– Не знаю, что вы там с Оксаной увидели, – безапелляционно протянул малец, – но это явно по-людски… – Поняв, что Вадима подобное объяснение не удовлетворило, Ян попробовал разъяснить. – Человеку свойственно верить чудесам. Покажи ему что-нибудь эдакое, необычное, – притворно таинственно прошептал малыш, – он готов искать его везде.
Анита, видя реакцию Вадима, взяла инициативу в свои руки.
– Нам необходимо быть партнёрами, сотрудниками. Тогда есть вероятность, что история закончится благополучно.
– Я даже не спрашиваю о другой возможности, – отпустил Ёж. – Надеюсь, обойдёмся без прецедента.
– И мы на это рассчитываем, – согласилась Анита, меряя шагами комнату. – Первый пункт плана. Встреча с Оксаной. Здесь есть свои нюансы, – продолжала девушка, чьим предназначением считалось несение людям радости. – Сперва найдём её и объясним недоразумение.
– Я сам разберусь, без вашей помощи, – заявил Вадим, в волнении прохаживаясь из угла в угол.
– Не получится, – спокойно вставил Ян.
– Почему не получится? Всё время получалось, а тут нет? Я всё сделаю сам. Без обсуждений.
– Не спешите, – аккуратно заметила Анита. – Вопрос в другом. – Она помолчала и постаралась объяснить. – Вы не увидите друг друга даже в том случае, если будете держаться за руки – Анютиковые глаза вспорхнули ресницами.
– А у Вас, – добавил малыш, – нет ни туфельки, ни шарфика, ни ещё чего-нибудь, что способна опознать девушка. Так что надеяться на Золушкин шаблон нам не приходится.
– Он прав, – подвела итог Анита. – Позвольте нам заняться этим деликатным вопросом, – и поскольку Вадим молчал, закончила. – Чтобы счастье стало полным, – рассчитывать на дедушку можно, но всё же не стоит, – необходимо время. А мы не в состоянии гарантировать безопасность города. Я, конечно, не думаю, что произойдёт нечто катастрофическое и необратимое, но… судя по сегодняшнему случаю, нам с Яном предстоит переоценка своих возможностей. В общем, – без обычного лазурного оптимизма закончила Анита, – мы будем стараться, но побочного эффекта избежать вряд ли удастся.
Ёж взглянул на девушку и как – то внутренне напрягся.
– Хотелось бы знать поподробней, – осторожно высказал он свои пожелания. – Спрогнозировать…
– Спрогнозировать не получится, – Ян заскочил на диван, принимаясь подпрыгивать на мягких пружинах. – Придётся действовать по обстоятельствам.
– Лично меня перемены коснутся? – Вадим вспомнил все предыдущие, желая знать о новых, если таковые намечались быть.
– Пока не знаем, – смутилась Анита. Однако, сказав самое сложное, она будто обрела крылья, и теперь намеревалась заняться осуществлением задуманного. – Разве что в происходящее будут вовлечены другие люди.
Вадим взглянул на часы. Длинная стрелка не единожды сделала круг, подтянув короткую к четырём утра.
– Ну, город у нас крепкий и люди стойкие, – проговорил он. – Я за китайцев боюсь. – И представив различные неожиданные ситуации, на которые было готово воспалённое воображение, Ёж тряхнул головой. – А какой был бы контракт.
– Китайцы? А когда они должны приехать? – оживился Ян. Судя по внешнему виду, мальчик ничуть не устал, впрочем, как и Анита.
– Сегодня что? – потерялся в днях глава “Проекта”.
– Среда, – напомнила девушка.
– А они будут в пятницу. Перелёт там, отдых. Переговоры утром, в понедельник. В десять, – говорил, заплетаясь, Вадим. От бессилья он валился с ног.
– Хорошо, – кому – то в потолок сказал Ян. – Поможем.
– Как? – без эмоционально протянул Вадим, потирая воспалённые веки. Чтобы почувствовать себя хоть чуточку свежим, он подошёл к широкому окну и, распахнув его, выглянул наружу.
Город спал. На востоке жемчугом рождалась заря. Её отсвет ложился на небо нежно – розовым веером, расходящимся всё дальше плавно и настойчиво. День должен был стать хорошим. Сияние утренней планеты, застывшей над горизонтом, дарило непременную надежду на лучшее.
– Мы всё равно поможем, – повторил Ян, подходя к подоконнику и, пытаясь на него залезть.
