не тонет. Например того, что не смывается.

Максим на вмиг онемевших ногах подошел вплотную к двери. Прислушался. Услышал голос другого друга.

– Навряд ли бы он рискнул заявится к Фрау Фон Дер Ляин. – Это был голос Алекса. – Ставлю сто к оному, его там нет.

Схватившись обеими руками за ручку двери, Максим почувствовал, как с той стороны кто-то с силой пытается открыть дверь. Затем, кто-то с досады сильно пнул по косяку, и голоса удалились.

Максим обернулся, услышав странный звук за спиной. Фрау стояла четко за ним. В одной руке она держала смотровое гинекологическое зеркало для женщин. В другой ножницы с длинными лезвиями с изогнутыми концами, какими кастрировали домашних животных. И вместо ног у женщины из-под холата виднелись паучьи лапки.

– Ну-с, молодой человек. – Она приветливо улыбнулась. – Каков ваш вклад в демократию?

Максим выскочил из кабинета и нос к носу столкнулся со своими бывшими напарниками в компании Пасюка, тот выглядел несколько выше, уже по пояс мужчины, и остального отряда.

– Бей гада! – Закричал Пасюк и все пациенты из коридора тут же повернулись в сторону Максима. – Вали ублюдка! – Подхватили больные и медленно двинулись к мужчине.

Врезав от всей души Димычу кулаком в лицо, так что тот свалился на пол и больше не поднялся. Пнув несколько раз Алекса, Максим почувствовал, что Пасюк запрыгнул к нему на спину. Со всего маху долбанувшись спиной об стену, Максим увидел, как на пол повалились окровавленные кишки злыдня. Алекс от увиденного упал в обморок, увалился рядышком к Димычу.

– Да твою же ж… – Пасюк, как не в чем не бывало, материализовался перед ним. Но росту мужчинка был уже как и прежде – едва доходил до колена Максиму. – Пасюк вечен. Пасюка никому не одолеть.

– Да неужели? – Максим резко схватил недомерка за шиворот и зашвырнул его в кабинет паучихи. – Поговорите там о демократии. – Но внезапно подскользнувшись на кишках, мужчина проехал на них метра три в сторону от отряда мстителей. Те только завороженно провожали его взглядами, один из псов даже пустил слезу. – Хрен вам, а не Шарапова. – И мужчина кинулся бежать.

После шумной погони по нестандартным правилам Голливуда, по закоулкам странного дома, Максим все-таки оторвался от преследователей и рискнул немного перевести дух, а заодно и провести ревизию на предмет урона.

– Так тебе помочь или нет? – Черт Илонг, безучастно прислонившись плечом к колонне, наблюдал, как Максим выдирает стрелы из своей пятой точки. Его задница растягивалась, как жевательная резина вслед за стрелами, словно не хотела отпускать. – Я волшебное слово не слышу.

– Помоги мне. – Максим, напрягая все мышцы, переломил пополам вытащенные стрелы. – Пожалуйста.

– Это уже диалог. – Черт довольно фыркнул. – Держи. – И исчез в неизвестном направлении.