– Как со счетами и “Хаммером”? – обречено вспомнил Ёж. – Разберусь. Контрактом больше, контрактом меньше.
– Вы нас недооцениваете, Вадим, – вступилась Анита, беря малыша за руку. – Ложитесь и поспите.
– Утро вечера мудренее? – губы сложились в ухмылку.
– Что – то вроде этого.
Вадим не помнил, как разделся, как оказался в постели и как провалился в сон.
“Хорошо бы, чтоб я при этом был один”, – пронеслось в голове.
В стиле жанра, главному герою должно было что-то сниться. Но нет. Никакие сновидения не посетили. Голова, коснувшись подушки, не поднималась до утра.
Глава 10
Странное дело – слежка
в которой возникает частный детектив Марсин
Утро занялось. Две полосы солнечного света упали на паркет, едва Елена распахнула шторы. Щебетали птицы. Вокруг липы, благоухающей неповторимым ароматом, роились пчёлы, садясь на распустившиеся цветы.
Этим утром Леночка обрадовалась даже прилёту смелой сороки, что заглядывая на балкон через открытые створки, выискивала очередную игрушку.
– Что, Маруся? Прилетела?
Симпатичное создание, вовсе не выглядела испуганной. Переступая лапами левой, правой, левой, она, поглядев на хозяйку вместительного гнезда бусиной – глазом, повела хвостом и, выхватив из плетёной корзины приглянувшуюся блестяшку, спокойно запрыгнула на раму.
Проследив за полетом утренней гостьи, Леночка отправилась на кухню. Заварив чай, она взглянула на часы. После вчерашнего уязвлённое самолюбие не хотело мириться с тем, что уготовила судьба.
План дальнейших действий оформился. В своем начале он предполагал визит отнюдь не часто посещаемого места. Затем следовало вернуться на работу.
Рука потянулась к телефонной трубке.
“Интересно, каким должен быть голос? – подумала девушка, тут же дофантазировав. – Уверенный. Тембр соответствует сорока – сорока пяти годам. Приятный, учтивый. Без излишних эмоциональных всполохов и призывных каламбуров”.
Елена не ошиблась. Приехав по указанному адресу, она сразу встретилась с заочным знакомым.
Офис, как офис. Ничего лишнего. У подъезда девятка”. В её деле большие скорости не требовались, а вот неприметность была очень даже не руку.
– Утром Вы разговаривали со мной, – заметила Леночка, располагаясь напротив.
Первое впечатление оказалось благожелательным. Комната казалась светлой, просторной, располагающей к приватным беседам. Кресла – не сильно мягкими, но и не “деревянными “, с которых поскорей хочется встать. Толстый, пузатый шкаф хранил многочисленные папки, включающие все дела, когда – либо ведомые хозяином кабинета.
– Вы работаете один? – карие глаза из – за искусственного света ставшие чёрными, устремились на гладковыбритый подбородок.
– Я всегда работаю один, – по военному отозвался мужчина. – Весь – внимание.
Неровный шрифт объявления выдавал в суровом собеседнике творческую натуру, скрывающуюся за маской деловитости и показной нехватки времени.
– Приятно видеть профессионала, – проворковала девушка, доставая из сумочки футляр с плёнкой и маленький листок писчей бумаги. Первый она поставила на стол, второй попридержала. – Это, как я полагаю, лицензия? – голова качнулась в сторону деревянной рамки, единственного украшения восточной стены.
– Она самая, – спокойно произнёс человек, ожидая перехода к делу.
На вид ему было сорок, сорок три года. Чуть выше среднего роста, плотный, с большими, выразительными глазами и сильными жилистыми руками.
Леночка осталась довольной.
– Я, кажется, не представился, – прервал рассматривание хозяин кабинета. – Марсин Игорь Леонидович.
– Поиск, охрана, сопровождение, – добавила посетительница, сославшись на лежащую тут же газету объявлений. – А у меня ни то, ни другое, ни третье.
Мужчина отреагировал по – своему.
– Я за мужьями не слежу. – На этот раз голос его сопроводился лёгкой насмешкой, а губы, не привыкшие улыбаться, напомнили ломаную линию.
– День хороший, – заговорила о другом Елена. – Солнышко греет, муравьишки бегают, – она поднялась с предложенного кресла и, подойдя к узкому прямоугольнику окна, подняла жалюзи. Тут же в помещение хлынул поток живого тёплого света. Надобность в искусственном отпала. Луч скользнул с подоконника на пол и протянулся к дивану. Мягкий и ласковый, он несколько сглаживал витающую в кабинете атмосферу спартанства. – Мне не интересны драмы, тем более, если они чужие, – развернулась Леночка к сидящему человеку, выставившему вперёд свою квадратную челюсть с глубокой, непропорциональной ямкой. – Мне нужна информация о женщине на этой плёнке. Вся. Связи, хобби, передвижения.
– Я и этим «не занимаюсь», – хотел закончить Марсин, но, остановив взгляд на ложащиеся перед ним денежные знаки страны – мирового лидера, завершил по – другому. – Когда начать?
– Сегодня же, – ответила заказчица.
Леночка любила деньги, а ещё больше власть, которую они давали.
Договорившись о вечерней встрече и докладе первых результатов, симпатичная девушка с копной перманентных тёмно – каштановых волос, вышла на улицу.
Зной разгорался. Ещё шёл влажный дух от политого машинами асфальта, от рос на некошеных травах, а радостное светило, наметив очередное восхождение, сместило орбиту к центру небосвода.
Леночка села за руль. Машина, дарящая уют и тепло зимой, становилась поистине доменной печью ближе к полудню летом.
«Как там Славик справляется? – подумала девушка, поправляя перед зеркалом заднего обзора свой макияж. – Такое невезение… все четыре колеса».
Оксана вернулась к работе, не дожидаясь окончания запланированного отдыха. К чему он теперь? Ни к чему.
Нет, первые дни, времени ожившей надежды, она ждала. Сама не знала, чего. Все ощущения были новы. И ставшие красивыми глаза, и любовь, такая неожиданно взаимная, и прибытие сказочной удачи.
“Что там говорил Везун? – хмуря лоб, вспоминала любительница детских книжек. – Что счастье приходит ко всем по-разному”. Вот и к ней оно пришло, но почему – то почти сразу пропало. Какое – то недоделанное получалось счастье. А разве так бывает?
Сперва Оксана боялась возврата в своё прежнее состояние. Ожидала необычного ветра, бури, что изменила её внешность в прошлом, но обошлось. “Хоть в этом не обманул дед”. Уличив себя в неблагодарности, девушка мысленно извинилась перед седым господином и отправилась прогуляться. Все эти мышки, грибочки не принесли радости, какую обычно доставляли. Надо было что – то менять. Отношение к жизни, к людям, к себе, в конце концов.
“Подожди, подожди”, – отзывался пытливый ум, в то время, как глаза продолжали всматриваться во всех выбравшихся на свежий воздух стариков. Они искали Аниту. Хотелось выяснить, была ли встреча в опере случайностью или она впопыхах перепутала своё счастье? Вот так взяла и ошиблась. Ноги сами выбрали путь. Улицы менялись скверами, переулки проспектами и площадями. Уставшие, они замедлили ход, остановившись передохнуть в старом тенистом парке.
– Вы хотите мне что – то сказать? – на девушку смотрел пожилой господин и многозначительно подмигивал.
– Анита? – обрадовалась Оксана и от радости схватила деда за рукав.
Тот ещё больше повеселел.
– Очень приятно, а я Пётр Петрович. Городки, – увидев абсолютное непонимание, с охотой пояснил. – Городки – игра такая. Вон ребята играют.
Резная деревянная палка потянулась в сторону стадиона. Там, около трибун, люди, чей преклонный возраст с трудом позволял наклоны, играли в какую – то странную, не виданную ранее Оксаной игру. Из обкатанных палочек строились затейливые фигурки, которые в последствии разбивались такой же деревяшкой. Каждый бросок сопровождался шумом, смехом и улюлюканьем.
– Я лучший, – громко продолжил Пётр Петрович. – Вот так. А за молодого человека не переживайте. Сердиться на такую красавицу – преступление.
– Откуда Вы знаете? – спросила Оксана и поправилась. – Про молодого человека? – она уже уяснила, что перед ней не радужная девушка с анютиковыми глазами, а совершенно посторонний человек.
– Заметил, – пожал плечами пенсионер. – Он вон там прячется, – Пётр Петрович выразительно подался в сторону, кося глазами. – Я давно за вами наблюдаю. Красивая пара. Только робкий он у Вас.
– Робкий? – заоглядывалась Оксана, ища Ежа. – Но никого, кто бы хоть отдалённо его напоминал, не было в помине. – Я лучше пойду, – проговорила девушка, прощаясь.
– В сквер отправился. Туда, – любезный старичок указал на удаляющуюся широкоплечую спину.
Пётр Петрович Ибис был стар, но внимателен. Как всякий пожилой человек, он хотел вернуть свою молодость и потому живо наблюдал за чужой, принимая в ней самое активное участие.
Проводив взглядом удаляющуюся фигуру, он вздохнул. По возрасту Оксана годилась ему во внучки, которой у Ибиса до сих пор не завелось. По данному поводу вместе со своей женой Верой Сергеевной, пенсионер провёл не одну интригу, но невестка с сыном, занятые исключительно карьерами, даже в планах не держали пункт о пополнении семейства. Вот и ходил Пётр Петрович, вглядываясь в каждую детскую фигуру, пытаясь представить, каким было бы выражение носа, губ, ушек у его родного и любимого.
– Привет, – проговорил один из карапузов, копошащихся в песочнице со стандартным грибом. Он занимался ямкой. Вернее, это была уже не яма, а нора, так глубоко ребёнок врылся в землю. Его личико выглядело сосредоточенным: брови сдвинуты, глаза озабочены, верхняя губа наползла на нижнюю. Иногда малыш отдыхал, а с ними отдыхала и синяя лопатка.
– Пол-Земли прокопаешь. До полюса дойдёшь, – шутя, заметил Пётр Петрович, довольный, что мальчуган с ним заговорил.
– Не дойду, – поддержал беседу играющий.
– Полюс в другой стороне. – А там, – лопата указала в дыру и принялась снова её углублять, складывая появившуюся глину в сторонку, – лава.
– А зачем тебе лава? – старик опёрся о палку, наклоняясь вперёд.
Мальчуган хотел было ответить, но передумал.
– Не скажу, – проговорил он, хмурясь.
Как у всех детей, особенно четырёхлетних, у него одно увлечение быстро сменялось другим. Так, за следующие двадцать минут разговорчивый ребёнок поиграл на деревянной горке, покачался на качелях, повозил большущий самосвал и вернулся на скамейку к Петру Петровичу Ибису.
– А где твой внук? – просто так поинтересовался подошедший, зная во дворе всех ребят.
– Мой ещё не появился, – философски заметил пенсионер. В голосе его чувствовалась грусть, понимаемая детьми, скорей, на подсознательном уровне.
– Почему? – продолжал спрашивать любознательный малыш.
– Тебя как зовут?
– Гриша.
– Он ещё не созрел, Гриша, – нашёлся, что ответить Петр Петрович. – Как ягодки. Сперва зелёные, потом красные. После осыпаются.
Ребёнок вскочил, схватив обратно лопатку.
– Значит, я осыпался, – сделал он для себя вывод. – А почему тогда мама сказала, что родился?
Пётр Петрович попал впросак. Оказалось, что с детьми разговаривать вовсе непросто.
– А может ты и родился, – пошёл пенсионер на попятную. И чтобы как-то миновать скользкую тему, пожилой человек похвалил Гришину дудочку. —
Красивая. И, наверное, хорошо играет, – заметил он, протягивая руку к инструменту.
Детские игрушки стали удивительно яркими. Не в пример детству Петра Петровича. Дудка была белой с клавишами различных цветов: синими, красными, жёлтыми и зелёными.
Когда пенсионер взял в руки детскую забаву, он не сразу понял адресованный ему вопрос.
– А кувшинчик? – маленький Гриша, недоумённо глядел на Петра Петровича.
– Не понял, – пальцы пенсионера положили забаву на место.
– Как же? – по – своему удивился ребёнок. – Я вам дудочку – вы мне кувшинчик. Я вам кувшинчик – вы мне дудочку. Надо меняться.
– Но у меня нет кувшинчика, – усмехнулся Петр Петрович, оценивая, как быстро дети адаптировались к рыночным отношениям.
Гриша ничего не сказал, но дудочку спрятал за спину.
Ещё через час малышня из двора исчезла. Стрелки часов еле поспевали за временем. Наступил обед, и все старательные родители должны были своих чад накормить и отправить спать.
Пётр Петрович остался во дворе один. Вернее, не во дворе, а вблизи песочницы.
– Играешься, Петрович? – смеялась бабка Фёкла, развешивая на верёвках бесконечное бельё.
Хоть она и была моложе Ибиса десятка на полтора, выглядела точно как он. Фёкла сама заметила, что когда человеку за семьдесят пять, тот становится похожим на всех ему подобных. Одинаковые морщины, одинаковые радости.
Ибис поприветствовал соседку, не заметив, как за ним из окна наблюдает Вера Сергеевна, тщетно подающая какие-то знаки. Внимание Петра Петровича привлекла оставленная одним из деток игрушка. Это был симпатичный паровозик изумрудно-зелёного цвета, тяжёлый, сделанный навроде копии с натурального – так были соблюдены все детали, с неприсущей обычным изготовителям тщательностью. Паровозик умещался на ладони, и если сжать пальцы, мог быть абсолютно незаметен.
Ибис обернулся по сторонам. Вокруг никого не было. Игрушка манила. “Кто сказал, что взрослые не любят играть?” – думал пенсионер, поглаживая эмаль на колёсах чудо – паровоза. И труба ему нравилась. Раньше, давным-давно, по железным дорогам бегали только такие железные друзья, правда, с красными звёздами, нынче все стоящие на запасном пути. Пётр Петрович сам видел, переезжая из одного города в другой.
– Я его зову, зову, – раздалось сзади так неожиданно, что пожилой мужчина вздрогнул, опрокинув вещицу. – Он для Фёклы внимание нашёл, а для жены – нет. Уж все дети разошлись, один ты в песочнице остался, – подтрунила Вера Сергеевна, уперев руки в бока.
– Иду, иду, – начал подниматься Пётр Петрович, опираясь на палку, а другой рукой захватил паровоз.
– Это ещё что? – протянула ладонь Вера Сергеевна.
Муж показал игрушку издали.
– Завидно стало? Мне его подарили, – заявил он, отводя глаза.
Но супруга своего любимого знала достаточно долго.
– Не смеши, старый, – ответила она и недовольно цокнула языком. – Небось, забыл кто-нибудь, а ты тут, как тут. Вернутся, хватятся, – говорила женщина, разглядывая забаву.
– Никто не хватится, – пробубнил Пётр Петрович. – А нашему внучонку – подарочек.
– Петя, – супруга с укоризной посмотрела на мужа. – Ты снова? Ну, не хотят они детей, хватит об этом. – Ещё немного подумав, она произнесла фразу, определившую дальнейшую судьбу модельки. – И неужели ты думаешь, что мы к тому времени, не сможем купить внуку какой-то паровоз?
Пётр Петрович согласился. Они смогут. Был бы ребёнок.
Отдать безделицу стоило вечером, не оставляя на лавке. Не все же такие честные, как Ибисы, не каждый мог вернуть находку. А в 16 часов, как обычно, ребятишки вышли во двор, их мамы расселись на скамейках и, отслеживая поведение своих деток, принялись обмениваться опытом. Не прошло и пяти минут, игрушка нашла хозяина.
Никогда ещё детектив Марсин не чувствовал себя таким идиотом. Бывали, конечно, различные случаи за семилетнюю практику, но чтобы быть настолько близко к провалу, – это впервые.
Ведомый объект почти увидел его. И всё благодаря любопытному старикашке.
Марсин затаился. Такая работа, как у него, требующая отречения от личной жизни, ненормированного рабочего дня и изощрённости в конспирации, не прощала ошибок.
Объект, оглядываясь по сторонам, прошёл до ближайшей скамьи. Дальше началось уж вовсе непонятное. К той же скамейке подошёл молодой мужчина с фотографии. Ни разу не взглянув друг на друга, они, оживлённо о чём – то поговорив, присели и стали двигать вокруг себя руками.
Марсин понял, что взял с заказчицы не всю причитающуюся сумму. Требовалось просить надбавку за условия работы.
– Привет, – раздалось справа над плечом.
Сыщик от неожиданности отступил. Обернувшись, он совсем стушевался, потому как рядом, почти дыша в лицо, над забором в рост человека, скалилась круглая физиономия подозрительного типа.
– Подглядываем? – проговорила она, облизываясь. – Не хорошо за убогими глядеть. Не по божески это. Ты ведь добрый, я вижу. Давай лучше в домино?..
– Кондрат, – раздалось позади циркульного лица. – Я всё слышу. Никаких домино.
Подозрительный тип отпустил руки и спрыгнул на землю, став маленьким и совсем безобидным.
– А ты всё равно, смотри у меня, – потряс он своим кулаком на что – то намекая.
Вернувшись взглядом к интересующей скамье, Марсин выругался. Ведомый объект исчез.
Глава 11
Отчет
в которой информация помогает сориентироваться
Вечером того же дня, на закате, кабинет Марсина выглядел по – другому. Никаких лёгких теней и медового света, врывающегося даже сквозь прикрытые жалюзи. Глубокие узкие тени делали пол похожим на африканскую зебру. Череда широких светлых полос и тонкие тёмные нравились Елене больше.
Что касалось Марсина, тот совершил ещё ряд действий, и только после этого расположился за столом. Не сказать, чтобы лицо его выражало чувство глубокого удовлетворения.
– Ну, и что у нас нового?
Марсин передал всё, как есть, умолчав об одном: о старике – “партизане“, что чуть было, не загубил дело, и о другом; о местном алкоголике, вызвавшимся охранять чужие интересы.
– Махали руками? – удивилась Елена. – Ну – ка, покажите.
Марсин, как мог, воспроизвёл увиденное.
– Вы на флоте что ли служили? Только флажков не хватает. Что это за азбука Морзе?
– Это не Морзе, – разозлился мужчина. – Это чёрт знает что, – он прошёл широким шагом по диагонали кабинета к другому столу, вытащив из ящика сигареты и, спросив разрешения, закурил.
Дым, устремившись вверх, потянулся к раскрытой форточке, минуя толстые прутья фигурной решётки.
– Ещё, – выдохнул мужчина, туша окурок в пластиковом стакане. – У Оксаны была подруга. Уехала на другой конец земли, в Австралию.
– Причина? – заинтересовалась Леночка.
– Пригласили по контракту. Она скрипачка.
– Что ж, во всей Австралии скрипачей нет?
Невольно, Марсин затронул больную тему. С рождения, Леночка была обделена музыкальным слухом, поэтому после обучения в школе по классу фортепьяно, Елене выдали диплом лишь при условии, что никто и никогда не узнает о местонахождении данного образовательного учреждения. Елена тайну хранила.
– Не знаю, – обычным голосом ответил Игорь Леонидович. – Вот фотография подруги. Кстати, её тоже зовут Еленой. Крашенная блондинка, светлые глаза, ну и остальное…видите сами.
– Хорошо. Где Оксана чаще всего бывает?
– С недавнего времени в магазинах одежды. Полностью меняет гардероб.
– С чего бы это? – протянула девушка. – Любовь.
– Вот и нет. Вернее, не только, – вставил мужчина. – Но сперва закончу. Ещё книжные магазины. Это адреса. – Марсин, как прилежный докладчик, сопровождал сказанное наглядными материалами.
Перед Еленой одна за другой ложились фотографии, на которых её соперница то покупает белое с вышивкой платье, то рассматривает детские книжки, то глиняный горшок.
– Это цветочный магазин, – пояснил Игорь Леонидович.
– Какие цветы она больше всего любит?
– Шефлеры и бансай. Это для дома, – на стол лёг ещё один адрес.
– Надо же, – ухмыльнулась девушка. – А теперь вернёмся к пропущенному.
Марсин был собой доволен. Фанат своего дела, он радовался каждый раз, когда удавалось обнаружить нечто интересное. А необычное было. Ещё какое. Для любого клиента сродни сенсации. А для исполнителя – живое доказательство его активной работы.
Перед Еленой стали возникать фотографии детей всяких возрастов в различном виде, включающим волнительный момент на пелёнке с высоко поднятой головкой.
Девушка с осторожностью взглянула на хозяина кабинета. Желваки последнего еле сдерживали восторг. Это настроение клиентке не передалось, потому что фраза “не правда ли, душно”, была рассчитана на признание мужчиной его неважного самочувствия.
– Я не болен, – отрезал человек. – Вглядитесь же. Не может быть, чтобы Вы не заметили.
Леночка заставила себя вернуться к снимкам.
– Это ведь Оксана! – почти вскричал Марсин. – Она. Только очень маленькая.
– Очень, – согласилась девушка, не совсем понимая, куда клонит детектив.
Рассказ занял несколько минут с приведением заключений пластических хирургов и своим видением произошедшей перемены.
– Действительно, странно, – задумчиво произнесла Леночка. – Продолжайте. Оплата, естественно, увеличивается. – А это, – показала она на стопку подготовленного материала, – я беру с собой.